Annotation 9 page. — Об этом не может быть и речи, глупый мальчишка

— Об этом не может быть и речи, глупый мальчишка! — кричала Вэрити. — Где это слыхано, чтобы слуг приглашали на венчание? — Но я их, скорее всего, не увижу, если они не придут, — огорченно произнес Уилл. — У меня всего один выходной день в школе, я должен буду вернуться на четырехчасовом поезде. Вэрити было безразлично, будет ли Уилл присутствовать на ее свадьбе. — Ты бы лучше думал о том, как бы увидеть наше с Берти венчание, — ответила она надменно, — а не сплетничать с никчемными сестрами Белхэйвен. Кларри подслушала эту перебранку незадолго до того, как Уилл отправился в школу в первый раз. Она паковала его новый кожаный чемодан в его комнате, и преданность мальчика тронула ее. Когда он с удрученным видом вошел в комнату, она сдержанно обняла его. — Мы с Олив придем в кафедральный собор, — пообещала Кларри. — Этого мисс Ландсдоун нам запретить не может. — Но вас не будет на приеме, — вздохнул Уилл. — Там не будет никого, с кем можно было бы поговорить, одни скучные взрослые. — Думаю, среди двух сотен приглашенных ты найдешь с кем поболтать, правда? — возразила Кларри, улыбнувшись. — К тому времени ты уже сможешь рассказать Клайву о своей новой школе. — Пожалуй, вы правы, — согласился Уилл. На следующий день он уехал. В своей новой форме он казался маленьким и испуганным. Когда они остались вдвоем в его комнате, Уилл обнял Кларри и, уткнувшись в ее передник, заплакал. Она крепко прижала его к себе и стояла так, пока сама боролась с подступившими слезами, а потом нежно отстранила мальчика. — Увидимся в день свадьбы, — напомнила она ему. — А там не за горами и Рождество. После отъезда Уилла дом, казалось, опустел. Не было слышно его топота на лестнице и напевов в коридоре. Кларри по привычке поглядывала на кухонную дверь, ожидая, что вот он ворвется и сметет все съестное со стола, но потом вспоминала, что до встречи с ним ждать еще несколько месяцев. Олив скучала по Уиллу не меньше. Теплые сентябрьские вечера она проводила, играя на скрипке у открытого окна в его спальне, делая вид, что проветривает комнату. — Бедный мальчик, — говорила Долли. — Услали, как будто он в чем-то провинился. Странные обычаи у этих господ. Поздно вечером, когда Кларри запирала двери и шла к себе в спальню, она слышала, как Герберт ходит туда-сюда в своем кабинете, не находя покоя. Иногда свет в кабинете горел даже тогда, когда она спускалась вниз ранним утром. Девушка не сомневалась, что Герберт скучает по своему младшему сыну больше, чем хотел показать, и чтобы пережить эту новую разлуку, с головой ушел в работу. В ней заключался смысл его жизни, и Кларри радовалась тому, что он снова приступил к делам, а не увяз в отчаянии и тоске. Обрамленное коротко остриженными волосами, с порезами на щеках от неосторожного бритья, его осунувшееся лицо носило печать отстраненности. Но время от времени его бледные губы оживляла улыбка, и Герберт снова становился привлекательным. Это давало Кларри надежду на то, что со временем он обретет душевный покой. Между тем приближался день свадьбы, и всех радовала возможность заняться приготовлениями. Однажды утром Герберт вызвал Кларри в свой кабинет. — Я полагаю, вы с интересом ожидаете появления новой хозяйки в доме, — сказал он, настороженно глядя на нее. — Здесь станет веселее, я уверен в этом. Берти и Вэрити любят развлечения гораздо больше, чем я. — Да, сэр, — кивнула Кларри, размышляя, к чему он клонит. Греберт откашлялся. — Вэрити высказала предположение о том, что вы, скорее всего, не сможете управиться со всем новым хозяйством и вам понадобится помощь. Боюсь, я был слишком эгоцентричным и не подумал об этом раньше. — Я полностью довольна своей работой, сэр, — тут же ответила Кларри. — И я не сомневаюсь, что с помощью Олив вполне справлюсь с новыми