Значение шпионажа в ближайшем будущем

После русских событий 1917 г. революционного преобразования евро­пейского общества не произошло, но и не погибли борющиеся между собой классы. Хотя господство буржуазии получило отсрочку, а пролетариат про­должает влачить иго милитаризма и империализма, но борьба между угнета­телями и угнетенными не окончена. Она продолжается в разных формах в зависимости от сил пролетариата и назревших обстоятельств. Открытые во­оруженные сражения приняли характер скрытой, затаенной подготовки к новой борьбе, накопления новых сил. Классовая борьба, доходившая до пре­делов гражданской войны, приняла прежние формы — формы организации стачек и т. п. Пролетариат отступил на свои старые позиции. Капиталисты, перешагнув через баррикады, перешли в контратаку. Контрреволюционные силы, объединившись в фашистские полчища, открыто поддерживаемые предателями рабочего класса или при молчаливом их сочувствии, готовят кровавую баню и порабощение на долгие лета пролетариата. Но после не­скольких лет реакции пролетарская масса воспрянула. Постепенно то в од­ной стране, то в другой пролетариат встает на борьбу за власть, за свержение векового ига эксплуататоров. Кровавая схватка за освобождение труда близка и неизбежна. Пролетариат готовится совершить «скачок из царства необхо­димости в царство свободы».

Таково приблизительно положение в Западной Европе в настоящий мо­мент.

В таковой момент принимаются все меры к тому, чтобы по-возможности затормозить наступательное движение врага, ослабить его силы и удары и в то же время подготовиться к атаке. Разведка необходима в такое время не менее, чем сама армия. И именно в такие моменты легче всего строить разведку.

Значение разведки бесспорно, полезность и необходимость ее признают все знаменитые полководцы и выдающиеся знатоки военного дела.

Хотя разница между военной и революционной борьбой громадна не толь­ко по содержанию, но и по форме, однако имеется и сходство между этими двумя видами борьбы.

Революция — это одна из форм, в которую выливается классовая борьба последней стадии.

Разведка же до сих пор была дополнительным средством вооруженной борьбы, иначе говоря, она является одним из видов борьбы.

Революционная борьба, как и война, требует учета своих сил и сил врага и понимания окружающих условий. Поскольку эта борьба принимает со­знательно-организованный характер, постольку она может иметь и свою спе­циальную разведку

Ясно, что для этой цели недостаточно военной разведки. Революционная разведка должна быть гораздо глубже, шире, и организация ее сложнее.

Так как боевыми организациями пролетариата во всех капиталистиче­ских странах являются лишь профессиональные союзы и политические партии, то они не могут создать свою разведку. Разведки бывают войско­выми и агентурными; первую создает армия, а вторую тоже может создать или армия, или, в крайнем случае, какая-нибудь правительственная орга­низация.

О войсковой разведке революции не может быть и речи; речь может быть лишь об агентурной разведке, которая еще никогда публично не создава­лась, и едва ли наступят такие времена, когда это будет делаться публично. Следовательно, революционный класс, пока не захватил в свои руки госу­дарственную власть, не может пользоваться столь важным в борьбе сред­ством, как агентура.

А правительств, стоящих наточке зрения революции и готовых защищать всеми силами ее, пока всего лишь одно. Поэтому в руках врагов пролетариата остается могучее средство борьбы. Этим средством они пользуются против Советского государства, а потому мы вынуждены детально изучить его.

Эта необходимость обусловливается не одним стремлением к революции нашей Советской власти, а также и существующим состоянием мирового милитаризма: если бы Советская власть и не стояла на точке зрения мировой революции, а существовала на одинаковых основаниях с другими государ­ствами, то и в таком случае была бы вынуждена усилить свою бдительность, так как агентуре предстоит в ближайшем будущем сыграть такую роль, о чем быть может еще не мечтал ни один полководец.

Для более ясного представления о значении агентурной разведки в на­стоящее время и в будущем нужно знать не только историю тайной разведки, не только агентуру Англии, Франции, Америки и Германии в последней им­периалистической войне; также недостаточно и того знания, что все эти го­сударства еще не удовлетворены своими разведками и стараются их уси­лить, но нужно понять те субъективные условия, которые заставляют все штабы империализма переносить центр своей тяжести на агентуру, которая в прошлой войне производила чудовищную работу.

