ВВЕДЕНІЕ. 4 page

— 47 —

е. Богъ, видя добродѣланіе человѣка, прибавляетъ въ награду за него той святости и праведности, которую Онъ влилъ въ человѣва при оправданіи ¹), и этимъ даетъ человѣку возможность дѣлать еще больше добрыхъ дѣлъ, чтобы снова заслужить приращеніе святости и т. д. Достигнутая такимъ путемъ святость въ свою очередъ заслуживаетъ блаженство за гробомъ. Праведные чрезъ ихъ добрыя дѣла, совершенныя отъ благодати, истинно заслуживаютъ предъ Богомъ ²) и, поэтому, вѣчная жизнь является необходимымъ возмездіемъ за старанія. „Праведникъ", такъ описываетъ Перроне весь ходъ этого увеличенія праведности: „освященный соприсутствующею ему внутренней благодатію, какъ свойствомъ, не только есть наслѣдникъ вѣчной жизни, на которую и право и залогъ онъ имѣетъ въ себѣ самымъ прочнымъ образомъ; но и насажденный, какъ говоритъ Апостолъ, во Христѣ Іисусѣ и, такъ сказать, привитой, плодоприноситъ Богу святыми дѣлами, которыя суть плоды духа. Апостолъ перечисляетъ эти плоды, говоря: плодъ духовный есть любовь, радость, миръ, терпѣніе и т. д. (Гал. V, 22. 23). Ибо благодать освящающая нодобно сѣмени или зародышу вѣчной жизни, который развивается въ серддѣ праведника и вынаруживается въ святыхъ дѣлахъ, посредствомъ которыхъ онъ и возрастаетъ въ достигнутомъ освященiи, и обѣщанный ему вѣнецъ правды все болѣе увеличивается, покрываетъ его новыми украшеніями и дѣлаетъ драгоцѣннѣе. Въ этихъ-то дѣйствіяхъ, совершенныхъ въ состояніи праведности и состоитъ завлуживаніе (ratio

1) «Оправданные такимъ образомъ (т. е. чрезъ Христа въ таинствѣ крещенія), по словамъ Тридентскаго собора (pag. З4), восходя отъ добродѣтели къ добродѣтели, обновляются, какъ говоритъ Апостолъ, ото дня на день: т. е. умерщвляя члены своей плоти и представляя ихъ въ орудіе правды на удовлетвореніе (in satisfactionem). чрезь соблюденіе заповѣдей Бога и церкви, полученной благодатію Христа, возрастаютъ при содѣйствіи вѣры добрымъ дѣламъ, и оправдываются еще болѣе».

2) Perrone. I, 1440. Ср. Trident. pag. 37: «Добрѣ подвизавшимся до конца н надѣявшимся на Бога предложена будетъ вѣчная жизнь и въ качествѣ благодати, милостиво обѣщаныой сынамъ Божіимъ во Хриетѣ Іисусѣ, и въ качествѣ награды, которая, по обѣтованію самого Бога, будетъ воздана ихъ добрымъ дѣламъ и заслугамъ».

— 48 —

meriti), которое начинается отъ самаго сообщенія благодати, какъ актуальной, такъ и освящающей силою заслугъ Христа, и прекращается только въвѣчной жнзни" ¹).

Итакъ, хотя человѣкъ освящается непроизвольно, но въ послѣдующей жизни отъ него самого зависитъ сохранить и увеличить полученную святость своими личными трудами. Такимъ пріемомъ католичество хочетъ закрыть неразрѣшимую для него задачу.

