История с протестом

26 сентября 2001 г., т. е. уже более, чем через год после кассационной точки в деле об убытках, в числе прочей вхо­дящей заводской почты поступил Конверт из Высшего Арбит­ражного суда РФ. В конверте -—копия протеста заместителя Председателя суда от 12 сентября 2001 г.[140] на три последних акта дела об убытках — решение от 13 марта и постановления от 29 июня и 31 августа 2000 г.

Практикующие юристы отлично знают, как трудно до­биться принесения протеста[141]. Поэтому они отлично пой­мут, что испытали юристы, а вслед за ними — и руководство Автозавода. Состояние их было близким к шоковому, в осо­бенности — состояние руководства, которое, как известно, во всем склонно усматривать «политическую» окраску. Раз принесен протест, значит, кто-то копает под Завод; судя по всему — кто-то ужасно могущественный, а иначе как бы он смог убедить заместителя Председателя принести протест? Естественно, протест прочли, проанализировали, подгото­вили и направили отзыв, но состояния от этого не стало не только более спокойным, но и даже менее удрученным. Возможно, что его поддержанию способствовало содержа­ние протеста: ничего нового, — такого, что уже не звучало бы из уст «Лужников» и не было бы предметом обсужде­ния — в нем не было. И тем не менее — вот он, протест!

«Суд апелляционной инстанции, — писал протестант, — обоснованно указав на неприменимость вексельного пра­ва к долговым обязательствам и необходимость руковод­ствоваться в данном случае нормами гражданского зако­нодательства, в то же время не учел, что квалификацияпризнанных недействительными векселей в качестве дол­говых расписок ответчика свидетельствуег о том, что от­ветчик принял на себя обязательство по передаче держате­лю указанных долговых расписок выпускаемой им продук­ции, стоимость которой равна „вексельной" сумме. — Дан­ное обязательство не противоречит законодательству и ре­гулируется общими положениями об обязательствах. — В соответствии со ст. 309 ГК обязательства должны испол­няться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями законодательства. Неиспол­нение или ненадлежащее исполнение обязательства влечет для должника обязанность возместить причиненные креди­тору убытки (ст. 393 ГК). —Учитывая, что АКБ „Лужники-банк" уплатил за приобретенные им векселя... денежные средства, а Автозавод не исполнил свои обязательства по передаче АКБ „Лужники-банк" выпускаемой им продукции, истец имеет право требовать от ответчика возмещения по­несенных убытков». Протест завершался просьбой к Прези­диуму Высшего Арбитражного суда состоявшиеся по делу судебные акты отменить, а дело направить на новое рас­смотрение, дабы суд первой инстанции мог проверить пра­вильность исчисления и основательность требования упу­щенной выгоды.

Те, кто уже прочёл наши «Три круга суда», а также те, кто внимательно следил за перипетиями этого многостра­дального дела, конечно же сразу укажут ошибку в рассуж­дениях уважаемого заместителя Председателя. «Ответчик принял на себя обязательство по передаче держателю ука­занных долговых расписок выпускаемой им продукции, сто­имость которой равна „вексельной" сумме» — хорошо, до­пустим. Но какую продукцию следует передавать? Авто­завод выпускал и выпускает более 700 наименований гото­вой продукции — начиная от автомобилей различных моде­лей и модификаций, и кончая широчайшим ассортиментом запчастей и сопутствующей продукции. А обязательство — это гражданское правоотношение, содержанием которого является требование кредитора и корреспондирующая ему обязанность должника совершить определённое действие, в частности — передать имущество (п. 1 ст. 307 ГК). Действие, о котором упоминали квази-векселя— «передача продукции Автозавода» — необходимой ^!6т%пеш>ю определённости яв­но не обладает. Об этом свидетельствовали, надо отметить, и многочисленные обращения.самого истца, предлагавшего согласовать наименование, ассортимент и количество про­дукции, подлежащей поставке,.,,Нр раз такие предложения от истца поступали, значит, он сам же признавал, что до сих пор все указанные параметры не согласованы. Коли так — нет предмета обязательства, ибо согласование наименова­ния подлежащего передаче имущества и его количества, является безусловно необходимым для установления обя­зательства по передаче имущества в собственность, о чем свидетельствует, в частности, норма п. 3 ст. 455 ГК.

Да, буквально говоря, она относится только к такому обязательству передачи, которое возникло из договора куп­ли-продажи; по существу же эту норму поместили в данном разделе ГК только лишь потому, что именно договор купли-продажи (в его многочисленных разновидностях) являет­ся наиболее типичным и естественным основанием возник­новения обязательств по передаче вещей в собственность. Её содержание обусловлено ведь вовсе не тем, из како­го основания возникает обязательство, — из договора куп­ли-продажи, или иного, — а направленностью этого обяза­тельства. Направленность эта — передача имущества в соб­ственность (или иное широкое вещное право); объект же права собственности не может быть определён признаками родовыми — только индивидуальными. До тех пор, следова­тельно, пока предмет обязательства по передаче имущества в собственность в достаточной, для установления на него права собственности приобретателя, степени не индивиду­ализирован, требование кредитора и обязанность должни­ка (обязательство) по его передаче, никак невозможно счи­тать возникшими.

