Спасеніе. 2 page

Ту же мысль можно найти въ очень ясной формѣ у св. Афанасія Александрійскаго. „Поелику, говоритъ онъ, естество человѣческое, претерпѣвъ измѣненіе, оставило правду и возлюбило беззаконіе; то Единородный содѣлался человѣкомъ, чтобы въ Себѣ Самомъ исправивъ сіе, внушитъ естеству человѣческому любить правду и ненавидѣть беззаконіе. Это и было причиной вочеловѣченія. Сего ради помаза Тя, Боже". Чего же именно ради? Чтобы возрадовались содѣлавшіеся Твоими причастниками; какъ помилованные за то, что научились у тебя любить правду и ненавидѣть беззаконіе" ⁴).

Христосъ называется, по словомъ св. Григорія Богослова, „Избавленіемъ" (I Кор. 1, 30), какъ освобождающій насъ,

1) Сл. 128, т. V, 106.

2) Сл. 141, 3. т. V, 198.

3) Сл. 117. Ваставленіе монахамъ. т. V. 65. 4) Пс. 44. 8 т. IV. 171-172.

— 159 —

содержимыхъ подъ грѣхомъ. какъ давшій Себя за насъ въ искупленіе, въ очистительную жертву за вселенную" 1).

Итакъ, съ православной точки зрѣнія, сущность, смыслъ и посдѣдняя цѣль спасенія человѣка состоитъ въ избавленіи его отъ грѣха и въ дарованіи ему вѣчной святой жизни въ общеніи съ Богомъ. Ο послѣдствіяхъ грѣха, ο смерти, страданіи и пр. православный отнюдь не забываетъ, отнюдь не является неблагодарнымъ за избавленіе отънихъ Богу,—но это избавленіе не является для него главной радостію, какъ оно является въ жизнепониманіи правовомъ. Подобно апостолу Павлу, православный сокрушается не столько ο томъ, что ему грозитъ наказаніе за грѣхъ, отъ котораго (грѣха) онъ не можетъ никакъ освободиться, сколько ο томъ, что ему не „избавиться отъ сего тѣла смерти", въ которомъ живетъ „инъ законъ, противовоюющій услаждающему его „закону ума" (Римл. VII, 22—25). Не страхъ за себя, а желаніе святости, жизни по Богу заставляетъ скорбѣть истиннаго подвижника благочестія.

Если же въ этомъ сущность спасенія, тогда и самый способъ его становится для насъ опредѣленнымъ.

Если думать только ο томъ, чтобы избавить человѣка отъ страданія, тогда совершенно безразлично, свободно ли или не свободно со стороны человѣка это избавленіе: все дѣло въ благодушіи человѣка. Но если человѣка нужно сдѣлать праведнымъ, нужно освободить именно отъ грѣха, тогда совсѣмъ не безразлично, будетъ ли человѣкъ только страдательнымъ предметомъ для дѣйствія сверхъестественной силы, или самъ будетъ участвовать въ своемъ избавленіи.

Поэтому-то, въ св. Писаніи и въ твореніяхъ отцевъ Церкви и замѣчается постоянное стремленіе убѣдить человѣка совершать свое спасеніе, потому что безъ собственныхъ усилій никто спастись не можетъ. То несомнѣнно, что „человѣкъ ничто безъ Бога; пока Богъ его содержитъ, управляетъ и просвѣщаетъ,—нѣчто есть и быти показуется: но когда Богъ свѣтъ Свой сокроетъ и жизненную силу отниметъ, тотчасъ исчезаетъ ²);: и что, слѣдовательно, спасеніе можетъ

1)Сл. 30. т. III,100

2) Св. Тихонъ Задонскій. т. II. 59.