Но здѣсь снова поднимается прежній вопросъ о правоспособности человѣка заслужить предъ Богомъ вѣчное блаженство. Merces, наградой, платой по пониманію самихъ же католическихъ богослововъ ²), называется то, чѣмъ оплачивается чей-нибудъ трудъ или дѣло,—какъ бы нѣкоторая цѣна послѣдняго. Отсюда, какъ дать справедливую цѣну за полученную отъ кого-нибудь вещъ есть дѣло справедливости, такъ и воздать награду за дѣло или трудъ есть дѣло справедливости". Отношеніе труда и награды, чтобы быть ему дѣломъ справедливости, требуетъ прежде всего равенства, между тѣмъ какъ отношеніе человѣческаго добродѣланія и вѣчнаго блаженства этого равенства не представляетъ. Главное же въ томъ, что какъ бы ни былъ человѣкъ усерденъ въ добродѣланіи, онъ всегда останется грѣшникомъ предъ Богомъ, ему необходимо сначала быть прощеннымъ, а потомъ уже думать о наградѣ; да и дѣла его всегда будутъ носить на себѣ сдѣды его несовершенства и грѣховности. О заслугѣ, слѣд., не можетъ быть и рѣчи.—Католичество думаетъ устравить это ведоумѣніе своимъ ученіемъ о различіи заслугъ de condigno отъ заслугъ de congruo. Въ первомъ случаѣ заслуги въ собственномъ смыслѣ, а во второмъ только въ пере-носномъ. Первыя возможны при полномъ равенствѣ отношеній. Между Богомъ же и человѣкомъ равенства отношеній нѣтъ, поэтому между ними только quidam modus iustitiae" (нѣкій родъ справедливости) ³), поэтому и заслуга человѣческая можетъ быть только de congruo⁴); тѣмъ не менѣе она заслуга.

1) Perrone. I, 1434—5.

²) Thoma Aqnin. II, 959.

³) Thoma Aqnin. II. 959—60.

4)Ibid. 966: «Наше дѣло имѣетъ значеніе заслуги потому, что оно происходитъ изъ свободнаго произволенія, поскольку мы дѣлаемъ что-нибудь

— 49 —

Но противъ этого протестантство рѣзко и вполнѣ справедливо возразило, что это только уловка, придуманная для того чтобы скрыть свой пелагіанизмъ; существо же дѣла остается совершенно одно и тоже, будетъ ли человѣческое дѣйствіе признаваться заслугой de condigno или de congruo: и въ томъ, и въ другомъ случаѣ награда одинаково необходима слѣдуетъ за трудомъ, правовая значимость дѣла остается во всей ея силѣ 1). Слѣд., вопросъ ο правоспособности человѣка на заслугу предъ Богомъ отнюдь не устраняется.

Католики пытаются устранить это препятствіе тѣмъ, что приписываютъ человѣческому дѣйствію характеръ Божественный: дѣло человѣка послѣ оправданія есть дѣло влитой въ него праведности Христовой и, слѣд., Божественно. При томъ, Божественость этого дѣйствія предохранена отъ всякихъ примѣсей, отъ всякаго прикосновенія человѣческой нечистоты, такъ какъ воля признана только воспріемникомъ, а не дѣйствительнымъ созидателемъ духовной святости. Въ такомъ случаѣ дѣла человѣка могутъ получить значеніе заслуги, какъ дѣла Божественныя, и могутъ быть заслугой, притомъ, не de congruo только, но и de condigno ²). Въ такой доста-

произвольно; и съ этой сгороны есть заслуга по соотвѣтствію (meritum congrui), потому что это соотвѣтствіе, что между тѣмъ какъ человѣкъ пользуется во благо своей добродѣтелью, Богь въ превосходной степени дѣйствуетъ сообразно со своей превысшей добродѣтелью».

1) Ароl. II (19). Hase 63:»А что (католики) изобрѣтаютъ различіе между заслугой congrai и заслугой condigno, το это они только обманываютъ, ne videantnr aperte πελαγιανίςειν. Ибо, если Богъ съ необходимостью даетъ благодать за заслугу congrni, το это уже не заслуга congrui, нo заслуга condigni. Какъ будто бы они не видятъ, что говорятъ. Послѣ того дарованiя (habitus) любви, придумываютъ они, человѣкъ заслуживаетъ de condigno. И однако они заставляютъ сомнѣваться, есть ли это дарованіе въ наличности. Какъ же, послѣ этого, они знаютъ, заслуживаютъ ли они de congruo, или de condigno?

