Annotation 6 page. *** Однажды Лекси и Айна пришли в пивную без Мэгги

***
Однажды Лекси и Айна пришли в пивную без Мэгги. Лекси выглядела подавленной. На вопрос Кларри о том, где их подруга, Лекси покачала головой. — Муж ее, мерзавец! — проворчала она сердито. — Чуть не убил ее. Кларри изумленно ахнула. — Что ты имеешь в виду? — Он избивает ее. Все тело Мэгги в синяках, — объяснила Айна. — За что? — Он всегда найдет, к чему прицепиться, — процедила сквозь зубы Лекси. — Бекон ему пережарила, например. Кларри стало дурно, и она присела. — Это ужасно! Где она сейчас? Айна опасливо огляделась по сторонам и кивнула в направлении Лекси. — У меня дома, — сообщила Лекси. — Осторожней, — прошептала Айна. — Вон его дружки. Лекси решительно обвела взглядом зал, но заговорила тише: — Дети за ней присмотрят. — А он не придет туда ее искать? — спросила Кларри. — Он уже приходил, орал как бешеный, но я не открыла ему дверь. — Рано или поздно он ее найдет и утащит домой, — вздохнула Айна. Кларри почувствовала, как в ее душе поднимается волна гнева. — И что, никто не может его остановить? Почему вы не сообщите в полицию о том, что он сделал? Лекси и Айна посмотрели на нее с сожалением. — Они ничего не станут предпринимать, — фыркнула Лекси. — Все, что происходит за закрытыми дверями, — частная жизнь. Мужчина может делать со своей женой все, что захочет. — Но Мэгги не может пойти домой. Ей нужно отправиться куда-нибудь в другое место, — встревоженно сказала Кларри. — Это только на словах так просто, — вздохнула Айна. — Неподалеку живет ее дочь, но она так же боится старика, как и ее мать. — И Мэгги лишится работы в прачечной, если не выйдет в ближайшее время, — печально добавила Лекси. — Я не смогу долго ее выгораживать. Кларри не находила слов, чтобы утешить подруг. Остаток дня она заставляла себя выполнять работу, которую уже начинала страстно ненавидеть. Хотя Кларри никогда не обслуживала мужа Мэгги, она чувствовала себя соучастницей его зверств. Сколько пьяных скандалов разгорелось при ее участии? Сколько выпивох, которых Джейред выставил за дверь в конце вечера, пошли домой и избили своих жен? В ту ночь Кларри не смогла уснуть. Она лежала, прислушиваясь к свистящему дыханию Олив и перебирая в голове тревожные думы. На следующий день было воскресенье. По пути в церковь Кларри набралась смелости, чтобы спросить о том, что ее терзало всю ночь. — Дядя Джейред, я тут обдумывала новый бизнес-план. — Вы только послушайте, — фыркнула Лили, — бизнес-план! — Давай послушаем, что она нам расскажет, дорогая, — сказал Джейред, оборачиваясь к Кларри. Она знала, что любой вопрос, касающийся прибыли, не оставит его равнодушным. — Я слышала, что чайные заведения теперь становятся очень популярными. Вот я и подумала: почему бы нам не начать подавать чай в гостиной? Мы могли бы придать ей уютный вид, застелив столы скатертями и повесив на окна занавески, — воодушевленно изложила свои мысли Кларри. — Можно будет предлагать пироги миссис Белхэйвен и сладкую выпечку. Лили даже остановилась. — Сладкую выпечку?! — закричала она. — Ну да, — ответила Кларри. — Как в кафе Локарта. Мы с Олив могли бы ее готовить. Оба, и Джейред, и Лили, изумленно выпучили на нее глаза. Джейред первым нашелся, что сказать. — Ну и ради чего мы все это затеяли бы? Мужчинам не нужен чай со сладостями, — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Они тоже не отказались бы, если сделать все по-домашнему, — заметила Кларри. — Более гостеприимно. — Если они захотят по-домашнему, — ввернула Лили, — то могут пойти домой. — К нам стало бы приходить больше женщин, — настаивала на своем Кларри. — Здесь в округе нет приличного места, куда они могли бы пойти и выпить чашку чаю. — Уж мы-то точно не станем им потворствовать, — насмешливо фыркнула Лили. — Пусть находятся там, где им следует быть, — у себя дома, заботясь о мужьях и приглядывая за детьми. Если бы мистер Белхэйвен не был таким мягкосердечным, я их вообще сюда не пускала бы. Выслушав это, Кларри упала духом. — И не надо на меня так смотреть, — сказала ей Лили. — У нас нет лишних денег, чтобы тратиться на глупые причуды вроде скатертей или занавесок. Все равно тут никто этого не оценит. Джейред покачал головой. — Нет, Кларри, посетителям этого не нужно. Чайные для среднего класса есть в центре города. Мы прогорим за пару недель, если такое затеем. Люди просто пойдут в другое место. Они с Лили повернулись к сестрам спиной и продолжили путь вверх по склону. — Чайная! — пробормотала Лили. — Не слышала ничего глупее. Кларри молча переживала разочарование. Не было никакой надежды их переубедить. Олив взяла ее за руку, утешая. — Это замечательная идея, — прошептала она. — Вовсе не глупость. Кларри с благодарностью взглянула на сестру, и они пошли в церковь вслед за Белхэйвенами.
