Глава 10. По белоснежному холму, рассеивая снег, носился ветер

(2-4)

По белоснежному холму, рассеивая снег, носился ветер. Он укрывал всё вокруг подобно шару лепестков вишни.

Шокей растерла руки, замерзшие от длительного передвижения саней, и выпрямила спину. Она уже могла видеть стены Шиндо. Наконец она приблизилась к городу. Сам город был, как будто похоронен в снегу. Начинало темнеть, и только пар от дыхания Шокей казался белым на фоне туманной темноты. Зимы в северных королевствах были суровы, особенно зима в Хо, где не прекращал падать снег. Помимо сильных холодов передвигаться мешал снег. Дороги были похоронены под ним, а города теряли связь с внешним миром и изолировались.

Практически каждый человек, задержав дыхание, ждал, когда снег растает. Потому из-за того, что на протяжении зимы невозможно было передвигаться, маленькие магазины закрывались. Когда заканчивались материальные запасы, продержаться позволяли только такие маленькие магазины. И если вы больше не могли ждать следующей перевозки, чтобы передвигаться, единственным выходом было брать сани и направляться в другой город.

Так и поступила Шокей.

Она расправила плечи и вздохнула. Подняв веревку, Шокей положила её себе на плечи. Ей необходимо было попасть в город, прежде чем закроются ворота. Оставшись вне города в такую погоду, она, конечно же, замерзла бы до смерти.

Из-за снега невозможно было различить цвет дороги, а все земли деревни находились на холмистой местности, из-за чего невозможно было понять, где заканчивается дорога и начинаются поля.

Поля были окружены обрывами скал, где содержали овец, коз и коров, но и эти места были похоронены под снегом. Хотя зимнего солнцестояния еще не было, снегопад в этом году был обильным.

Её плечи болели от груза, что она тянула на веревке, а пальцы ног замёрзли. Из-за ста фунтов дров на санях она передвигалась очень медленно. С таким же успехом она могла тащить большого человека.

Как долго я так живу?

Она очень замерзла и была истощена, и только эта мысль сейчас приходила ей в голову. Несколько раз перед этим она уже сбивалась с дороги и падала в прогалины. Каждый раз ей приходилось переворачивать сани и опять складывать дрова. Если она не поспешит, ворота закроются. Только это заставляло её дрожащие ноги двигаться. Она продолжала тянуть сани, игнорируя боль, что подобно ножам колола в горле.

Сейчас они все веселятся...

Единственными людьми, кто передвигался из города в город посреди зимы, были бродячие артисты. Бродячие артисты рассказывали хроники историй королевств в музыкальных представлениях. Они приходили в её город. Зимой делать было нечего, потому приезд бродячих артистов был подобен празднику. Несмотря на это, только Шокей отправили купить дров.

Дрова были необходимы зимой, потому их поставка хорошо обеспечивалась. Но ей сказали, что заготовленных дров до весны не хватит, и Шокей отправили достать еще. Ей даже не дали лошади.

Она так сильно меня ненавидит.

В сердце Шокей проклинала Гобо. Отправив её одну в соседний город для перевозки дров на санях, Гобо прекрасно понимала, что стоило Шокей лишь раз ошибиться, и она умрет. И, так или иначе, она дала Шокей понять, что это её нисколько не заботит.

Как долго я терплю это?

Когда ей исполнится двадцать, она получит участок земли и сможет оставить приют. Подсчеты «двадцати годов» совершались за обычаями, но согласно возрасту Шокей в переписи до двадцати ей оставалось 2 года.

Еще два года такой жизни.

Но у нее нет никаких гарантий, что через два года сможет получить участок земли. Геккею, человеку, убившему её отца, не доставит удовольствия просто так отпустить её на свободу.

Борясь с желанием остановиться и отдохнуть, она продолжала идти вперед. Наконец, Шокей добралась до ворот как раз перед тем, как они закрылись на ночь. Внутри города осталось еще что-то от бодрой атмосферы. Она подошла к приюту, колеблясь, и села в снег. Внутри Шокей слышала радостные голоса детей.

Еще два года.

Эти два года тянулись как вечность. Тридцать лет, которые она провела в Императорском дворце, казались намного короче. Шокей скривилась и поднялась на ноги, затем положила дрова в соломенные мешки и оставила их в сарае. После чего вернулась в приют.

Она открыла заднюю дверь, и, пройдя в кухню, сказала: «Я вернулась».

На лице Гобо появилась ядовитая улыбка «Я надеюсь, ты вернулась с дровами? Если хотя бы одно из них отсутствует, тебе придется всё сделать сначала».

«Всё здесь. Все сто футов»

Гобо недовольно фыркнула и протянула руку. Шокей положила замерзший кошелек в её ладони. Гобо проверила содержимое и посмотрела на Шокей ледяным виглядом. «Здесь не много сдачи, не так ли?»

