Мы видим ребенка своими глазами· А если посмотреть другими?

О чем мы думаем, если в воспитании или обучении ребенка что-то не ладится? В первую очередь о том, какой трудный ребенок нам достался. Вот другие дети... Ж вспоминаем соседскую Танечку или отличника Колю. А этот какой-то неумеха, ершистый, все ему не так, ему говоришь, а он как будто не слышит, упрямый.

А вы никогда не видели того же ребенка, радостно бегущего навстречу кому-то другому, не вам, или буквально смотрящего в рот кому-то из взрослых и ловящего каждое его слово? Но почему он любит, слушает, восхищается, старается для кого-то другого, а не для вас? Быть может, дело не только в нем, но и в вас? Может, это вы не умеете научить его? Возможно, вы возмущены: да я уже десять (пять, двадцать) лет работаю с детьми; да у меня старшая дочь — умница, послушная, учится прекрасно; да у меня огромный опыт, меня любят и дети, и родители, вот только этот...

Но мы все тоже когда-то были детьми. И если наши дети имеют разные типы функциональной организации мозга, то и мы тоже. А это значит, что у каждого из нас, воспитателей, свой тип мышления, свои особенности организации эмоциональной сферы, отличные от других особенности восприятия зрительной, слуховой, осязательной, эмоционально окрашенной, речевой или неречевой информации. То есть наш характер, черты нашей личности во многом определяются тем, что дано нам от рождения и что значительно отличает нас от многих других людей, принадлежащих к иным типам функциональной (а может быть, и структурной) организации мозга. Тогда давайте подумаем: а легко ли с нами людям с другим типом мышления, всегда ли мы понимаем друг друга, всегда ли мы говорим на одном и том же языке?

Если наш партнер просто случайный знакомый и общение с ним носит легкий и необязательный характер, по-видимому, наши различия не очень нам помешают. А если это тот, кому мы должны передать определенный образ мышления или мировосприятия? А если это к тому же и ребенок? Взрослый начнет с вами спорить, приведет вам свой способ решения, другой ход мысли, свое чувственное восприятие случившегося или просто скажет, что вы неправильно это объясняете. И вы расстанетесь в худшем случае недовольные друг другом.

С ребенком не так. Во-первых, он и сам себя еще плохо знает и часто не может самостоятельно выбрать тот способ осмысления материала, который наиболее отвечает особенностям его мозга. А во-вторых, он не имеет ни права, ни умения спорить с вами или, тем более, упрекать вас в неумении объяснить.

Любой педагогический процесс — всегда процесс двухсторонний. Его успех одинаково зависит как от учителя, так и от ученика. А что же будет, если типы функциональной организации мозга воспитателя и воспитуемого, учителя и ученика не только не совпадают, а диаметрально противоположны? Может быть, это и есть тот случай, когда, прекрасно справляюсь с двадцатью учениками, мы спотыкаемся на двадцать первом? Или мы зря все усложняем, и наши «трудные» дети просто не воспитаны или плохо подготовлены к школе? Попробуем разобраться.

Начнем с того, что отношение к мальчикам и девочкам уже в детском саду, да и в семье, разное. При этом будем иметь в виду, что в детском саду работают практически одни женщины. Девочек чаще хвалят. Когда взрослые разговаривают с девочками, они чаще употребляют слова, относящиеся к сфере чувств, чаще объясняют и рассуждают.

А когда разговаривают с мальчиками, чаще ограничиваются прямыми указаниями (дай, отнеси, сходи, перестань...). Мальчики на самом деле резко отличаются от девочек по своему поведению, часто это можно заметить еще до того, как малышу исполнится год, а уже к двум годам эти различия достаточно выражены. Дело в том, как относиться к этим различиям: принимать их как должное или пытаться «переделать», требовать от мальчика поведения, свойственного девочкам, или от девочки — стать в чем-то мальчишкой.