После неудачных родов Луиза Сток так и не появилась в церкви. Среди прихожан распространился слух о том, что она тяжело больна, и никто уже несколько месяцев не видел, чтобы она покидала свой дом в Саммерхилле. О мертворожденном ребенке при этом никто ни разу не обмолвился, говорили лишь о том, что у миссис Сток «женские проблемы». С лица мистера Стока не сходили обеспокоенность и печаль. Он выглядел гораздо старше, чем прошлым летом. Его хромота теперь стала более заметной, и он едва кивал Белхэйвенам, выходя из церкви. Берти по-прежнему пел с энтузиазмом и вид имел такой же надменный, как и всегда. Один только Уилл задерживался после службы, чтобы поговорить с Кларри, не обращая внимания на команду Берти поторопиться. Уилл волновался, когда Кларри в течение месяца не посещала церковь. — Я думал, что вы слегли в постель и уже не встанете, как мама, — признался он смущенно. — Я хотел вас навестить, но папа и Берти сказали, что об этом не может быть и речи. Во время службы Уилл оборачивался и улыбался Кларри так часто, что Лили одернула ее и заставила зайти за колонну, откуда она не была видна мальчику. — Выставила себя на всеобщее обозрение! — раздраженно прошипела Лили. После окончания службы она вывела Кларри из церкви и уже собиралась прочитать ей лекцию о приличном поведении, как к ним подошел Герберт Сток, чтобы их поприветствовать. Лили тут же напустила на себя смиренный вид и растянула губы в подобострастной улыбке. Вслед за отцом, подпрыгивая и улыбаясь Кларри, подошел Уилл. — Я хочу передать вам просьбу миссис Сток, — сухо начал мистер Сток. На лице Лили отразилось удивление, но вместе с тем и удовольствие. — Да, конечно, сэр, мы будем рады оказать вам услугу. Как здоровье миссис Сток? — Не очень хорошо, — произнес мистер Сток. — Боже мой, очень грустно это слышать, — сказала Лили. — Не так ли, мистер Белхэйвен? Джейред утвердительно промычал. — Так что же мы можем для нее сделать, сэр? — поинтересовалась Лили. — Собственно, я хотел бы поговорить с Кларри, — ответил мистер Сток, поворачиваясь к девушке, чем изрядно всех удивил. — Моя жена хотела бы вас увидеть. Возможно, вам позволят прийти к нам сегодня, скажем, в четыре часа? Кларри быстро взглянула на Лили и Джейреда — те недоверчиво следили за происходящим. — Да, мистер Сток, — выпалила Кларри. — Почту за честь. Герберт Сток коротко кивнул в знак одобрения. — Надеюсь, вам это не создаст каких-либо неудобств, миссис Белхэйвен? Лили с трудом сдержала недовольство. — Н-нет. Полагаю, что нет… Но это ведь немного странно. Почему именно Кларри? — Моя супруга много слышала о Кларри от Уилла, — ответил смущенно мистер Сток, — и желает сама ее увидеть. Если вам это будет неудобно, можно назначить другое время. Кларри видела, как Лили борется с собой, стараясь оставаться вежливой со своим наиболее солидным заказчиком. — Нет-нет, сегодня будет вполне удобно. — Вот и хорошо, — сказал Герберт Сток, дотронувшись до своей шляпы, и отвернулся. — Мы еще увидимся сегодня, Кларри! — радостно воскликнул Уилл, уходя. Кларри помахала ему рукой, не обращая внимания на негодующий взгляд Лили. Всю обратную дорогу Лили отчитывала Кларри за фамильярные отношения с мальчиком Стоков. — Не думай, что теперь ты можешь водить дружбу с такими, как они. Это ненормально. Миссис Сток, скорее всего, хочет пресечь твои попытки сближения с ее сыном. Попомни мои слова: твоя манерность принесет тебе кучу неприятностей. Гордыня до добра не доводит, — хмыкнула она. — Не так ли, мистер Белхэйвен? Джейред шел, насупившись. Он покачал головой. — Странно все это. Интересно, чего мистер Сток хочет в действительности? Зато Олив была так же радостно взволнована, как и Кларри. Позже, когда сестры остались наедине, моя посуду, она сказала: — Я хотела бы пойти с тобой. Как думаешь, тебя угостят чаем? Принеси мне кусочек пирога, Кларри. Если тебя будут приглашать еще, скажи, что в следующий раз ты придешь