Глава 11. Мне приходилось много работать с пациентами, заболевшими СПИДом

Чек на оплату

Мне приходилось много работать с пациентами, заболевшими СПИДом. Этих людей всегда стараются избегать. Хотя теперь мы испытываем больше сострадания к пораженным этим трагическим недугом, с ними все еще обращаются как с прокаженными во времена Иисуса. Многие врачи отказываются лечить тех, кто подхватил ВИЧ-инфекцию, из-за страха заразиться.

Меня привлек к уходу за больными СПИДом Фрэнклин Смит, пионер в этой области. Я чувствовал, что в заботе больше всего нуждаются те, к кому общество повернулось спиной. Они очень боятся быть покинутыми семьей и церковью. Я знал, что им необходима моя помощь.

Именно благодаря больным СПИДом мне стала ясна подлинная ценность обозрения жизни.

Присмертный опыт заставил меня осознать, что я — частица узорчатого гобелена, каким является жизнь. Если потянуть за угол ткани, то весь узор начинает двигаться. Сила паранормального обозрения жизни в том, что оно позволяет определить ваше место во Вселенной, помогает понять, кто вы есть на самом деле. Сейчас вы одиноки и в то же время более чем когда-либо являетесь частью человечества. Как говорил Ралф Уолдо Эмерсон:* «никто не может даровать вам мир, кроме вас самих».

Многие больные СПИДом абсолютно одиноки. Они покинуты, а иногда полностью отвергнуты семьей и друзьями. Если они хотят обрести покой в последние дни, то вынуждены делать это в одиночку.

Жертвы СПИДа склонны к размышлениям в большей степени, чем другие пациенты хосписа. Они, как правило, моложе и разочарованы в жизни, которую теряют. Если они заразились из-за гомосексуального контакта, то к их физической боли добавляется душевная. Такие больные склонны к философии.

Одного из них звали Джеймс. Ему оставалось жить несколько дней, и он обнаруживал все характерные признаки болезни, буквально пожирающей его изнутри.

Кожа его была покрыта ранами и язвами, вызванными раком крови, дыхание затрудняла пневмония. Джеймс умирал у меня на глазах, однако его беспокоили не столько физические страдания, сколько нежелание умирать с мыслью, что он не сделал все возможное, чтобы достойно прожить свою недолгую жизнь.

Джеймс рассказал мне об отношениях с отцом. Он был суровым человеком, и Джеймсу всегда было нелегко с ним общаться. Что бы он ни делал в детстве, отцу это не нравилось. Джеймс хорошо учился в школе и даже отличился как футболист, но отец все равно оставался недовольным. Наконец он понял, что отцу не нравятся не его поступки, а его личность.

* Эмерсон Ралф Уолдо (1803—1882 гг.) — американский поэт и эссеист.

— Я был другим, и мой отец это знал, — сказал Джеймс.

Понимание причины ссор только ухудшало отношения между ними. У них начались скандалы и даже драки. Повод всегда был незначительным. Они никогда не касались гомосексуальных наклонностей Джеймса, хотя все дело было именно в этом.

После окончания школы Джеймс редко контактировал с отцом. Если бы не мать, он бы с ним вовсе не виделся.

Теперь же, подходя к концу жизни, Джеймс хотел откровенно поговорить с отцом о себе. Хотя он знал, что они не могли стать друзьями, ему хотелось попытаться избавиться от многолетней вражды.

Джеймс не верил, что это возможно. Его родители даже не знали, что он в больнице, а тем более что он умирает от СПИДа. Как мог он сообщить им об этом и предстать перед ними в таком виде?

— Если родители увидят меня таким, то умрут раньше меня, — с горькой усмешкой проговорил он. — Такого удара им не вынести.

Мы поговорили об отношениях с родителями и о его жизни вообще. Было ясно, что Джеймс обозревает свою жизнь так, как делал бы это во время присмертного опыта. Он не стыдился своих наклонностей.

— Таким я родился — этот путь был для меня предопределен, — заявил он.

Джеймс сожалел о гневе и злобе, которую они с отцом питали друг к другу. Приняв твердое решение не контактировать с родителями, он примирился с мыслью, что умрет, не объяснившись с отцом.

— Жизнь одинакова для всех, — как-то заметил Джеймс. — Кто бы мы ни были, мы все выписали чек и теперь ждем, чтобы его оплатили.

