Дурацкий вопрос

Напротив лужи сидела девочка Маша и яростно играла в роддом. Она волновалась: кошка Пицунда, привязанная к березе, упрямо не хотела рожать. Сначала девочка ее уговаривала, затем стала пинать.

– Рожай, тварь паршивая! – кричала она.

В ответ Пицунда дико орала. Маша заплакала:

– Ну, кошечка, ну миленькая, роди мне кого‑нибудь… Хоть серого мышонка… А лучше – ежика.

Так они и плакали, навзрыд, не стесняясь, две маленькие женщины: Маша и ее кошка.

Подошли незаметно. Встали невдалеке. Боясь помешать, говорили тихо.

– Это же садизм, – сказал Гера, рассмотрев такие дела.

– Если бы! Это материнский инстинкт, – вздохнул Игорь. – Он здесь рано просыпается. К шестнадцати годам половина девчонок ходят беременные.

За их спинами на дорогу вышел старик. Поглядел по сторонам, и, ласково матернувшись, огладил клочковатую бороду.

Маша рванула из последних девичьих сил, бросив роддом и нерожденного ежика.

– Батя Иван, проклятие не насылай! – визжала она.

– На тебя не нашлю, – ответил старик. – А к тебе, майор Бондарев, – усмехнулся он, – дело есть.

Игорь, не мигая, смотрел старику в середину лба. Смотрел уверенно, по‑мужски. Но он, с удивлением заметил Гера, впервые позволил себе побледнеть.

– Начнем с того, что ты вовсе не майор Бондарев.

– А кто же я? – спросил Игорь.

– Ты знаешь, кто ты. И я знаю, – батя Иван, заостряя внимание, ткнул пальцем в серое небо (проткнул с одного удара). – И я знаю, что ты знаешь о моем знании. И вот тебе мой совет: проваливай ты отсюда к ядреной фене.

– А если не провалю?

– Конец тебе придет. Заборем мы тебя на ментальном поле.

– На чем заборете? На лопатах?

– Я же сказал: на ментальном поле.

– Извини, не расслышал…

– Так ты понял? – спросил батя Иван. – Я всегда знал, что ты вернешься. Ясно дело, зачем. Так вот, майор: выкуси! Не получишь ты своего… И чтоб к вечеру убирался. Убей пару дураков местных, побезобразь малехо, если невмоготу, и проваливай.

– Я тебе провалю, – уныло сказал Игорь. – Я тебе так провалю…

Но батя Иван уже ничего не слышал: исчез за поворотом, только его и видели. Двигался он на удивление быстро и плавно, двигался – для седых лет – вызывающе.

Гера, пользуясь моментом, отвязал кошку. Пицунда, благодарно махнув хвостом, оставила их наедине.

– Что это было? – спросил он.

– Местный ведун, – вздохнул Игорь. – Они все такие. То ли гении, то ли больные, смотря на что посмотреть.

– Игорь, скажи честно: ты Бондарев?

Он флегматично протянул корочки служивого кочана.

– Читай еще раз.

– Зачем мне ксива? Ты словами ответь: майор или не майор?

– Я отвечу, – сказал Игорь, – но твой вопрос изрядно дурацкий. Представь, что я с самого начала решил выдавать себя за майора КЧН России. Я ведь и дальше буду косить под выбранный образ, так ведь? У меня нет причин раскрываться – лесной батя много трепался, но где его доказательства? Доказательств нет, и ты скорее поверишь мне, чем ему. Так что в любом случае я скажу – конечно, Бондарев, и конечно же, майор. Если ты умный парень – а ты, как ни странно, умный, – то легко видишь, что твой вопрос имеет один ответ. Кто бы я ни был, я отвечу одно и то же. А раз я отвечу одно и то же, у тебя не найдется причин мне верить… Ты задаешь вопрос, на который невозможен ответ.

– Ты хитер, – с уважением сказал Гера. – Твой ответ вызвал во мне доверие – не к твоей личности, конечно, а к твоему ответу. Это кристально честный ответ. И подсознательно я сейчас больше поверил в то, что ты майор Бондарев, чем если бы ты назвался майором Бондаревым.

– Говорю же – ты умный, – вздохнул Игорь. – И откуда ты взялся на мою голову?

В молчании они брели по грязной и мокрой дороге.

– Самое хреновое, – сказал Игорь. – Что этот старик угрожал мне сегодня ночью.

– Как?

– Во сне, разумеется, как еще? Это очень сложная техника: зайти в чей‑то сон и оставить свое послание. Наши худшие прогнозы сбываются – это край невиданных мастеров.

– Чьи прогнозы?

– Аналитического отдела… Там, конечно, сплошные трутни сидят, но иногда кое‑что угадывают.

– Что же делать?

– Нейтрализуем кое‑кого. Старик не против, – усмехнулся Игорь. – Я хочу сказать, что активность такого плана не ведет к глубинному конфликту с реальным центром силы противника, из чего следует временный приоритет данной активности…

– Ясно, как дважды два, – сказал Гера.