Одно из наиболее важных в этом деле условий — армия.

Поэтому необходимо хоть бегло остановиться на состоянии современ­ной армии.

История гласит, что состояние армии и способы ее действия изменяются под влиянием изобретений техники и крупных исторических событий.

В XIV в. изобретенный порох произвел переворот в ведении войны и орга­низации армии. Рухнули стены рыцарских замков, и панцири ушли в область воспоминаний. Кавалерия стала вытесняться пехотой и артиллерией.

В XVIII в. вооружение пехоты пиками окончательно было заменено крем­невыми ружьями.

Дальнейшее усовершенствование вооружения заставляло менять тактику.

Американская война за независимость вскрыла непригодность линей­ной тактики.

Французская революция не только избрала колонный строй, но и наем­ное войско заменило народным ополчением.

Франко-прусская война наглядно показала не столько командному со­ставу, сколько солдатской массе негодность колонного строя в бою.

«Солдат опять-таки оказался разумнее офицера: он инстинктивно изобрел единственную боевую форму, которая доселе выдерживает натиск под огнем ружей, заряжаемых с казенной части, и с успехом отстоял ее вопреки проти­водействию начальства» (Ф. Энгельс. Анти-Дюринг, III, «Теория насилия»).

Если кому из читателей покажется, что эта непочтительность к началь­ству со стороны Энгельса потому, что он не военспец, то мы его отошлем к А. А. Свечину и А. И. Куку: первый из них расскажет об игре в поддавки, а второй о «слепых вождях», которые выросли в кадетских корпусах и соста­рились в Академии Генерального штаба да в войсках, но ровным счетом ни­чему не научились (Кук и Свечин военспецы).

Дальше у Энгельса читаем следующее:

«С Франко-прусской войны наступил новейший период военной исто­рии, имеющий совершенно иное значение, чем все предыдущие. Во-первых, теперь оружие так усовершенствовано, что уже невозможен какой-либо но­вый прогресс в этом отношении, который мог бы иметь сколько-нибудь ре­волюционизирующее влияние. Когда есть пушки, из которых можно обстре­ливать батальон с того момента, как только его можно различить, и ружья, из которых можно целиться в отдельного человека, причем на заряжение требу­ется меньше времени, чем на прицеливание, при таких условиях все даль­нейшие усовершенствования для полевой войны более или менее безразлич­ны. Таким образом эра развития в этом отношении в существенном законче­на. Во вторых, эта война вынудила все континентальные великие державы ввести у себя усиленную прусскую систему ландвера и наложила на них вместе с тем бремя милитаризма, под тяжестью которого они через немного лет должны рухнуть (Там же. «Теория насилия»).

Последнее предисловие к изданию книги Энгельса подписано 23 мая 1894 г. С тех пор сильно прогрессировала военная техника. Теперь пушки бьют гораздо дальше, чем можно различить батальон. Имеются разных сис­тем пулеметы, минометы, бомбометы новейших конструкций, бронирован­ные автомобили.

Все это окончательно выбило из строя кавалерию.

Кроме того, двинуло вперед методы строительства траншей, всевозмож­ных заграждений и других препятствий, которые преодолеваются ураган­ным огнем.

Появились дерзкие «цеппелины», не знающие и не признающие ника­ких препятствий.

Наконец, удушливые газы, проникающие сквозь всякие препятствия, и в заключение ползучая крепость — танк.

После всего этого трудно вообразить, что еще «день грядущий нам готовит».

Кто может гарантировать, что не появится газ, от которого будут воспла­меняться взрывчатые вещества. А как тогда воевать? Снаряды, патроны, бомбы и прочее, приготовленные для противника, будут мигом истреблены, и ими будет поражен не противник, а владелец их. Кто может поручиться за то, что каким-либо открытием или изобретением армия с миллионами штыков не будет превращена в стадо бегущих баранов?

Но предположим, что на это не хватит мозгов у изобретателей, то в таком случае имеется другая причина, более радикальная, от которой неминуемо лопнет милитаризм.