обязанностями. — Ладно, — сказал Герберт и, опустив взгляд, стал перекладывать бумаги на столе. — И тем не менее Вэрити выросла в окружении большого штата прислуги и привыкла к тому, что у нее есть собственная горничная. Эта дама приедет вместе с ней. Гм… Это значит, что вам с Олив придется делить одну спальню. Вызовет ли это какие-либо затруднения? Кларри ощутила беспокойство, но удивления у нее это сообщение не вызвало. Она уже была готова к тому, что Вэрити захочет расширить штат прислуги. Неудивительно, что она желает иметь под рукой проверенную горничную. — Совершенно никаких, сэр, — уверила девушка Герберта. — Хорошо, — сказал он, явно испытывая облегчение. — Я предоставляю вам уладить все детали с горничной Вэрити. За два дня до венчания большой фургон доставил четыре вместительных сундука с приданым Вэрити и ее камеристку по имени Лаванда, которая должна была разложить вещи в богато отделанных покоях. Лаванда, дородная дама с заколотыми на затылке вьющимися волосами и большой родинкой на щеке, была нанята Ландсдоунами няней, когда Вэрити была еще младенцем. — На самом деле меня зовут Мэри, — сообщила камеристка Кларри, когда та помогала ей развешивать платья в ореховом гардеробе. — Но мисс Вэрити захотела называть меня Лавандой, потому что это ее любимое растение в саду. Женщина самодовольно взглянула на Кларри, как будто подобная честь должна вызывать зависть у остальных. — Вэрити всегда была очень милой девочкой. Моя маленькая конфетка — так я ее называла. Я сказала ей, что она разобьет мое старое сердце, если надумает уехать без меня. Так что вам нет необходимости заботиться о личных нуждах мисс Вэрити. Я буду следить за стиркой ее вещей и приготовлением пищи для нее. — Если ей так угодно, — сказала Кларри, в глубине души радуясь тому, что не будет у Вэрити на побегушках. — О да, ей так угодно, — убежденно ответила Лаванда. Кларри оставила ее раскладывать носовые платки, а сама поспешила сообщить Олив и Долли о том, что надменную Вэрити многие годы называли «маленькой конфеткой». Вечером накануне бракосочетания Стоки устроили прием в клубе, в котором Берти состоял членом. Герберт не позволил ему провести вечеринку дома, как это планировалось в прошлом году. — Это неприемлемо, — объявил отец. — Год траура по твоей матери еще не закончился, и в этом доме не должно быть никаких празднеств. На замечание Берти о том, что это неразумно, Герберт закричал: — Тебе что, мало того, что я согласился на твою свадьбу? По моему мнению, светские приемы совсем не обязательны. Мы с твоей матерью довольствовались скромной службой в пресвитерианской церкви и чаепитием в семейном кругу. Вы, молодежь, требуете слишком многого! Появление Герберта в клубе было весьма непродолжительным, но достаточным для того, чтобы соблюсти приличия в отношении гостей Берти. Вскоре мистер Сток удалился, избегая веселья и выпивки, которые считал неуместными. Кларри принесла графин холодного мятного чая в его кабинет. Она поняла, что Герберта удручает мысль о завтрашнем дне, который он собирался пережить как выпавшее на его долю испытание, не выказывая истинных чувств. — Как хорошо, что мы увидим завтра Уилла, — сказала Кларри весело. — Да, — согласился он, не отрываясь от книги. — И мистер Берти, похоже, очень счастлив, — добавила она, наливая ему стакан душистого чая. Герберт взглянул на нее. — Вы хотите мне что-то сказать? Кларри закусила губу. — Нет. То есть да. Я думаю, миссис Сток была бы рада, узнав, что вы позволили мистеру Берти жениться до конца года. Я полагаю, что это великодушный поступок. Вот, собственно, и все. Герберт нахмурил брови, и Кларри подумала о том, что сейчас он отругает ее за дерзость. Но неожиданно он фыркнул — то ли раздраженно, то ли весело. — Кларри, вы чрезвычайно странная, удивительная девушка. Каждый раз, когда я собираюсь вас отчитать, в конце концов