Шпионаж как новый род войск

(Отдельная армия военных лазутчиков)

До сих пор военный шпионаж как таковой рассматривался лишь как побочное средство при общей подготовке государства к войне и как один из факторов, могущих доставить полезные сведения о противнике и местности во время самой войны.

Подобное определение его и круг деятельности слишком ограничены.

При современной сложности военного дела, ныне основанного главным образом на технике, шпионажу несомненно принадлежит более широкая роль и выявление всех открывающихся перед ним широчайших перспектив не только до войны, но и во время самых боев.

Победа на войне достигается победой вооруженной силы одной из сторон.

Вооруженные силы государства состоят из сухопутной армии, морского и воздушного флотов.

Сухопутная армия является главным фактором победы, ибо, для того чтобы противная сторона признала себя побежденной и приняла соответствующие условия мира, необходимо, разбив ее армии, фактически войти в нужные пункты ее территории и сделаться хозяином положения.

Отсюда вытекает первенствующее значение сухопутной армии, так как мор­ские и воздушные флоты служат лишь средствами для перевозки ее частей и различных предметов снабжения, а также помогают ей своими техническими особенностями как в области разведки, так и своим прямым участием в боях.

Для большей продуктивности в боевой работе сухопутная армия делится на так называемые «роды войск», каковыми в наше время во всех европей­ских армиях являются: пехота, артиллерия, кавалерия, бронечасти и войска так называемого вспомогательного назначения, как то: саперные, связи, железнодорожные, этапные и проч.

Как ни могуча современная техника и какого бы колоссального про­гресса она не достигла в будущем, главным родом войск всегда была, есть и будет пехота.

В конце концов все цели войны, как разгром живой силы противника, так и захват нужных пунктов и территорий, выполняются руками человека как такового.

Нужно прийти на желаемое место и все сделать своими руками, а следо­вательно пехота, как род войск, являющийся главным поставителем челове­ческого материала как основного исполнителя дела войны, всегда сохранит свое первенствующее значение относительно других родов войск в армии.

Прогресс идей в области военного дела, а главное все увеличивающаяся при общем прогрессе техника, возможность приложения ее продуктов на помощь человеку при достижении им победы на войне служат главными при­чинами возникновения разных других новых родов войск как таковых, при­чем все их значение сводится главным образом к облегчению главному роду войск, т. е. пехоте, ее наступлению на врага и наоборот — затруднению и парализации таковой со стороны неприятельской пехоты.

Так, повторяем, что первой и основной причиной возникновения всяко­го рода войск на страницах военной истории служит общетехнический про­гресс народов данной эпохи. Этим прогрессом общей техники изобретены и приданы на помощь пехоте артиллерия, авиация, бронечасти, танки и т. д. как новые роды войск. Прогресс техники служит главной причиной, но не всегда безусловной.

Иногда в истории бывали примеры как раз обратного явления. Бывало, что именно бедность известной страны одними данными заставила ее изыс­кивать другие доступные средства и культивировать их у себя, дабы подрав­няться своими шансами в борьбе с более богато вооруженным противником. Ныне техника огнестрельного оружия постепенно вытесняет конницу с по­лей сражения, но в былые времена, в эпоху так называемого торжества меча, конница была великолепным средством для удара, и только бедность Греции лошадьми и отчасти гористый характер местности.сильно тормозили разви­тие кавалерии в ее армии, которая как род войска вполне расцвела лишь во время Александра Македонского, когда у государства достаточно средств, чтобы ее содержать, это во-первых, и во-вторых, когда применение ее пере­носилось на равнины Востока.

Бедность Швейцарии лошадьми и отчасти гористый характер местности (это второстепенно, ибо не везде же горы) послужили основными причинами для выдвижения в Х1Уи XV вв. швейцарцами, так сказать, по необходимос­ти, на первый план пехоты как главного рода войск, и с тех пор она снова заняла подобающее ей положение в войсках Европы.

Так и сейчас. Современная война построена на технике, и каким бы мо­ральным подъемом не обладала данная армия, она ничего не сделает с про­тивником, если их технические возможности будут слишком неравными.

Но своей военной техникой восточные государства сильно отстали от своих западных соседей, и ни для кого не тайна, что они не скоро догонят их в достаточной степени. Они до сих пор все еще изолированы от достижений культуры всего мира, и их соседями, конечно, будут приняты все меры к продлению столь невыгодного для них состояния.