со мной! По пути в Саммерхилл Кларри попала под весенний ливень и к тому моменту, когда подходила ко входу для прислуги, промокла до нитки. Никто не ответил на ее стук, и она вошла, чтобы не мокнуть дальше. В кухне было неприбрано, а из печи в помещение сочился дым. Кларри позвала, но никто ей не ответил. Кларри поднялась по черной лестнице, которую показал ей Уилл в сочельник, и вошла в сумрачный холл. Она постояла с минуту, ожидая, но не заметила никаких признаков присутствия людей в смежных с холлом помещениях. Слышалось только громкое тиканье старинных напольных часов в стенной нише. Было пять минут пятого. — Ау! Это Кларри Белхэйвен. Есть здесь кто-нибудь? Открылась и захлопнулась входная дверь. Вбежал Уилл. — Кларри! А я ждал вас на крыльце. Как вы прошли мимо меня? — Я вошла через черный ход, — сказала она, испытывая неловкость. — Извини. — Это не важно, раз уж вы здесь. Идемте, — сказал он. — Папа в кабинете. Он не знает, что вы пришли, потому что вы не позвонили. Молча ругая себя, Кларри поднялась за мальчиком по лестнице и повернула налево. Уилл постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. Мистер Сток дремал у камина в большой комнате, от пола до потолка уставленной шкафами, полными книг. Большой письменный стол красного дерева, стоящий у окна, был завален разбросанными листами бумаги и папками. Кроме того, по всей комнате высились покосившиеся стопки документов. — Папа, Кларри пришла! — крикнул Уилл, заставив отца вздрогнуть и проснуться. У Герберта Стока был смущенный вид, помятое со сна лицо и затуманенный взгляд. На секунду Кларри с замершим сердцем увидела перед собой отца, просыпающегося в своем кабинете в Белгури. Мистер Сток поднялся на ноги, провел ладонью по голове, приглаживая свои седеющие волосы, и мимолетное сходство исчезло. — Мисс Белхэйвен, благодарю вас за визит. Я не слышал, как вы вошли. Он протянул руку в формальном приветствии. — Она вошла через вход для прислуги, — сказал Уилл. — Ах, ну конечно. Мистер Сток пожал Кларри руку. — Вы замерзли и промокли, — заметил он заботливо. — Идите поближе к огню, отогрейтесь. Мягко подтолкнув ее к камину, он прибавил: — Пойду посмотрю, не спит ли миссис Сток. — Вы играете в нарды? — спросил Уилл, когда его отец вышел. — Играю, и очень хорошо, — широко улыбнулась Кларри. — Спорим, я вас обыграю. Уилл извлек нарды откуда-то из-за стопок книг. Десять минут спустя, когда вернулся мистер Сток, он застал их за оживленной игрой. Кларри быстро поднялась. Герберт пресек протесты сына в связи с прерванной партией. — Уилл, вы можете доиграть позже. Ты не отведешь мисс Белхэйвен к маме? Мальчик быстро вскочил на ноги. — Идемте сюда, Кларри. Уилл повел ее назад через лестничную площадку, мимо низкого сундука, на котором был когда-то расставлен вертеп, и остановился у двери. Он тихо постучал и стал ждать ответа. — Войдите, — произнес слабый голос. Кларри вдруг охватило волнение. Она собиралась войти в спальню чужого человека, не зная, что там увидит. Не слишком ли она назойлива? Но потом Кларри вспомнила состояние отца, в котором тот находился в последние месяцы своей жизни, когда она была вынуждена ухаживать за ним. Это придало ей решимости, и она переступила порог. Ни болезнь, ни смерть ее больше не страшили, поскольку она заглянула в лицо им обеим. Окна в комнате, освещенной мерцающей газовой лампой, были занавешены. Из-за горящего в очаге угля было очень душно. По обе стороны от камина стояли роскошные кресла, обитые синей тканью, а стеклянные пузырьки и баночки на изящном туалетном столике уже покрылись пылью. В глубине комнаты выделялась большая кровать со столбиками. Опираясь спиной на гору подушек, на ней полулежала крошечная женщина в кружевном чепце. Стол рядом с ней был уставлен склянками с лекарствами. — Мама, — позвал Уилл тихим голосом. — Вот и Кларри. Он побежал к кровати, как будто собираясь на нее забраться, но потом остановился. Луиза