— 160 —

быть приписано только милости Божіей. Однако, „человѣка Богъ украсилъ даромъ свободы" 1) и далъ ему возможность совершать по свободному выбору то, что для животныхъ составляетъ даръ природы ²). И это для того, чтобы сдѣлать человѣка участникомъ въ жизни истинной, т. е. святой, Божественной, такъ какъ непроизвольная святость не можетъ быть святостью и высшимъ благомъ человѣка, и цѣлью его стремленій. „Не можетъ быть добро пріятнымъ людямъ и общеніе съ Богомъ не будетъ для нихъ дорого, не могли бы они особенно и искать добра, если 6ыоно существовало въ людяхъ безъ ихъ собственнего усилія или прилежанія, было бы прирождено въ силу природы и безъ ихъ участія... Ибо, какъ могутъ радоваться добру тѣ, которые не знаютъ, что такое добро? Какую цѣну оно имѣло бы въ глазахъ тѣхъ, которые не стремятся къ нему? И могло ли бы быть оно вѣнцомъ для тѣхъ, которые отнюдь не бѣжали въ преслѣдованіи его подобно добѣдителямъ на ристалищѣ. Поэтому - то Господь сказалъ, что царство небесное есть удѣлъ употребляющихъ усиліе (Мф. XI, 12) ³). Святость, если она будетъ непроизвольнымъ достояніемъ природы, потеряетъ свой нравственный характеръ и превратится въ безразличное состояніе. „Нельзя быть добрымъ по необходимости"⁴).

Поэтому, равно неправильно представлять себѣ спасеніе дѣломъ, извнѣ вмѣняемымъ человѣку, какъ и сверхъестественнымъ превращеніемъ, происходящимъ въ человѣкѣ помимо участія его свободы. И въ томъ и въ другомъ случаѣ человѣкъ оказывался бы только безвольнымъ предметомъ чужаго воздѣйствія, и святость, полученная имъ такииъ путемъ, ни-чѣмъ не отличалась бы отъ святости прирожденной, не имѣющей нравственнаго достоинства, и, слѣдовательно, совсѣмъ не тѣмъ высшимъ благомъ, котораго ищетъ человѣкъ. „Я, говоритъ св. I. Златоустъ, слышалъ многихъ, говорившихъ: для чего Богъ сотворилъ меня самовластнымъ въ добродѣтели?

1) Григорій Нисскій De orat Migne t. ХLIV, 1189). τ. Ι, 466.

2) f. Златоустъ. De stat. Пот. XII, 2. Migne. XLIX. 130.

3) Ириней Л. Противъ ересей, кн. IV, гл, XXXVII, 6.7. Library Clark a vol. IX, 40.

4) Οΰϰ έστίν άνάγϰη ϰαλόν εΐναι. Ι. Златоустъ. Ιn. Ι Corinth. Hom. II. 3 Migne. t. LХІ, col. 21.

— 161 —

Но какъ возвести на небо тебя дремлющаго, спящаго, преданнаго порокамъ, роскоши, чревоугодію? Ты и тамъ не отсталъ бы отъ пороковъ" 1).Человѣкъ не воспріялъ бы насильно навязанной ему святости и остался бы при прежнемъ. Поэтому, хотя благодать Божія дѣлаетъ весьма много въ спасеніи человѣка, хотя можно все приписать ей, однако она „также нуждается въ вѣрующемъ, какъ писчая трость или стрѣла въ дѣйствующемъ" 2). „Не насиліемъ и самооуправствомъ, но убѣжденіемъ и добродушіемъ уготовляется спасеніе человѣка. Посему всякій полновластенъ въ собственномъ спасеніи" ³). И это не въ томъ только смыслѣ, что онъ страдательно воспринимаетъ воздѣйствіе благодати, такъ сказать, представляетъ себя благодати, но въ томъ, что онъ встрѣчаетъ предлагаемое ему спасеніе самымъ горячимъ желаніемъ, что онъ „ревностно устремляетъ свои очи къ свѣту (Божію)" ⁴). „Подвигоположникъ, говоритъ преп. Ефремъ Сиринъ, всегда готовъ подать тебѣ Свою десницу, и возставить тебя отъ паденія. Ибо, какъ скоро ты первый протянешь къ Нему руку, Онъ подастъ тебѣ десницу Свою, чтобы возставить тебя" ⁵). Α эта рѣшимость принять бдагодатную" помощь необходимо предподагаетъ, что и въ послѣдующій моментъ, въ моментъ самаго воздѣйствія благодати человѣкъ не остается празднымъ, не ощущаетъ толъко свое спасеніе, но „дѣйствующей въ немъ благодати содѣйствуетъ" 6). Всякое добро, совершающееся въ человѣкѣ, всякій его нравственный ростъ, всякій переломъ, происходящій въ его душѣ, необходимо совершаются не внѣ сознанія и свободы, такъ что не другой кто-нибудь, а „самъ человѣкъ измѣняетъ себя, изъ ветхаго превращаясь въ новаго" 7)· Спасеніе не можетъ быть какимъ-нибудь внѣшне-судебнымъ или физическимъ событіемъ, а необходимо есть дѣйствіе нравственное; и, какъ такое, оно необходимо пред-

1) Онъ-же Ibid. Hom XIV, 3. τ. Ι, 245.