²) Thoma Aquin. II, 963: «Если мы говоримъ объ opere meritorio, какъ о происходящемъ отъ блатодати Св. Духа, то и заслуженіе вѣчной жизни совершается ех condigno, потому что достоинство заслуги (valor meriti) опредѣляеіся по добродѣтели Св. Духа, подвигающаго васъ къ вѣчной жизни (обх этомъ Іоан. 4, 14: Сдѣлается въ немъ источникомъ воды, текущей въ вѣчную жизнь); цѣна же дѣла (pretium operis) опредѣляется по до-

— 50 —

новкѣ признаніе заслуги человѣка не противорѣчитъ и спасенію единымъ Христомъ, поскольку оставляетъ силу и значеніе заслуги I. Христа въ ея полной неприкосновенности. „Подобно тому, говоритъ Перроне, какъ ничего не убавляется отъ славы лозы, если вѣтви ея принесутъ большой плодъ; наоборотъ, чѣмъ болѣе плодовъ приносятъ вѣтви, тѣмъ большей похвалы заслуживаетъ лоза, потому что весь живительный сокъ и влага, которыя только есть въ вѣтвяхъ,—изъ лозы; точно также и слава заслугъ Христа отъ нашихъ заслугъ нисколько не уменьшается, такъ какъ послѣднія происходятъ отъ первыхъ (Христовыхъ); наоборотъ, заслуги Христа чрезъ наши заслуги становятся болѣе и болѣе очевидными (commendantur)" 1).

Но здѣсь возникаетъ опять вопросъ: если дѣла чедовѣка въ. существѣ своемъ суть не его дѣла, то какая же можетъ быть рѣчь о заслугѣ человѣка и о его правѣ на награду? Чтобы уклониться отъ этого возраженія католики допускаютъ слѣдущій условный пріемъ: они признаютъ волю второй причиной добродѣланія. „ Человѣческая заслуга говоритъ Klее, если опредѣлитъ ее ближе, совсѣмъ не безусловно чистая заслуга, такъ какъ благодать Божія есть первая и главная причина добра, совершаемаго въ человѣкѣ и чрезъ него,—но и не отсутствуеть совершенно, потому что человѣкъ все-таки есть вторая причина совершаемаго въ немъ и черзъ него добра" ²). Разсмотримъ это положеніе. Воля можетъ быть признана второю причиною дѣланія въ томъ смыслѣ, что она воспринимаетъ и содержитъ въ себѣ влитую въ нее праведность чрезъ себя ея дѣйствія ³). Если совершается доброе дѣло, то это значитъ, что благодать обитающая въ человѣкѣ, устрем-

стоинству благодати, силою которой человѣкъ, сдѣлавшись причастникомъ Божественной природы, усыновляется Богу, такъ что ему, какъ сыну Божію, по самому закону усыновленія, слѣдуетъ владѣть наслѣдствомъ». 1) Perrone I, 1444.

²) Klee. III, 61.

³) Мы не искажаемъ католическаго ученія, представляя душевную жизнь человѣка въвидѣ такого матеріальнаго, физическаго явленія. Механизмъ и чувственность—отличительння черты католическаго умопредставленія.

— 51 —

ляется къ совершенію этого дѣла, а такъ какъ это устремленiе совершается въ человѣкѣ, то, естественно, для его сознанія представляется его собственнымъ дѣломъ, и онъ вакъ бы произвольно рѣшаетъ, дѣйствительно совершить извѣстный добрый поступокъ. Все отъ благодати: ей принадлежитъ начало движенія ¹); воля же является проводникомъ того тока благодати, который, такъ сказать, движетъ руки человѣва къ доброму дѣлу,—не болѣе, какъ въ этомъ толъко смыслѣ воля можетъ быть названа помощницей и слугой благодати 2). Эту мысль ο призрачности дѣятельнаго участія воли въ добродѣланіи прекрасно выражаетъ самъ же Кlее, говоря: „(Человѣкъ) долженъ дѣлать, что онъ можетъ, а, что онъ можетъ и какъ онъ можетъ,—это дѣлаетъ Богь" 3). Переведя это, само по себѣ, православное выраженіе на католическій языкъ, получимъ, что человѣкъ долженъ дѣлать то, чтопредставляется ему возможнымъ, и онъ будетъ дѣлать это, сознавая себя причиной своихъ дѣйствій, на самомъ же дѣлѣ, способность его къ извѣстному дѣйствію и самый способъ обнаруженія этой способности не его,—это принадлежитъ благодати, живущей и дѣйствующей въ немъ.

