Статья 1062 ГК. Нормой ст. 1062 ГК установлено, что «Требования граж­дан и юридических лиц, связанные с организацией игр и пари или с участием в них

Нормой ст. 1062 ГК установлено, что «Требования граж­дан и юридических лиц, связанные с организацией игр и пари или с участием в них, не подлежат судебной защите, за ис­ключением требований лиц, принявших участие в играх или пари под влиянием обмана, насилия, угрозы или злонамерен­ного соглашения их представителя с организатором игр или пари, а также требований, указанных в п. 5 ст. 1063 настоя­щего Кодекса», т. е. в лотерее, тотализаторе или иных играх, проведенных государством, муниципальными образованиями или третьими лицами по их разрешению.

Обращаем внимание читателей на ряд очевидно вытекаю­щих из данной нормы, но далеко не всеми признанных обсто­ятельств.

Первое. Цитированная статья говорит о требованиях, т. е. о правомочиях, составляющих центральную часть содер­жания субъективных обязательственных прав. Следователь­но, данная норма, в отличии от предписаний ряда европейских законодательств, прямо признает тот факт, что игры и па­ри являются юридическими фактами, влекущими возникно­вение обязательственных правоотношений. Карточный про­игрыш влечет обязательство уплатить предмет проигрыша. Проигрыш пари влечет обязательство уплатить то, что явля­лось ставкой. На гражданские правоотношения из игр и пари распространяются все нормы об обязательственных правоот­ношениях, включая, в частности, правила о недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательств, порядке и принципах исполнения обязательств, перемене лиц в обяза­тельствах, ответственности за нарушение обязательств, обес­печении исполнения и прекращении обязательств. Самое глав­ное следствие данного подхода ГК — неизбежный вывод о том, что имущество, переданное во исполнение обязательства из игры или пари ни при каких условиях не может быть истре­бовано обратно, за него, а также за убытки, возникшие от исполнения такого обязательства, не должна уплачивать­ся компенсация, если только иное не предусмотрено законом. Имущество, полученное выигравшим участником или орга­низатором в виде ставки по игре или пари (выигрыш), есть предмет обязательства, т. е. имущество, переданное по эконо мически достаточному и юридически действительному ос­нованию; оно не может рассматриваться как предмет неосно­вательного обогащения и, следовательно, не может подлежать возврату. «... Переход выигрыша к победителю получает пра­вовое основание. Это придает соглашению об игре свойства правомерного юридического действия, направленного на до­стижение правовых последствий, т. е. сделки. Заключая та­кое соглашение и заранее сознавая, что его исполнение не может быть обеспечено в принудительном порядке, участни­ки взаимно рассчитывают на добросовестность друг друга и надлежащее исполнение принятых на себя обязательств. Нет оснований считать такой подход участников неправомерным или необоснованным — ведь в соответствии со ст. 309 ГК обя­зательства должны исполняться надлежащим образом и при этом в первую очередь в соответствии с условиями самого обя­зательства»[124]. Исключения из этого правила должны быть прямо предусмотрены законом.

ГК совершенно не дает оснований для заключения о том, что «из игр и пари обязательства не возникают». Дан­ный вывод мог бы быть сделан, если бы в ГК содержалась норма, подобная правилу п. 1 ст. 762 Германского Граждан­ского уложения: «.Из игры и пари обязательство не воз­никает. Требование о возврате исполненного на основании игры или пари не подлежит удовлетворению, так как обя­зательство отсутствовало» [125]. Никакие обязательства ни­когда не возникают — вот смысл этой нормы. Но современ­ный ГК взял за основу норму ст. 2539 Проекта Граждан­ского уложения Российской Империи: «Из игры и пари (би­тья об заклад) не возникает обязательств, пользующихся судебною защитою» [126]. Об иных обязательствах — не поль зующихся судебной защитой — эта норма ничего не говорит. Заключая от противного мы должны признать, что из игры и пари возникают обязательства, не пользующиеся судеб­ной защитой. Между тем ошибочное суждение о том, что из игр и пари вовсе не возникает никаких обязательств, рас­пространено даже сейчас.