2) Кириллъ Iepyс. Catech. I, 3. Migne t. XXXIII, eol. 373.

3) Исидоръ Пелусіотъ. т. I, 394.

4)Ириней Л. Противъ ересей. кн. IV, гл. XXVII, 2. ЫЪгагу Clark'». тоі. V, 468.

5) Сл. 84. т. IV, 41.

6) Тихон. Зад. т. IV, 144.

7) Григорій Нисскій. Contra Εun. orat. III. Migne t. XLY, col. 609.

— 162 —

полагаетъ, въ качествѣ неизбѣжнѣйшаго условія и закона, что человѣкъ самъ совершаетъ это дѣйствіе, хотя и съ помощію благодати. Благодать, хотя и дѣйствуетъ, хотя и совершаетъ все, но непремѣнно внутри свободы и сознанія. Это—основное православное начало, и его не нужно забывать, чтобы понять ученіе православной церкви ο самомъ способѣ спасенія человѣка.

Правовая точка зрѣнія предлагаетъ двѣ несообразности въ ученіи ο томъ, какимъ способомъ человѣкъ спасается: она, во-первыхъ, учитъ, что Богъ не вмѣняетъ человѣку грѣха и провозглашаетъ его праведнымъ, тогда какъ человѣкъ въ душѣ остается все тѣмъ же грѣшникомъ; и, во-вторыхъ, самое спасеніе, точнѣе освященіе человѣка представляетъ въ видѣ сверхъестественнаго помимовольнаго пересозданія, почти вещественнаго превращенія совершаемаго въ душѣ біагодатію. Православная догматика можетъ употреблять тѣ-же выраженія, но содержаніе ихъ, конечно, будетъ далеко отлично.

Послѣ выясненнаго православнаго понятія ο правдѣ Божіей, ο возмездіи, ο сущности спасенія нельзя представить себѣ, чтобы въ моментъ крещенія или покаянія совершалось какое-то невмѣненіе грѣха, какое-то провозглашеніе человѣка праведнымъ, пронунціація, какъ говорятъ протестанты. По протестантскому ученію выходитъ, что Богъ все время былъ разгнѣванъ на человѣка, все время не могъ ему простить того оскорбленія, какое человѣкъ нанесъ Ему грѣхомъ. Потомъ, вдругъ, видя вѣру человѣка въ Іисуса Христа, Богъ примиряется съ человѣкомъ и не считаетъ его болѣе своимъ врагомъ, хотя человѣкъ и послѣ этого можетъ еще грѣшить, но уже безнаказанно. Здѣсь съ очевидностъю обнаруживается то основное начало, которымъ живетъ правовое жизнепониманіе: все построено на оскорбленномъ самолюбіи,—разъ успокоено самолюбіе, тогда и грѣхъ, прежде осуждавшійся и подвергнутый проклятію, теряетъ свою грѣховность. Не такъ учитъ православная Церковь.

Можно ли представить, чтобы Богъ враждовалъ противъ человѣка за его грѣхъ, чтобы Богъ не могъ примириться съ человѣкомъ, хотя бы этотъ послѣдній всей душой жаждадъ Бога и молилъ объ общеніи съ Нимъ? Оставаясь вѣрными Слову Божію и ученію отцевъ, можемъ только сказать: нѣтъ. Чтобы убѣдиться въ этомъ, раскроемъ Библію, и тамъ прямо

— 163 —

съ первыхъ страницъ мы находимъ опроверженіе этого протестантскаго взгляда, хотя протестанты и хвалятся, что вѣруютъ только тому, чему учитъ Библія.

Если Богъ враждовалъ противъ человѣка за оскорбленіе грѣхомъ, то какъ намъ протестанты объяснятъ первобытную исторію человѣчества? Почему Господь, обличивъ Адама, не оставляетъ его на произволъ судьбы, а устраиваетъ его жизнь и тутъ же даетъ ему самое радостное обѣтованіе, что сѣмя жены сотретъ главу змія? Почему Господь, видя близость грѣха для Каина, является къ нему и предостерегаетъ? Почему, вообще, только для людей, „пренебрегавшихъ Духъ Божий" (Быт. VI, 3), только для нечестивыхъ, не желавшихъ обращенія, не было мира", т. е. примиренія съ Богомъ (Ис. LVII, 20—21) „боящійся же Бога и поступающій по правдѣ во всякомъ народѣ пріятенъ (былъ) Ему" (Дѣян. X, 35)?