Такимъ образомъ очевидно, что признаніе воли второю пританою добрыхъ дѣлъ отнюдь не разрѣшаетъ поставленнаго вопроса, а только его отклоняетъ; что и послѣ этого нелъзя понять, на какомъ основаніи доброе дѣло познается заслугой человѣка, когда воля послѣдняго служитъ только проводнивомъ посторонняго для нея воздѣйствія благодати. Правда, католики отвѣчаютъ на это, что признаніе полнаго отсутствія заслуги со стороны человѣка опирается на томъ ложномъ предположеніи, будто человекъ совершенно лишенъ свободы по отношенію къ Божественной жизни и будто онъ въ дѣлѣ освященія и оправданія дѣйствуетъ только страдательно"; и что, „наоборотъ, съ признаніемъ той истины, что человѣкъ свободно идетъ на встрѣчу возбужденію, направленію и всякому дѣйствію благодати, и затѣмъ послѣ ея воздѣйствія и вмѣстѣ съ

¹⁾ Trident. pag. 31 (gratfam praeveniri).

2) Catechismus ad parochos. Viennae. 1827. pag. 456: (Homines)—adiutores et administri Dei gratiae.»

3)Klee III, 8.

— 52 —

нимъ самодѣятельно участвуетъ въ совершеніи добра, — съ признаніемъ этой истины, послѣдовательно должна быть уставовлена и заслуга человѣка, какъ возможная и допустимая, какъ дѣйствительно существующая" 1). Ho мы видѣли, насколъко дѣла по католически оправданнаго человѣка справедливо называть „свободнымъ участіемъ". Такимъ именемъ можетъ ихъ называть только тотъ, кто позабудетъ или постарается позабыть сказанное раньше ο существѣ и слѣдствіяхъ католическаго оправданія. Влитая въ человѣка праведность, это независимо отъ него самодвижущееся и самодѣйствующее свойство или придатокъ его духа терпитъ рядомъ съ собою свободу только въ качествѣ описанной второй причины, допускаетъ, слѣдовательно только призракъ свободы, вмѣстѣ съ чѣмъ возможность заслуги со стороны человѣка вовсе отрицается.

Католики, въ конце концовъ, и сами должны были сознатъ несостоятельность своей правовой точки зрѣнія и ея недостаточность для объясненія спасенія человѣва. Вотъ, напр., какъ доказываютъ возможность заслуги оо. Тридентскаго собора: "Хотя самъ Христосъ, какь глава въ члены или какъ лоза въ вѣтви, постоянно разливаетъ въ самихъ оправданныхъ добродѣтель (которая предшествуетъ и сопутствуетъ добрымъ дѣламъ праведниковъ и заключаетъ шествіе дѣлъ и безъ которой ни въ какомъ случаѣ дѣла на могутъ быть благопріятными Богу и заслуживающими), тѣмъ не менѣе должно вѣрить, что для самихъ оправданныхъ отъ этого нѣтъ никакого ущерба; должно думатъ, что тѣмъ не менѣе этими дѣлами, которыя совершены въ Богѣ, они удовлетворили Божественному закону за состояніе этой жизни и истинно заслужили вѣчную жизнь, доженствующую послѣдовать въ свое время, если, однако, они отошли въ соединеніи съ благодатію" ²). Другимя словами: хотя дѣла человѣка не суть его дѣла и, слѣд., не могутъ быть его заслугой, тѣмъ не менѣе должно вѣрить"... „должно думать", что они „истинно заслуживаютъ". Почему же заслуживаютъ? Этого не можетъ объяснить соборъ и долженъ требовать только слѣпой вѣры, ни на чемъ не основанной, врикрываясь своимъ ввѣшнимъ правомъ. Къ тому-

1) Ibid. 60.

