Война США с Ираком в 2003 году

С самого начала война США с Ираком 2003 года подпитывалась обманом и самообманом. Предлогом развязать войну стали события 11 сентября, целью – захват контроля над нефтяными территориями, а также постройка местной энергетической базы и поддержка своего неизменного союзника, Израиля. Повод был «притянут за уши». Если мир выживет, эта война будет преподаваться в школах как пример колоссальной военной ошибки, причиной которой стали обман и самообман.

Сейчас уже есть много сведений о подноготной этой войны, и ее можно изучить достаточно подробно. Как обычно, ключевым фактором была самоуверенность, вторым важным фактором – тот, с которым мы уже познакомились, когда говорили о НАСА (см. главу 9). Когда вы продаете дрянной товар, вы не хотите слышать о его недостатках. Эта война велась не такими методами, чтобы нужно было обманывать противника. А поэтому самообман возник не в целях повышения качества обмана, а исключительно для внутреннего и международного «потребления». Нужно было как-то оправдать возможные потери и преувеличить потенциальную выгоду от войны, при том что рациональное планирование военных действий не считалось необходимым или желательным.

Как правильно сказано, если бы основной экспорт Ирака составляли авокадо и помидоры, то США было бы там нечего делать. Конечно, этот факт нужно было отрицать. Когда в Багдаде с приходом американской армии началось мародерство, Соединенные Штаты не сделали ничего для защиты сокровищ древней цивилизации, библиотек, музеев (несмотря на многочисленные просьбы со стороны иракцев), но они установили охрану перед Министерством нефти (не имевшем особого значения даже для нефтяной отрасли). До того как начался скандал вокруг иракской войны, США объявили, что страны, не участвующие во вторжении, не получат тендеры на реконструкцию объектов нефтяной отрасли.

В основе аргументации военного конфликта лежали два лживых утверждения: что у Саддама Хусейна имелось оружие массового поражения (ОМП), включая ядерные боеголовки, и что он каким-то образом принимал участие в событиях 11 сентября. Представили даже шаткие доказательства вышеупомянутого. Была ли это откровенная ложь или просто ошибка администрации?

Лингвистический анализ подсказывает нам, что ложь. В заявлениях о наличии ОМП (которого фактически не существовало) или связи Ирака с бен Ладеном (которой тоже не было) можно обнаружить классические признаки обмана, с которыми мы познакомились в главе 1 (если сравнить их с заявлениями тех же людей на нейтральные темы). Например, использование местоимений первого лица («я», «мы») существенно минимизировано (уменьшение собственной ответственности). Также редко встречаются обороты типа «несмотря на то что шел дождь…» в целях избежать увеличения когнитивной нагрузки и необходимости запоминать сложную информацию. Увеличено использование слов с негативной коннотацией – признак отрицания или даже подсознательного чувства вины. Есть и довольно неожиданные проявления. Например, существенно сокращено использование слов, обозначающих действия. Возможно, это произошло вследствие подсознательного отрицания запланированных выступлений. Примечательно, что в реальной жизни лингвистические признаки обмана проявились даже ярче, чем при лабораторных исследованиях, – может быть, из-за того, что последствия обмана в эксперименте ничтожны по сравнению с ложью на мировой арене.

Итак, ложные утверждения и агрессивная логика нападения способствовали возникновению самообмана с роковыми последствиями. Наиболее деструктивную роль сыграло здесь отрицание масштабности «предприятия» и необходимости тщательной предварительной подготовки, включая вовлечение большего количества солдат в наземные военные действия. Кратко обрисую происшедшие события.

Решение о начале войны было принято очень быстро при минимальном обсуждении. Несмотря на то что «смена режима» в Ираке была провозглашена официальной политикой США еще в 1998 году, по-видимому, до событий 11 сентября не проводилось никакой подготовки к вторжению. Ирак, в свою очередь, не имел никакого отношения к этому событию – Саддам Хусейн придерживался более «анти-бенладенских» взглядов, чем даже США.

