Д. Наше ставлення до спільного ходу світових подій і до долі

47) Елементи людського життя одні й самі, хоч вона ні протікала – в халупі або за дворі, в монастирі чи полку. Події життя нагадують картини калейдоскопі: при кожному обороті бачимо щось нове, а ділі це один і той ж.

48) Древній мудрець зауважив, що є три світових сили: розум, сила та обдаровує щастям. Гадаю, остання сила – наймогутніша. Як у іспанської прислів'ю: «дістань щастя для твого сина, і тоді сміливо кидай їх у море».

Життя подібна шахам: ми створюємо план, але залежний від цього, що догоджає зробити партнеру, тобто долі.

Людина також управляється уродженими конкретними принципами, складовими результат усіх її роздумів, відчуттів та бажань. Вона сама не знає inabstracto і тільки озираючись на минуле, бачить, що вона завжди їм дотримувався і ними управляємо, як невидимими нитками. Від, які цих принципів, вони дають людині щастя чи горі.

49) Слід завжди пам'ятати вплив часу й мінливість речей, і переживаючи що-небудь у теперішньому, відразу ж уявляти протилежне цьому – в щастя згадувати біду, у коханні – про ненависті тощо. буд. Тож ми було б в усьому обережні і ні легко заглиблювалися на оману.

Але випереджати час варто лише теоретично, не вимагаючи завчасно те, що має прийти згодом. Якщо юнак вісімнадцятирічним вестиме, хоча б усього кілька тижнів, таку інтенсивну статеве життя, яка нормальна лише тридцятирічному віці, то "за це доведеться заплатити частиною сил його подальшому житті і навіть частиною життя.

Кожен, хто чекає, стаєжертвою лихварства часу. Ні найлютішого, більш нещадного лихваря, ніж час, і якщо вимагати від нього сплати передчасно, воно візьме при цьому великі відсотки, ніж жиди.Ускорять розмірений плин часу – підприємство,обходящееся дуже дороге. Стережіться заборгувати часу відсотки.

50) Характерна відмінність між звичайними і розумні люди у тому, перші, обговорюючи і оцінюючи можливі небезпеки, завжди справляються, і беруть до уваги тільки те, що вони сталося, другі ж обговорюють, що могла б статися. Треба «приносити жертву злим парфумам», тобто не відступати перед витратами праці, часу, зручностей та відмиванні грошей у тому, щоб закрити доступ прийдешньої біді.

51) Ні у якому подію годі було занадто радіти чи гірко бідкатися – і через мінливості речей, і через можливість помилки.

Людина, що залишається спокійним попри всі нещастях, доводить, що йому відомо, наскільки величезні можливі біди, і це нещастя – лише небагато те, що міг би з нею струситися. Дрібні невдачі існують ніби вправи, щоб сила, що дозволяє переносити великі нещастя, не ослабла в достатку.

52) Те, що людьми прийнято називати долею, є лише сукупністю вчинених ними дурниць. Гомер радить серйозно розмірковувати про кожен справі. Якщо за погані вчинки прийде відповісти у тому світлі, то "за дурні доведеться заплатити нинішньому.

Небезпечним інший, хто зморить люто, а той, хто розумний: мозок людини у своєму житті знаряддя, ніж пазурі лева.

53) Істотним даним на щастя є мужність. Бо все життя – боротьба, кожен крок доводиться завойовувати. Нехай нашим девізом буде: «Не поступайсянесчастию, але сміливо йди йому назустріч».

ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ ВОЛЬТЕРА Введение Франсуа Мари Вольтер относится к виднейшим мыслителям французского просвещения. Творчество Вольтера настолько полно отражало основные устремления времени, что весь 18-ый век стали отождествлять с Вольтером. "Он был больше, чем человек. Он был веком", - сказал о нём Виктор Гюго. Вольтер оказал огромное влияние на проникновение французского просвещения в Россию в конце 18-го века. Интересно и то, что он был в самой гуще политических процессов в Европе и вёл переписку со многими венценосными особами, тем самым оказывая определённое влияние на политику. Вольтер был не только философом, однако именно его философские взгляды представляют большой интерес. Это связано не только с тем, что они имели огромное влияние на претендовавших на "просвещённость монархов и их приближённых", но и с тем, что Вольтер находил свою подлинную аудиторию в среде прогрессивной общественности того времени. Часть 1. Важное место в философии Вольтера занимает его отношение к религии и к богу. Формально Вольтера можно отнести к деистам, так как он писал, что верит в бога, но при этом бог рассматривался только как разум, сконструировавший целесообразную “машину природы” и давший ей законы и движение. Бог не пускает в ход механизмы деятельности мира постоянно. “Бог однажды повелел, Вселенная же подчиняется вечно.” Вольтер определяет бога как “необходимое бытие, существующее само по себе, в силу своей разумной, благой и могущественной природы, разум, во много раз превосходящий нас, ибо он совершает вещи, которые едва ли мы можем понять.” Хотя Вольтер и пишет, что существование бога не требует доказательств (“разум вынуждает нас его признать и лишь безумие отрешится к его определению”), сам он всё же пытается их привести. Вольтер считает, что абсурдно, если “всё - движение, порядок, жизнь - образовалась сама собой, вне какого бы то ни было замысла”, чтобы “одно лишь движение создало разум”, следовательно Бог есть. “Мы разумны, значит существует и высший разум. Мысли не присущи материи вообще, значит человек получил эти способности от бога.” Но чем дальше идёт Вольтер в подобных рассуждениях, тем больше можно найти в них противоречий. Например, сначала он говорит, что Бог создал всё, в том числе и материю, а чуть дальше уже пишет, что “Бог и материя существуют в силу вещей.” Вообще, чем больше пишет Вольтер о боге, тем больше веры и меньше аргументов: “.давайте поклоняться Богу, не стремясь проникнуть во мрак его таинств.” Вольтер пишет, что он сам будет “поклоняться ему пока жив, не доверяя никакой школе и не устремляя полёт своего ума в пределы, коих не способен достичь ни один смертный.” Большинство доводов Вольтера в пользу существования Бога не могут быть приняты во внимание из-за своей противоречивости. Вольтер считает, что Бог - “единственный, кто могущественен, ибо это он все создал, но не в сверх мере могущественен”, так как “каждое существо ограничено своей природой” и “существуют вещи, коим верховный интеллект не в силах воспрепятствовать, например, воспрепятствовать тому, чтобы прошлое не существовало, чтобы настоящее не было подвержено постоянной текучести.

чтобы будущее не вытекало из настоящего.” Верховное бытие “всё сделало в силу необходимости, ибо, если бы его творения не были бы необходимы, они были бы бесполезны.” Но эта необходимость не лишает его воли и свободы, потому что свобода - это возможность действовать, а Бог - очень могущественен и поэтому самый свободный. Таким образом, по Вольтеру - Бог не всемогущий, а просто самый могущественный; не абсолютно, а самый свободный. Такова вольтеровская концепция Бога, и если судить по ней о взглядах философа, то его можно отнести к деистам. Но деизм Вольтера есть по сути своей замаскированный атеизм и материализм, так как, по-моему, Бог Вольтеру нужен, чтобы жить в мире с самим собой и иметь отправную точку для размышлений. Вольтер писал: ”Утешимся в том. что мы не знаем соотношений между паутиной и кольцом Сатурна, и будем продолжать исследовать то, что нам доступно.” По-моему, именно этим он и занимается. И, считая дальнейшее изучения бытия недоступным, Вольтер переходит к рассуждениям на тему религии. Здесь надо отметить, что Вольтер всегда чётко разделял философию и религию: “Никогда не надо впутывать Священное писание в философские споры: это совершенно разнородные вещи, не имеющие между собой ничего общего.” В философских спорах речь идёт лишь о том, что мы можем познать на собственном опыте, поэтому не следует прибегать к Богу в философии, но это не значит, что философия и религия несовместимы. В философии к Богу нельзя прибегать лишь тогда, когда надо объяснить физические причины. Когда же спор идёт о первичных принципах, обращение к Богу становится необходимым, так как, если бы мы познали наше первичное начало, мы бы всё знали о будущем и стали бы богами для себя. Вольтер считает, что философия не повредит религии, так как человек не способен разгадать что есть Бог. “Никогда философ не говорит, что он вдохновлён Богом, ибо с этого момента он перестаёт быть философом и становится пророком.” Выводы философов противоречат канонам религии, но не вредят им. Что же понимает Вольтер под словом “религия”: постоянно”? Во-первых, Вольтер в своих работах развенчивает официальную религию, так как, по его мнению, официальная религия сильно отличается от истинной, а идеальная религия (которая и является истинной) - это религия, единящая нас с богом в награду за добро и разъединяющая за преступления, “религия служения своему ближнему во имя любви к Богу, вместо преследования его и убиения его во имя Бога.” Это религия, которая “учила бы терпимости по отношению к остальным и, заслужив таким образом всеобщее расположение, была бы единственной, способной превратить человеческий род в народ братьев. Она не столько бы предлагала людям искупление прегрешений, сколько вдохновляла бы их к общественным добродетелям. не разрешала бы (своим служителям) узурпировать. власть, способную превратить их в тиранов.” Именно этого не хватает христианской религии, которую Вольтер считал единственно верной, причём настолько верной, что “ она не нуждается в сомнительных доказательствах.” Вольтер всегда крайне негативно относился к религиозным фанатикам, считая, что они способны принести гораздо больше вреда, чем все атеисты.

