Геологи Севера Камчатки

Итак, я дошел в своем повествовании до рождения Камчатского территориального геологического управления, которому суждено было сыграть очень важную роль в создании современной минерально-сырьевой базы Камчатки. Но, прежде чем приступить к рассказу об этом управлении, я должен вернуться несколько назад и познакомить читателя с организацией геологоразведочных работ на севере полуострова, потому что там она шла отдельно и параллельно организационным течениям в центре и на юге Камчатки, так как осуществлялась из Магадана.

Как пишет один из корифеев северо-камчатской геологии Юрий Павлович Рожков, "в декабре 1946 года бывшим геологоразведочным управлением Дальстроя МВД СССР (г. Магадан) была организована Пенжинская геолого-поисковая экспедиция… В то время Пенжинский и Олюторский районы Корякского автономного округа Камчатской области представляли белое пятно на геологической карте Советского Союза… Местом базирования было определено село Кушка, расположенное в устье реки Гижиги. Площадь исследуемой территории составляла 240 тысяч квадратных километров - нынешние Пенжинский и Олюторский районы Камчатской области и бассейн реки Гижиги с полуостровом Тайгонос.

Первым начальником и главным геологом экспедиции был назначен Владимир Алексеевич Титов. Ассигнования составляли около 500 тысяч рублей (в ценах до 1991 года). За зиму 1946-47 гг. были проведены организация и укомплектование полевых партий кадрами. Уже в апреле 1947 г. вышли на полевые работы партии… под руководством М. Н. Кожемяко, И. П. Васецкого, Н. С. Чугунова, В. С. Смолича, П. Г. Туганова, А. П. Шпетного" (28).

Александр Петрович Шпетный возглавил в тот первый полевой год работы экспедиции Шайбовеемскую геолого-рекогносцировочную партию, в которой состояли прораб- поисковик Б. Н. Введенский, топограф А. П. Сазонов, курсант-коллектор Б. Н. Чумак, промывальщик Г. А. Пантелеев и пятеро рабочих. В задачу партии входило полумиллионное геологическое картирование и шлиховое опробование речных систем. На основе этих работ требовалось оценить перспективы района на наличие различных полезных ископаемых и наметить основные геологические структуры.

Организация партии проходила в Магадане, где были получены необходимые грузы и снаряжение, доставленные в марте самолетами в село Верхне-Пенжино. Заброска грузов к месту "весновки" партии производилась на оленях. Но удалось нанять только 15 упряжек, к тому же олени были сильно уставшими, так как их пригнали издалека - с Омолонских пастбищ. В результате грузы завозили целый месяц, к тому же завезли только на расстояние в 60 километров, а не 90, как планировалось.

Непосредственные работы начались только 20 июня, когда тундра полностью очистилась от снега. За лето геологи прошли 630 километров геологических маршрутов и взяли 452 шлиховые пробы. Это было несколько выше задания, но, как пишет А. П. Шпетный в отчете, "значительная площадь, подлежащая исследованию, осталась незакартированной.

Это объясняется не соображениями геологического характера, а исключительно транспортными затруднениями. Наличие двух лошадей вместо предусмотренных шести, и только пятнадцати вьючных оленей, сделало выполнение объемного задания физически невозможным. К этому следует добавить обилие дождливых дней (с 15 июня по 12 августа свыше половины всех дней), а также отсутствие на базе партии продуктов питания на сентябрь, не заброшенных весной вследствие транспортных затруднений. К тому же предстоящий сплав по реке Пенжине на расстояние свыше 500 км, необходимость поделки лодок, вывоза коллекций и прочего обусловило ранний срок окончания работ. И это несмотря на хорошую погоду, державшуюся в течение всего сентября" (29).

24 сентября 1947 года сотрудники партии загрузились в две лодки и отплыли вниз по реке Пенжине от села Верхне-Пенжино. Через два дня на одном из перекатов обе лодки опрокинулись и затонули вместе с находящимися в них грузом и образцами горных пород. Двое суток понадобились геологам, чтобы поднять лодки и достать образцы и часть имущества. После этого поплыли дальше. Вскоре встретили лодки Аянкинской партии, также сплавлявшейся вниз по реке.