Таково мнение, например, М. И. Брагинского, который пишет, что «Из ст. 1062 и 1063 следует, что игры й'йари счи­таются действительными сделками только в случаях, прямо предусмотренных этими статьями, и соответственно только в этих случаях подлежат защите. Общим же правилом явля­ется признание и игр, и пари обстоятельствами, с которыми не может быть связано возникновение прав и обязанностей у сторон»[127]. При всем уважении к автору мы не можем не отметить просто необъяснимого смешения различных поня­тий. Тезис о том, что с играми и пари не связывается воз­никновение прав и обязанностей находится в противоречии с предписанием ст. 1062 ГК, говорящей о требованиях, все­гда возникающих из любых игр и любых пари. Недействи­тельными сделки игры и пари могут быть признаны только в случаях, прямо предусмотренных нормами ст. 168-179 и ст. 1062 ГК; по общему же правилу ст. 1062 ГК они являются действительными. То же обстоятельство, что возникающие из игр и пари требования не подлежат судебной защите, никак не связано и не может быть связано с недействитель­ностью игр и пари как сделок.

«Анализ ст. 1062 ГК РФ показывает, что стороны в ре­зультате участия в игре или пари не наделяются правами и обязанностями, за исключением случаев, предусмотренных п. 5 ст. 1063 ГК РФ»[128] — пишет другой автор.

В. Рахмилович и Э. Э. Сергеева правильно отмечая, что отношения, возникающие из игр и пари нужно квалифи­цировать как натуральные обязательства, неожиданно за­ключают, что «... отсутствие у требований из игр и пари судебной защиты означает, что соглашения об игре и пари не влекут за собой возникновения у их сторон каких-либо обязательств по отношению друг к другу, то есть что та­кие соглашения не являются гражданско-правовыми дого­ворами» [129] (выделено мной. — В. Б.). При этом ими делается две ссылки — на М. М. Агаркова, который действительно не считал натуральные обязательства настоящими, в полном смысле этого слова, гражданско-правовыми обязательства­ми, а также —на цитируемую выше заметку А. М. Эрделев-ского. Что касается последней, то она совершенно неосно­вательна: приведенная выше выдержка из нее определённо свидетельствует о том, что её автор занимает по интересую­щему нас вопросу прямо противоположную позицию. Отно­сительно же взгляда М. М. Агаркова на природу так назы­ваемых натуральных обязательств надо отметить, что он не только не является единственно возможным, но и, больше того, является самым нетривиальным и практически не име­ет сторонников среди научной общественности[130]. От себя хотим заметить, что причиной этого взгляда стала очевид­ная нестыковка в части определения предмета спора. Когда М. М. Агарков говорит о невозможности истребовать обрат­но уплаченное (предоставленное) во исполнение обязатель­ства, лишенного исковой силы, он, очевидно, рассматрива­ет юридическую природу состояний, возникающих после со­вершения должником такого предоставления. В то же время вопрос о природе натуральных обязательств имеет смысл лишь применительно к такому состоянию, в которых пребы­вают стороны спорного отношения после истечения исковой давности, но до совершения должником предоставления в соответствии с его условиями; тот же И. Б. Новицкий рас­суждает об «обязательстве, по которому право на иск отпа­ло за истечением давности», но по которому исполнение ещё не предоставлено[131]. С учетом этого разночтения точки зре­ния, которые, на первый взгляд, являются несовместимыми, в действительности легко уживаются друг с другом. Имен­но: после истечения исковой давности обязательство про­должает быть обязательством, хотя и несколько ослаблен­ным в своей санкции (натуральным обязательством). Санк­цией в нем является постановление закона, признающее вру­чение предмета предоставления должником кредитору до­статочным основанием для приобретения кредитором этого предмета, хотя бы исполнение и было учинено после утраты обязательством исковой защиты (И. Б. Новицкий). В таком виде оно может существовать сколь угодно долго, напри­мер, до тех пор, пока по нему не будет учинено предостав­ление. Со своим исполнением натуральное обязательство, как и всякое иное, прекращается; в то же время, обратное требование предоставления на том основании, что оно бы­ло учинено по обязательству, не имеющему исковой защиты, закон признает безосновательным, т. е. считает получение имущества во исполнение натурального обязательства до­статочным основанием для его приобретения кредитором (М. М. Агарков)[132].