Я понимаю, насколько вредна эта мысль. Когда умирающие рассказывают о своей жизни, это напоминает мне бухгалтера с гроссбухом, подсчитывающего прибыли и убытки. Они сопоставляют все плохое и все хорошее.

В конце концов они почти всегда выписывают своего рода эмоциональный чек, иногда на весьма солидную сумму.

Один такой чек был выписан больным СПИДом по имени Джон. Ему было всего двадцать четыре года, года он узнал, что его анализ на ВИЧ-инфекцию положительный. Когда я познакомился с ним в хосписе Чарлстона в Южной Каролине, у Джона началась пневмония, и он быстро терял в весе. К тому же его состояние ухудшалось от лекарств, которые ему давали, чтобы продлить жизнь еще на несколько дней.

Несмотря на тяжелое состояние, Джон не смирился со смертью. Когда я впервые вошел в его палату, у него был вид человека, панически боявшегося умереть.

— Почему я? — спросил Джон, когда я сел. — Что я такого сделал?

Прежде чем я смог ответить, он начал строить догадки насчет того, почему на него обрушилась эта беда. Джон был воспитан в духе фундаменталистской религии, которая обещала адский огонь и проклятие тем, кто отходит от учения церкви. Но образ его жизни изменился, когда он покинул маленький южный городок, где родился. «Грехи», которые Джон совершил, будучи гомосексуалистом, причиняли ему невыносимые страдания.

— Я заслужил это, — сказал он и начал плакать. Многие работающие в хосписе не в силах были справиться с подобными сценами и покидали в такой момент палату пациента иногда без единого слова. Они не могут выносить его страданий и не знают, что сказать. Надеюсь, эта книга поможет им.

Я был в ином положении. Испытывая сострадание к таким пациентам, я не мог разделять их чувств. Я дважды прошел через присмертный опыт, и если чему-нибудь научился, так это тому, что мы должны сами выносить суждения о себе на основе обозрения жизни. Несомненно, мы являемся наиболее суровыми критиками самих себя. Каждый из моих знакомых, переживших присмертный опыт, выносили себе не менее тяжкий приговор, чем это могли бы сделать другие.

— Я стыжусь того, как обращался с людьми, -говорил мне человек, видевший обозрение своей жизни после сердечного приступа. — Если бы я мог, то приговорил бы себя к аду.

Я не мог с ним не согласиться. Если бы ад существовал, то я бы отправил себя туда после первого обозрения жизни. Мое поведение заслуживало пребывания в подобном месте. Но в духовном мире я оказался окруженным такой любовью, что почувствовал себя прощенным, хотя сам не мог себя простить. С тех пор я пытался быть достойным этой любви.

Тем не менее трудно убедить человека, умирающего физически и испытывающего душевные муки, что лучшее время наступит после смерти. Иногда еще труднее убедить кого-нибудь, что он должен научиться прощать себя, если хочет, чтобы любовь вошла в его жизнь. Джону я мог лишь сообщить все известное мне о том, что его ожидает.

— Все мы испытываем страх перед смертью, — сказал я ему. — И все мы должны умереть. Тебе тяжелее, чем многим, потому что ты молод и умираешь от неизлечимой болезни. Но все люди, умирая, задают один и тот же вопрос: «Почему это случилось со мной?»

Подождав, пока Джон успокоится, я начал рассказывать ему то, что знал о смерти. Хотя я не мог гарантировать, что эти события произойдут, я сообщил Джону, что все люди, пережившие так называемый «присмертный» опыт, описывают его примерно одинаково.

Мои слова дали Джону надежду — ту соломинку, за которую мы все можем ухватиться.

— Теперь давай попрактикуемся в обозрении жизни, — предложил я. — Поговорим обо всем хорошем, чем ты можешь гордиться. А потом побеседуем о плохом. Таким образом мы создадим панораму всей твоей жизни, всех твоих надежд и мечтаний.

Я видел, как обозрения изменяют охваченных чувством вины пациентов. Когда они обращались к своей духовной сущности, ужас покидал их мысли.

Тим был одним из таких пациентов. Он также умирал от СПИДа и проклинал себя за свой образ жизни.

— Если бы я не был «голубым», то не заболел бы, — сказал он.