мне хочется вас поблагодарить. Почему так происходит? Кларри едва сдержала улыбку. — Может, потому что я Белхэйвен, а мы не можем не высказать свое мнение. Простите меня. — Не нужно извинений, — сказал Герберт. — Мне это нравится в прислуге. Кларри кивнула и вышла из комнаты, скрывая недовольство из-за того, что он напомнил ей о ее подчиненном положении. Укладываясь в постель поздно вечером, как раз тогда, когда вернулся Берти со своим шафером Табби Блэйком, давним другом, знакомым ему еще со школы, девушка тревожно размышляла о своем будущем. Когда-нибудь она будет работать сама на себя, больше не являясь чьей-либо прислугой. Она станет преуспевающей бизнес-леди, хозяйкой собственного чайного заведения. Кларри думала о Джеке и о том, какой может быть семейная жизнь с ним. Он ей очень нравился, хотя и не вызывал в ней такого волнения, как Уэсли. Никто после него так ее не возбуждал. Но такие бурные чувства не могут быть надежным фундаментом для счастливого брака. Чтобы совместная жизнь не принесла разочарований, людям нужны постоянство и здравый смысл — как раз те качества, которыми обладал Джек. К тому же Джек честолюбив, как и она, и благоразумен, несмотря на то что старается казаться легкомысленным. Если компания Мильнера будет расти и процветать, он быстро поднимется по служебной лестнице, и не исключено, что однажды станет его пайщиком. Вместе они смогут открыть кафе или чайный магазин. Но, с другой стороны, Мильнера могут уничтожить конкуренты, и тогда Джек, скорее всего, так и останется разносчиком. Может быть, мысли о замужестве с ним преждевременны? Но что действительно важно — чтобы их с Олив независимость становилась более прочной. Кларри обещала младшей сестре заботиться о ней, и именно этим ей и следует руководствоваться. Если Джек не сможет обеспечить ей желаемое положение, то она не должна выходить за него, как бы симпатичен он ей ни был. Самым большим страхом Кларри была возможность снова оказаться на улице, без крыши над головой и без пенни в кармане. Глава восемнадцатая

Кларри встала раньше обычного, чтобы руководить приготовлением завтрака и помогать Олив разносить гостям горячую воду. Трое друзей Берти, включая шафера, остановились в их доме, и этот особенный день они должны были начать с плотного завтрака. Табби Блэйк приехал со своим лакеем, который провел ночь в гостиной Кларри и заигрывал с Долли, когда не был занят чисткой обуви и одеванием своего господина наверху. Атмосфера праздничного ожидания и мужской смех, раздающийся в столовой, были приятны Кларри. Слишком долго этот дом был обителью печали и приглушенных звуков. Добродушное веселье мужчин оказалось столь заразительным, что даже Берти в это утро встретил ее с улыбкой. — Доброе утро, Белхэйвен! Рыба с рисом пахнет замечательно. Налетай, парни! Нужно подготовить желудки к шампанскому Ландсдоунов! Герберт, после отъезда Уилла снова вернувшийся к аскетическим завтракам, которые он съедал в кабинете, на этот раз присоединился к компании в столовой. Вид у него был усталый и взволнованный, но Кларри заметила, как обрадовало Берти его неожиданное появление. — Папа, подходи скорее, а то Табби уже почти прикончил весь бекон. — Доброе утро, джентльмены. Прошу вас, не вставайте, — сказал Герберт. — Полагаю, Кларри принесет еще, если будет нужно. — Конечно, сэр. — Кларри поспешила в кухню за новыми порциями. В это утро было столько работы, что Кларри начала сомневаться в том, успеют ли они в собор к тому времени, когда туда привезут невесту. Но она обещала Уиллу быть там вместе с Олив и Долли. Бегом миновав Вестгейт-роуд и Коллингвуд-стрит, они, придерживая шляпы, добрались до собора в ту минуту, когда часы пробили одиннадцать. К тому времени приглашенные на церемонию уже вошли в собор Святого Николая, а гости со стороны невесты только что подъехали на двух сияющих