Неопределённым следует назвать мнение Т. В. Сойфер, которая пишет следующее: «ГК... устанавливает, что тре­бования, связанные с организацией игр и пари или с уча­стием в них, не подлежат судебной защите.... По общему правилу игры и пари не относятся к обстоятельствам, с ко­торыми связано возникновение прав и обязанностей у их организатора и участников»[133]. Непонятно, как же все-таки обстоит дело в действительности: то ли игры и пари порож­дают обязательства, не подлежащие судебной защите, то ли вовсе ничего не порождают.

В вопросе о юридическом значении игр и пари из по­следней учебной литературы заслуживают похвалы Курс лекций, написанный коллективом авторов Института за­конодательства и сравнительного правоведения[134] и учеб­ник гражданского права Санкт-Петербургского универси­тета[135] — они не содержат заявления о том, что игры и пари не порождают обязательств. Напротив, в частности, отмечается, что законодательство «...не стремится объ­явить недействительными обязательства, не соответствую­щие требованиям публичного порядка, боясь создать слиш­ком много препятствий в экономической жизни общества.... Российское гражданское законодательство рассматрива­ет обязательства, возникшие из игр и пари в качестве нату­ральных»[136].

Второе. Норма ст. 1062 различает две сферы обществен­ных отношений, связанных с играми и пари:

1) отношения, связанные с организацией игр и пари и

2) отношения, связанные с участием в играх и пари. Следовательно, сами игры и пари также могут быть раз­делены на два вида1) с участием организатора («рулетка» в казино, лотерея, тотализатор на скачках или спортивных состязаниях и т. п.) и

2) без участия такового (карточные игры, игры в лото, домино, шахматы, шашки, бильярд и др.).

По приведенным примерам видно, что в играх и пари с участием организатора участники игр и пари не вступают в какие-либо отношения (а значит и правоотношения) между собой, будучи связанными правоотношениями только с орга­низатором игр и пари. Участники игр и пари, проводимых без участия организатора, вступают в правоотношения непо­средственно друг с другом. Очевидно, что те и другие отноше­ния подлежат отдельному анализу и должны быть предметом самостоятельной юридической квалификации.

Третье. Перечисленные в статье требования из игр и пари — организатора к участникам игр и пари, требования участников друг к другу и к организатору — как правило не подлежат судебной защите. Это означает, что нарушение обязательств из организации игр и пари, либо обязательств из участия в них, не порождает какого-либо охранительного гражданского правоотношения, содержанием которого было бы право на обращение в суд за защитой нарушенных субъ­ективных прав; т. е. не порождает искового притязания. За­щита гражданских субъективных прав из организации игр и пари и участия в них, вопреки ст. 11 ГК, не осуществляется судом (арбитражным или третейским судом). Выигравший не имеет права на иск ни в материальном, ни даже в процессу­альном смысле к проигравшему о взыскании ставки в игре или пари. Но сказанное не исключает, однако:

— самозащиты данных субъективных прав — применения способа защиты, не требующего вмешательства суда (ст. 12 и 14 ГК);

— основательности сохранения выигравшим в своей соб­ственности добровольно переданного и фактически получен­ного выигрыша (см. выше);

—- предъявления требований из игр и пари к зачету (ст. 410-412 ГК)[137];

— их уступки (ст. 382-390 ГК)[138];

— их реализации в ходе ликвидационного (конкурсного) производства посредством предъявления таковых ликвида­ционной комиссии (конкурсному управляющему) ликвидиру­емого должника.

Четвертое. Существует группа игр и пари, переданное по которым имущество рассматривается как неоснователь­ное обогащение и, следовательно, подлежит возврату. В нее входят игры и пари, участие в которых стало следствием влияния (1) обмана, (2) насилия, (3) угрозы или (4) злонаме­ренного соглашения их представителя с организатором игр или пари.

Понятия обмана, угрозы, насилия и злонамеренного со­глашения, очевидно, по своему содержанию должны соот­ветствовать идентичным понятиям, употребленным в ст. 179 ГК[139]. Рискнем предположить, что и содержание предписа­ния ст. 1062 в этой части совпадает с содержанием ст. 179[140] и означает право лица, принявшего участие в игре или пари под влиянием хотя бы одного из указанных выше факторов, (1) требовать признания игры или пари недействитель­ной сделкой, (2) возврата всего, переданного им в качестве проигрыша другому участнику, либо денежной компенса­ции предмета проигрыша, а также — (3) возмещения реаль­ного ущерба. Очень важным является то обстоятельство, что предъявить подобные требования может только обма­нутый [141], но не обманувший участник, причем, не всякий обманутый, а только тот, кто что-либо уплатил или со­вершил в качестве проигрыша.