На подходе к устью Оклана началась пурга, реку сковал тонкий, но почти сплошной лед. Физическими усилиями почти 25 человек удалось проплыть по шуге 30 километров, но затем лед окончательно сковал Пенжину. 12 октября доверху навьюченные скарбом люди пешком отправились в село Каменское. Через месяц, 12 ноября, А. П. Шпетный, промывальщик партии Г. А. Пантелеев и начальник Аянкинской партии И. П. Васецкий на собачьих упряжках выехали из Каменского в Кушку, куда прибыли 30 ноября. Остальные сотрудники прибыли на базу экспедиции только в канун Новогодних праздников.

По результатам своих работ А. П. Шпетный дал отрицательное заключение о наличии в исследуемом районе россыпей золота и олова. "Единичные мельчайшие значки золота, установленные в нескольких пробах, не могут изменить общей отрицательной оценки района в смысле его возможной золотоносности" (30).

Напротив, другой геолог, М. Н. Кожемяко, возглавлявший в том же году Лево- Пенжинскую партию, дал положительные перспективы верховьев реки Пенжины на многие полезные ископаемые, и прежде всего, на россыпное золото, уголь и известняки. Кожемяко был первым из геологов, исследовавшим этот район и, надо сказать, провел работы с большим энтузиазмом. Вместе с ним работали техник- геолог А. В. Боржевский, топограф И. Г. Белоусов, промывальщик К. М. Нерубенко, рабочие К. Ф. Дубин, Ф. Е. Крупский, Г. Катышев, А. Д. Шепелев, С. Кудинов.

Партию также преследовали различные неудачи - вьючные олени оказались необученными, погода была дождливой, заброска продовольствия в нужном количестве не получилась, но задачи свои люди выполнили, закончив сезон 1 октября (31).

Исключительно положительные результаты получила и другая партия 1947 года - Коллымакская, которую возглавлял Н. К. Гулария. Партия работала в бассейнах рек Коллымак, Авекова и Пилгын, которые до этого исследовали геологи Бацевич (1910 - 12 гг.), Е. С. Бобин (1932 г.), А. В. Горелышев (1939 г.) и С. И. Федотов (1940 г.). Они последовательно довели поиски до определенных перспективных результатов, и Гуларии нужно было несколько детализировать работы на двух известных участках, отдаленных друг от друга на 65 км.

В этой партии также не обошлось без неудач, причем серьезных. Трактор, на котором везли буровой станок "Эмпайр", сломался в пути, в результате чего от бурения скважин пришлось отказаться. Кроме того, прораб Б. А. Голионко, сопровождавший трактор, остался с ним и, таким образом, не смог принять участия в проведении работ. Но, тем не менее, работы были сделаны, причем с положительными результатами.

"Данный район заслуживает серьезного внимания, - писал в своем отчете Гулария. - Совершенно необходимо вести хорошо организованную поисково-разведочную шурфовку, выделив в первую очередь два участка (устьевая часть реки Пилгын и участок района ключа Врезанного) с общим объемом проходки шурфов около 2000 пог. метров. Автор уверен, что с проведением грамотной, хорошо организованной поисковой разведки, безусловно, выделятся участки с промышленной концентрацией золота" (32).

Пенжинская экспедиция находилась в системе государственного треста "Дальстрой", который был создан в ноябре 1931 года для интенсивного освоения северо-востока страны. Это была "суперорганизация, которой правительство делегировало колоссальные властные полномочия. Они касались не только проблем промышленного строительства и развития золотодобычи в регионе, но и административного управления огромной территорией.

В 1941 году площадь территории "Дальстроя" составляла 2266 тысяч квадратных километров - это 10% всей площади СССР по состоянию на 1940 г. В 1951 году за Дальстроем была закреплена территория на восток от Лены и Алдана, а в районе Охотского побережья - от Аяна и далее вплоть до побережья Восточно-Сибирского, Чукотского и Берингова морей". (33).