«Дрова дороги. В этом году их не хватает».

Летний тайфун снес множество деревьев на ближайших горах, из-за чего дрова подорожали.

«Так вот как ты говоришь», - пробормотала сама себе Гобо. Она обернулась к Шокей с холодной улыбкой. «Если ты мне соврала, я довольно скоро об этом узнаю. До тех пор я поверю тебе на слово».

Шокей опустила голову. Как будто я опустилась бы до кражи мелочи, прошептала она себе.

«Ты бы лучше приступила к своим хозяйственным обязательствам»

Шокей только кивала. Она не имела права возразить кому-нибудь, у кого была хоть какая-то власть. Неважно, как сильно она устала, но она знала, что это не дает ей никаких поблажек.

Шокей с остальными детьми пошла в сарай кормить животных, вычищать навоз, и доить коров и коз.

Работая, дети бодро говорили: «Очень плохо, что ты не смогла вернуться пораньше, - сказала Шокей одна из девочек, - Бродячие артисты только уехали».

Шокей не ответила, она продолжала безмолвно резать сухую траву.

«Хорошо, что шел снег», - радостно сказал мальчик.

Даже используя санки, было трудно пробраться по снежным дорогам. Когда шел снег, бродячие артисты разбивали лагерь в одном из ближних городов и оставались там до тех пор, пока снег не прекращался. По правде говоря, Шокей тоже желала снега. Но снег так же был причиной, по которой она не могла поздно возвращаться домой.

Бродячие артисты постоянно проводили время в дороге, были мастерами путешествий, но иногда им было лучше с наступлением зимы. Обычно они путешествовали по городам и небольшим деревушкам от весны до поздней осени, а затем зимовали в больших городах, арендуя помещения, и проводили там остальную часть сезона. Причина, по которой они, подвергая себя риску, путешествовали зимой, была в том, что король Чутацу, отец Шокей, запрещал представления во время робот, единственным позволенным временем было тогда, когда поля пустовали.

С его смерти много бродячих артистов решили осесть в городах до окончания зимы, но были и те, кто продолжали путешествовать. На протяжении зимы в городах и сёлах нечего было делать, потому, когда приезжали бродячие артисты, их встречали с распростертыми объятьями. Это было достаточным основанием, чтобы некоторые из них храбро продолжали путешествовать из города в город.

«Это было великолепное представление»

«Мне больше всего понравились акробаты»

Склонив голову, Шокей выслушивала, какой чудесный у них был день. Она была готова умереть, чтобы только сказать, что раньше видеть такие представления во дворце для неё было обычным делом.

«О, да, - сказала девочка, - История, которую они показали, была об императрице королевства Кей. Ей всего шестнадцать или семнадцать».

«Что?», - подняла голову Шокей.

«Что-то не так? Король ведь как Бог, правильно? Интересно, какого это стать одним из двенадцати правителей всего мира, элитой среди элиты?»

Другие девочки закивали: «Да».

«Я бы точно носила шелка с вышитыми перьями птиц, и золото, серебро, жемчуг».

«И там был правитель самозванец, который делал всё, что пожелает, пока новая императрица не свергла его. Это, наверное, было стоящее зрелище».

«Потому что король Эн прибыл ей на помощь с подкреплением».

«Вау! Подумать только, она даже знакома с королем Эн!»

«Знаешь, наверное, они довольно близко знакомы, раз он вот так пришел и спас ё».

«Разве вам не интересно на что похожа церемония коронации? Держу пари, она была просто великолепна».

Шокей смотрела на свое отражение у ног. Неистовые голоса исчезали. Шестнадцати или семнадцатилетняя девушка, которая стала императрицей. Шокей знала, на что похожа жизнь во дворце. Эта жизнь полностью отличалась от этого отдаленного от мира угла.

Это не честно. Сказала она себе. Она застряла в этой жалкой жизни, в то время как девушка её возраста наслаждалась всем тем, что отняли у неё. Шокей не имела ни единого шанса вернуться во дворец. Её чудесные родители были убиты, а она сослана в одну из многочисленных деревень королевства, в которой проведет остаток жизни.

Она посмотрела на совок в своих руках. Кожа рук потемнела от солнечных лучей. Руки, прежде никогда не знавшие работы, теперь вынуждены были тяжело трудиться. Её ногти изогнулись подобно когтям, не оставив ни малейшего следа маникюра и ухоженности. Она будет стареть, как и сейчас. Как будто приспосабливаясь к жизни в этом городе, её прежний разум и тело так же исчезали. Со временем она превратится в старую ведьму как Гобо.

И всё это время императрица Кей проживет во дворце, оставаясь такой де прекрасной, какой она была в шестнадцать.

«Это не честно»

В глубине её сердца прозвучал другой голос: «Это непростительно!»