Например, лицо соглашается играть в карты, полагая, что его партнеры будут играть по правилам, в то время, как последние, используя нанесенные на картах метки и прочие шулерские приемы, получают возможность нарушать пра­вила и, тем самым, недобросовестно содействует собствен­ному выигрышу. Обманутый и вследствие этого проиграв­ший участник имеет право требовать (1) признания соот ветстпвующей игры (пари) недействительной сделкой и (2) возврата переданного или исполненного им предмета про­игрыша (разумеется, при условии, что он докажет факт об­мана, а также то, что его проигрыш стал следствием это­го обмана). Если же проигравший, несмотря на проигрыш, так ничего и не передал выигравшему (ссылаясь, например, на обман с его стороны), исковые требования последнего о взыскании выигрыша удовлетворению подлежать не могут.

Следует сказать, что норма ст. 1062 FK, а вслед за нею и все современные её комментаторы[142], ошибочно считает дан­ную группу играми и пари, требования из которых подлежат судебной защите, приравнивая её тем самым к играм и пари, перечисленным в п. 5 ст. 1063 ГК. Это неверно[143]. Требование о возврате проигранного под влиянием обмана, насилия, угрозы или злонамеренного соглашения (ст. 1062 ГК) и требование о выдаче выигрыша (п. 5 ст. 1063 ГК) — разные требования. Требований о возврате проигранного, по общему прави­лу, вообще не возникает, ибо переход имущества во испол­нение натуральных обязательств из игр и пари считается основательным. Но возникнув (в случаях, предусмотрен­ных законом, а именно — ст. 1062 ГК) они всегда подлежат судебной защите. Субъектом требования о возврате про­игранного является проигравшая сторона, передавшая вы­игрыш; субъектом корреспондирующей ему обязанности — выигравшая сторона, получившая выигрыш. Наконец, юри­дическим составом, лежащим в основании возникновения требования о возврате проигранного, является (1) призна­ние состоявшейся игры или пари недействительной сделкой; (2) исполнение проигравшей стороной не существовавшего обязательства.

Требования о выдаче выигрыша, наоборот, по общему правилу, возникают всегда, но не подлежат, судебной защи­те, если только иное не предусмотрено законом (а именно — п. 5 ст. 1063 ГК). Субъектом требования о выдаче проиг­ранного является выигравший участник; субъектом корре­спондирующей обязанности — проигравший. Юридическим фактом, лежащим в основании возникновения требования о выдаче проигранного, является состоявшаяся игра или па­ри.

Кстати: сказанное выше — о необходимости различения требований о возврате проигранного и о выдаче выигры­ша — весьма наглядно иллюстрируется нормами Проекта Гражданского уложения Российской Империи и ряда ино­странных законодательств. Так, упомянутый Проект рус­ского Гражданского Уложения (ст. 2542) предусматривал, что «Добровольно уплаченный проигрыш по игре или пари может быть требуем обратно в том лишь случае, если вы­игравшая сторона действовала недобросовестно»[144]. Именно об этом идет речь в ст. 1062 современного российского ГК; совершенно очевидно, что данные требования не имеют ни­чего общего с требованиями о выдаче выигрыша, подлежа­щими судебной защите (п. 5 ст. 1063 ГК).

Пятое. Наконец, существует группа игр, требования о вы­даче выигрыша из которых подлежат судебной защите. Они перечислены в норме п. 5 ст. 1063 ГК и включают в себя игры, проведенные1) государством (т. е. Российской Федерацией и её субъек­тами);

2) муниципальными образованиями;

3) третьими лицами по разрешению государства или му­ниципальных образований.

Примерами таких игр, названных в ГК, являются лотерея и тотализатор.

Интересно, что в данном случае ГК говорит только об играх, но не о пари. Сделать вывод о том, сопрягается ли это с действительностью, или нет, возможно только при усло­вии установления понятия об играх и пари с целью четкого их разграничения. Забегая вперед скажем, что по нашему мнению норма должна иметь расширительное толкование, т. е. распространяться как на игры, так и на пари (см. об этом, хотя бы п. 1 ст. 1063 ГК, считающий пари разновид­ностью игры).