И спорщиков

Отношение к играм и пари в России (да и, наверное, в ми­ре) во все времена, при всех режимах и порядках было при­близительно одинаковым. Для его иллюстрации просто пере­числим несколько фактов, являющихся общеизвестными, но нередко забывающимися при исследовании вопроса о юриди­ческом значении данных явлений, свидетельствующих о вы­сочайшей социальной значимости таких явлений, как игры и пари.

Участники игр. В игры играют все, пари заключают многие (а в ряде государств — участником пари бывает каж­дый хотя бы раз в жизни).

Ставки в играх и пари. Они весьма разнообразны — от нескольких центов до всей имеющейся наличности, все­го наличного имущества игрока, а нередко и до целых со­стояний, включающих автомобили, дома, «заводы, газеты, пароходы». В играх с участием определённых лиц ставка­ми могут быть человеческие действия (включая такие, как поцелуй, вступление в брак, публичная демонстрация соб­ственного тела), части человеческого тела, здоровье, а ино­гда и жизнь. Во всех без исключения играх и пари ставкой является честь, о чем свидетельствует характер и наимено­вание возникающих из них долгов (см. ниже).

Долги, возникающие из игр и пари. Эти долги счи­таются подлежащими уплате, причем, в определённой соци­альной среде неуплата проигрыша расценивается как повод для обструкции и наказания неплательщика, порой — весь­ма жестокого, вплоть до лишения жизни. Во всяком случае долги из игр и пари обозначаются термином «долг чести» — ни один другой долг (ни из займа, ни из купли-продажи, ни из аренды) подобного наименования никогда не удостаивал-ся[106].

Игорный бизнес. Несмотря на самое тяжкое налоговое бремя, возлагаемое на него всеми государствами, он стоит на первом месте в мире по доходности, опережая даже нар­кобизнес.

Биржевые сделки. Ряд биржевых сделок, повсемест­но распространенных и ежедневно заключаемых на фондо­вых биржах всего мира, такие, например, как стеллажная сделка, сделка на разницу, представляют собой разновидно­сти игр и пари.

Преступления. Ради получения выигрышей в играх и пари их участники нередко пытаются содействовать соб­ственному выигрышу, причем, применяют для этого любые способы. В результате таких действий игры нередко превра­щаются в то, что на обыденном языке называется вовлече­нием в азарт, «обманом», «подставой», а на языке уголовно­го права именуется мошенничеством и подкупом участников соревнований.

Но большинства перечисленных факторов государства и законодательства в упор не замечают) Исключением явля­ется разве только последний: участников уголовно окрашен­ных игр государство привлекает к уголовной ответственности. Гражданское же законодательство об играх и пари либо мол­чит, либо говорит о них так, что лучше бы уж, кажется, и вовсе молчало, ибо все его предписания сводятся, обыкновен­но, к указаниям о том, что обязательств из игры и пари либо вовсе не возникает, либо они хотя и возникают, но в суде не защищаются. В частности, именно так поступало русское до­революционное гражданское законодательство[107].

Норма ст. 2014 т. X ч. 1 Свода Законов Российской Импе­рии[108] устанавливала оспоримостъ «займа по игре» [109]. Под этим термином все русские цивилисты единодушно пони­мали не заём как таковой, а долг, происшедший от игры, ссылаясь при этом на ст. 2019 т. X ч. 1 Свода Законов. При «займе по игре», — указывал автор самого объемного курса русского гражданского права, — «... никакого займа на са­мом деле нет, а есть только облечение в заёмное обязатель­ство долга по игре самого участника в ней...»[110]. «... Бели заёмное письмо выдано проигравшим вместо платежа на­личными деньгами, то хотя основание к выдаче заёмного письма и есть налицо, но это основание не признается со стороны закона заслуживающим уважения, и заимодавец, получивший такое заёмное письмо от проигравшего, не в со­стоянии будет взыскать по этому письму выигранную сум­му, при возражении ответчика»[111]. «Под займом по игре ра­зумеются два вида займа: 1) Долг проигравшего выиграв­шему: тут, собственно не заём, а долговое обязательство;... 2)... действительный заём, произведенный для того, чтобы употребить занятые деньги на игру или заплатить долг по игре»[112]. «Заём по игре составляет в сущности не заём, адолг по игре, платеж которого... составляет дело чести — недостаточность юридической защиты восполняется нрав­ственною защитою»[113].

На той же позиции стоял и Гражданский Кассационный Департамент Правительствующего Сената; так, в решениях № 969 за 1869 г. и № 368 за 1879 г. было указано, что под термином «заем по игре» понимается случай «когда обе сто­роны участвовали в игре и одна из них требует с другой деньги в качестве проигрыша»[114].