Но США немедленно обратили пристальное внимание на Ирак. Буш отдал распоряжение Ричарду Кларку и другим советникам предоставить ему любые свидетельства причастности Ирака к событиям. На следующий день (12 сентября) министр обороны США Рамсфелд сделал соответствующее официальное заявление: «В Афганистане, – сказал он, – нет мишеней для бомбежки, в Ираке же их много». Перевожу: в Афганистане нет стоящих ресурсов, а в Ираке их предостаточно. В течение нескольких недель весь Пентагон был в курсе того, что США намереваются совершить нападение на Ирак; затем появился амбициозный пятилетний план последовательных атак, которые следовало совершить после нападения на Ирак: на Сирию, Ливан, Ливию, Сомали, Судан и, наконец, Иран (главный приз). В соответствии с популярной версией неоконсерваторов пример иракской свободы мог способствовать эффекту «домино» (как после падения Берлинской стены), который привел бы к установлению режима демократии в других странах без необходимости вторжения в них. Стимулом к созданию такого плана послужила террористическая атака Афганистана на США.

Эта миродержавная фантазия стала воплощением знаменитой американской исключительности. В своем однополярном мире США стали величайшей империей; они попали в «свою реальность», которую вряд ли могли одобрить люди, ориентированные на настоящую реальность. Соединенные Штаты ухватились за события 11 сентября как за предлог развязать ряд агрессивных войн под видом того, что вторжение принесет пользу не только им, но и странам, подвергающимся вторжению. В этом случае самообман направлен и на свою нацию, и на весь мир. Чем более мы убеждены в собственной иллюзии, тем легче можем убедить в ней и окружающих. Но, как мы уже выяснили, фантазии весьма опасны: мы не желаем слышать то, что может нарушить наши грезы.

Через шесть недель после атаки Афганистана, в середине ноября 2001 года, президент Буш отдал секретный приказ министру обороны США разработать подробный план нападения на Ирак. В течение нескольких месяцев военные силы в Афганистане стягивались к иракским границам. США приняли решение о нападении очень быстро, но поддерживали в людях уверенность, что война была крайней мерой. Как мы знаем, последствия этого решения оказались катастрофическими для Афганистана.

Психологи уже давно доказали, что, принимая важное решение, например на ком жениться (выйти замуж) или на какую работу пойти, мы склонны рассматривать все преимущества и недостатки объекта рационально, не подвергаясь влиянию ментальных искажений. Но как только мы приняли решение – скажем, жениться на Сью или устроиться на работу в Бейруте, – у нас пропадает интерес ко второму варианту, мы не желаем слышать о нем или о возможных негативных сторонах нашего решения. Мы переходим в инструментальную фазу – фазу осуществления решения. При решении атаковать Ирак, принятом в течение нескольких часов, основанном на фальшивых доводах, период рационального обдумывания был сокращен до минимума – фактически его и не было. Как только решение приняли, уже не рассматривались никакие альтернативы, никакие предупреждения о возможных затратах и т. п. Более того, негативные свидетельства, опасения категорически отметались.

США были уверены в том, что вторжение в Ирак принесет пользу его жителям; что США фактически действуют в их интересах; что иракцы оценят этот поступок и Соединенные Штаты прослывут «освободителями», но никак не «оккупантами». Такие сумасброды, как аферист Чалаби, поддерживали эту уверенность. Американские интеллектуалы попали под власть самообмана: они отрицали, что война была захватнической с целью получения контроля над ценными ресурсами, поддерживая иллюзию того, что она будет выгодна всем – мир освободится от угрозы ядерной войны, террористов уничтожат, а иракский народ освободят от власти деспота, нашего бывшего союзника Саддама Хусейна.

Это решение нужно было «продать» стране. Власти настойчиво повторяли, что они руководствуются чрезвычайно важной и законной целью, которая состоит в устранении угрозы террористических атак. Предполагалось, что военные действия окажутся надежными и недорогими. Потери будут небольшими, уверял Буш посетителей Белого дома за несколько дней до нападения, а Пол Вулфовиц из Пентагона убеждал конгресс в том, что война будет недорогой (возможно, траты составят всего несколько миллиардов долларов), что иракская нефть окупит затраты и что потребуется не большое количество солдат, чтобы справиться с работой.