экипажах. — Правда, она великолепна?! — воскликнула Долли, когда они протискивались ближе к входу. Кучер помогал сойти с ландо Вэрити, облаченной в шелка и кружева, с длинной дорогой вуалью, прикрывающей ее узкое лицо. Из второго экипажа вышли одетые в сиреневые атласные платья подружки невесты, чтобы помочь расправить и нести длинный вышитый бисером шлейф. Гордый мистер Ландсдоун взял свою дочь под руку. Когда процессия входила в огромный собор, зазвучал мощный аккорд органной музыки, ознаменовавший их прибытие. Взволнованная торжественными звуками Олив крепко сжала руку Кларри. — Как бы я хотела выйти замуж! — восхищенно произнесла Олив. — В таком же прекрасном платье, и чтобы играл орган! Кларри заглянула под поношенную соломенную шляпу. На лице сестры застыло мечтательное выражение. Они надели свои лучшие плащи, и Олив украсила их шляпы, но ни одна из них не могла бы позволить себе такого же шелкового платья, какое было на Вэрити. Кларри подавила в себе ропот на несправедливость судьбы. — Когда придет твое время, — прошептала она сестре, — ты будешь выглядеть гораздо лучше мисс Ландсдоун, независимо от того, какое на тебе будет платье. Олив недоверчиво закатила глаза, но не отпустила руки Кларри, пока тяжелые двери не закрылись. Сестры стояли и ждали, беседуя с собравшимися людьми, среди которых были те, кто знал семьи жениха и невесты. Иные пришли из простого любопытства. Когда Кларри и Олив уже начали замерзать от порывистого ветра и тяготиться ожиданием, двери вновь распахнулись и торжественно зазвонили колокола. Отныне Берти и Вэрити были мужем и женой. Они вышли, гордо улыбаясь и помахивая руками собравшимся. За ними следовали приглашенные, радуясь за молодоженов. Кларри с Олив глазели на богато одетую публику — мужчин в цилиндрах и фраках и их дам в изысканных нарядах и огромных шляпах, отделанных лентами и перьями. Никогда еще сестрам не приходилось видеть столько роскоши и блеска. Берти женился на богатой невесте и был особенно доволен этим, подумала Кларри. — Мистер Уилл! — закричала вдруг Долли. — Мы здесь! Кларри увидела мальчика. Он стоял, смущенно засунув руки в карманы. Уилл огляделся, и Кларри на мгновение заметила растерянность на его лице с густой челкой. Затем он широко улыбнулся и быстро пошел им навстречу. Он позволил всем троим обнять его. Долли, Кларри и Олив забросали его вопросами. — Ну как там в школе? К тебе хорошо относятся? — Да ты вырос еще на три дюйма! — Вас там хорошо кормят? — Расскажи о своем учителе музыки. Какие пьесы вы разучили? — Ты уже подружился с кем-нибудь? Закатив глаза, Уилл взмолился о пощаде. Да, он прекрасно устроился, учится играть на виолончели, еды там предостаточно, и у него уже появился друг по имени Спенсер-Бэнкс. — Спенсер-Бэнкс? — удивилась Долли. — Какое странное имя. Уилл захохотал. — Это фамилия. Нас всех там зовут по фамилиям. В это время его позвал Герберт. Экипаж ожидал их, чтобы отвезти в Благородное собрание на Вестгейт-роуд. Кларри с грустью поняла, как коротка была их встреча с Уиллом. Несмотря на то что мальчик бодрился, выглядел он очень юным и беззащитным в слишком большой для него шляпе и тугом воротничке. Их всех, казалось, тяготило то, что в этот особенный день рядом с Гербертом и Уиллом нет Луизы. Долли сунула мальчику в руки сверток. — Я испекла тебе апельсиновый пирог. Назад я его не понесу. — Спасибо… — начал Уилл неожиданно дрогнувшим голосом. Кларри положила руку ему на плечо и легонько сжала. — Береги себя. Если хочешь, мы напишем тебе письмо. Он кивнул, и в его глазах блеснули слезы. — Иди, развлекись как следует, — подтолкнула его Долли и добавила, когда он уходил: — Пока, Сток! — До свиданья, Доусон! — улыбнулся Уилл. Они стояли и смотрели, как мальчик подошел к отцу и влез в экипаж. Гости все еще выходили из собора. — Вы когда-нибудь видели, чтобы на свадьбе