Очевидно, все это потому, что, говоря словами св. I. Златоустаго, „не Богъ враждуетъ противъ насъ, но мы противъ Него. Богъ никогда не враждуетъ" 1).Богъ всегдастремится къ человѣку, всегда влечетъ его къ Себѣ, но дѣло въ томъ, что человѣкъ не всегда повинуется призванію Божію. Въ этомъ случаѣ человѣкъ погибаетъ, но причиной—не гнѣвъ Божій, не нежеланіе Бога простить человѣку, а самъ человѣкъ, избирающій худое, котораго (худаго) Богъ не можетъ оставить жить, не можетъ даровать злу истину, принадлежащую только добру, не можетъ Богъ этого сдѣлать такъ же, какъ не можетъ умереть или солгать, потому что это было бы отрицаніемъ Божественнаго Существа. Но не мирясь съ грѣхомъ, любовь Божія всегда готова обратить и спасти человѣка. Грѣхъ удаляетъ человѣка отъ Бога, а не Бога—отъ человѣка.

Замѣчателъно ясно высказывается эта мысль у пророка Исаіи. Напр.: „Такъ говоритъ Высокій и Превознесенный, вѣчно Живущій,—Святый имя Ему: Я живу на высотѣ небесъ и во святилищѣ, и также съ сокрушенными духомъ и смиренными. чтобы оживлять духъ смиренный и оживлять сердца сокрушенныхъ. Ибо не вѣчно буду Я вести тяжбу и не до конца гнѣваться; иначе изнеможетъ предо Мною духъ

1) 2 Кор. Бес. XI. Стр. 161.

— 164 —

ивсякое дыханіе, Мною сотворенное" (Ис. LVII, 15 —16). Богъ, кавъ Творецъ всего, могъ, конечно, быть только правдой карающей, но тогда бы погибъ человѣкъ. Поэтому, любовь Божія и не ставитъ грѣха безусловнымъ препятствіемъ для сближенія Бога съ человѣкомъ; всюду, гдѣ есть смиренный и сокрушенный сердцемъ, гдѣ замѣтно желаніе бросить грѣхъ и быть съ Богомъ, любовь Божія не оставляетъ безъ помощи. „За грѣхъ корыстолюбія его Я гнѣвался и поражалъ его, скрывалъ лице и негодовалъ (чтобы исправить его); но онъ отвратившись пошелъ по пути своего сердца. (Мое удаленіе только еще болѣе приблизило человѣка къ погибели. Тогда Я рѣшилъ дѣйствовать иначе). Я видѣлъ пути его (однако, и теперь готовъ ему помочь), и исцѣлю его и буду водить его и утѣшать его и сѣтующихъ его. Я исполню слово: миръ, миръ дальнему и ближнему,—говоритъ Господь, и исцѣлю его" (17—19). Но непремѣнеымъ условіемъ этого помилованія должно быть сердце сокрушенное, иначе милость не коснется человѣка". Я милостивъ, говоритъ Господь, не вѣчно буду негодовать; признай только вину твою (Іер. 3, 12—13). „А нечестивые—какъ море взволпованное, которое не можетъ успокоиться, и котораго воды выбрасываютъ илъ и грязь. Нѣтъ мира нечестивымъ, говоритъ Богъ мой" (20— 21). Почему же это? Потому, что они милости Божіей не приняли и примириться съ Нимъ не хотѣли. Всякій день простиралъ Я руки Мои къ народу непокорному, ходившему путемъ недобрымъ, по своимъ помышленіямъ (вотъ отношеніе Господа къ грѣшнику, не смотря на его грѣхъ). Однако, „вотъ, что написано предъ лицемъ Моимъ: не умолчу, но воздамъ, воздамъ въ нѣдро ихъ беззаконія ваши, говоритъ Господь... Васъ, которые оставили Господа; забыли святую гору Мою, приготовляете трапезу для Гада и растворяете полную чашу для Меня,—васъ обрекаю Я мечу, и всѣ вы преклонитесь на закланіе, потому что Я звалъ—и вы не отвѣчали, говорилъ—и вы не слушали, но дѣлали злое въ очахъ Моихъ и избирали то, что неугодно Мнѣ. Посему такъ говоритъ Господь Богь: вотъ, рабы Мои (т. е. обратившіеся въ Богу) будутъ ѣсть, а вы будете голодать" (Ис. LXV, 2. 6— 7, 11—13). „Кто гнѣвъ Божій можетъ обратить на милость иправосудіе на милосердіе,—говоритъ преп. Ефремъ Сиринъ, еслине умолитъ Судію тотъ одинъ, кто самъ себѣ