²) Trident Pag, 37.

— 53 —

же самому концу должны придти и, дѣйствителъно, приходятъ всѣ католическіе богословы. Вспомнимъ приведенныя нами выше 1) слова Перроне: „Богь не желалъ, чтобы Христовы зa-слуги приносили намъ пользу безъ всякаго содѣйствія съ нашей стороны"; или подробнѣе и яснѣе Кlее: „Такъ какъ Богъ благоволилъ признать добро, его благодатію начатое и при содѣйствіи человѣка совершенное, собственнымъ дѣломъ человѣка, благоволилъ признать за нимъ характеръ заслуги, а увеличеніе дѣйствующей и посредствующей благодати и, въ концѣ концовъ, вѣчную жизнь признать наградой, воздаяніемъ, плодомъ и наслѣдіемъ, причемъ награда представляется дѣломъ правды и вѣрности Божіей;—то отнюдь не можетъ быть отрицаема дѣйствительность человѣческой заслуги ²). Такимъ образомъ ни Кlее, ни Perrone, оставаясь вѣрными своей точкѣ зрѣнія никакъ не могутъ оправдать необходимости человѣческаго участія въ спасеніи: Христова заслуга, какъ величина какъ цѣнность, слишкомъ достаточна для удовлетворенія правды Божіей, чтобы нужны были еще какія-нибудъ человѣческія заслуги, самая возможность которыхъ, притомъ, подлежитъ еще силъному сомнѣнію. Зачѣмъ же тогда требуются для спасенія эти заслуги и почему онѣ могутъ быть признаны заслугами? „Такъ благоволилъ Богъ", принуждены отвѣчать католическіе ученые. Но почему же.. Онъ благоволилъ? Вѣдь, долженъ же быть какой-нибудъ смыслъ въ этомъ Божіемъ опредѣленіи? Не можетъ же оно быть лишь пустымъ, безпричиннымъ желаніемъ, какъ бы капризомъ? Для католиковъ, впрочемъ, воля Божія и есть именно воля, приказъ Владыки міра. Они, какъ истые приверженцы права, преклоняются только предъ пра-вомъ Бога повелѣвать вселенной и не думаютъ находить себѣ утѣшенія въ томъ, что Богъ хотя и „владѣетъ царствомъ человѣческимъ", но не по произволу,—что Онъ хочетъ добра и святости, не потому, что хочетъ, а потому, что „Самъ есть святъ", потому, что святость есть непреложный законъ міровой жизни, что она есть сама благо. „Ибо сила Твоя естъ начало правды и то самое, что Ты господствуешъ надъ всѣми, располагаетъ Тебя щадить всѣхъ" (Прем. 12, 16).

1) Klee III, 58-60.

2) См. примѣчаніе на стр.

— 54 —

Такимъ образомъ, католическая догматика, пытавшаяся построить ученіе о спасеніи на правовыхъ вачалахъ, прибѣгавшая для этой цѣли ко всевозможнымъ уловкамъ, въ ковцѣ концовъ, приходитъ кь сознанію невозможности сдѣлать это, и на всѣ возраженія разума только слѣпо указываетъ на требованіе откровенія, причемъ это требованіе она (догматика) спѣшитъ неправилъно истолковать въ своемъ правовомъ смыслѣ: нельзя доказать, что дѣла суть заслуги, но Слово Божіе говоритъ намъ, что дѣла необходимы для спасенія и спасаютъ,— слѣд. (заключають католики, дѣлая логическій скачекъ), дѣла, какъ бы то ни было, имѣютъ значеніе заслуги.

Таковъ выводъ, къ которому съ неумолимой необходимостью ведетъ западное христіанство его основная ложь—правовое пониманіе спасенія и всей вообще религіозной жизни.