было столько народу?! — воскликнула Долли. Вдруг Олив вздрогнула и схватила Кларри за руку. Кларри посмотрела в направлении ее взгляда. Там среди молодых людей стоял Уэсли Робсон, держа под руку высокую девушку в элегантной красной шляпе. У Кларри замерло сердце. Он выглядел таким же привлекательным, как и раньше: высокий, безукоризненно одетый, начиная с сияющих ботинок и заканчивая белым галстуком-бабочкой. Темные волосы, раньше коротко остриженные, теперь волнистыми локонами спускались на плечи, а тонкие баки обрамляли выступающие скулы. Подбородок с ямочкой был, как и прежде, гладко выбрит. Уэсли наклонился к своей спутнице и что-то говорил ей, отчего та смеялась. На его губах играла веселая улыбка. У девушки были светлые волосы и нежная кожа. На ней было серое платье и длинные перчатки, обтягивающие тонкие руки. Руки, которые никогда не стряпали, не чистили и не вытирали пыль. Эта мысль вызвала у Кларри приступ негодования, чему она сама немало удивилась. Почему ее волнует то, кого Уэсли выбрал себе в спутницы? Она презирала его и ему подобных. И все же она не могла отвести от него глаз. Неожиданно у Кларри вспотели ладони. Он не должен ее заметить. — В чем дело, Кларри? — спросила Долли. — Ты как будто привидение увидела. Потрясенная Кларри прижала ладони ко рту, не в силах что-либо произнести. — Тот человек… — кивнула Олив в сторону Уэсли. — Мы были с ним знакомы. Долли явно впечатлили ее слова. — Работали у него, да? — Нет! — с обидой ответила ей Олив. — Мы знали его в Индии, до того как всего лишились. Он хотел жениться на Кларри. — Прекрати! — прошипела ее сестра. Долли недоверчиво фыркнула. — Ну да, а я — будущая королева Англии! — Это правда! — возмутилась Олив. — Скажи ей, Кларри. Скажи ей, что мы были на короткой ноге с такими, как Уэсли Робсон. Кларри замотала головой. Она понимала, что не нужно цепляться за свое прошлое, потому что у окружающих это вызывало только негодование. Долли может подумать, будто они пытаются унизить ее. Сейчас они принадлежат к числу прислуги, и не стоит хвастаться временами, когда было по-другому. — Я позову его, если ты мне не веришь, — сердито заявила Олив. — Перестань! — резко оборвала ее Кларри, беря сестру за руку. — Я не позволю Робсону унижать нас в присутствии всех этих людей. Только представь, как он будет злорадствовать, увидев нас! Олив заметила гнев в глазах сестры и притихла. В эту минуту Уэсли начал поглядывать по сторонам, словно почувствовал, что является предметом чьего-то внимания. Он без особого интереса обвел окружающих взглядом, на секунду задержавшись на Кларри. Она затаила дыхание. Затем девушка в красной шляпе отвлекла его внимание, что-то сказав ему, и он отвернулся. С неистово бьющимся сердцем Кларри судорожно вздохнула. Ее вдруг захлестнули смешанные чувства — облегчение и уязвленная гордость. Уэсли не узнал ее. С глупой самонадеянностью она полагала, будто он мгновенно выделит ее из толпы, так же, как она его. Но в его глазах она была всего лишь явившейся поглазеть на богатую публику представительницей рабочего класса, одетой в старомодную шляпу и невзрачный плащ. В эту секунду Кларри испытала унижение намного более сильное, чем если бы он подошел к ней и высмеял ее. Вскоре после этого Уэсли и его окружение двинулись по Коллингвуд-стрит в сторону Благородного собрания, отпуская шутки и весело над ними смеясь. У Кларри закружилась голова от этой встречи. Все ее чувства пришли в смятение. Праздничное возбуждение быстро утихло, и Долли вдруг засобиралась назад. — Пойду проверю, не проголодался ли лакей мистера Блэйка, — ухмыльнулась она. Кларри не хотелось возвращаться, и по лицу Олив она видела, что ее сестра была так же разочарована, как и она. В их работе образовался перерыв до тех пор, пока Герберт и гости будут отсутствовать. — Пойдем выпьем чаю с пирогом в «Имперской», — предложила