Если мы попросим воспитательницу назвать наиболее запомнившихся ей детей за все годы ее работы — самых «хороших» и самых «трудных», то в первом списке у большинства будут преобладать девочки, а во втором — мальчики. Мы разработали специальную методику, позволяющую выяснить, как педагог оценивает не только конкретного ребенка, но и группу детей, например мальчиков и девочек. Что же мы узнали? Мальчиков учителя чаще считают более неряшливыми, молчаливыми, возбудимыми, упрямыми, нетерпеливыми и с излишне высоким самомнением. Девочек же считают более старательными, застенчивыми, владеющими собой, ловкими, боязливыми и нерешительными.

Весь список характеристик мы разделили на две группы: положительные, т.е. приветствуемые педагогом, и отрицательные (всего 16 пар характеристик). Оказалось, что «индекс негативности» по отношению к мальчикам обычно значительно выше, чем к девочкам. Но у одних взрослых эта разница очень велика, у других не столь значительна, а третьи одинаково позитивно оценивают и девочек, и мальчиков.

Так, одна из наблюдаемых нами учительниц для характеристики девочек использовала только 14% негативных черт поведения, а для мальчиков — 34%, другая, соответственно, — 32% и 43%, третья — 34% и 32%, а четвертая — 17% и 19%. Почему же так велика разница, несмотря на то, что некоторые из них (первая и четвертая) оценивают одних и тех же детей? Дети одни, а оценки их поведения разные. Оказывается, эти четыре учительницы принадлежат к четырем разным типам по функциональной асимметрии мозга.

Мы попробовали взять группу детей (группу детского сада или класс в школе) и на основании оценок их личностных качеств педагогом дать каждому ребенку соответствующее место от первого (наименьшее число негативных качеств) до последнего. У большинства воспитателей первые места заняли девочки. Из 20 воспитательниц детского сада такая картина наблюдалась у 19 и лишь у одной в десятке лучших было одинаково и мальчиков, и девочек. Последние места у 14 воспитательниц чаще занимали мальчики, и только у двух подавляющее большинство этой группы составляли девочки (7-8 из 10) — обе эти воспитательницы имели один и тот же тип функциональной асимметрии мозга — смешанной. Значит, в детском саду почти все воспитатели более жестко оценивают мальчиков, приписывая им множество негативных качеств. На то, что эти оценки во многом субъективны, указывает тот факт, что все же есть воспитатели, которые этих качеств не отмечают.

В школе все намного сложнее. Из 14 учительниц, принявших участие в исследовании, отдают первые места девочкам — 11, а последние мальчикам — 9. Но интересно, что как левополушарные, так и правополушарные учителя во всех классах всегда предпочитают девочек, а у учителей смешанных типов картина очень пестрая: одни предпочитают мальчиков, другие девочек, а оценка третьих вообще не зависит от пола ребенка.

Если в качестве арбитра выступает психолог, который тоже хорошо знает этих детей, оценивает их по тем же критериям, но не испытывает на себе постоянных трудностей в воспитании и обучении данного конкретного ребенка, т.е. более объективен, то оказывается, что у него таких явных предпочтений мальчиков или девочек нет.

Бросается в глаза то, что один и тот же ребенок у одного воспитателя или учителя может возглавлять список, т.е. иметь практически одни положительные черты, а у другого педагога занимает одно из последних мест. Так, девочка Женя у одной учительницы занимает 2-е место, а у другой — 23-е. Мальчик Алеша у одной — 11-е (очень высокое место для мальчика), а у другой — 29-е (последнее в классе). Рассмотрим, что стоит за этими цифрами.

Девочку Настю воспитательница Вера Михайловна характеризует как быструю, деятельную, решительную и владеющую собой, но другая воспитательница, Тамара Леонидовна, называет ту же Настю медлительной, пассивной, нерешительной и несдержанной. Может быть, вторая воспитательница всех детей оценивает более негативно?

Совсем нет.