"Пенжинская экспедиция принадлежала Дальстрою МВД СССР, а значит, была военизированным предприятием, - вспоминает один из старейших геологов севера Камчатки Анатолий Андреевич Коляда. - Геологи носили военную форму, были в погонах. Обращались друг к другу по званиям: "Товарищ лейтенант, товарищ капитан…". Работали и вольнонаемные, но костяк составляли военные. В качестве рабочих были вольнопоселенцы.

Поселок Кушка располагался в устье реки Гижиги. Это был довольно большой населенный пункт - рыбкооп, школа, даже был свой судья. Единственно добротное строение - дом погранзаставы, в котором была и камералка геологов. А так - обыкновенные одноэтажные домики на 1-2 квартиры и два больших барака. Один барак - общежитие спецпоселенцев, второй - для вольных и инженерно-технических работников, которых, в общем-то, можно было по пальцам пересчитать. У спецпоселенцев дневальный дежурил, печь топил, кухня была. У вольных печи были в каждой комнате, питались сами".

В 1956 году приехала в Кушку после окончания Канского геологоразведочного техникума Галина Алексеевна Лобосова. Она вспоминает: "Долетели "Аннушкой" до Чайбухи, затем на лошадях поехали в Кушку. Подъезжая, всё поглядывали, когда будет поселок. Но вместо домов - сплошные сугробы, а к домам ведут траншеи. Только камералка возвышается на бугре. И очень много собак, которые свободно разгуливали по поселку.Приехали нас тогда три Веры, Нина и я. Перед этим из Магадана тоже приехало много молодежи, так что скучать было некогда. Свободное время пролетало незаметно, были вечера молодежи, самодеятельность…" (34).

"Нынешнему поколению геологов трудно представить условия работы в те годы, - продолжает свои записки Юрий Павлович Рожков. - Вместо топографических карт использовались весьма приблизительные схемы орографии (речной сети. - А. См.), на которых даже такие крупные реки, как Гижига, Пенжина, Оклан, Вывенка, Пахача в средних и верхних течениях, были показаны пунктиром. Транспортом для заброски партий в районы работ служили оленьи и собачьи упряжки. Геологи искали свои районы работ по рассказам пастухов-оленеводов, а способ возвращения с полевых работ целиком зависел от их инициативы и смекалки. Радиосвязи не было. О внутреннем транспорте и не мечтали. Выручали рюкзак да крепкие плечи и ноги" (35).

По этому поводу Анатолий Андреевич Коляда также вспоминает следующее: "Были в партиях топографы, но занимались примитивной глазомерной съемкой, замеряли направления речек, и мы ходили по этим схемам, промеряя расстояния шагами. Больше этим занимались, нежели геологической работой. Причем у каждой партии были свои схемы. Одна и та же речка у одних текла в одну сторону, у других - в обратную. Спорили, сбивали. Только в 1952-53 годах военные топографы закончили топосъемку, да и то еще долго их карт не было...".

"Состояли партии из 7 - 10 человек, - пишет далее Ю. П. Рожков. - А площади исследований измерялись многими тысячами квадратных километров (как правило, по 5 000 кв. км). Несмотря на все трудности, к декабрю все возвращались на базу экспедиции. К апрелю успевали написать отчет, проект новых работ и снова выбирались в исследуемые районы.

Но бывали исключения, об одном из которых хочу рассказать. В 1949 году Ичигемская геолого-рекогносцировочная партия масштаба 1:500000 производила геологическую съемку на своей проектной территории. 1 марта топограф партии П. С. Опарин выехал на оленях из поселка Кушка в поселок Усть-Пенжино для получения продуктов и подготовки их к отправке к месту работы (от п. Кушка до п. Усть-Пенжино - 500 км). 3 апреля на оленях выехал туда же техник-геолог Т. В. Тарасенко. 15 апреля они выехали с грузом на 40 нартах из Усть-Пенжино к месту работы. Прибыли туда 7 мая. К работе приступили 22 июня в составе техника-геолога Т. В. Тарасенко, топографа П. С. Опарина и рабочего А. Ф. Чепура. Остальные сотрудники партии - прораб-поисковик В. П. Семенов, младший коллектор В. С. Садосюк, промывальщик Т. Маметов и рабочий Прищепа - пришли на базу пешком только 8 августа.