Кларри. — Хоть это мы заслужили. Сестры пересекли рыночную площадь и зашагали по Грэйджер-стрит, взявшись за руки. Среди умиротворяющей роскоши чайной, где слышались звон фарфора и неясный гул голосов, сестры оживились. — Ты собираешься замуж за Джека Брэвиса? — огорошила Олив сестру неожиданным вопросом. Вздрогнув, Кларри ответила: — С чего ты это взяла? — Только не притворяйся, что ты об этом не думала, — сказала Олив, глядя на сестру. — Джек милый и добрый, и ты ему очень нравишься. Кларри поставила чашку на стол слегка задрожавшей рукой. — Да, Джек приятный парень, но… Она не смогла бы выразить словами то странное томление, желание чего-то большего, которое сжимало ее сердце. Смешно было думать о том, что один лишь взгляд Уэсли мог породить в ней эту неудовлетворенность. Конечно же, это не связано с ним, и тем не менее Кларри не удавалось изгнать из памяти его образ или прекратить думать о том, чем он сейчас занят. Сидит ли он за длинным обеденным столом, беседуя с представителями бомонда Ньюкасла под звон серебра и фарфора? Будет ли потом танцевать с изысканной дамой в красной шляпе, чей облик несет на себе печать богатого и праздного образа жизни? Является ли она его женой? Тут Кларри осознала, насколько неуместны подобные мысли. Что все это значит? Она никогда не будет частью мира, к которому принадлежат Робсоны, и никогда не захочет этого. Джек — совсем другое дело. Он симпатичный, добродушный и станет подходящей парой молодой женщине, у которой нет ничего, кроме приличной работы и доброго имени. — Но?.. — переспросила Олив. Кларри глубоко вздохнула. — Никаких «но», — улыбнулась она сестре. — Если Джек сделает мне предложение, я отвечу согласием. — Правда?! — взволнованно воскликнула Олив. — Да! — смеясь, ответила Кларри. Неожиданно Олив нахмурилась. — Но если ты выйдешь замуж за Джека, ты не оставишь меня одну в Саммерхилле, правда? Без тебя я не выдержу придирок мисс Ландсдоун. Кларри положила руку на огрубевшую ладонь сестры. — Разумеется, не оставлю, — ответила она. — Что бы ни произошло, я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Увидев облегчение на лице Олив, Кларри почувствовала нежность. Забота о младшей сестре — вот то единственное, что придавало смысл ее жизни. Они всегда будут вместе.

Ближе к вечеру в Саммерхилл вернулся Герберт. Он выглядел очень усталым. Герберт распорядился, чтобы ему в кабинет принесли чай. Берти и Вэрити отправились на неделю на южное побережье, попрощавшись на вокзале с шумной толпой друзей, которые затем вернулись в Благородное собрание, чтобы продолжить застолье. Герберт же решил, что с него на сегодня достаточно. — Боюсь, что Табби и остальные вернутся довольно поздно, — произнес он виновато, зная, что Кларри придется оставаться на ногах до тех пор, пока они не придут. — Ничего страшного, сэр, — ответила она. — Завтра, когда они уедут, у меня будет предостаточно времени отдохнуть. Очень хорошо, что с Уиллом все в порядке. Он успел на четырехчасовой поезд? Зевая, Герберт кивнул. Кларри вышла, почувствовав, что он хочет остаться в одиночестве. Когда она зашла позже, чтобы забрать поднос, Герберт уже крепко спал в кресле у камина. Кларри подбросила угля в очаг, укрыла Герберта одеялом и на цыпочках вышла из кабинета. Суматоха на площади не разбудила его. Кларри сбежала вниз навстречу ввалившейся в холл шумной компании друзей Берти. Табби был окружен дюжиной молодых людей, пахнущих спиртным и сигарами и громко хохочущих над шутками друг друга. Он повел их в гостиную в поисках выпивки. — По одному стаканчику перед сном, — помахал он рукой Кларри, забыв, как ее зовут. — Виски ждет вас в столовой, — сообщила она гостям. — Там же сэндвичи с ветчиной и курицей, мистер Блэйк. Если желаете выпить чего-нибудь горячего… — Нет-нет, виски — это все, что нам нужно, добрая девушка, — сказал