— 165 —

связалъ бремя грѣховъ и несетъ, и развязываетъ и облегчаетъ оное, когда хочетъ? Ибо увеличиваемъ бремена, когда тяжко грѣшимъ, и облегчаемъ также оныя, когда горько каемся; и отъ насъ самихъ зависитъ разрѣшать и вязать. Божіе дѣло— прощать припадающихъ къ Нему; ибо, дѣйствительно, человѣколюбивъ Владыка, Который покаяніемъ разрѣшаетъ бремена рабовъ" 1). Причина наказанія, слѣдовательно, не въ необходімости какъ-нибудь удовлетворить правдѣ Божіей (вѣдь, этого удовлетворенія нѣтъ и послѣ покаянія), а въ томъ, что грѣшникъ не кается, продолжаетъ пребывать во грѣхѣ и тѣмъ отчуждаетъ себя отъ жизни Божіей. Вражда, слѣдовательно, не въ Богѣ, а въ человѣкѣ, вакъ апостолъ Павелъ и даетъ это видѣть съ несомнѣнной ясностью.

„Благоугодно было Отцу, чтобы въ Немъ (Сынѣ) обитала всякая полнота, и чтобы посредствомъ Его примирить (не Себя со всѣми, а) съ Собою все, умиротворивъ чрезъ Него кровію креста Его, и земное и небесное. И васъ, бывшихъ нѣкогда отчужденными и врагами, по расположенію къ злымъ дѣламъ (любя зло, человѣкъ не можетъ любить святаго Бога) нынѣ примирилъ въ тѣлѣ плоти Его, смертію Его, чтобы представить васъ святыми и непорочными и неповинными предъ Собою" (Кол. I, 19—22). „Все отъ Бога, Іисусомъ Христомъ примирившаго насъ съ Собою (а не Себя съ нами) и давшаго намъ служеніе примиренія, потому что Богъ во Христѣ примирилъ съ Собою міръ, не вмѣняя людямъ (такимъ образомъ) преступленій ихъ, и далъ намъ слово примиренія. Итакъ мы—посланники отъ имени Христова, и ікакъ бы самъ Богъ увѣщеваетъ чрезъ насъ, отъ имени Христова просимъ: примиритесь съ Богомъ" (2 Кор. У, 18— 20)... „Мы, какъ споспѣшники, умоляемъ васъ, чтобы благодать Божія не тщетно была принята вами" (VI, 1). Такимъ образомъ, въ то время, какъ люди, преданные грѣху, враждовали противъ Бога, противились Его закону и пр., Богъ не переставалъ любить ихъ, враговъ Своихъ. „ Ты врага суща мя зѣло возлюбилъ еси", поетъ наша Церковь 1). Ради этой Своей любви Богъ, не желая вмѣнять людямъ этой вражды

1) Сл. 86. т. IV, 44.

2)Канонъ воскресный 8-го гласа. Пѣснь 4-я.

— 166 —

ихъ къ Себѣ, послалъ Сына Своего, чтобы примирить людей съ Собою. Если же и послѣ этого для нѣкоторыхъ благодать Божія является „тщетной", то это нотому, что сами они не хотятъ внять Божію увѣщанію, не хотятъ примириться съ Богомъ. Кто же въ такомъ случаѣ примиряется въ крещеніи? Очевидно, не Богь, потому что Онъ зоветъ человѣка ко крещенію, Онъ будитъ его вѣру и пр. Примиряется, слѣдовательно, человѣкъ съ Богомъ, т. е. человѣкъ, дотолѣ любившій только себя и грѣхъ, теперь откликается на зовъ Божій и съ своей стороны рѣшается не служить больше грѣху и не враждовать, такимъ образомъ, противъ Бога, рѣшается, вмѣсто вражды, быть въ общеніи съ Богомъ.