Начальника партии не было. Численность партии по проекту составляла 14 человек, фактически же, как видим, - 7 человек. С трудом съемку закончили 25 сентября. Через два дня 4 человека во главе с прорабом ушли в село Оклан за оленьим транспортом, а 13 декабря, так и не дождавшись их, ушли в село Аянку (130 км) все оставшиеся. Пришли они туда 20 декабря, а 31 декабря на оленях прибыли в Усть-Пенжино. Тем временем Опарин 27 декабря прибыл на оленьих упряжках на базу партии и, никого там не застав, также поехал в Усть-Пенжино, куда добрался только 20 января 1950 года. Через неделю вся партия выехала в Кушку, куда и прибыла 20 февраля. А топограф Опарин с грузом приехал только 17 марта".

Данный рассказ Ю. П. Рожкова еще раз подтверждает описанные выше трудности, сопровождавшие работу геологов.

"В первые же годы существования Пенжинской экспедиции геологами В. С. Смоличем и Н. И. Гулария (1947 г.), П. Г. Тугановым (1948 г.), С. И. Родько и Г. С. Киселевым (1948-1949 гг.) были установлены на полуострове Тайгонос в аллювии рек Пилгын, Авекова, а также на мысе Валижген (руч. Веселый) промышленные содержания россыпного золота. Это послужило основанием для организации в 1950 году Пилгынского разведрайона, который в 1950 - 52 гг. произвел разведку россыпей в бассейнах рек Авекова, Пилгын, Горелая и ручья Веселый, - читаем дальше в записках Ю. П. Рожкова. - В 1950 году в связи с увеличением ассигнований на разведку экспедиция была переименована в Пенжинское районное геологическое управление (Пенжинское райГРУ), которое просуществовало до 1955 года, когда в связи с укрупнением геологических организаций райГРУ было ликвидировано и организована Пенжинская геологоразведочная экспедиция с подчинением Приморской комплексной геолого-геофизической экспедиции.

База Пенжинской экспедиции из Кушки была перенесена в поселок Хасын Магаданской области. В связи с организацией в 1958 г. разведки на Ляпганайском месторождении ртути начался постепенный перевод складского хозяйства и основного оборудования в поселок Усть-Пенжино (Пенжинский район Камчатской области). К тому времени Приморская комплексная геолого-геофизическая экспедиция представляла собой некий конгломерат из Хасынской геолого-геофизической, Омсукчанской, Пенжинской и Чукотской геологоразведочных экспедиций. Но зуд укрупнения закончился, началась следующая стадия - разукрупнение и приближение экспедиций к местам работ.

В апреле 1959 года Пенжинская экспедиция была выделена из состава Приморской в самостоятельную с подчинением напрямую Северо-Восточному геологическому управлению в Магадане. В мае 1959 года начальником Пенжинской ГРЭ в целях, как тогда говорили, укрепления кадров, был назначен Юрий Павлович Рожков" (36).

"Хасын зимой 1959-60 гг. поразил нас своей тишиной, - вспоминает приезд в экспедицию жена Рожкова геолог Валентина Кузьминична Рожкова. - Особенно красивыми были деревья, убранные сказочно пушистым инеем. Поселили нас в бараке, называемом "За речкой". На семью в 6 человек выделили две маленькие комнатки. Особым комфортом жилье не отличалось - зимой углы промерзали, но тем не менее никто не болел. Удивительный факт, но, приехав в Хасын 20 лет спустя, в гости к сыновьям, мы увидели тот же барак "За речкой", который стоял как реликт далекой жизни" (37).