Что будет, если, несмотря на все наши усилия сохранить мир, он будет нарушен и мы будем поставлены в необходимость начать войну, сильно ус­тупая в военной технике противнику?

Что противопоставим мы его могучей артиллерии, танкам, воздушному флоту, кроме революционного порыва, который далеко не всегда способен устоять против армии и ее техники? А всякие надежды на отступления и прочие оттягивания решительных столкновений только развратят армию и страну и окажут серьезную помощь своим домашним врагам.

Есть одно средство, могущее сильно ослабить все силы неприятельской техники и сравнять шансы в борьбе. Этим средством является перенос вой­ны на ночь, поэтому систематическое и тщательное обучение войск ночным боям положительно должно составить одну из важнейших отраслей их обу­чения в мирное время. Но этого еще мало. Ночная тактика вещь весьма свое­образная и еще мало разработанная. Для обучения надо известное время и срок, дабы она сделалась обычным и нормальным явлением в войсках, а время не ждет и настоятельно требует изыскания других средств, которые бы можно было скорее провести в жизнь на помощь этой ночной тактике, средств, не всецело ложащихся своей тяжестью на военное ведомство, а следователь­но, и менее стесняющих его работу по своему прямому назначению.

Такой более скорый выход из положения мы видим в широчайшей орга­низации активного военного шпионажа.

Шпионаж — дело старое, но он еще никогда не играл такой роли, какая ему предстоит в будущих войнах. Особенно он себя проявляет в гражданских войнах, которые преимущественно начинаются в крупных городах, где мень­ше всего пригодны армии с их техникой.

До сих пор под словом шпионаж подразумевалась тайная разведка о про­тивнике как в мирное, так и в военное время, о его силах, средствах, намере­ниях, с незначительными и часто совершенно случайными и, так сказать, попутными функциями — насколько это удастся, по разрушению различ­ных складов и сооружений в неприятельской стране. Главная работа шпио­нов производилась в мирное время.

В наше время шпионаж уже приобретает значение не столько как разве­дывательная сила, а как могущественная и тайная армия для порчи и разру­шения как артиллерии, так и всей прочей военной техники неприятеля, и вовсе не в мирное время, а в разгаре самых боев. Разрывы неприятельских орудий в первых же полевых сражениях начавшейся войны, взрывы его за­рядных ящиков, отказ в действии со стороны матросов, его самолетов и тан­ков, а также неспособность к стрельбе его пулеметов и винтовок должны служить главной целью и увенчанием работы, предлагаемого нами внима­нию читателей активного шпионажа. Это его главное задание, это его боевая цель, а его ранее существовавшие функции до разведки остаются по-пре- жнему сами по себе, но уже на втором плане. Таким образом выдвигается на страницы военной истории шпионаж в совершенно новом виде, он делается могучим средством подготовки наступления для пехоты наравне с ролью в этом отношении артиллерии и танков, делается активной боевой частью ар­мии, возводится совершенно новый и еще небывалый доселе новый род войск.

При таких расширенных почти до бесконечности своих возможностей работа активного шпионажа приблизительно должна сложиться из ниже­следующих главных функций:

1. Тайная военная разведка сил и средств неприятельской страны и армии главным образом в мирное время, т. е. так, как это делается и теперь.

2. Политическая пропаганда как в войсках, так и в стране противника в целях разложения его духа.

3. Взрывы, сожжение и все виды порчи его арсеналов, артскладов, заводов, мастерских и пр.

4. Внедрение агентов в командный и административный состав неприятель­ской армии и даже в состав правительства интересующей страны.

5. Точное, активное, малозаметное и систематическое разрушение научными средствами всех видов оружия неприятельской армии (пушек, ружей, тан­ков, пулеметов) во время самих сражений и отнюдь не ранее их начала.

6. Противодействие иностранному шпионажу (служба контрразведки) — вот в общих чертах роль шпионажа как рода войск.

В случае успеха, выгоды такой системы просты и несомненны. Идет бой между двумя армиями. Одна вооружена всеми сокровищами современной военной техники и осыпает другую, слабо вооруженную, своими снарядами, пулеметным огнем, давит танками и т. д. Пехота слабой стороны не только не может высунуться для наступления, но с большими потерями, тая с каждым часом, насилу сдерживает неприятельское наступление.