Вот характеристика на мальчика Митю из той же группы детского сада. Вера Михайловна, которая так хорошо отзывается о Насте, считает Митю раздражительным, боязливым, неловким, медлительным, нерешительным, неряшливым, переменчивым, внушаемым и нытиком. По этим характеристикам мы хорошо можем представить себе портрет этого «трудного» ребенка. Но посмотрим, насколько эта характеристика объективна.

Оказывается, критичная к Насте Тамара Леонидовна находит у Мити массу хороших качеств, прямо противоположных тем, что называет ее коллега, работающая с той же группой: Митя для нее мальчик мягкий, отзывчивый, храбрый, ловкий, быстрый, решительный, старательный, настойчивый, критичный и стойкий. И, посмотрев ее глазами, мы видим совсем другого ребенка: славного и легко идущего на контакт с педагогом, не вызывающего почти никаких проблем. Лишь одно общее положительное качество нашли у него обе воспитательницы — веселый. Но какой разный смысл они в него вкладывают («он еще и веселится!»).

Для нас важно, что обе воспитательницы и оба ребенка имеют разные типы функциональной специализации двух полушарий мозга. Настя относится к левополушарному типу. К тому же типу относится и Вера Михайловна, которая видит в Насте одни положительные качества и ставит ее на 1-е место в группе. Но в Мите, которого скорее можно причислить к правополушарным, она видит практически одни негативные черты. В противоположность ей воспитательница Тамара Леонидовна, которая имеет тот же тип асимметрии, что и Митя, находит много недостатков у Насти, но Митю она видит значительно более позитивно, чем другие воспитатели.

Но ведь это парадокс. Казалось бы, один и тот же ребенок не может быть одновременно быстрым и медлительным, неряшливым и старательным, решительным и нерешительным. Но именно такими разными видят их разные по типу взрослые. Значит, это на самом деле так. С Тамарой Леонидовной Митя на самом деле становится храбрым, быстрым, решительным, готовым к работе, мягким и т.д. А с Верой Михайловной он превращается в боязливого, медлительното, нерешительного, раздражительного ребенка. Нет сомнений, что именно Веру Михайловну он назвал бы «трудным» взрослым, если бы умел оценивать своих воспитателей. А у Насти нет проблем с Верой Михайловной, но вот с Тамарой Леонидовной у них нет взаимопонимания.

Анализируя оценки черт личности, которые дали детям воспитатели разных групп и разных детских садов, мы выяснили, что для 74% мальчиков и 50% девочек оценки воспитателей значительно расходятся. При этом левополушарный воспитатель в 82% случаев лучше оценивает детей своего типа, а воспитатели правополушарного и смешанного типа в 73% случаев дают более положительные характеристики детям тех же типов (рис. 25). Мы назвали это законом нейропсихологического соответствия педагога и ребенка.

Нейропсихологическое соответствие воспитателя и ребенка

Рис. 25. Значком «+» отмечена тенденция позитивной оценки детей (мальчиков и девочек) воспитателями. Знаком «-» отмечена тенденция негативной оценки. Пустые клеточки означают, что влияние типа асимметрии не выявлено.

(Данная закономерность хорошо просматривается только для воспитателей. В отношениях учитель-ученик влияние типа асимметрии мозга маскируется социальными факторами. Для учителя главным является его способность научить ребенка по данной методике: «люблю того, кого умею научить».) Значит, надо подбирать детей к педагогам и педагогов к детям? Это, конечно, достаточно сложно. А вот подобрать воспитателей, работающих на одной группе, таким образом, чтобы они относились к разным типам асимметрии — это реально. Тем более, что в жизни они как будто тянутся друг к другу, т.к., по-видимому, уравновешивают достоинства и недостатки друг друга. По крайней мере, очень редко встречается случай, когда в паре работают два однотипных педагога.

Почему это важно? Представьте, что тот же Митя ходит в группу, где обе воспитательницы похожи на Веру Михайловну. Тогда и с той, и с другой он будет проявлять себя лишь с отрицательной стороны и не смогут развиться заложенные в нем хорошие качества. А если ему не повезло и его родители тоже противоположного типа? Тогда довольно скоро раздражительность, негативность, неряшливость станут неотъемлемыми чертами его характера. А когда он пойдет в школу...