— Но ты же не знал об этой болезни, - возразил я. — Люди ничего не знали о СПИДе, и даже заболевая им, не понимали, что это такое.

— Значит, это Божья кара? Чума на гомосексуалистов?

— Тим, — я старался говорить убедительно, — если бы это было так, то СПИДом болели бы только гомосексуалисты. Но ведь им болеют невинные дети и старики. Это просто болезнь, передающаяся через кровь, а никакая не кара.

Не думаю, что Тим мне поверил. На свою жизнь он смотрел односторонне. День за днем он вспоминал только плохое, никогда не говорил о хорошем, которое, несомненно, тоже имело место. По его словам, ему было нечего надеяться на прощение.

Болезнь Тима протекала с таким количеством осложнений, что любое медицинское вмешательство походило на заделывание дыр в насквозь прогнившем организме. Опухоли, пневмония и прочие несчастья. Тиму становилось все хуже и хуже.

Однажды у него остановилось сердце. Врач стал делать ему массаж, и, к его удивлению, сердце заработало вновь.

Вечером я узнал об этом и на следующий день пришел повидать Тима. Он по-прежнему был недалек от смерти, но его настроение полностью изменилось. Тим сказал, что в результате остановки сердца он увидел о себе много хорошего и больше не испытывал страха перед смертью.

— Я едва мог дышать и нажал кнопку вызова сестры. Потом я почувствовал сжатие в груди и провалился в темноту. Думаю, в этот момент я был мертв.

Потом я увидел спину врача, массировавшего мою грудь, и подумал, что он напрасно тратит время. Я был уверен, что умер. Я слышал музыку, прошел сквозь туннель и никак не мог вернуться назад.

Затем я оказался среди Света и увидел свою жизнь — все плохое, о чем рассказывал тебе, но теперь это не выглядело таким плохим. К тому же я видел и много хорошего, что делал другим людям - например, моей сестре; у нее было трудное детство, и я помогал ей во время эмоциональных кризисов. Глядя на это, я мог ощущать не только свои, но и ее чувства.

Слушая Тима, я понимал, что обозрение помогло изменить ему остаток своей жизни. Он перестал испытывать страх и вину, примирившись с собой и осознав духовную сущность всех своих поступков. На смену страху перед вечным проклятием пришло понимание того, что он совершил немало хороших поступков, на которые не обращал внимания, и что эти поступки имеют еще большее значение в духовном мире, чем в реальном.

Тим стал открыто говорить о себе и своих проблемах. После присмертного опыта у него была краткая ремиссия, и он использовал оставшиеся силы, чтобы написать родным и друзьям.

Тим дал мне прочитать некоторые из этих писем. Они были полны сожаления о том, что он должен так рано умереть. Но в них присутствовал и юмор. «Я всегда думал, что буду жить вечно, — писал Тим сестре. — Но, очевидно, мне суждено прожить всего на несколько лет больше нашей собаки».

В каждом письме Тим упоминал о своем прошлом, некоторые события он теперь видел по-иному после присмертного опыта. «Как правило, у меня были хорошие намерения, — писал Тим другу. — После того, что произошло на прошлой неделе (его присмертный опыт) я знаю, что намерения играют в жизни очень важную роль».

Сам я видел обозрения своей жизни почти ежедневно. Конечно, они не были такими подробными, как во время моих двух присмертных опытов. Я просто вижу заново то, что совершил за день. Я умею быть беспристрастным.

Мы постоянно переживаем присмертный опыт, так как все время обозреваем нашу жизнь. Это означает, что мы не должны ждать смерти, чтобы получить все блага жизненных обозрений. Ежедневные размышления о собственных поступках помогают мне быть судьей самому себе.

Концепция, заключающаяся в том, что каждый человек сам себе судья, трудна для понимания. В западном мире многие верят, что наша бессмертная душа полностью зависит от Бога, который решает, достаточно ли мы хороши, чтобы присоединиться к Нему на Небе, или настолько плохи, что должны вечно мучиться в аду Некоторые верят в существование чистилища. А это нечто среднее между адом и раем, предназначенное для тех, чья судьба зависит от слишком суровых присяжных.