Такимъ образомъ, если съ православной точки зрѣнія и можно говоритъ ο невмѣненіи Богомъ грѣха человѣку, то лишь въ качествѣ домірнаго предположенія всего домостроительства Божія ο нашемъ спасеніи, предположенія, которое низвело на землю Сына Божія и вознесло Его на крестъ, и которое, съ другой стороны, является вѣчнымъ залогомъ милости для насъ, всякаго грѣшника приступающаго къ Богу. Это не то значитъ, чтобы Богъ мирился со грѣхомъ. Грѣхъ, какъ прямое отрицаніе Божіей жизни, всегда пребудетъ „мерзостью" предъ святымъ Богомъ, никогда не получитъ отъ Него признанія, никогда не получитъ права на существованіе. Но это не потому, чтобы Богъ хотѣлъ, такъ сказать, отмстить за оскорбленіе, нанесенное Ему, какъ Владыкѣ міра— это объясняется самымъ существомъ правды. Грѣшникъ же, какъ личностъ, никогда не переставалъ и не перестанетъ быть предметомъ самой сильной любви Божіей, готовой на всякія жертвы, лишь бы только человѣкъ внялъ Ея призванію. Тогда „вся виновность его сдѣлается какъ тѣнь" 1), какъ совсѣмъ не бывшая, и Отецъ Небесный проститъ ему прежнюю вражду, не требуя никакого удовлетворенія.

„Грѣшникъ не уплатилъ еще долга, чрезъ покаяніе дѣлается неотвѣтственнымъ въ долгѣ. Онъ не сложилъ еще бремени съ себя (разумѣется искорененіе страсти) и облачается благодатію... Покаяніе не обѣщаетъ только, но даруетъ уже очищеніе грѣховъ и оставленіе оныхъ; не къ надеждѣ только

1) Ефремъ Сиринъ. Надгробное пѣснопѣніе. 12. т. VI, 32.

— 167 —

приводитъ согрѣшившаго, но единымъ словомъ изрекаетъ повелѣніе, увѣряетъ, что будетъ свободенъ. Оно говоритъ ему: познай, что имѣешь у себя, а не жди. Но благодѣяніе еще выше. Уразумѣй, чѣмъ обладаешь и знай, что уже самъ ты себѣ покровительствуешь. Данною тебѣ благодатію удостовѣряю тебя въ будущемъ. Увѣрься въ милосердіи Божіемъ; пріятно Богу, что ты притекъ къ Нему; и Онъ доказываетъ тебѣ благость, потому что прежде оставленiя грѣховъ рукоположилъ тебя во іерея" 1), т. е. прежде того, какъ человѣкъ станетъ праведнымъ, Богъ не отвергаетъ его молитвы, не лишаетъ его права къ Себѣ обратиться. Милость Божія удерживается не Богомъ, а самимъ грѣшникомъ. Нужно только покаяться, „принести себя въ жертву Богу" ²), отказаться отъ своей излюбленной жизни, Богъ не помянетъ нашей прежней вражды. пойдетъ къ намъ на встрѣчу. Любовь Божія, говоритъ преп. Ефремъ Сиринъ, „не медлитъ выслушивать приходящихъ къ Богу истинно. И не упрекаетъ опять приходящаго нечестивца: для чего столько времени служиль ты врагу и добровольно презиралъ Меня Владыку? Не разыскиваетъ, сколько протекло времени, а только на смиреніе, слезы и воздыханія припадающаго къ Нему взираетъ Владыка, пототу что Онъ-предвѣдецъ, какъ Богъ и создатель нашъ, вдругъ прощаетъ всѣ грѣхи и ошибки въ мысляхъ и дѣлахъ, и говоритъ, чтобы принесли ему (припадающему) одежду первую и еще перстень на правую руку, и всѣмъ ангеламъ повелѣваетъ радоватъся обрѣтенію этой души грѣшника" ³). Конечно, совершенное остается совершеннымъ, бывшихъ грѣховъ позабыть человѣку нельзя,—вспомнимъ слезы апостола Петра. Но если человѣкъ станетъ свои грѣхи считать непроницаемой стѣной между нимъ и Богомъ, то это будетъ смертный грѣхъ, отчаяніе. Сознаніе бывшихъ грѣховъ только учитъ человѣка понимать милость и всепрощающую любовь Божію, а не возбуждаетъ въ немъ ужаса предъ гнѣвомъ Божіимъ.