Война стоила США жизни четырех тысяч человек, а общие прямые и косвенные затраты превысили два триллиона долларов, включая пожизненные выплаты двадцати тысячам тяжелораненым солдатам. Вот такая недорогая и почти безопасная «экскурсия» в Ирак. Что касается ОМП, еще до начала войны специальная комиссия ООН, занимающаяся расследованием ядерной активности, доказала его отсутствие, а при оккупации эта информация подтвердилась. Как позже заявил Ганс Блик, главный инспектор ООН: «Откуда могла взяться стопроцентная уверенность в существовании оружия массового поражения при полном отсутствии информации о его местоположении?»

Шесть месяцев упорного поиска оружия массового поражения явились удивительным примером силы, которую отрицание оказывало на общественное мнение в 2003–2004 годах. Мнения населения США с учетом неопровержимых доказательств отсутствия в Ираке ОМП разделились. Очевидно, что домыслы о существовании ОМП послужили средством оправдания вторжения США/Соединенного Королевства в Ирак. Демократы сравнительно легко осознали ложь. Но более половины республиканцев (партии, поддерживавшей войну) либо не слышали о новых доказательствах, либо не придали им значения, продолжая верить, что ОМП было найдено. При таком мощном ментальном искажении в пределах общественной группы нужно только еще раз повторить ложь, чтобы увлечь всех за собой, а опровержение будет интерпретироваться как доказательство.

Некоторые люди утверждают, что нельзя подозревать здесь наличие самообмана, что представители США просто откровенные лжецы и что поступки официальных лиц зачастую интерпретируются неправильно, но это кажется мне маловероятным. Конечно, что-то они осознавали, но представляли ли они масштабы бедствия, которое затеяли? Осознавал ли Вулфовиц, выступая перед конгрессом, что война обойдется США в более чем два триллиона долларов и не принесет никакой экономической пользы, а количество человеческих жертв в Ираке составит 100 тысяч человек, не считая 4 миллионов беженцев? Сомнительно. Конечно, это могло быть просто ошибкой – ошибкой в расчетах – или симптомом скрытого ментального заболевания. По определению нельзя доказать наличие у человека самообмана, просто изучая его поведение, но мне кажется, что уверенность в простой «ошибке» будет здесь наивной. Вулфовиц и компания находились под властью одной из самых элементарных форм самообмана: они позаботились о том, чтобы до них не доходила информация, противоречащая их оптимистичным фантазиям.

Определенно те, кто принимал решения, не проявили должных усилий, чтобы получить информацию об управлении Ираком. Не было проведено оценки факторов, с которыми пришлось бы столкнуться во время и после войны, хотя такие оценки регулярно проводятся по менее важным поводам (например, обсуждение возможного вторжения в Боливию). ЦРУ начало проводить военные учения в мае 2002 года, планируя, какие действия нужно будет предпринять после падения Багдада, а представители военного ведомства стали посещать первые занятия, но, едва узнав об этом, их начальство запретило эти учения. Планирование послевоенных действий расценивалось как препятствие к войне. Пол Пиллар, офицер национальной разведки в странах Ближнего и Дальнего Востока, сотрудник ЦРУ, подчеркнул, что никто не проявлял интереса к такого рода оценке:

Крайнее высокомерие и самоуверенность были всегда на первом месте. Если вы действительно верите в силу свободной экономики и свободной политики, а также в их привлекательность для всех народов мира, в то, что они способны устранить все зло, вам не нужно беспокоиться о такого рода вещах. Другой важной причиной было то, что, учитывая сложность получения общественной поддержки в такого рода предприятиях, как наступательная война, любое серьезное обсуждение в правительстве возможных негативных последствий могло бы привести к тому, что войну было бы еще труднее «продать» народу.

Налицо две движущие силы самообмана: самоуверенность и активное избегание любой информации о возможных негативных последствиях своего решения. Контраст со Второй мировой войной нагляден. До того как США вступили в нее, студенты Армейского военного колледжа изучали удачи и неудачи оккупации Германии после Первой мировой войны. Через несколько месяцев после атаки на Пёрл-Харбор в Университете штата Виргиния была создана школа подготовки специалистов ВМС по военному управлению, чья миссия – планирование захвата Японии и Германии. Но ситуация, конечно, была другой – только что закончилась война, причем ее не нужно было подавать своему народу «под ложным соусом», призывая на помощь самообман. Несправедливость всегда требует оправдания и отвода от себя обвинений.