Через жизнь в Хасыне прошли такие известные впоследствии геологи Камчатки, как З. А. Абдрахимов, С. А. Мельникова, Л. А. Анкудинов, В. С. Бабайцев, Ю. Г. Егоров, И. Ф. Мороз, Т. Ф. Мороз, В. В. Караман, И. А. Шорохов, Б. В. Лопатин, А. А. Коляда, Г. И. Агальцов, Ф. П. Баев, А. Г. Погожев, С. И. Родько, Т. В. Тарасенко, В. П. Похиалайнен, Б. М. Молодцов, Р. А. Бикмаев, Н. И. Мерзляков, М. Н. Руфанов и многие другие.

А в мае 1959 года начальник Северо-Восточного геологического управления Израиль Ефимович Драпкин поставил перед новым начальником Пенжинской экспедиции Ю. П. Рожковым задачу: "В течение года подобрать для базы экспедиции место на севере Камчатки, отстроить ее и в 1960 году вывезти геологов и их семьи из поселка Хасын на новую базу". Так что Юрию Павловичу пришлось в первый же год своей новой работы заниматься несколькими важными делами одновременно: геологов в поле вывозить, обеспечивать их всем необходимым и подыскивать новое место для базы экспедиции.

"Состояние экспедиции было сложным, - пишет Ю. П. Рожков, вспоминая то время. - Геофонд, спецчасть, аппаратура, семьи геологов находились в п. Хасын, а часть транспорта (тракторы, катера, другое оборудование), службы экспедиции (бухгалтерия, экономист, нормировщик, механики, складское хозяйство) - в поселке Усть-Пенжино. Даже в Кушке еще оставалось кое-какое оборудование. В конце мая - начале июня из Магадана на аэродром села Каменское были вывезены коллективы партий (Эуленской, Право-Вывенской, Еметской, Олюторской, Лево-Кимлинской, Пусторецкой, Хатырской и других), которые жили в палаточном городке на аэродроме в ожидании заброски к местам полевых работ. Короче, проблем было много" (38).

Все это время (конец мая - начало июня 1959 г.) Юрий Павлович Рожков обследовал места для строительства поселка своей экспедиции. Прошел от Усть-Пенжино через Первую речку, Вторую Речку, Манилы, Три Юрты, Каменское до Тиличиков. Выбор пал на относительно высокую правую террасу в приустьевой части Первой речки, что и определило в дальнейшем название поселка - Первореченск.

"В течение лета 1959 года поступило на Первую речку 20 комплектов домиков размерами 5х6 метров, - вспоминает далее Ю. П. Рожков. - Была организована бригада для сбора по берегам Пенжинской губы леса-плавника, пригодного для строительства. Кроме того, был организован лесосплав лиственницы из верховьев реки Пенжины, что составляло расстояние около 500 километров. Также организовали заготовку и сплав строевого тополя из долины реки Белой (250 км).

К июлю на месте будущего поселка работали две строительные бригады под руководством М. М. Чайко и М. Н. Потапова. Они и заложили фундаменты первых домиков. Большую лепту в строительство внесли плотники А. А. Лобосов, Н. П. Ермаков, И. П. Князев, Н. С. Леошко, Ф. И. Бабюк, пилорамщик В. Е. Калинин, электрик А. Г. Рейнгардт. Руководил работами инженер-строитель В. П. Цимбалюк. К осени 1960 года была построена, правда, без штукатурки и кирпичных печей, 41 квартира (915 кв. м) и общежитие на 528 кв. м. Кроме того, в 1960 году поставили срубы камерального здания (40х12 м), лаборатории (6х8 м), складов взрывчатых веществ и средств взрывания, построили гараж на 3 бокса, баню, продовольственный склад (36х10 м) и электростанцию.

К осени из поселка Хасын вывезли баржами семьи геологов, а по окончании полевого сезона и самих геологов привезли уже в Первореченск. Сразу же все инженерно- технические работники и рабочие были мобилизованы на строительство и оборудование жилья, камерального здания и бытовых помещений" (39).