Об этом у Энгельса в «Теории насилия» читаем следующее:

«Армия стала главной целью государства, она стала самоцелью. Народы существуют только для того, чтобы поставлять и кормить солдат. Милита­ризм таит в себе и начало собственной гибели. Взаимное соперничество от­дельных государств принуждает их, с одной стороны, тратиться все более и более на армию, флот, пушки и прочее, т. е. все более и более ускорять фи­нансовую катастрофу, а с другой стороны, — все серьезнее и серьезнее при­менять всеобщую воинскую повинность и тем самым в конце концов озна­комить весь народ с употреблением оружия и таким образом дать ему воз­можность в известный момент осуществить свою волю, несмотря на сопротивление командующего военного начальства. И этот момент насту­пит, когда масса народа, деревенские и городские рабочие, а также крестья­не будут иметь определенную волю. На этой ступени развития государево войско превратится в войско народное; оно откажется служить, и милита­ризм погибнет под действием собственного диалектического развития...»

Пока все это было напечатано в книге, которая спокойно лежала на полке, никого не беспокоя, слуги империализма ее не читали или прочтя забывали, так как были уверены, что «чернь никогда не споется», при этом были уверены, что «обод армии» — офицерство крепко сдерживает ее. Но когда слово стало делом: русский народ проявил свою волю, германский — тоже делал попытки, в Венгрии то же было, что в России, когда народные массы в разных странах мечтают о том, чтобы заговорить по-русски со своими угнетателями — ясно, что империалистам приходится шевелить мозгами. Армия, бывшая верной опорой господствующих классов в тече­ние долгих веков, с каждым днем становится все менее и менее надежной. Если ее можно кое-как спихнуть на завоевание колоний, то на усмирение рабочих пускать весьма рискованно. Вследствие этого «блюстителям по­рядка и законности» приходится формировать банды наемных убийц из-за угла, которые расправляются с вождями пролетариата. Армия, сделавшая­ся ненадежной для под держания «порядка» в стране, едва ли сможет долго держаться во внешней войне, тем более принимая во внимание современ­ные условия войны.

По мере роста недовольства неимущих классов правительствами, послед­ним приходится все больше и больше делать вид безгрешных миролюбцев и таким образом изыскивать новые способы для осуществления своих импе­риалистических целей. То, что вчера еще совершалось гласно, сегодня при­ходится скрывать и маскировать. Вот почему всюду наблюдается неимовер­ный рост разведок, контрразведок, наемных убийц из-за угла и провокато­ров. Очевидно придется усиливать за счет сокращения расходов на содержа­ние армии, так как приближается момент, когда армия начнет проявлять свою собственную волю. Поэтому приходится принимать меры к тому, чтобы воз­можно меньше была масса вооруженных людей к моменту страшного суда, так как народные массы не смогут проявить свою волю, не свергнув суще­ствующего правительства, без проверки инвентаря и капиталов, принадле­жащих классу капиталистов.

Весь опыт в этом деле, особенно предыдущих лет, свидетельствует о том, что мы вступаем в новою эпоху. В военном деле назревает коренной перево­рот, которого не видят лишь отупелые буквоеды старой военной доктрины, уже отжившие свой век.

Близок тот момент, когда вся современная стратегия и тактика отойдет в область истории вместе с армией, породившей их. Война примет совершенно новые формы, отчасти напоминающие ее первобытное состояние. Будущие войны будут вестись новыми способами и средствами.

Кому не лень было наблюдать за ходом развития военного дела, тот мог понять, что война принимает все более и более машинный характер.

Машина всегда остается машиной; где бы она не была, чтобы она не делала, но ее основная тенденция — заменять человеческую силу. В этом от­ношении она много сделала в области промышленности. Тот же процесс она совершает и в военном деле, постепенно вытесняя людей и лошадей. Правда, для обслуживания машины тоже требуются человеческие руки, но в гораздо меньшем количестве, чем для производства той же работы без применения машины. Кроме того, машина вещь капризная, она требует, чтобы обслужи­вающие ее обладали известным умственным развитием, иначе говоря, сама машина толкает человека к некоторому умственному развитию. Хотя флот­ские офицеры от армейских недалеко ушли, однако матросы гораздо разви­тее армейцев.

Чем развитей солдат, тем скорее он способен на противодействие коман­дованию. Это хоть и не нравится начальству, но оно не в силах противодей­ствовать ходу развития промышленности, все более и более вторгающейся в военное дело.

«Не "свободное творчество разума" гениальных полководцев действова­ло в этом направлении преобразующим образом, но изобретение улучшенно­го оружия, изменившего солдатский материал. Влияние гениальных полко­водцев, самое большое, ограничивается тем, что приспособляет ведение борь­бы к новому оружию и новым борцам» (Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. III. «Теория насилия»).