Во время моих присмертных опытов я не видел ничего подобного. Я не попадал в небесный зал суда, где должен был защищать себя. Все было гораздо хуже. Я сам должен был вынести себе приговор. Я не получал строгих выговоров от Существа Света, демонстрировавшего мне мою жизнь. Вместо этого я ощущал любовь и радость, которую, очевидно, испытывает добрый дед по отношению к внуку, еще не обладающему мудростью, приходящей с годами.

Вернувшись на Землю, я стал искать ответы на важные теперь для меня вопросы. Отдал ли я столько же добра, сколько взял? Совершал ли я спонтанные добрые поступки? Вызывал ли я в людях ответное доброе чувство? Существо Света предоставило мне возможность ответить на них с помощью обозревания жизни. Я судил сам себя — это крайне мучительная процедура, так как себе невозможно лгать. Читая эти строки, подумайте, много ли вы знаете о себе и насколько бы вы были строги, если бы оказались в роли собственного судьи.

Существо Света, стоя рядом, объясняло мне смысл жизни. «Люди — могущественные духовные создания, призванные творить на Земле добро, — говорило оно. — Это достигается не с помощью отважных поступков, а только благодаря добрым отношениям между людьми».

Существо сказало, что важны как раз мелочи, так как они показывают нашу истинную сущность. Теперь я понимаю, что простые проявления доброты спонтанны и подобны рефлексам. Когда вы покупаете бездомному пищу или помогаете другу, вы делаете это не по обязанности. Такие поступки исходят из глубины вашего сердца и, следовательно, служат проявлением истинной любви.

Подобные взгляды разделяют со мной сотни людей, переживших присмертный опыт. Этим людям повезло — они смогли вернуться к жизни. Они также видели жизненные обозрения и слышали, что им советовали Существа Света. Их открытия были почти полностью идентичны моим.

Вот некоторые из них.

«Теперь я знаю, что в каждом из нас есть частица Бога, и эта частица — доброта. Наше предназначение — распространять такие частицы повсюду».

«Я понял, что не нужно бояться смерти. Нам следует беспокоиться о том, как мы относимся к другим людям».

«Я осознал, что часы не показывают нам подлинное время. То, что нам кажется длительным периодом, является в действительности долей секунды. Понимание этого сделало меня менее материалистичным».

«Я узнал, что Вселенная находится не только вне, но и внутри нас (указывает на сердце). Мы все — частицы единого мироздания. Если мы причиняем кому-то вред, то одновременно вредим и себе. Это очень просто».

«Я понял, что материальные ценности в нашей жизни не имеют никакого значения. Важен духовный мир. Роскошные дома и драгоценности ничего не стоят. Мы должны судить себя по нашим добрым делам».

Люди не возвращаются из иного мира с лекарством от рака или решением проблемы перенаселенности планеты. Они несут с собой любовь и заботу о ближнем. Очевидно, именно это считается в духовном царстве самым важным для человеческой расы. Об этом нам говорят в тот день, когда мы судим себя.

Что бы я ни делал, я не забываю, что мне придется испытать это снова во время обозрения жизни. Так как я перенес два присмертных опыта и во время каждого видел жизненное обозрение, я не сомневаюсь, что увижу его вновь, когда умру окончательно. Поэтому я помню, что когда-нибудь испытаю чувства людей, с которыми мне приходилось контактировать.

Понимая природу жизненных обозрений, я уверен, что прощать других — то же самое, что прощать самого себя. Это возвращает меня к мысли о том, что мы вплетены в единую ткань, которую образует человечество. Если вы совершаете поступок, руководствуясь злобой или алчностью, то он болезненно отзовется во время обозрения жизни. Если же вами движут любовь и прощение, то ваши поступки отзовутся не только при обозрениях, но и в повседневной жизни.

Я стараюсь начинать каждый день с чего-нибудь духовного. Есть много способов этого добиться. Для

меня это мысли об умирающих, за которыми я ухаживаю. Я задаю себе вопрос: что я могу для них сделать сегодня? Или: что я могу сегодня от них узнать?

Не все люди подходят для работы в хосписе. Но ничто не заставляет так сильно ценить жизнь, как частое зрелище смерти.

Я хорошо знаю, что следующий восход солнца может оказаться для меня последним. Задумываясь о своей жизни, я лучше понимаю то, кем являюсь в духовном мире и здесь, на Земле.

Date: 2015-06-06; view: 373; Нарушение авторских прав