Но вот начинается таинственный перелом. Многие орудия противника взрываются от своих выстрелов, танки то там, то здесь взлетают на воздух или перестают двигаться, винтовки и пулеметы по непонятным причинам пере­стают правильно работать. Дредноуты, крейсера тонут, воздухофлот бездей­ствует. Доселе победоносную армию охватывает как бы какой-то паралич.

Ее огонь замирает и ободренная пехота решительно переходит в наступ­ление против сильно обезоруженного противника и врывается в его непри­ступные позиции.

Как все это налаживается в действительности и какими практическими приемами претворяется эта теория в жизнь, разбирать в этой главе не пред­ставляется возможным по причине сугубой секретности этого дела, но при современной нам силе науки все это вполне возможно и если и не вполне в пределах только что набросанного нами идеала, то во всяком случае в доста­точно широком для практики дела масштабе для решительного поворота к победе.

Для всего этого нужны только люди и деньги, а этих последних пойдет куда меньше, нежели на постройку требуемых, хорошо поставленных воен­ным делом заводов, фабрик, пушек, танков, аэропланов и прочих средств истребления.

Для организации подобной широкой сети активного шпионажа надоб­но, конечно, гораздо больше людей, нежели для просто разведывательной службы, но во всяком случае кадр этого нового рода войск уже сравнительно велик, однако его содержание едва ли стоит дороже содержания одного-двух корпусов войск со всей их материальной частью.

Применение шпионажа в качестве боевой единицы обходится сравни­тельно недорого, и он достигает гораздо больших результатов. Его роль не ограничена физической победой над армией, но он еще служит могучим сред­ством для закрепления тылов в оккупированных местностях, поэтому шпи­онские сети после империалистической войны, как грибы после дождя, рас­тут вглубь и вширь, опутывая земной шар, пронизывая всесторонне жизнь в одинаковой мере как в передовых, так и в отсталых государствах.

Организовать, инструктировать и обучить кадр этого нового рода войск конечно не просто, но гораздо легче и проще, нежели провести в жизнь в достаточно короткий срок военно-техническое снабжение и должную к нему подготовку армии.

Плюсы этого нового рода войск перед своими старыми собратьями сле­дующие:

1) Раз он налажен, он прочен и малоуязвим.

2) Действие его систематично и постоянно, как ржа, разъедающая ору­жие и мощь противника, тогда как все прочие роды войск (пехота, кавале­рия, артиллерия, авиация и т. д. несут постоянные потери на войне и, будучи непрерывно пополняемы (пехота) малообученными людьми, вскоре после начала войны теряют свои боевые качества, обращаясь из «бойцов» в беспо­лезных «едоков». О порче же на войне материальной части и имущества го­ворить не приходится. Теперь перейдем к моральному оправданию принятия такого нового рода войск и попытаемся доказать его полную приемлемость с точки зрения общепринятой морали.

Несмотря почти на десятилетний опыт империалистической и граждан­ской войн, без сомнения найдется еще много голосов, все еще осуждающих и презирающих шпионаж как средство войны.

Рассматривая же шпионаж с точки зрения общепринятой морали, мы не будем вдаваться в пространные философские рассуждения со ссылками на подобранные и выгодные отзывы о необходимости шпионажа разных авто­ритетов, а проведем самую простую параллель:

1) Чем подлее работа шпиона работы солдата, внезапно подкрадываю­щегося из засады и наверняка, и без опасности для себя «снимающего» или попросту говоря убивающего зазевавшегося солдата неприятельского сто­рожевого охранения?

2) Чем благороднее работа шпиона работы пулеметчика, хладнокровно ожидающего приближения беспечно двигающейся колонны противника и внезапно без опасности для себя уничтожающего ее своим огнем?

3) Чем благороднее его работы способ действия засадами, различными видами внезапного нападения и пр.?

4) Чем благороднее шпионажа политическая пропаганда империалисти­ческих государств, нередко прибегающих и к вымыслу, и к искажениям фак­тов для достижения своей «высокой» цели?

Если же на все это возразить, что путем широкого примирения общества с самой природой шпионажа, с признанием жизненной целесообразности всех его отрицательных сторон (ложь, обман, коварство, кража и даже убийство) будет понижаться моральный уровень и самого общества, то почему же он не рискует понизиться и ныне от сознательного признания необходимости пока что войны и войск, а следовательно и необходимости для каждого граждани­на пройти через ряды армии, как через классы специальной, профессиональ­ной школы «убийц», дабы получше обучиться их нравственному ремеслу.