Помимо самого долга от игры дореволюционное законо­дательство признавало оспоримыми сделки денежного зай­ма, сделанного для игры, при условии, однако, что заимода­вец, в момент предоставления займа знал или должен был знать о том, что заём производится для игры. «Например, несколько лиц играло в карты и один из игроков, проиг­равший свыше бывшей у него суммы, занимает у другого игрока или у одного из присутствующих при игре для про­должения игры. Это лицо не могло не знать, для какой цели совершается заём и потому договор с ним, по смыслу зако­на, недействителен, его требование к занявшему не может иметь юридической силы. Если же, например, проигравший обязался заплатить свой долг на другой день и ввиду этого он идет к своему другу, занимает у него деньги, не гово­ря ему о цели займа, то его обязательство имеет полную силу»[115].

В упомянутом Сенатском решении за 1879 г. уточнялось также, что «ничтожен лишь долг по игре; но деньги, выпла­ченные по игре, возвращению не подлежат»[116]. На той же точке зрения стояли и русские цивилисты. «... Закон гово­рит только о долгах по игре и для игры, а не о самой игре, и потому расплата по игре сохраняет полную юридическую силу, так что не может быть и речи о требовании назад упла ченного после игры проигрыша». Но если же «... произошёл платеж по долговому обязательству, основанному на иг­ре, то для уплатившего не закрывается возможность требо­вать обратно уплаченного, так как исполнение по недействи­тельному обязательству не может иметь силы...»[117] (выде­лено мной.— В. Б.).

Норм о пари и возникающих из пари долгах в рус­ском дореволюционном законодательстве не было, однако Сенат, при единодушной поддержке ученых, разъяснял в том смысле, что «признание долга из пари долгом по игре не противоречит закону» (решение № 414 от 1868.г.)[118], а, следовательно, правовой режим долгов из пари совпадает с правовым режимом долгов по игре. «Пари, как игра, ос­нованная для лиц, в игре не участвующих, исключительно на случае, не может создать права, пользующегося защи­тою законов» (решение № 110 от 1881 г.)[119]. К. Н. Анненков, поддерживая указанное разъяснение Кассационного Депар­тамента, находил таковое (а заодно и все иные коммента­рии Сената и цивилистов по вопросам игр и пари) не толь­ко «вполне правильными, но и достаточными»[120]. Вместе с тем, существовали и несколько иные Сенатские коммента­рии, как то, например: «Договор пари не может быть при­знан недействительным только потому, что такие договоры не предусмотрены законом; для признания договора (пари) недействительным необходимо установить, что он противен закону, благочинию или общественному порядку» (решение № 288 от 1878 г.)[121]. Законодательство советской России уделяло внимание ис­ключительно публично-правовому аспекту регламентации ор­ганизации игр и участия в них. Норм о граснсданско-правоволц значении игр и пари в российском законодательстве советско­го периода практически не было. Едва ли не единственным исключением в советское время были лотереи, организация и проведение которых допускались в разрешительном порядке и, к счастью, не рассматривались как предмет для запрета. Участие в лотереях всегда влекло возникновение граждан­ских прав и обязанностей[122]. В остальном советское государ­ство интересовали игры и пари, участие в которых и проведе­ние которых отличались той или иной степенью общественной опасности.

До самого недавнего времени российское законодатель­ство сохраняло отпечатки того периода. Так, ст. 164.1 Ко­декса РСФСР об административных правонарушениях (Ко-АП) устанавливала, что участие в азартных играх (в карты, рулетку, «наперсток» и другие) на деньги, вещи и иные цен­ности, а равно принятие ставок частными лицами на спор­тивных и иных состязаниях являются административными правонарушениями. Определённому контингенту лиц — об­виняемым, подозреваемым и осужденным — играть «в кар­ты и другие азартные игры» просто запрещено[123]. До недав него времени организация азартных игр, вовлечение в них несовершеннолетних и содержание игорных притонов рас­сматривались даже как уголовно наказуемые деяния, т. е. преступления (ст. 208-1, 210 и 226 Уголовного кодекса РСФСР от 27 октября 1960 г.).

Действующим Кодексом РФ об административных пра­вонарушениях запрещается проведение лотерей, тотали­заторов (взаимных пари) и других, основанных на риске игр, объектом которых являются выборы, референдум и их результаты в период избирательной кампании или кампа­нии референдума (ст. 5.49), а также наказываются опреде­лённые нарушения законодательства о лотереях, а имен­но — проведение лотереи без разрешения или без направле­ния в установленном порядке уведомления, несвоевремен­ное перечисление целевых отчислений от лотереи, а так­же их направление на иные цели, чем те, которые преду­смотрены законодательством о лотереях, и, наконец, отказ в выплате, передаче или предоставлении выигрыша, а так­же нарушение порядка и (или) сроков выплаты, передачи или предоставления выигрыша, предусмотренных условия­ми лотереи (ст. 14.27).