И вот тут оказалось, что наш рецепт в школе не срабатывает. В школе такого четкого соответствия мы не увидели. Почему? У воспитателя и учителя взгляд на ребенка разный. То, что приветствовалось в детском саду, может совсем не одобряться в школе, а то, на что до школы не обращали особого внимания, вдруг становится очень важным. Но об этом мы поговорим чуть позже, а сейчас только обметим, что в школе картина влияния соответствия или несоответствия типов функциональной асимметрии мозга педагога и ребенка на то, как педагог оценивает личность ребенка, намного сложнее, чем в детском саду·.

По-видимому, на отношение учителя к ребенку оказывает большое психологическое давление то, насколько легко обучается ученик по данной методике. Если он легко обучаеМу то видится учителю в розовом свете. Да и ребенок в случае успеха значительно меняет свое поведение и объективно становится более «положительным», по крайней мере, в начальной школе.

Если же у учителя возникают трудности при обучении, то он подсознательно связывает их не с выбором методики, не со своей способностью научить, а с какими-то особенностями отстающего. Кроме того, совершенно понятно, что и ребенок, постоянно страдающий от неуспеха, изменяет свое поведение, и у него могут появиться ранее не свойственные ему негативные черты: пассивность, отсутствие старания, капризность, раздражительность и т.д.

Что же мы видим в школе? Часть учителей начинает наиболее негативно оценивать даже «свой» тип детей; если сложно обучать их чтению, письму, счету, ведению тетради. Разумеется, негативная или позитивная оценка черт личности ребенка учителем связана и с той отметкой, которую ребенок получает у данного учителя. Так, учителя смешанного типа (левоглазые) дают самые негативные характеристики не только девочкам-яевополушарницам (индекс негативности— 25,3%), но и девочкам "своего " типа —26,8% (другим типам — 18,918,8%). В оценке знаний эти учителя подходят к девочкам своего типа даже более жестко: 70% таких детей имеют отметку (по чтению, русскому языку, математике) почти на балл ниже средней отметки по классу. У других учителей девочки этого типа учатся не хуже многих и имеют средние показатели отметок. Другая группа трудно обучаемых в первом классе девочек (правополушарницы) наиболее негативно оценивается двумя группами учителей: противоположного и того же типа, а учителями смешанных типов — более положительно. Но более низкую отметку ставят им учителя-левополушарники: в среднем 3,9 балла (тогда, как левополушарницам, «своему» типу,— 4,8 балла, смешанному типу, нелевоглазым, — 4,7 балла). Учителя-правополушарники ставят своим правополушарным ученицам тоже невысокие отметки, но они всего на 0,3 балла отличаются от средних по классу.

Значит, в школьном учителе борются две тенденции:

понимать и принимать детей «своего» типа и видеть негативные черты личности в тех детях, которых труднее обучить в первом классе. Однако надо иметь в виду, что отметка в первом классе отражает не столько интеллектуальный потенциал ребенка и уж, конечно, не столько его творческие способности, сколько внимательность, усидчивость (способность усидеть в течение урока на одном месте и в одной позе), память, координацию тонких движений пальцъв руки, предпочтение направления слева направо и против часовой стрелки и некоторые другие качества, не связанные с интеллектом.

Но отметка не даром так называется, т.к. она метит ученика не только как справляющегося с предложенными учителем заданиями или не справляющегося, а как «хорошего» или «плохого». Метит не только для учителя, но и для одноклассников, родителей и, наконец, что самое страшное, для самого ребенка. Именно поэтому некоторые методики обучения запрещают ставить отметки в первом классе. Но учителя изобретают значки, которые не поддерживают ребенка в его успехах и не показывают пути выхода из неуспехов («здесь ты молодец, а вот здесь ты ошибся»), а прямо соответствует тем же отметкам (красный кружочек — пять, желтый — четыре, зеленый — три, черный — два).