подняла хрупкую руку и сделала Кларри знак подойти ближе. Когда девушка направлялась к кровати, ей в нос ударил сладкий тошнотворный запах. Кларри постаралась скрыть свое изумление. Эта женщина с желтой кожей, ввалившимися глазами и всклокоченными волосами, выбившимися из-под чепца, не имела ничего общего с румяной жизнерадостной леди, которая ей запомнилась. — Здравствуйте, Кларри, — произнесла миссис Сток тонким, слабым голосом. — Я могу звать вас по имени? — Конечно, — улыбнулась девушка, подходя ближе и пожимая протянутую руку. Кларри удивило то, что пальцы миссис Сток оказались одутловато-мягкими — толстое золотое обручальное кольцо впилось в распухшую плоть. — Рада снова вас видеть, миссис Сток. Мы скучаем по вас в церкви и желаем вам скорейшего выздоровления. В глазах Луизы отразилась грусть. — Спасибо. — Мама, — прервал молчание Уилл, — я почти выиграл у Кларри в нарды. — Пока еще не совсем, — засмеялась Кларри. — Не забывай, что я играю в нарды намного дольше тебя. — Как вам в Ньюкасле? — спросила Луиза медленно, с трудом произнося слова. — Вы уже обустроились? Кларри не сразу нашлась, что сказать. — Пока еще мы не чувствуем себя здесь как дома, — ответила она правдиво. — Но постепенно привыкаем. Дядя Джейред великодушно принял нас к себе. — Олив — ваша сестра? — спросила Луиза. — Да, она способная девочка, очень одаренная, любит читать. Олив восхитила бы библиотека мистера Стока. — Да, пожалуй. Возьмите пару книг, — сказала Луиза, глядя стеклянными глазами куда-то за спину Кларри. — Конечно, дорогая, — ответил Герберт Сток. Кларри удивленно обернулась. Она не заметила, что мистер Сток вошел вслед за ними. Его лицо светилось нежностью. — Вы очень добры, спасибо. Олив будет рада. Неожиданно Кларри нахмурилась. — Только миссис Белхэйвен может не позволить ей читать. Она одобряет лишь чтение Библии. — Но это же так скучно, — недоверчиво произнес Уилл. — Уилл, тебя никто не спрашивает, — осадил его отец. — Вы можете пронести их незаметно, — предложил Уилл. — Среди подносов для пирогов. — Уильям, довольно, — сказал Герберт. — Почему бы нам с тобой не пойти и не позаботиться о чае? Долли, должно быть, все уже приготовила. Когда они вышли, Луиза показала жестом, чтобы Кларри села на стул у ее кровати. — Кларри, расскажите мне… об Индии. Как там? — Это самое прекрасное место на свете, — ответила Кларри, опускаясь на стул. — Наш дом стоял среди холмов, окруженный лесом. Я каждый день ездила верхом смотреть на восход солнца над горами. Я очень скучаю по всему этому. — Продолжайте, — сказала Луиза сонным голосом. — Я могу… закрыть глаза, но я слушаю. Заговорив о своем прошлом, Кларри обнаружила, что уже не может остановиться. Она рассказала матери Уилла все о Белгури, о своем отце-нортумберлендце, о его упрямом характере и о своей кроткой полуиндианке-матери. О Камале и об Аме, о Шиллонге и трудностях выращивания чая в таких отдаленных краях. О Принце, свами и величии Гималаев. Единственное, о чем она умолчала, — это о застарелой вражде между ее отцом и Робсонами, о высокомерном предложении Уэсли спасти их. Мысли об Уэсли всколыхнули в ее душе давнюю обиду и чувство вины за смерть отца, и Кларри не нашла в себе сил упомянуть его имя. Как бы он сейчас злорадствовал, увидев ее в таком униженном положении! Вкратце рассказав Луизе о смерти своего отца, после которой они были вынуждены покинуть Белгури навсегда, Кларри замолчала, захваченная воспоминаниями. За все прожитые в Англии месяцы ее родственники ни разу не спросили ее об отце или об их с Олив прежней жизни. Кларри чувствовала благодарность к этой больной женщине за то, что та дала ей наконец возможность выговориться. Думая, что Луиза уснула, Кларри бережно накрыла ее опухшую ладонь своей и прошептала: — Спасибо. Глаза Луизы открылись, и их взгляды встретились. — Теперь я понимаю… почему Уилл так вами восторгается, — произнесла она. — Он славный