Так писал Энгельс в свое время, а теперь к этому еще можно добавить, что главный инженер треста военной промышленности больше вносит свое­го творчества в вопросы организации, тактики и стратегии, чем самый гени­альный полководец, роль которого сводится к исполнению предписания про­мышленности, т. е. капитала.

Мало того, еще свежо воспоминание о той злой шутке, которую недавно выкинула история: масса бравых командиров бросила командование и взя­лась за винтовки; другие пошли формировать банды и, забыв честь мундира, промышляли грабежом и разбоем. В этом заключается будущее большин­ства командного состава.

Машина, проникающая в военное дело, не только сокращает пушечное мясо, но и боевых командиров.

Промышленность не ограничивается своим косвенным влиянием на вой­ну, но она уже давно принимает активное участие в ней.

«Современное боевое судно есть не только продукт крупной индустрии, но в тоже время и образец ее. Эта плавучая фабрика существует, впрочем, преимущественно для расточения денег» (Энгельс. Анти-Дюринг. III. «Теория насилия»).

В последнее время применялись самодвижущиеся фабрики войны и на суше. Броневые поезда и автомобили, но они мало достигают цели, так как нуждаются в прикрытии пехоты или кавалерии. Кроме того, для них легко делаются препятствия. Они могут двигаться только по определенным доро­гам, которые могут быть повреждены не только артиллерией, но и шпионами.

Последнее изобретение, получившее боевое крещение, — танк. Он хоть и имел успехи, но все же создание слишком неуклюжее. Едва ли удастся на суше применять так успешно машины, как на воде, какая бы машина не была, но она, двигаясь по земле, может встречаться со многими препятстви­ями физического или химического характера; она может встречаться и с не­одолимыми естественными препятствиями или с противодействием промыш­ленного производства противника.

Поэтому машинный способ войны лучше применим на воде и в воздухе. Там им больше простору, они меньше уязвимы, хотя и меньше достигают цели.

Итак, для войны с противником, занимающим определенную террито­рию, представляется возможным применение машин, воздушного и водного сообщения. Но всякую победу на воде и в воздухе необходимо закрепить на твердой почве. Для достижения этой цели суждено главную роль сыграть агентуре, сформированной задолго до начала войны, а вспомогательную роль будут играть десанты.

Однако в деле войны активная агентура имеет преимущества перед са­мой усовершенствованной машиной; она может вредить на более дальнем расстоянии, чем всякое боевое судно, также она действует в среде противни­ка и пользуется «шапкой-невидимкой». В машинной же войне роль агентур­ной разведки еще более усугубляется, так как один человек может сжечь или разрушить громадное сооружение, на которое потрачено много лет работы, большое количество людей при помощи машин.

Однако воздушный и морской флоты мало пригодны для боевых опера­ций с противником, занимающим известную территорию. Морской флот имеет основной недостаток, заключающийся в том, что он не способен вы­ступать на суше. А воздушный — в силу того, что не в состоянии остановить своего движения, лишен способности меткого боя.

Активная агентура имеет свои преимущества перед тем и другим, она всюду проникает и всеми средствами; пользуется иными тактическими и стратегическими соображениями, вытекающими из условий пространства и времени.

К чему все это? Не лучше ли иметь стройные батальоны, эскадроны, ди­визионы, полки, бригады, дивизии, армии? Может быть и лучше с точки зрения желания. Но события свидетельствуют о том, что все это отжило свое время и лишь искусственно держится до поры, до времени. Что же делать, если история такая упрямая? Она не считается ни с чьими желаниями, хотя бы и полководцев. И горе тому, кто не захочет или не сумеет понять ее тенден­ций и не приспособится к ним. Людям, привыкшим мыслить не желаниями, а познаниями, кому сердце не затемняет разум, должно быть ясно, что исто­рия, вступившая в стадию пролетарских революций, пройдет ее до конца, и весь вопрос лишь во времени.

Революция как историческая эпоха не имеет определенного расписания, она может завершиться быстро и может принять затяжной мучительный ха­рактер,

Эпоха буржуазных революций, если считать за начало Великую Фран­цузскую и за конец Февральскую Русскую, — длились 128 лет, но если за начало примем Английскую Революцию, то будет гораздо больше времени.