он и, покачиваясь, двинулся через холл в столовую. — Сэр, должна вам напомнить, что мистер Сток не любит, когда шумят по субботам после полуночи, — прямо сказала Кларри. Приложив палец к губам, Табби театрально зашикал на своих приятелей. — Мы будем вести себя тихо как мыши, — шутливо пообещал он. — Особенно если вы придете уложить нас в постели. — Доброй ночи, мистер Блэйк, — ответила Кларри сдержанно. Оставив их в столовой, она спустилась в свою гостиную, сердясь на то, что ей придется ждать, когда разойдутся гуляки, которые не остаются у Стоков на ночь. Олив и Долли она уже отпустила спать. В гостиной храпел слуга Блэйка, и Кларри решила подышать свежим ночным воздухом, чтобы прогнать сонливость. Выходя, она закуталась в шаль, набросив ее на голову. Ветер уже стих. Стояла прохладная ночь, со звездами, выглядывающими среди облаков. Скрытая за высокими зданиями яркая полная луна освещала площадь, словно газовый фонарь. Служанка из дома напротив вынесла и поставила ящик с пустыми молочными бутылками. Увидев Кларри, она издали помахала ей рукой. Помахав ей в ответ, Кларри направилась в сторону сада и вошла через кованые железные ворота. Здесь пахло дымом и влажной листвой. Глубоко вдохнув, Кларри закрыла глаза. На мгновение этот запах напомнил ей о джунглях, сырых после дождя. Она увидела себя в Белгури, среди высоких деревьев, услышала ночные звуки и почувствовала запах горящих дров. Ей невыносимо захотелось протянуть руку и прикоснуться к теплому мускулистому боку Принца и, открыв глаза, увидеть поднимающийся над деревьями дымок деревенских очагов. Тоска по старому дому была такой острой, что вызывала у Кларри дрожь и слабость. Девушка тихо застонала. — С вами все в порядке? — спросил ее из темноты низкий голос. Вздрогнув от неожиданности, Кларри открыла глаза. Ей показалось, что здесь никого не было. Она увидела огонек сигары, тлеющей в темноте, — кто-то сидел на скамье под буком. Так вот почему она ощутила запах дыма. Высокий мужчина поднялся и направился к ней, слегка покачиваясь. Видимо, он был не совсем трезв. Кларри смогла рассмотреть только то, что на нем был фрак. Видимо, это был один из приятелей Берти, который не пошел в дом с остальной компанией. Только когда он вышел из тени, Кларри стали видны знакомые черты. С ужасом она поняла, что это Уэсли. — Вам плохо? — спросил он ее. — Нет, — ответила Кларри, быстро натягивая шаль на лицо. Ей хотелось развернуться и убежать, но это еще больше привлекло бы к ней внимание. Уэсли бросил сигару на землю и растоптал ее ботинком. — Присядьте. — Он жестом указал на скамью. Кларри покачала головой. — Что вы тут делаете? — поинтересовался он, внимательнее вглядываясь в нее. — Молодой женщине не следует выходить одной в такое время. Он смотрел ей прямо в глаза. Бóльшую часть ее лица от его взгляда закрывала шаль. Сердце Кларри гулко колотилось в груди. Уэсли был так близко, что она чувствовала исходящий от него запах вина, видела любопытный блеск его зеленых глаз. — Удивительно, — проворчал Уэсли. — Вы в этой шали кое-кого мне напомнили. Лунный свет так обманчив. Взявшись за шаль, он попытался открыть ее лицо. Кларри сильнее сжала пальцы. — Прекратите, сэр! — прошипела она. — Эти глаза, — промолвил он, — боже мой, это поразительно! Кто вы? Откуда вы? Кларри с трудом сглотнула. — Я… меня зовут Долли, сэр, — запинаясь, заговорила она, пытаясь подражать произношению служанки. — Я работаю здесь неподалеку. — А зачем вы пришли в парк? — продолжал он ее допрашивать. — Без всякой причины, — сказала Кларри, отводя глаза. Она задыхалась под его пристальным взглядом. Вдруг Уэсли засмеялся. — Ждете кого-то, да? Тайное свидание? — Нет, — сказала Кларри. — Просто мне захотелось подышать свежим воздухом, так же, как и вам. Он придвинулся еще ближе. — В вас есть что-то необычное, Долли. Кларри затаила дыхание. Его