А что опаснее, а следовательно и благороднее — работа ли пехотинца на поле сражения или же работа шпиона?

Пехотинец приближается к противнику в бою, рискуя ежеминутно по­гибнуть от несущегося ему навстречу града пуль и снарядов, причем для сво­его спасения располагает очень слабыми средствами, а именно: во-первых, возможностью так или иначе прикрываться складками местности во время страдного пути к позиции врага, и во-вторых, своим огнем конечно, до неко­торой степени, ослабляющим противника.

Шпион во время работы для своей защиты огнем не располагает, а распо­лагает лишь первым шансом, т. е. возможностью только скрываться.

Правда, ему это можно делать гораздо легче и совершеннее, чем пехотин­цу в бою, но зато пехотинец испытывает все эти страхи и риски в течение всего лишь некоторого количества часов на всем протяжении дней войны, шпион же испытывает весь этот риск и страх уже не часами, а днями, неделя­ми и годами, если только не всей своей жизнью.

Эта длительность опасности искупает весьма многое в его ремесле и об­лагораживает это последнее, давая ему полное нравственное право быть не пасынком в военном деле, а с гордо поднятой головой войти в семью почет­ных родов войск полноправным членом ее и наравне с ними товарищески послужить общему делу сражения.

Наконец, тенденция применения шпионажа для парализации неприя­тельской армии в бою, о чем нами уже упоминалось выше, лишь ведет к гуманизации войны и, во всяком случае, к массовым сдачам в плен, а следо­вательно, и к сохранению человеческих жизней.

Каждый век имел и имеет свои предрассудки. Во время рыцарства кон­ные рыцари часто принимали бой, стоя на месте и нарочно в невыгодном для себя положении, считая для себя постыдным принимать бой в равных шан­сах с противником, которого они не уважали, считая его ниже себя по проис­хождению. Так, например, поступили рыцари графа Фландрского против Суассонских конных сержантов в сражении при Бувине в 1214 г.

В этом же сражении при Бувине епископ Бове убивал врагов тяжелой палицей, но отнюдь не мечом, ибо по каноническим правилам духовным ли­цам нельзя «проливать кровь»... Пули «Дум-Дум» считались безнравствен­ным нововведением и всеми осуждались, а уж сколько крокодиловых слез было пролито во время империалистической войны на тему о безнравствен­ности употребления газов у сторон, прозевавших их завести у себя в свое время, и говорить не приходится. Ныне этот сентиментализм давно уже от­брошен, и газы завоевали себе вполне прочное, а главное вполне приличное и «корректное» положение среди всех прочих средств, придуманных людьми для целей взаимного истребления.

То же будет и с намеченным новым родом войск.

Оно есть следствие экономического состояния в данную эпоху и закон­но рождается из всей сложности современной военной техники, а следова­тельно, является исторически логичным и необходимым.

Империалистическая война финалом своей техники разрушения вы­звала насущную необходимость реорганизации армии, которая видоиз­меняется нововведением в войсковой структуре нового рода войск — шпи­онажа. Этому новому роду войск суждено сыграть большую роль в новой эпохе войск, где противники не имеют особых территорий, а следователь­но, не могут создать укреплений, ибо в начале гражданской войны, в улич­ных боях, когда враг окружает не армию, а каждого ее бойца, когда стре­ляют с чердаков, погребов, крыш и отовсюду осыпают гранатами — труд­но соблюдать правила стратегии и тактики. В таких условиях боя армия со своей военной доктриной и техникой ничего не может сделать, а ее заменить с успехом может новый род войск — активный шпионаж. И толь­ко этот род войск в уличных схватках больших городов может успешно действовать. Эпоха нового вида войн — войн гражданских вызывает не­обходимость нового боевого искусства и нового инструмента его осуще­ствления.

Все государства это предчувствуют, хотя и не все ясно себе дают отчет в этом деле. Однако несмотря на теоритическую отсталость в этой области, на практике они усиленно формируют массовый шпионаж, затрачивая на неге колоссальные средства.

Опыт этого вида войны европейские империалистические государств частично проделали в Советской России. Советская Республика чувствова­ла и еще будет чувствовать на своем организме раны, нанесенные этим но­вым родом войск — активным шпионажем.