мальчик, — сказала Кларри, улыбнувшись. — Да. Они с минуту помолчали. Кларри думала о том дне, когда Уилл показал ей вертеп, и она была уверена, что на лестничной площадке видела женщину в ночной рубашке. Слышала ли тогда мать Уилла их разговор о мертворожденном ребенке? Кларри ощутила потребность что-нибудь об этом сказать, потому что тяжесть этой потери невидимо витала повсюду: в этой комнате, в этом доме. Она не знала, как сказались роды на здоровье этой женщины, но видела, что горе въелось в нее наподобие раковой опухоли. — Миссис Сток, — сказала Кларри участливо, — мне очень жаль, что вы потеряли ребенка. Луиза отдернула руку, словно ее ошпарили, и, отворачиваясь, тихо застонала. Кларри поднялась. Она поступила неправильно. Она вмешалась в частную жизнь и обидела добрую женщину, проявившую по отношению к ней дружелюбие. — Простите меня, я позволила себе лишнее, — произнесла девушка. — Я не хотела вас расстроить. Кларри пошла к двери, но Луиза прошептала: — Останьтесь. Когда мать Уилла повернула лицо к остановившейся Кларри, на ее бледных щеках блестели слезы. — Вы были правы, — пробормотала она. — Это была девочка. Прелестная девочка. Кларри быстро подошла к ней и дотронулась до ее руки. — Вы слышали наш с Уиллом разговор, правда? Вы там были. — Да. — Он винит себя в случившемся, — тихо сказала Кларри. — Да, бедный мальчик. Я не могла… — Голос миссис Сток бессильно утих. Кларри душили слезы. — Вы дали ей имя? Луиза, судорожно вздохнув, кивнула головой. — Вы, наверное, выбрали имя заранее. Во взгляде Луизы отразилась безмерная тоска. — Если бы был мальчик, мы назвали бы его Генри. Если девочка — Люсинда. — Люсинда — очень красивое имя. Луиза снова протянула руку и нащупала ладонь Кларри. — Я помолюсь за Люсинду, — пообещала Кларри, нежно сжимая руку Луизы. — Я даже не знаю… где ее похоронили, — простонала она. Кларри очень хотелось как-то ее утешить. — Народ кхаси, среди которого мы жили в Индии, верит, что умерший младенец воплощается в птицу и улетает, свободный от страдания. — В птицу? — повторила Луиза. — Да, склоны Кхаси полны прекрасных, ярких птиц. В первый и единственный раз Кларри увидела тень улыбки, мелькнувшей на изможденном лице Луизы. — Мне это нравится, — тихо промолвила она. — Прекрасная птица. Глядя на Кларри измученными глазами, она что-то прошептала так тихо, что девушке пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать. — Спасибо вам… что стали Уиллу другом. После этого Луиза закрыла глаза и больше уже ничего не говорила. Кларри вышла на цыпочках из ее комнаты. Мистер Сток и Уилл поднимались по лестнице с подносом, на котором был чай и пережаренные гренки, приготовленные из булочек с изюмом. Узнав, что его жена уснула, мистер Сток повел Кларри в свой кабинет. — Без Долли мы не очень хорошо справляемся по хозяйству, — извинился он, предлагая ей блюдо с почерневшими гренками. — У нее сегодня выходной? — спросила Кларри и взяла одну гренку. У Лили они не ели никакой сдобы, даже пережаренной. Герберт Сток кивнул, глядя на Уилла. Мальчик стоял на коленях у камина, изучая положение шашек на доске. Мистер Сток заговорил, понизив голос: — Наша повариха неожиданно ушла от нас месяц назад по семейным обстоятельствам. А моя жена, как вы теперь знаете, прикована к постели. Раньше она вела все домашнее хозяйство и гордилась тем, что обходится без экономки. Он замолчал, явно испытывая неловкость. — Но теперь, сами видите, все пошло не так, как надо. Мистер Сток прервался, чтобы налить черного как смола чаю. Затем он продолжил, то и дело смущенно поглядывая на Кларри. — Я пытался убедить миссис Сток нанять кого-нибудь для помощи по хозяйству, пока она не поправится. Наконец она согласилась с тем, что нам нужна экономка и кухарка. Берти считает, что нужно дать объявление, но миссис Сток не хочет, чтобы в наш дом вошел посторонний человек… Она хочет, чтобы это был кто-то из нашего прихода, — сказал