Вольтер - решительный противник религиозной нетерпимости. “Всякий, кто скажет мне: “Думай как я или Бог тебя покарает”, говорит мне: “думай как я или я тебя убью.” Источником же фанатизма является суеверие, хотя само по себе оно может быть безвредным патриотическим энтузиазмом, но не опасным фанатизмом. Суеверный человек становится фанатиком, когда его толкают на любые злодейства во имя Господа. Если закон преступают верующий и неверующий, то первый из них остаётся всю жизнь монстром, второй же впадает в варварство лишь на мгновение, потому что “последний имеет узду, первого же ничто не удерживает.” “Наиболее глуп и зол тот народ, который “более других суеверен”, так как суеверные считают, будто они выполняют из чувства долга то, что другие делают по привычке или в припадке безумия.” Суеверие для Вольтера - смесь фанатизма с мракобесием. Фанатизм же Вольтер считал злом большим, чем атеизм: “Фанатизм тысяче крат гибельнее, ибо атеизм вообще не внушает кровавых страстей, фанатизм же их провоцирует; атеизм противостоит преступлениям, но фанатизм их вызывает.” Атеизм, - считает Вольтер, - это порок некоторых умных людей, суеверие и фанатизм - порок глупцов. Вообще, атеисты - большей частью смелые и заблуждающиеся учёные. Вообще-то, Вольтер неоднозначно относился к атеизму: в чём- то он его оправдывал (атеисты “попирали ногами истину, ибо она была окружена ложью”), а в чём-то, наоборот, обвиняет (“он почти всегда оказывается гибельным для добродетели”). Но все же, как мне кажется, Вольтер был больше атеистом, нежели верующим. Вольтер явно симпатизирует атеистам и убеждён, что общество, состоящее из атеистов возможно, так как общество формирует законы. Атеисты, будучи притом и философами, могут вести очень мудрую и счастливую жизнь под сенью законов, во всяком случае они жили бы в обществе с большей лёгкостью, чем религиозные фанатики. Вольтер всё время сравнивает атеизм и суеверие, и предлагает читателю избрать меньшее зло, в то время как сам он сделал свой выбор в пользу атеизма. Конечно, несмотря на это, нельзя назвать Вольтера поборником атеистических идей, но его отношение к Богу и религии таково, что Вольтера можно отнести к тем мыслителям, которые так до конца и не определились в своём отношении к вере. Тем не менее, можно сказать, что Вольтер строго разграничивает веру в Бога и религию. Он считает, что атеизм лучше слепой веры, способной породить не просто суеверие, а предрассудки, доведённые до абсурда, а именно фанатизм и религиозную нетерпимость. “Атеизм и фанатизм - два чудища, способные разодрать на части и пожрать общество, однако атеизм в своём заблуждении сохраняет свой разум, вырывающий зубы из его пасти, фанатизм же поражён безумием, эти зубы оттачивающим.” Атеизм может, самое большее, позволить существовать общественным добродетелям в спокойной частной жизни, однако, среди бурь жизни общественной он должен приводить к всевозможным злодействам. “Атеисты, держащие в своих руках власть, были бы столь же зловещи для человечества, как и суеверные люди. Разум протягивает нам спасительную руку в выборе между двумя этими чудищами.”

От зоркости его Не могут спрятаться обман и плутовство. Он неусыпную являет прозорливость И, видя суть вещей, казнит несправедливость. Не подчиняется он голосу страстей, Не знает крайностей великий разум сей. Еще большим врагом лжи был автор, написавший эти слова. Потому-то век Короля-Солнца с равным основанием именуют теперь и веком Мольера. 60. ВОЛЬТЕР «КАНДИД» Век Просвещения дал человечеству целую плеяду блестящих писателей и мыслителей-энциклопедистов. Но лишь имя одного из них сделалось нарицательным уже при жизни и фактически — олицетворением самой эпохи. Это — Вольтер (на самом деле — псевдоним; по рождению его звали Франсуа-Мари Аруэ). Долгое время слово «вольтерианец» было синонимом вольнодумца. Вольтер написал невероятное множество произведений — драм, трагедий, комедий, повестей, поэм, других стихотворных шедевров, памфлетов, сказок, притч, исторических сочинений и философских трактатов, не говоря уж о богатейшем эпистолярном наследии (изданная корреспонденция занимает несколько десятков томов), а письма в ту пору играли роль гораздо большую, чем нынешние газеты.