ГЛАВА 7. – И сразу, как войдешь, закажи большой стакан водки с тоником и выпей залпом

ЕСЛИ БЫ ВЫПИВКУ ВСЕЙ ЗЕМЛИ…

– И сразу, как войдешь, закажи большой стакан водки с тоником и выпей залпом.

– Ну да, конечно. Ты хочешь, чтобы меня развезло?

Я сижу в машине у пивного бара «Каюта» и разговариваю по телефону с Джейми. К моему изумлению, Грег предложил мне отметить нашу встречу сегодня вечером именно здесь, но я никак не могу набраться смелости, чтобы вылезти из безопасной машины и войти в бар.

Он выбрал очень странное место. Какое‑то мутное и… сомнительное. Грег двадцатилетней давности, каким я его помню, предложил бы какое‑нибудь стильное и навороченное местечко, где, например, играют джаз‑кул, а модные и стройные посетители одеты в черное и ведут разговоры о писательской элите и поэтах‑битниках, о которых я ничего не слышала.

Такое чувство, будто я встречаюсь с Джорджем Клуни в третьеразрядной забегаловке.

– Милая, заводи двигатель и улепетывай отсюда к чертовой матери. Чтобы пойти на это свидание, надо быть камикадзе.

– По телефону он был очень приветлив, – говорю я, пытаясь убедить то ли Джейми, то ли себя. – По‑моему, он был очень рад меня слышать. И первый предложил встретиться. «Лучше раньше, чем позже», – так он сказал. Это его слова, не мои.

Похоже, я просто тяну время… слегка.

Ладно, не слегка. Что угодно, лишь бы подольше не выходить из машины.

– Как мило, что он так сказал, и как мило, что ты ему поверила.

– Я просто не могу представить себе, что он водит фургон доставки в фирме своей матери, а ты? Я‑то думала, он сейчас управляется с целой сетью отелей – легко и непринужденно.

– А может, его оттуда и выпроводили легко и непринужденно пинком под зад. Или, как он бы сказал, под руку.

– Ха‑ха, очень смешно. Грег – моя первая любовь, так и знай. С ним у меня связаны прекрасные воспоминания.

– Ага, особенно ярко вспоминается его измена. Так о чем ты собираешься с ним говорить, когда войдешь? Или ты ничему не научилась на своих хваленых курсах?

– Что‑нибудь придумаю. Я хорошо умею чушь молоть. Я же работаю на телевидении.

– Верно. Тогда иди, девочка. Не тормози. Я всегда говорю: если теряешь лицо, то делай это блестяще.

– Ладно уж, ничего не поделаешь, – я подкрашиваю губы, прежде чем выйти из машины. – Если все кончится плохо, знай, в свой последний час я думала о тебе…

– Ах, как мило!

– Дай закончить. О тебе, как ты его изничтожишь, если он окажется сволочью.

Мои мрачные предчувствия полностью оправдались. В «Каюте» темно и совсем нет публики, а на стенах висят какие‑то убогие панно на морскую тему. Рыболовные сети и фотокопии последнего меню наводят на мысль о «Титанике» или какой‑то не менее чудовищной катастрофе. Играет жуткая музыка – такую слушают футбольные фанаты в философском настроении.

Барную стойку подпирают два обрюзгших субъекта, лениво попивающие пиво «Гиннесс». К счастью, они всецело поглощены телетрансляцией футбольного матча – «Арсенал» против «Манчестер Юнайтед» – и меня не замечают. Но я всерьез начинаю сожалеть о своем выборе одежды. Потрясающая замшевая мини‑юбочка и облегающий жакет с низким вырезом, подарок Рэйчел, – пожалуй, чересчур для такого места. Я устраиваюсь за столом в нише, под светильником в виде корабельного фонаря, так что Грег, когда придет, должен меня разглядеть в окружающем полумраке.

Если придет.

Меня замечает бармен и спрашивает, что подать.

– Белого вина с содовой, – отвечаю я, начиная ощущать нарастающую неловкость. Терпеть не могу встречи в пивной, если прихожу в одиночку, но в этом месте я еще и чувствую себя нелепо молодящейся бабой.

Тьфу ты.

Украдкой бросаю отчаянные взгляды на дверь, но на появление Грега нет и намека. Я нервно поглядываю на часы. Еще раз. И еще раз.

Восемь двенадцать. Восемь пятнадцать.

Отлично, решаю я, подожду его до восьми тридцати и удалюсь с гордо поднятой головой. В конце концов, кроме двух толстяков у барной стойки, больше никто не узнает, как меня унизили и провели.