он, откашлявшись. — И мы подумали… Ну, в общем, сперва миссис Сток хотела поговорить с вами. Для нее важно, чтобы это был человек, который поладит с Уиллом. — Поладит со мной? — отозвался Уилл. — Что ты имеешь в виду? — Я разговариваю с Кларри, — резко ответил ему отец. — То есть вы предлагаете мне должность экономки?! — воскликнула Кларри. — Гм… Да, так и есть, предлагаю. Вы говорили, что ведение домашнего хозяйства для вас привычное дело… — Да, — выпалила Кларри не раздумывая. — Конечно, я принимаю ваше предложение, с большим удовольствием. Уилл вскочил на ноги и от радости захлопал в ладоши. — Папа, Кларри останется у нас жить? — Да, — улыбнулся мистер Сток. — Но есть кое-что, что меня беспокоит. Вы уверены, что Белхэйвены вас отпустят? Мы не хотели бы подрывать их бизнес. — Они хорошо справлялись и до нашего появления, — сказала Кларри. — Я не сомневаюсь, что миссис Белхэйвен будет рада от нас избавиться. Она не скрывает, что мы с Олив ей не нравимся. — Олив? — нахмурился Герберт Сток. — Ах, боже мой, я не подумал о том, чтобы предложить место и вашей сестре. Радость слетела с лица Кларри. Она поставила на стол чашку слишком крепко заваренного чая. — Я не могу оставить Олив одну, мистер Сток. Вы не представляете, как там тяжело. Сама она не выдержит. А кроме того, моя сестра умеет печь, шить и играть на скрипке. Она могла бы давать Уиллу уроки музыки. Еще она рисует… — Да, папа, — воодушевленно заговорил Уилл. — Я хотел бы научиться играть не только на фортепиано, но и на скрипке. Можно? Герберт Сток задумался, поглаживая подбородок. — Я об этом не думал. Извините, но я должен поговорить на этот счет с миссис Сток. И с Берти. Когда он вернется от Ландсдоунов, он, несомненно, тоже выскажет свое мнение. Кларри кивнула. Ее сердце сжалось при мысли о том, что возможность вырваться из плена может от них ускользнуть. — Но если мы откажемся нанять и Олив тоже, — спросил мистер Сток, — каков будет ваш ответ? Несмотря на жгучее желание сбежать с Вишневой улицы любой ценой, Кларри ответила не задумываясь. — Я вынуждена буду отказаться, мистер Сток, — сказала она уверенно. — Я пообещала Олив, что никогда ее не брошу. И сдержу это обещание. Глава одиннадцатая

— У нас тут, черт возьми, не богадельня, папа! — возмущался Берти. — Достаточно уже и того, что ты собираешься нанять эту полукровку-индианку. Бог мой, официантка из пивной займет должность экономки! А теперь еще мы должны взять к себе и ее несчастную чахоточную сестру. Герберт был ошеломлен энергичным отпором сына. — Она не чахоточная. — Откуда тебе это известно? У нее такой вид, как будто она улетит от первого же порыва ветра, — презрительно продолжал Берти. — Мы ничего не знаем об этих девушках, кроме того что они родственницы этих отвратительных Белхэйвенов. Они содержат гадкую пивную в худшей части Элсвика. Эта женщина, которая печет пироги, по воскресеньям наполняет церковь отвратительным запахом. Герберт встал из-за стола и снова начал ходить взад-вперед перед окном. Он чувствовал себя побежденным. Вернувшись два дня назад из загородного дома Ландсдоунов, расположенного близ Ротбери, старший сын подавил его своими доводами. Его критика была безжалостной, но, несмотря на это, Берти был здравомыслящим молодым человеком и гораздо лучше разбирался в тонкостях общественных приличий, чем его родители. Возможно, сказывалось влияние Вэрити, чей брат Клайв посещал с Берти одну и ту же начальную школу. Ландсдоуны занимали более высокую ступень на социальной лестнице, чем Стоки, и Берти был влюблен в рассудительную девушку из этого семейства. Вэрити была миловидной, но, по мнению Герберта, излишне тщеславной и лишенной чувства юмора. Впрочем, Берти виднее. — Папа, — Берти раскинул руки в стороны; его неожиданная обезоруживающая улыбка напомнила Герберту Луизу, — ты хороший человек. Я знаю, ты хочешь проявить доброту к этим несчастным сиротам, но главное — смогут ли они вести