В этом ключе был составлен отзыв на протест; кстати, почти что сразу его пришлось задействовать и в другом де­ле—деле с ООО «Логос-Груп» (см. предыдущий очерк); так что работа по протесту в любом случае даром не пропала.

Автозавод стал ждать извещения о дне рассмотрения про­теста на Президиуме. Дождался, Но не рассмотрения проте­ста, а искового заявления ООО «Логос-Груп», по которому уже 30 ноября 2001 г. состоялся первый судебный акт (об этой эпопее — см. предыдущий-і'очерк). Дело «Логоса» отмотало один круг, потом другой и^н'йконец, две трети третьего круга, после чего завершилось (10'февраля 2003 г.), а рассмотрения протеста все не было и не было. Спору нет — дела в Высшем Арбитражном суде лежат довольно долго — но чтобы боль­ше полутора лет, да без единой реакции — это даже для ВАС слишком! Удивительнее всего было то, что и в канцелярии Высшего Арбитражного суда по этому вопросу долгое время не могли сообщить ничего определённого. Выл такой протест принесен? Был. Назначено рассмотрение. Нет не назначено. А почему? когда можно ждать назначения?...

Но вот в начале июля 2003 г. Завод получил по почте... исковое заявление. Да-да: исковое заявление АКБ «Лужни-ки-банк» о взыскании 42 млн рублей убытков, причиненных нарушением Автозаводом договорных обязательств. Из этого заявления и узнали впервые нечто определённое о судьбе про­теста: оказалось, что прошло уже более года после того, как протест был отозван (29 мая 2002 г.). Протестант передумал: отозвал ранее им же принесенный протест. И в исковом заяв­лении, и в письме заместителя Председателя об отзыве про­теста указывалось, что протест отзывается потому, что «Л КБ «Лужникм-банк» не обращался с иском к Автозаводу».

Такой отзыв поверг всех в ещё большее изумление, чем сам протест. Да как же «не обращался»? А что же «Лужни-ки-банк» делал все это время, начиная с середины 1998 г.? Истец (судя по присланному им исковому заявлению) ис­толковал формулировку, обосновывающую отзыв протеста, в том смысле, что ему следует по-прежнему обратиться с иском о возмещении убытков, но не к нескольким ответчи­кам, как он это делал раньше, а только к одному ответчи­ку — Автозаводу. Но повторное обращение с одним и тем же иском к одному ответчику не имеет никакого смысла, ибо оно никаких новых возможностей, в сравнении с ранее уже имевшим место обращением к нескольким ответчикам, ист­цу не дает. Истец уже обращался к Автозаводу (причем, не только к нему), и именно с иском о возмещении убытков, и именно — причиненных нарушением обязательств. Моти­вировка отзыва протеста в том её виде, в котором её пред­ставил истец, откровенно противоречила бы фактическим обстоятельствам дела и становилась бы бессмысленной.

По неоднократном внимательном прочтении как Отзы­ва, так и самого отозванного протеста, юристы Автозаво­да пришли к иному выводу. Отзывая принесенный им про­тест, заместитель Председателя Высшего Арбитражного су­да имел в виду, что Истцу следовало воспользоваться дру­гим способом защиты нарушенного права, предъявить дру­гой иск, который им пока ещё к Автозаводу не предъявлял­ся. Почему? Потому что ни один из ранее предъявленных исков — о взыскании сперва долга по векселям, а затем — суммы договорных убытков — не смог послужить средством защиты нарушенного (по мнению Истца) права. Этот вывод очевидно следует из того обстоятельства, что оба предъяв­ленных им иска остались, в конечном итоге, без удовлетво­рения. Какой именно, по мнению заместителя Председате­ля, иск следовало бы предъявить истцу для защиты своего нарушенного права — естественно, мы можем только гадать; заметим лишь, что и в нем Истцу должно быть отказано, поскольку (как уже было обосновано выше) спорные доку­менты не удостоверяют, по сути, никаких требований — ни вексельных, ни общегражданских; ни денежных, ни товар­ных.

Истец понял письмо об отзыве протеста иначе: фразу «АКБ „Лужники-банк" не обращался с иском к Автозаводу» он прочёл так: «АКБ „Лужники-банк" не обращался с иском об убытках к Автозаводу». Возникло новое дело об убытках.