взгляд лишал ее воли. В любую секунду Уэсли мог понять, кем она в действительности является, и ее унижение станет неизбежным. — Мне нужно идти, — прошептала она, делая шаг в сторону. — Подождите, — сказал он, поймав ее за руку. — Побудьте здесь еще немного. Поговорите со мной. Кларри попыталась вырваться. — Зачем вам разговаривать со мной, когда у вас есть такие шикарные друзья? — Какие друзья? Вы меня знаете? — Н-нет, — начала вдруг заикаться Кларри. — Просто вы… выглядите так, будто были на роскошной свадьбе. Все только о ней и говорят. — Роскошная свадьба, — проворчал Уэсли. — Да, конечно, такой она и была. Мои шикарные друзья, как вы их назвали, все еще празднуют — скорее всего, опустошают запасы виски Берти Стока. Но мне уже достаточно. Я не большой поклонник спиртного. С ними мне не сравниться. Он томно улыбнулся и притянул ее к себе. — Я предпочитаю общество симпатичных женщин. От такой близости сердце Кларри едва не выпрыгнуло из груди. Как это могло произойти? У нее закружилась голова от страха и от предательской вспышки желания. — Сэр, пожалуйста, — с трудом вымолвила она, — отпустите меня. Голос Уэсли пророкотал, как отдаленный раскат грома: — Сначала покажите мне свое лицо. Неожиданно Кларри возмутилась. Он ведет себя с ней так нагло, потому что принимает ее за служанку! Она стряхнула его руку и, подняв правую ладонь, с силой ударила его по щеке. В этот момент шаль сползла с ее лица. Попятившись, Уэсли едва устоял на ногах. — Извините… я выпил лишнего… Развернувшись, Кларри бросилась наутек. Покинув парк, она изо всех сил побежала к черному ходу дома Стоков. С бешено бьющимся сердцем она сбежала вниз по ступенькам к двери кухни. Преследовал ли он ее? Опершись на дверь, Кларри судорожно пыталась отдышаться. Ничьих шагов позади слышно не было. Кларри стало легче. Но что, если Уэсли решит присоединиться к гулякам в столовой? Она закрыла глаза, стараясь успокоиться. Она будет ждать в кухне, пока все не разойдутся и не улягутся спать, надеясь, что ее не попросят принести еще еды или угля для камина. Когда в столовой никого не будет, она сможет подняться к себе наверх и запереться. Девушка сидела на кухонном стуле и дремала, вздрагивая каждый раз, когда ее голова наклонялась вперед. Вскоре после часу ночи она услышала, как хлопнула входная дверь и на улице раздался пьяный смех. Кларри подождала еще четверть часа, после чего пошла в пустую столовую, чтобы убрать грязные тарелки и стаканы. Только после двух часов Кларри устало поднялась по лестнице в мансарду. Она улеглась в постель, совершенно обессиленная после пережитого за день. Встреча с Уэсли привела ее чувства в смятение. Только-только Кларри начала думать, что ее жизнь наконец повернула в нужное русло и ей удалось приглушить боль после потери Белгури, как он вихрем ворвался в ее жизнь, разворошив глубоко спрятанные тайные желания. Как странно, что он находился там, в парке как раз в тот момент, когда ей так отчетливо вспомнился ее старый дом. Как будто в его власти было пробуждать в ней наиболее сильные чувства. Кларри сжалась в комок, стараясь унять невыносимую боль, которая снедала ее изнутри. Девушка ненавидела Уэсли за то, что он лишил ее душевного равновесия, за то, что он заставил ее испытывать недовольство своей нынешней жизнью, которую она с таким трудом создавала для себя и для Олив. Слезы обиды жгли глаза, но Кларри не позволила себе заплакать. Она достаточно сильная, чтобы с этим справиться. Она будет взращивать в себе гнев, который он в ней вызвал. С этого дня каждый раз, вспоминая Уэсли, она будет думать о том, что должна улучшать свое положение, добиваясь достойной жизни для себя и для сестры. И так до тех пор, пока она не сможет снова смотреть на него как на равного себе. — Клянусь, — решительно прошептала Кларри, — однажды этот день настанет. Глава девятнадцатая