Железный Марк

Я позвонил детективу Бромли на службу. Там его не оказалось. Тогда я отыскал его номер в справочнике и позвонил домой. К телефону подошла женщина, наверное, жена. Голос у нее был дружелюбный и живой. Очевидно, Бромли отличный семьянин, когда не пытается заставить молоденьких девушек сосать свой дряблый член.

– Кто его спрашивает?

– Джефф Сэдлер, – соврал я. – Мы в одном классе учились. Он дома?

– Нет. А знаете, где? Угадайте!

– В пабе?

– Нет. Ну как же, он в гольф играет. Тут, в Ричмонде. До поля для гольфа можно было добраться, срезав путь через ботанический сад. Стоял солнечный весенний день. Трава на лужайках росла так буйно, что жалко было на нее ступать. Когда я достиг поля, Бромли с Флеттом как раз прошли восьмую лунку. Я даже не знал, что собираюсь делать. Пистолета нет, а их двое…

Я был готов к любому повороту, но полицейские меня удивили. Заметив меня, Флетт выронил клюшку и побежал. Удирал он как‑то смешно, спотыкался о камни и часто оглядывался.

Бромли счел, что бегство ниже его достоинства, выхватил клюшку побольше и встал с нею наперевес. На шее у него пульсировала набухшая вена.

– Не подходи!

– Почему? Что ты мне сделаешь?

– Ничего. – Голос у него дрожал. – Просто не подходи.

Репутация явно меня опередила.

– Отдай нам паспорта, – велел я.

– Что? – переспросил Бромли. – Ах, паспорта? Это я устрою. – Он совсем вспотел. – Без обид?

– Мне нужны паспорта, – повторил я.

– Отлично. Договорились. Завтра будут.

– Сегодня.

Бромли поколебался, затем энергично закивал.

– Я могу их к твоим родителям занести. Сегодня вечером. Пойдет?

– Да.

Бромли осклабился, как шимпанзе.

– И что, все? Все, конец?

Конец, да не совсем. У меня оставалось еще одно дело. Я вооружился обломком кирпича и аэрозолем от мух. Надо было восстановить свои права в одном из любимых пабов. Я пригласил Уоллеса составить мне компанию, но он отказался. Сказал, что хотел голову вечером помыть. Что там мыть, у него и волос‑то нет.

Было часов семь. В баре сидели человек десять, не больше. Гавкер уже примостился за столиком у окна, в той же пестрой рубашке, что и в день нашей последней встречи. Сегодня он был один, угрюмо смотрел в опустевший бокал.

Я подошел к стойке, бармен неприветливо изогнул бровь. С таким видом он приветствовал всех случайных посетителей.

– «Гиннесс» похолоднее, – заказал я. – И долить не забудь.

Бармен фыркнул и что‑то проворчал.

Позади послышалось шарканье: Гавкер подошел к стойке, поставил на нее пустой бокал, мельком глянул в мою сторону и кивнул.

– Мы знакомы? – поинтересовался я. – А?

– Я вас, кажется, где‑то видел. Мы встречались? Гавкер спокойно покачал головой.

– Черт тя знает, паря.

Он не притворялся. Он правда не помнил, кто я такой. И тут я ощутил, что мое возмездие мелочно и постыдно. Все равно что судить старика с болезнью Альцгеймера за военные преступления.

Аэрозолем я хотел Гавкеру брызнуть в лицо, а пока он протирал бы глаза, я ему заехал бы кирпичом.

Я пришел сюда, веруя, что выполняю свой долг. Теперь же я понял: нет никакого долга. Не нужно драться, чтобы что‑то доказать. Достаточно просто не бояться.

– Чё, паря, смурно там? – Гавкер улыбнулся.

Я с изумлением смотрел на него. Или мне кажется, или он пытается завязать беседу о погоде.

– Разрешите вас угостить?

– Чё?

– Что вы пьете? – Я указал на его стакан.

Гавкер поморгал и уставился на меня, словно пытаясь понять, на каком языке я с ним говорю. Затем он сказал – четко и разборчиво:

– Благодарю. Не откажусь от кружки пива.