Пролетарская революция тоже историческая эпоха, но сколько она про­длится во времени и как она будет протекать в пространстве, покажет буду­щее. В данном случае факт налицо, что эта историческая эпоха началась, следовательно наступил момент, когда армия, т. е. вооруженные народы, как выражался Энгельс, начинают проявлять свою волю в том, что войска то здесь, то там отказываются служить. Значит, господствующим классам при­ходится усиленно их заменять чем-то более надежным.

Для этого существуют два средства: покорная машина и теми или иными способами завербованные надежные, преданные агенты.

Что каждое государство позаботится на этот «черный день» подготовить что-либо для замены современной армии, устои которой пошатнулись, ясно из того, что им грозит опасность, а от опасности все спасаются, не разбира­ясь в средствах. Эта опасность усиливается еще тем, что не в один день все армии откажутся служить и что неизвестно, чья первая это сделает. Другая сторона этого факта та, что армия, отказавшись служить, не расходится про­сто по домам, бросив оружие, но старается хоть раз применить оружие в сво­их классовых интересах.

Так как в состав армии частично входят все классы существующего общества, то интересы ее разные — следовательно, она и не имеет единой воли. Эта «серая скотина» разделяется на два главных лагеря: белый и крас­ный.

Но этим еще армия не исчерпывается. Остается еще элемент усталых, охваченных апатией и испорченных войной людей; первые стремятся на от­дых к семьям, а вторые начинают себе добывать средства к существованию тем ремеслом, которому их учили на войне, т. е. начинают грабить. Так появ­ляются с одной стороны дезертиры, с другой — бандиты.

Но по мере того как разгорается ожесточенная борьба между белыми и красными, невольно вовлекаются и дезертиры, которые составляют так на­зываемую зеленую армию.

Зеленая армия вредит то одной, то другой стороне в зависимости от об­стоятельств, способствующих существованию ее в данной местности, т. е. в чьем тылу она находится.

Так начинается новый способ войны. В этой войне воюющие не отделя­ются территориальными границами. Бои происходят почти в каждом квар­тале и чуть ли не в каждой деревне — бой без соблюдения правил тактики и стратегии, выработанной в прежних войнах... Вначале трудно понять, кто против кого и кто с кем. Таково начало гражданской войны. Она более оже­сточенна, чем все предыдущие войны, но в ней неприменимы некоторые из средств предыдущих войн.

В уличных схватках совершенно не годится тактика полевой или пози­ционной войны. Здесь ни цепью, ни колонной ничего не поделаешь. Главное то, что неизвестно, где враг. Он всюду: в домах, на чердаках, на крышах, за воротами.

Для этих боев артиллерия малопригодна. Годятся пулеметы и, пока нет баррикад, броневой автомобиль; флот и авиация здесь совершенно беспо­лезны. Главную роль играют ручные бомбы и ручное огнестрельное, отчасти и холодное оружие.

В такой момент колоссальное значение имеет активная агентурная раз­ведка, точнее — контрразведка.

Есть основание полагать, что господствующие классы все это предви­дят и потому так хлопочут об усилении своих разведок и контрразведок, хотя они у них блестяще выполняют свои задачи, но их еще усовершен­ствуют.

Если кто полагает, что наши враги так глубоко не вникают в этот вопрос, то это грубая ошибка. Какой то полководец очень правильно сказал: «Всегда нужно ожидать со стороны неприятеля самых разумных действий».

Не нужно закрывать глаза перед фактами, которые свидетельствуют о том, что скоро буржуазные государства создадут такой шпионаж, о каком не мог мечтать и талантливый фантазер, написавший «Железную пяту», Джек Лондон.

Но чтобы не заподозрили, что все здесь изложенное «плод фантазии ско­роспелого выскочки, бунтующего против военной доктрины», которая яко­бы является научной, призовем в свидетели военного специалиста старого Генерального штаба, но зарекомендовавшего себя работой в Красной армии Вот что пишет об агентурной разведке А. И. Кук: «Тайная разведка приобре­ла активный характер» («Канва агентурной разведки», с. 9).

Дальше о размерах агентурной разведки он пишет следующее: «Все при­знаки налицо, что это число в государствах прогрессирует и в наши дни, а тем более в будущем - речь может идти уже о тысячах и десятках тысяч, об армиях тайных разведчиков, пронизывающих решительно все области госу­дарственной жизни противной страны».