"Весной 1960 г. я вылетела в свое первое поле, - пишет В. К. Рожкова. - Мы летели на Ан-2. Под крылом самолета простиралась тундра, поразившая меня своей безбрежностью. Возвращались с полевых работ мы уже в Первореченск, куда летом перебазировалась экспедиция и были привезены все семьи. Полевики активно включились в строительство поселка: конопатили стены домов, штукатурили, клали печи, белили и красили. Строители подводили под крышу камералку" (40).

"1959 и 1960 годы были переломными и в направлении геологических исследований, - продолжает Ю. П. Рожков. - К 1960 году Министерством геологии СССР была окончательно определена масштабность государственных геологических карт. Были приняты масштабы 1:1 000 000, 1:200 000, 1:50 000, поэтому съёмки масштаба 1:100 000 были прекращены и с 1960 года начаты съёмки масштаба 1:200 000. В связи с этим резко возросло качество полевых исследований, стали выявляться новые рудопроявления различных полезных ископаемых, таких, как ртуть, золото, олово, серебро, сера, хром, асбест, уголь и другие. Съёмками нового масштаба были открыты Малетойваямское месторождение серы, Айнаветкинское и Резниковское месторождения олова, определены перспективные площади для поисков россыпей золота.

С 1958 по 1962 год велась разведка Ляпганайского и Нептунского месторождений ртути. За год проходили от 200 до 600 погонных метров подземных горных выработок и бурили от 400 до 800 метров скважин. Бурение велось станками КАМ-300. С точки на точку станок переносили на себе в разобранном виде. В 1960 - 1963 годах была проведена поисковая разведка участка Веселый Олюторского ртутного месторождения, расположенного на берегу бухты Сомнения в Олюторском заливе. Для обеспечения партии материалами, буровыми станками, горюче-смазочными материалами был организован необычный для того времени грузовой санно-тракторный рейс.

3 мая 1960 года из Первореченска вышли трактор и бульдозер С-100 с гружеными прицепными санями. Тракторы вели И. П. Ершов, Н. Н. Кузьмин, Н. И. Дорофеев и Д. В. Щукин. Руководил колонной и прокладывал путь по карте техник-геолог, молодой специалист В. М. Сидоренко. За 16 дней колонна прошла более 500 километров через Корякское нагорье и хребет Малиновского до берега Тихого океана. Благодаря этому в июле партия приступила к разведочному бурению скважин. Большой вклад в разведку внесли геологи В. М. Чередниченко, В. М. Сидоренко, П. Т. Яровой, взрывник П. И. Воробьев.

В первой половине 60-х годов значительно укрепилась материально-техническая база Пенжинской экспедиции. Рядом с Первореченском был отстроен зимний аэродром, на который приземлялись не только самолеты Ан-2 и Ли-2, но и такие "лайнеры" того времени, как Ан-8 и Ан-12. Кстати, эти самолеты в то время могли принимать на Камчатке только два аэродрома - в Елизово и Первореченске.

Продолжалось строительство и благоустройство самого поселка. Были построены магазин, почта, столовая, пекарня, дробильный цех, помещение для геофонда, радиостанция, детсад, начальная школа. Начала работать первая в Пенжинском районе котельная. Открылся клуб, в котором регулярно показывали фильмы, активно действовала художественная самодеятельность, многие годы занимавшая первые места на районных смотрах. В 1961 году геологами была оборудована спортивная площадка, на которой зимой заливался каток. Здесь проходили хоккейные бои между командами "Ревматик" и "Радикулит". В честь праздника 8 Марта комплектовались и играли команды "Холостяк" и "Женатик". Увлечение спортом, и особенно коньками, было тогда всеобщим. Помимо взрослых были и детские команды. В общем, жизнь в Первореченске била ключом. Это помогло создать сплоченный, дружный и энергичный коллектив со своими традициями, способный решать многие сложные задачи" (41).