Слѣдовательно, домостроительство Божіе направляется не къ тому, чтобы какъ-нибудь примирить образовавшееся въ

1) Ефремъ Сиринъ. Сл, 99. 0 покаяліи. т. IV, 169.

2) Ibid.

3) Сл. 10. τ Ι, 262.

— 168 —

Богѣ раздвоеніе между любовію и правдою (раздвоеніе съ трудомъ допустимое въ Единомъ и всегда тожественномъ Себѣ Существѣ), а къ тому, чтобы какъ-нибудь спасти погибшую овцу, чтобы какъ-нибудь устроить обращеніе человѣка на путь истины. Поэтому, невмѣненіе грѣха съ православной точки зрѣнія должно понимать въ томъ смыслѣ, что Господь, отъ вѣчности, осудивъ зло на погибель, тѣмъ не менѣе отъ вѣчности же рѣшилъ не отвергать за грѣхъ человѣка, если онъ перестанетъ грѣшить и обратится къ Богу. Поэтому, полагать въ невмѣненіи сущность оправданія значиті говорить только ο непремѣнномъ предположеніи оправданія, ο самомъ же послѣднемъ не говорить. То несомнѣно, что каждый обращающійся къ Богу проситъ прежде всего прощенія и получаетъ его; но это не значитъ, чтобы въ Богѣ во время самого совершенія таинства происходилъ какой-нибудь особый актъ примиренія съ дотодѣ нелюбимымъ грѣшникомъ, перемѣна происходитъ въ человѣкѣ и состоитъ въ примиреніи этого послѣдняго съ Богомъ. Тавимъ образомъ главное въ оправданіи—не пронунціація протестантовъ, а обращеніе человѣка отъ грѣха къ жизни по Богу, нравственный переворотъ. Такъ, дѣйствительно, православная церковь учила и учитъ.

Пророкъ Исаія такъ описываетъ „заглажденіе беззаконій" Іакова. Господь наказывалъ его, „выбросилъ его сильнымъ дуновеніемъ своимъ, какъ бы въ день восточнаго вѣтра. И чрезъ это загладится беззаконіе Іакова (но страданія-не внѣшняя цѣна за грѣхъ, потому что далѣе читаемъ); и плодомъ сего будетъ снятіе грѣха съ него, когда всѣ камни жертвенниковъ онъ обратитъ въ куски извести, и не будутъ уже стоять дубравы и истуканы солнца" (Ис. 27, 9.) Бѣдствія приводятъ Іакова къ пакаянію и, когда онъ уничтожитъ свой грѣхъ (идолослуженіе), этотъ грѣхъ съ него снимется.

Апостолъ Павалъ называетъ крещеніе смертію грѣху. „Мы, говоритъ онъ, умерли для грѣха: какъ же намъ жить въ немъ"? Въ чемъ же состоитъ эта смерть? „Неужели не знаете, что всѣ мы, крестившіеся во Христа Іисуса, въ смерть Его крестились? Итакъ мы погреблись съ Нимъ крещеніемъ въ смерть, дабы, какъ Христосъ воскресъ изъ мертвыхъ славою Отца, такъ и намъ ходить въ обновленной жизни".. „Нашъ ветхій человѣкъ распятъ съ Нимъ, чтобы упразднено было тѣло грѣховное, дабы намъ не быть уже рабами грѣху"

— 169 —

(Римл. VI, 2—4. 6). Дальнѣйшее же убѣжденіе быть вѣрными своему призванію, пребывать чуждыми грѣху даетъ понять, что и самая смерть грѣху совершается тоже путемъ нравственнымъ, есть актъ насколъко „таинственный, настолько же и свободно-охотный" 1). „Умертвіе говоритъ преосв. Феофанъ въ толкованіи на приведенныя слова апостола Павла, разумѣется не физическое, а нравственное, состоящее въ отверженіи отъ всякаго грѣха и возненавидѣніи его. Ибо какъ приступаютъ ко Господу? Каясь и крестясь, какъ указалъ Св. Петръ въ день Пятидесятницы вопрошавшимъ: что убо сотворимъ? Покайтесъ и да крестится кійждо въ васъ, отвѣтилъ онъ (Дѣян. II, 38). Α каяться что значить?—Говорить въ сердцѣ своемъ: согрѣшилъ, не буду. Это не буду и есть смерть грѣху" ²). Другими словами, крещеніе, по мысли апостола Павла, было тѣмъ же „обѣщаніемъ Богу доброй совѣсти", какимъ было оно и по мысли апостола Петра (I Петр. III, 21).

