И лицемерия, правды и л ж и остро прозвучит и в этом крошечном

Эпизоде, выявляя режиссерскую драматургию спектакля.

Откроется особый смысл того, что одни актеры играют несколько

Ролей, не стремясь к трансформации внешней. В. Ковель

Играет Вязопуриху, Матье и Мари, М. Волков —офицера,

Милого и Бобринского, Ю. Мироненко —Феофана и Фрица.

В этих режиссерских сопоставлениях, во встречном движении

Мотивов, их перекличке и повторах толстовская проза получает

Объемность и глубину.

Загнанный, проданный князем Холстомер встретит еще раз

Своего бывшего хозяина, с которым так весело было нестись

По Кузнецкому (этот эпизод —один из пластических шедевров

Е. Лебедева), ездить к Матье на Остоженку и выигрывать

На бегах. Князь не узнает своего коня, лишь смутно напомнит

Ему что-то эта старая лошадь. И в Бобринском ему померещится

Тот офицер, что увез Матье, а в жене Бобринского — сама Матье. Эти мотивы дороги режиссеру, ибо тут, в неназойливом,

Но резком контрасте, высвечиваются мысли о естественности

И лицемерии, о жизни, прожитой просто и чисто, и

Жизни, проданной условностям, выявляется высшая нравственная

Цель обращения к толстовской прозе —защита доброты

И человечности.

Несколько раз прозвучит в спектакле потрясающий вопль

Плач Е. Лебедева, трагический камертон истории Холстомера,

его ≪Опомнитесь!≫.

В финале спектакля, уже после гибели Холстомера, выйдут

на сцену Е. Лебедев и О. Басилашвили и прочитают ≪от себя≫,

как информацию, последние строки повести: ≪Через неделю

Валялись у кирпичного сарая только большой череп и два мослака,

Остальное все было растаскано. На лето мужик, собиравший

Кости, унес и эти мослаки и пустил их в дело.

Ходившее по свету, евшее и пившее мертвое тело Серпуховского

Убрали в землю гораздо после. Ни кожа, ни мясо, ни

кости его никуда не пригодились≫.