домашнее хозяйство и стать маме хорошими сиделками? Я, по правде говоря, не знаю, как дочери какого-то майора, который не справился с выращиванием чая, и его жены-индианки могут быть достойной компанией для моей дорогой больной матери. Герберт изумленно посмотрел на сына. — Откуда ты, скажи на милость, знаешь столько о сестрах Белхэйвен? У Берти был самодовольный вид. — Я потратил время, чтобы навести справки, когда ты сообщил мне эту сумасбродную идею. Ландсдоуны имеют некоторое отношение к чайному бизнесу, среди их родственников есть плантаторы из Ассамы и оптовые торговцы из Лондона. Вэрити всем этим очень обеспокоена. — Что ж, очень хорошо, но это наше дело, а не Ландсдоунов, несмотря на их связи, — досадливо заметил Герберт. — Я, к примеру, считаю, что Кларри вполне нам подходит. Она сообразительна, прилежна и всегда приветлива. Уилл ее обожает… Берти грубо захохотал. — Ты собираешься нанять ее на основании того, что о ней думает наш шалопай? Мальчик фантазер. Он полагает, будто они индийские принцессы, или другую чепуху в этом роде. Бог мой, папа! В следующий раз ты наймешь фею на должность прачки и эльфа на место садовника! — Не говори ерунды, — вздохнул Герберт. — Дело ведь не только в Уилле. Твоя мать тоже готова взять их обеих. И, скажу тебе откровенно, меня настолько волнует ее благополучие, что я найму кого угодно, если она этого захочет. Возможно, сестры Белхэйвен смогут ее приободрить. — В том-то и дело, — сердито проговорил Берти, чувствуя, что проигрывает спор. — Наша мама сейчас не в том состоянии, чтобы принимать такие решения. Нам придется самим решать за нее. И, хочу надеяться, мы сумеем оградить ее от этих странноватых девушек. У них нет никаких рекомендаций, не считая детского восторга Уилла. Нам нужно дать объявление и нанять на должность экономки кого-нибудь более компетентного. Маме необходима профессиональная сиделка. Мысль о том, что такой разговор противоречит желанию его жены, придала Герберту решимости. Он уже приводил сиделок, но Луиза каждый раз отсылала их обратно. — Я не больна, — говорила она твердо. — Просто обессилена. Мистер Сток потер пораженную ревматизмом ногу и уставился на пустынную площадь за окном. Уже раскрывались желтые звездочки первых нарциссов. — Нет, я все решил, — сказал он твердо. — Я найму обеих сестер Белхэйвен. Берти, ругаясь себе под нос, стремительно вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Герберт тяжело вздохнул. Он, похоже, не способен принести счастье никому из своей семьи. Луиза всегда говорила ему, что он чересчур потакает Берти, но слишком строг в отношении Уилла. Что ж, в данном вопросе ему придется проявить твердость, но нет сомнений в том, что его непримиримый старший сын будет использовать малейшую возможность, чтобы доказать ему глупость этого поступка. Берти обладал даром убеждения, но его талант пропадал зря. Старший сын мистера Стока работал у него секретарем, в то время как ему нужно было выучиться на адвоката. Герберту очень хотелось, чтобы его старший сын обрел душевный покой. Возможно, помолвка с Вэрити его успокоит. Мистер Сток решил, что будет всячески способствовать их союзу. Счастливый брак — это настоящий дар небес. Герберт стиснул зубы, чтобы не дать пролиться подступающим слезам. Его любимая Луиза увядает в этой затхлой спальне, и, кажется, он не в состоянии остановить ее угасание. Ей как будто безразлично, жить или умереть. С того самого ужасного дня… Нет, он не будет думать об этом. Она должна поправиться. Жизнь без нее станет бессмысленной. Если она выздоровеет, он больше никогда не будет настаивать на близости с ней. Мысль о том, что он своей любовью и желанием причинил ей столько боли и горя, была невыносимой для него. Мистер Сток решительно подошел к столу и принялся писать Кларри и Олив письмо. Они принесут в этот несчастливый дом радость жизни и надежду. Благодаря им он поможет своей жене обрести былое здоровье.