Сущность крещенія или таинства покаянія состоитъ, слѣдовательно, въ коренномъ переворотѣ, совершаемомъ въ душѣ человѣка, въ измѣненіи всей его жизни. Человѣкъ былъ рабомъ грѣха, исполнялъ похоти діавола, былъ врагомъ Божіимъ,—теперь онъ рѣшаетъ прекратить грѣхъ и быть въ общеніи съ Святымъ Господомъ. Рѣшеніе это, конечно, есть дѣло свободы человѣка, но совершается въ душѣ только при воздѣйствіи и при помощи благодати, которая сообщается въ таинствѣ. Крещеніе же, спрашиваетъ преосв. Феофанъ, что придаетъ?—Закрѣпляетъ благодатію сіе рѣшеніе воли и даетъ силу устоять въ семъ рѣшеніи" ³). До принятія благодати человѣкъ только желалъ слѣдовать Христу и исполнять Его волю. Но грѣхъ продолжалъ быть для него пріятенъ. Благодать же Божія настолько укрѣпляетъ рѣшимость чедовѣка, что онъ начинаетъ ненавидѣть грѣхъ, т. е. окончательно считаетъ его зломъ для себя, какъ прежде считалъ его своимъ благомъ. Это значитъ, что человѣкъ совсѣмъ перешелъ на сторону Господа и сталъ Его вѣрнымъ рабомъ (Римл. VI, 17—18). Благодать таинства входя, такъ сказать, въ душу человѣка и непремѣнно „срастворяясь съ человѣчесвимъ усердіемъ" ⁴),

1) Преосв. Ѳеофанъ. Толкованіе на Римаг. ч. 1, 334.

2) Ibid. стр. 330.

3) Ibid.

4) Исидоръ Пелусіотъ. т. II, 436.

— 170 —

закрѣпляетъ и осуществляетъ совершаемый волей человѣка нравственный переворотъ и даетъ человѣку силы устоять въ принятомъ рѣшеніи (если только, конечно, человѣкъ не отвернется опять отъ благодати). Этимъ самымъ кореннымъ измѣненіемъ направленія жизни и совершается „уничтоженіе всего прежняго" 1),

Всякое грѣховное паденіе кладетъ извѣстную печать на душу человѣка, такъ или иначе вліяетъ на ея устроеніе. Сумма грѣховныхъ дѣйствій составляетъ, такимъ образомъ, нѣкоторое прошлое человѣка, которое вліяетѣ на его поведеніе въ настоящемъ, влечетъ его къ тѣмъ или другимъ дѣйствіямъ. Таинственно-свободный переворотъ въ томъ и состоитъ, что нить жизни человѣка какъ бы прерывается, и образовавшееся у него грѣховное прошлое теряетъ свою опредѣляющую принудительную силу какъ бы выбрасывается изъ души, становится чуждымъ для человѣка. Какое бы ни было это прошлое, будетъ ли это наслѣдство отъ родителей (грѣхъ первородный), или послѣдствія поступковъ самого крещаемаго, все это одинаково зачеркивается въ жизни человѣка, лишь бы только онъ искренно отвернулся отъ этого, лишь бы только онъ окончательно порвалъ съ этимъ прошлымъ связь ²). Изъ купели выходитъ новый человѣвъ, безъ опредѣленія ко грѣху; но съ укрѣпленной благодатію, ревностью творить волю Божію и болѣе Бога не покидать. Такимъ-то путемъ и „слагается съ чедовѣка грѣховное поношеніе" ³), „изглаждаются нечистоты прежде совершенныхъ преступленій ⁴). Грѣхъ не забывается и не невмѣняется человѣку въ силу какихъ нибудь постороннихъ для души человѣка причинъ,—грѣхъ въ буквальномъ смыслѣ удаляется отъ человѣка, перестаетъ быть частью его внутренняго содержанія и относится къ тому прошлому, которое прожито, которое, такимъ образомъ, съ настоящимъ человѣка не имѣетъ ничего общаго. Α мы выше видѣли, что за