Дальше характеризует роль агентурной разведки в будущем также скром­но, со всеми признаками ученой осторожности следующими словами:

«Активная и тайная агентура, составляя существенную часть плана вой­ны каждого из вполне самостоятельных и жизнеспособных современных го­сударств, выявляет признаки нового вида войны - тайной; она опаснее и изнурительнее открытых вооруженных столкновений».

«История со вчерашнего дня включительно дает также намеки на ее ха­рактерные черты» (Там же. С. 42).

Правда, немного робко, нерешительно, когда люди говорят впервые что- либо новое, однако довольно убедительно тому, кто знаком с процессом раз­вития агентурной разведки и вообще понимает переживаемую историческую эпоху.

Почему же другие спецы об этом молчат? Одни не в курсе дела, другие ограниченные профессионалы, а некоторые быть может и знают но злостно замалчивают. Но главное в том, что из них лишь редкие экземпляры начина­ют усваивать революционную точку зрения. Подавляющее большинство благодаря своей классовой психологии не умеет смотреть вперед, а лишь назад, и те, которые смотрят вперед, видят зад, так как их идеал не в буду­щем, а в прошлом.

Они еще мечтают о «бесцветной армии», и снится им «покорная серая скотина», говорящая «слушаю», «есть», «так точно»...

До сих пор мы рассматривали те объективные условия, которые толкают все государства создавать новую армию в «шапках-невидимках», грандиоз­ную, в небывалых размерах агентурную разведку с совершенно новыми бое­выми задачами. На этих условиях вытекает необходимость организации силь­ной контрразведки, могущей противостоять всемирному, воинствующему активно-боевому шпионажу империалистических государств. Против этой новой армии не может противостоять никакая армия, ни ее техника. Против шпионажа нет рода войск, нет рода оружия. Только контршпионаж может ему противодействовать.

Этот все возрастающий шпионаж имеет приблизительно следующие за­дачи:

а) Военная. Охватить возможно шире все войска всех родов оружия, флот, авиацию, крепости, инженерное дело, снабжение, средства связи и транс­порта, военные учебные заведения, штабы с разведкой и контрразведкой включительно.

Кроме выяснения количества и качества вооруженных сил, численнос­ти солдат и командного состава, их обучения, вооружения, классового, на­ционального состава и их возрастов, снабжения, психологии верхов и ни­зов и их взаимоотношения, а также отношения тех и других к военной служ­бе, правительству, войне и другим государствам, стараться всемерно во всех областях военной жизни так действовать, чтобы ослаблять боеспособность армии.

В жизни штабных учреждений стараться приобрести все мобилизацион­ные, оперативные и снабженческие планы, программы новых формирова­ний, проекты изменения тактики и стратегии, хотя бы и отвергнутые началь­ством. Также всячески тормозить исполнение таковых.

В военно-учебных заведениях, кроме изучения детально всей жизни, боль­ше всего обращать внимание на проявление новых идей как среди учащих­ся, так и преподавателей; стараться всячески разлагать эти заведения.

В области разведки и контрразведки выяснять личный состав, изучая его всесторонне, степень обеспечения, цели и задачи, подготовку исполнителей, даваемые им инструкции; попутно с этим выяснением всеми силами и сред­ствами разрушать этот институт, не останавливаясь и перед способами про­вокации и уничтожением соответствующих лиц.

Ни одно учреждение, непосредственно связанное с военным ведомством, не остается без должного внимания и соответствующего воздействия аген­турной разведки.

Ее сфера работы распространяется на все области военной жизни вплоть до санитарного дела.

б) Дипломатическая. Кроме раскрытия всех тайных договоров и других дипломатических махинаций, на что добывают соответствующие докумен­ты, стараться всемерно компрометировать способных дипломатов в глазах их собственного правительства, стараясь подорвать их авторитет, или ис­портить отношения с другими членами правительства. В то же время стре­миться компрометировать дипломатические учреждения и лиц, находящих­ся в иных государствах, препятствуя всячески коалициям между соответ­ствующими государствами.

Одновременно выяснять деятельность дипломатов иных государств в своей стране, способы их тайной работы и кто из граждан своего государства им помогает в этой работе.