Иди сюда! — велела Лили, протягивая Кларри толстый дорогой конверт, словно он жег ей пальцы. — Кто это пишет тебе такие роскошные письма? Кларри посмотрела на Олив, выйдя из прачечной и вытирая руки. Олив, вся в муке, стояла у кухонного стола, тревожно и возбужденно глядя на письмо. Сестры знали, что в этом конверте заключена их судьба. — Ну, распечатывай! — гаркнула Лили. Кларри взяла конверт у нее из рук и распечатала его. Девушка прочла письмо, написанное аккуратным почерком. Она представила Герберта Стока, сидящего за своим столом красного дерева и пишущим эти строки. Сердце Кларри подпрыгнуло от восторга. Она еще раз перечитала писмьо, чтобы убедиться, что все поняла правильно. — Это от мистера Стока, — выпалила она. — Чего он хочет? — спросила Лили подозрительно. Кларри бросила на Олив торжествующий взгляд. — Он предлагает мне должность экономки, а Олив — горничной. Олив ахнула, прикрыв лицо ладонью. У Лили открылся рот от изумления. — Мы должны приступить к выполнению своих обязанностей так скоро, как только сможем, — продолжала Кларри срывающимся голосом. — На следующей неделе, если это будет удобно. — Удобно? — наконец обрела дар речи Лили. — Я покажу им «удобно»! Ты все подстроила, не так ли? — завопила она. — Сперва этот глупый мальчишка, потом его отец, такой же глупец. Ты обвела их вокруг пальца. Что еще ты ему предложила, а? — Ничего, — решительно ответила Кларри. — Это он мне предложил. Их кухарка уволилась, а миссис Сток не справляется. Им нужен кто-нибудь, кого они знают по церкви. — По церкви? — взревела Лили. — Вы маленькие грязные язычницы, вот вы кто! Зачем вы им? Она выхватила письмо у Кларри из рук и вцепилась ей в волосы, дергая за них в припадке злобы. Кларри закричала от боли. — Оставьте ее! — воскликнула Олив, бросаясь к ним и впиваясь ногтями в руку Лили. — Вы отвратительны! Лили, стряхнув ее с себя, оттолкнула девочку назад. В это самое мгновение в кухню влетел Джейред и чуть не упал, споткнувшись через повалившуюся на пол Олив. — Что происходит? Увидев, что его жена вцепилась в черные волосы Кларри, он закричал: — Лили, отпусти девчонку! Ваши вопли слышно на Скотсвуд-роуд. Лили с яростным криком отшвырнула Кларри. — Да успокойся ты, — встревоженно сказал Джейред. — Что случилось? Жена помахала письмом у него перед носом. — Предательство, вот что! Вот и благодарность за то, что я приняла маленьких дикарок твоего братца, и это после всего добра, что я им сделала. Я знала, от них будут одни неприятности, разве я не предупреждала тебя об этом? Но ты меня не слушал. А теперь они протоптали дорожку в дом Стоков — к моим покупателям! Это уж слишком. Я не позволю! Скажи им, что мы их не отпустим. Она повалилась на стул и начала громко всхлипывать. Кларри помогла Олив подняться, испытывая отвращение к истерике Лили. Сестры обнялись. Пока Джейред читал письмо, Кларри твердо заявила: — Мы будем работать у Стоков, дядя Джейред, и никто не сможет нам в этом помешать. За этим мы и ехали в Англию: найти хорошее место и обеспечивать себя самостоятельно, чтобы никому не быть обузой. Мы благодарны вам за то, что вы нас приютили и дали нам работу, но и вы должны быть благодарны нам за то, что мы не жалея себя помогали вам с миссис Белхэйвен. — Мы все еще несем ответственность за вас обеих, — напомнил Кларри Джейред, пристально глядя на нее, — до тех пор пока вы не достигнете совершеннолетия. Это произойдет не раньше следующего года, девочка. Тебе следовало с нами посоветоваться. В его взгляде появилось упрямство. — Я не хочу становиться у вас на пути, Кларри, но мы должны получить компенсацию. — Компенсацию? — переспросила Кларри. — Да, — кивнул Джейред. — Вы наши родственницы и работаете у нас по найму. Я полагаю, что половину вашего жалованья мистер Сток должен передавать нам, вашим опекунам. Лили тут же перестала всхлипывать и подняла глаза. — Это верно, вы будете нам платить. Хоть этим нас отблагодарите. Вы не уйдете к Стокам, пока мы это не уладим. Кларри старалась сдерживать раздражение. Родственницы, надо же! И Белхэйвены имеют наглость требовать это после того, как они обращались с Олив и с ней. Но она готова была заплатить эту цену за то, чтобы вырваться из каторги на Вишневой улице. — Значит, половину жалованья, — сказала Кларри, — пока мне не исполнится двадцать один год. Лили ткнула пальцем в Олив и возмущенно фыркнула. — Пока этой девчонке не исполнится двадцать один год. — Нет, миссис Белхэйвен, — обернулась к ней Кларри. — Как только я достигну совершеннолетия, Олив будет находиться под моей опекой. Она почувствовала, как сестра сжала ее ладонь. — Вернемся к этому вопросу, когда придет время, — проворчал Джейред и направился в бар. Глава двенадцатая