Мало того, родители осаждают учителя и требуют от него отметок. «Ну скажите все-таки, это четыре или пять?» Как будто, если учитель назовет магическое число пять, можно не заглядывать в глаза собственному ребенку и не ловить с тревогой его усталый, или раздраженный, или печальный, или безучастный, или (о счастье!) веселый и радостный взгляд. Обучение в первом классе — это в подавляющем большинстве случаев стресс для ребенка. С какими потерями или без потерь он выйдет из него — гораздо важнее, чем циферка в его дневнике. А эти потери могут быть велики: резкое снижение веса или, наоборот, необъяснимая, казалось бы, прибавка, ухудшение зрения, снижение иммунитета и, как следствие, постоянные болезни, которые так и «липнут» к вашему ребенку, появление гиперактивности (излишняя подвижность, неудержимость), раздражительности, капризности, беспокойного сна, разные проявления невроза вплоть до тиков и недержания мочи, писчий спазм (спазм появляется только при письме, а все другое ребенок делает этой рукой, как обычно) и еще многие другие неприятности. Конечно, это не значит, что все это обязательно ждет вашего ребенка. Но кое-что вы заметите, если будете внимательны к ребенку, а не только к его дневнику. Справиться с этой ситуацией в одиночку малышу трудно, ему необ ходима доброжелательная помощь мамы, папы и, конечно, учителя. Помощь в трудном деле, а не констатация того факта, что он чего-то не умеет. Не уметь — это для ребенка нормально. А научить и сделать так, чтобы он захотел научиться, — это главная забота взрослых. При этом и родители, и учитель должны знать, что их оценка ребенка не всегда объективна и зави сит от их (взрослых) особенностей мышления, эмоциональ ной сферы, восцриятия — от присущих им особенностей организации мозга.

К сожалению, нам не дано опробовать на себе разные роли: и мальчика, и девочки, и левополушарника, и пра вополушарника,— и почувствовать изнутри ход мыслей, эмоциональный статус, особенности восприятия мира людьми разных типов. Мы сами, взрослые, относимся каждый только к одному какому-то типу, более распро страненному или редко встречающемуся.

Но раз другого не дано, мы все примеряем на себя: «я бы на твоем месте...», «вот, когда я была такой, как ты...», «я никогда такого не делала, а ты какой-то...». Какой? Просто другой. Не плохой, не хороший, а другой, непохо жий на вас и на свою, пусть даже очень милую, учитель ницу. И наверняка в жизни встретится такая ситуация, когда нужен будет именно такой, как он, а такие, как вы, не смогут, уйдут на второй план. Но это произойдет лишь в том случае, если он не сломается еще в детстве, не «за комплексуется», разовьет те свои способности, которые за ложены природой и не востребованы в школе.

А в школе часто любят тех, кого легко обучить по ис пользуемой методике. Но и от соответствия типов педагога и ребенка, как и в детском саду, зависит очень многое. Чтобы не создалось впечатления, что в школе отношение к ребенку зависит только от его объективных возможнос тей выполнить программу первого класса, приведем еще один пример оценок мальчика Алеши двумя учителями. Алешу скорее можно отнести к левополушарникам. У одной учительницы тот же, что и у него, тип, а у другой — противоположный (правополушарный). Итак, вот список ха. рактеристик, данных Алеше первой и второй учительницей: спокойный – неспокойный

терпимый — нетерпимый

владеющий собой — несдержанный

стойкое настроение — капризный

решительный — нерешительный

старательный — неряшливый

деятельный — пассивный

быстрый — медлительный

стойкий — нытик

храбрый — боязливый

Из характеристики, данной первой учительницей, вырисовывается образец для подражан|ед, мечта любого педагога. Если же мы посмотрим на того же Алешу глазами второго учителя, то увидим разгильдяя, «головную боль» для взрослых. Но ведь это одий и тот же славный и мечтательный Алеша, со своими трудностями, ошибками, слабостями и достоинствами. Один-единственный, ни на кого непохожий.

Date: 2015-06-06; view: 513; Нарушение авторских прав