в) Политическая. Кроме наблюдения за деятельностью законодательных властей вести самое тщательное наблюдение за работой исполнительной вла­сти: кабинеты министров и исполнительные органы местных самоуправле­ний не упускаться из виду, также как и штабы. Око разведчика стремится достигнуть кабинетов министров и их спален, а рука его попадает в портфель министра.

Для шпионажа очень важно иметь наблюдение за министерством внут­ренних дел, которое он по-возможности разлагает, в частности — полицию.

Не менее важное значение имеет министерство путей сообщения, почты и телеграфа, за которым также наблюдают.

Также достойны внимания агентурной разведки министерства труда, земледелия, торговли и промышленности.

Кроме того, необходимо наблюдение за всеми политическими партиями и группами, стараться всемерно дезорганизовать те партии, которые вредны го­сударству, пославшему шпиона, стравливая искусственно между собой и сея раздор внутри их. Собирать всякие сведения, компрометирующие как партии, так и отдельных ее членов, с целью дискредитации их в глазах населения.

Работой по наблюдению за министерствами и их соответствующими ве­домствами стараться собирать материалы не только разведывательного ха­рактера, а также и могущими быть использованными в целях агитации.

г) Экономическая. Где бы мы ни были, чем бы мы ни занимались, но все­гда мы должны оставаться марксистами. Азбука марксизма гласит, что все общественные мнения и учреждения зависят от экономического положения. Исходя из этого, нужно помнить, что разведка неприятеля особое внимание обращает на производство, которое является основой всего.

Неправильно некоторые думают, что разведка может ограничиваться исследованием только военной промышленности.

Все области народного хозяйства должны изучаться всесторонне. Так как главным фактором современного производства является топливо, то прежде всего разведка обращает внимание на источники и способы добыва­ния его, и в частности жидкого, которое является наилучшим топливом. За­тем идут средства передвижения и орудия производства, а также источники прочего сырья. В этом отношении нужны статистические данные. Всякие новые сооружения, открытия и изобретения берутся на учет. Для этого стара­ются добыть их планы, хоть и в копиях.

Одновременно с этим собирать факты, характеризующие положение ра­бочего класса как в индустрии, так и в земледелии, количество и положение безработных, настроение их и все то, что касается быта трудящихся, которые все более и более влияют на внешнюю и внутреннюю политику государств.

Экономическая разведка очень важна как с военной, так и с политиче­ской точки зрения.

д) Психологическая. Вопрос о психологической разведке не только не раз­работан теоретиками разведки, но он почти и не затронут ими, лишь изредка кое-кто вскользь, кое-где вспоминает. Однако это область весьма важная, и от нее зависит почти вся работа агентурной разведки. Поэтому ее приходит­ся рассматривать как одну из конкретных задач агентуры. Психология иг­рает весьма большую роль не только в политическом, но и в военном деле.

Мало знать настроение войсковых масс и гражданского населения, но нужно еще знать детально психологию лиц командного состава, начи­ная с самой меньшей стратегической единицы, т. е. командира, и кончая главнокомандующим и военным министром. Также нужно знать психо­логию крупных чиновников гражданского ведомства, по возможности всех работников разведки и контрразведки, лидеров политических партий. Эта психология должна, главным образом, характеризовать основные черты умственного и нравственного развития данного лица со всеми его инди­видуальными особенностями. Нужны фактические данные, характеризу­ющие степень находчивости, проницательности, храбрости и мужества, а также образ жизни со всеми слабостями того лица, о котором собираются сведения.

Кроме психологии высокопоставленных лиц нужно знать психологию их ближайших подчиненных, лиц, имеющих на них влияние, членов семьи, а также и того из персонала, обслуживающего это лицо, к кому оно больше всего питает доверие.

Ясно, что изложенные здесь задачи невозможно исполнить в течение не­дель или месяцев. Требуется длительная, систематическая и упорная работа. Приходится тратить немало энергии, труда, ума и силы воли для исполнения этих задач.

Мы видим, что агентурная разведка во всех странах налаживается до­вольно быстро и охватывает все области их жизни, чем она ускоряет и ослож­няет весь хаос и ужас будущих войн, принявших затяжной характер. В мо­мент революционного переворота агентурная разведка значительно поможет врагам революции расправиться с восставшим пролетариатом, а затем она будет препятствовать строительству нового порядка, совершая всякие поку­шения на него.