Правовой строй знаетъ только внѣшнія отношенія и не заботится о внутреннемъ содержаніи, скрывающемся за этими отношеніями. Не спрашивая о внутреннемъ устроеніи вещи, онъ хочетъ узнать ея цѣну и, узнавъ, считаетъ свое дѣло конченнымъ. Если, по христіанскому ученію, человѣкъ спасается только черезъ Іисуса Христа и только въ томъ случаѣ, когда творитъ дѣла, заповѣданныя Христомъ; то для ума схоластиковъ это значитъ, что Христосъ и человѣкъ представляютъ правдѣ Божіей каждый съ своей стороны вполнѣ достаточную цѣну за обѣщанную вѣчную жизнь. Но, если дѣло Христа и дѣло человѣка суть понятія правоваго порядка, то они взаимно исключаютъ другъ друга: насколько возрастаетъ цѣна заслугъ человѣческихъ, настолько является ненужной заслуга Христа; Христосъ пришелъ потому, что человѣкъ не могъ самъ спастись. А между тѣмъ Слово Божіе и совѣсть требуютъ и того, и другого, и именно совмѣстно, и именно въ качествѣ ненремѣнныхъ причинъ спасенія человѣка. —Вотъ та основная ложь западнаго христіанства, которая ведетъ его ко всевозможнымъ уловкамъ: основная его посылка требуетъ однихъ выводовъ, а жизнь и прямое ученіе Слова Божія, съ которыми оно связей порывать не хочетъ,—другихъ. Въ суще-ствѣ своемъ и католичество, и протестантство учатъ и говорятъ одно и тоже: и то, и другое больны одной и той же неисцѣль-ной болѣзнію, разница только въ тѣхъ прикрытіяхъ, которыми каждое изъ нихъ старается себя успокоить. И тѣ, и другіе признаютъ (протестанты открыто, а католики подъ строкой),

— 55 —

что собственно говоря дѣла человѣка не нужны, не должны имѣть оправдательной силы. И тѣ, и другіе, чтобы не идти прямо противъ истины и въ тоже время не отступить отъ своего умствовнія, должны признать дѣланіе человѣка непроизвольнымъ (протестантское освященіе и католическое превращеніе—infusio gratiae). Разница только въ томъ, что протестанты, не забывая и не скрывая своей мысли, думаютъ только какъ-нибудь загладить ея разногласіе съ жизнію указываютъ на ея безопасность: дѣла, говорятъ они, необходомо послѣдуютъ,— нечего, слѣд., безпокоиться объ ихъ отсутствіи при оправда-ніи. Католики же стараются затуманить самую мысль и, позабывая свои основныя посылки, усиливаются только зажмуря глаза говоритъ, что дѣла все-таки необходимы, что они все-таки заслуживаютъ спасеніе, не будучи въ состояніи объяснить, какъ же эти дѣла заслуживаютъ.

Изъ сказаннаго видно, какимъ путемъ нужно идти при научномъ изслѣдованіи православнаго ученія о спасеніи. Взять сочиненія или символическія книги протестантовъ и католиковъ и стараться только уничтожить ихъ крайности, было бы неправильно и безполезно, такой путь, какъ видимъ, никогда не приведетъ насъ къ чему-нибудь ясному и опредѣденному, устойчивому. Крайности на западѣ не случайны, онѣ—естественный выводъ изъ дожнаго основного начала. Необходимо, слѣдовательно, прежде всего отвергнуть это основное начало (правовое жизнепониманіе) и потомъ уже, независимо отъ него, приступить къ изученію истины, черпая свѣдѣнія не изъ готовыхъ западныхъ сочиненій, а изъ Св. Писанія и твореній св. Отцевъ. Такимъ путемъ только мы и можемъ выяснить себѣ основное начало православнаго жизнепониманія. Выяснивъ же это начало, не трудно будетъ раскрыть и самое ученіе о спасеніи. Поэтому, въ дальнѣйшихъ главахъ мы прежде всего должны рѣшить, какъ относятся Св. Писаніе и Преданіе къ правовому жизнепониманію, признаютъ ли они его? Послѣ отвѣта на этотъ основной вопросъ раскроемъ ученіе о вѣчной жизни, при чемъ для насъ станетъ яснымъ начало православнаго богословствованія. Изъ этого ученіа съ необходимостью послѣдуютъ ученіе о смысдѣ возмездія и, далѣе, о спасеніи и его условіяхъ.