Даже люди без царя в голове вроде меня должны иметь хоть какие‑то принципы.

А затем происходит немыслимое.

Когда заканчивается футбольный матч, лысоватый толстяк номер один берет газету и удаляется в мужскую уборную, обозначенную табличкой «Для матросов». Толстяк номер два тоже сползает с высокого стула, потягивается, впервые бросает на меня взгляд и неспешно направляется туда, где я сижу как на иголках.

Господи мой боже, да что же это?

– Ну и ну, Эмилия Локвуд, глядите‑ка.

Моя нижняя челюсть отвисает почти до пола.

Это он.

Грег Тэйлор. Вместо подтянутого интеллигентного симпатичного парня, которого я знала, передо мной стоит неопрятный мужик с пивным животом. Краснолицый, подвыпивший, в джинсах, которые ему явно малы, и в футболке такого фасона, который может украсить разве что девятнадцатилетнего американского морпеха.

Даже Микки Рурк не так мерзко состарился!

Я наконец подбираю с полу челюсть и выдавливаю из себя:

– Грег, честное слово, я тебя не узнала.

– А ты хорошо выглядишь, – он подсаживается ко мне поближе, отчего я испытываю ужасную неловкость. От него страшно несет лосьоном для бритья.

Бармен возвращается с моим коктейлем, и Грег заказывает еще пинту «Гиннесса».

– Так рад тебя видеть, Эмилия. У нас есть что порассказать друг другу. У тебя сейчас высокая должность на телевидении?

– Э‑э… ну‑у‑у… я помощник режиссера.

– В «Кельтских тиграх», правильно?

– Да, именно.

– У‑у‑у, большое дело.

– Вовсе нет, – не соглашаюсь я. – Скорее, семь сотен маленьких дел. Поверить не могу – ты это смотрел?

– Да ты что, не веришь? Моя бывшая жена – ваша первая поклонница. Ужасно любит этот сериал. Последний раз, когда я детей забирал, она его включила, и я увидел твое имя в титрах. Ты молодец. Я всегда знал, что ты своего добьешься.

– Так ты в разводе?

– Да, мы разошлись.

– Грустно слышать.

Он глубоко вздыхает, и мне становится его жалко.

– Ну да, так уж получилось.

– И ты сейчас работаешь в маминой фирме?

– Приходится кормить семью.

– О! Так сколько же у тебя детей?

– Двое, и еще один на подходе.

– Твоя бывшая жена беременна?

– Нет, не жена, а подружка. Родит в апреле.

Я чуть‑чуть отпиваю из бокала и размышляю, что делать дальше. Тут он определенно малый не промах, это ясно.

– И долго ты был женат? – спрашиваю я, надеясь, что это не выглядит как интервью в манере Ларри Кинга, который за свое умение разбалтывать собеседника получил прозвище «потрошитель». Но ничего не поделаешь, я ужасно хочу это знать.

– Порядочно, пока жена не обнаружила, что у меня есть подружка.

Он начинает хихикать, а я не верю своим ушам. Неужели он думает, что здесь есть чем хвастаться, словно он племенной жеребец? Слава богу, я не успеваю ответить, меня выручает бармен, который возвращается с пивом для Грега.

– Молодец, Томми, – говорит он, забирая бокал. Бармен стоит и ждет расчета, а Грег поворачивается ко мне: – Не выручишь меня? Благодарю, я сейчас не при деньгах.

В ошеломлении я расплачиваюсь за оба заказа и прикидываю, как побыстрее сделать отсюда ноги.

«Подожди, – сурово приказывает мне внутренний голос, – ты еще не выяснила, какие ошибки ты допустила, пока вы с ним были вместе…»

Еще десять минут. Я могу продержаться десять минут. Этого хватит.

Я еще раз отпиваю вина, и мы мило беседуем дальше. Главным образом на семейные темы. Грег не поддерживает контактов ни с кем из однокурсников и удивляется сообщению, что Кэролайн, Рэйчел и Джейми – до сих пор мои лучшие друзья.

– А как поживают твои родители? – спрашивает он.

– Спасибо, отлично. Папа вышел на пенсию, и они с мамой проводят большую часть года в Испании. Где‑то неподалеку от Аликанте.

– И для тебя хорошо. По крайней мере, ты можешь там позагорать, когда их навещаешь.

– Ну, вообще‑то я не думала об этом, но… м‑м‑м… да, наверно.

Так проходит еще несколько минут, и я наконец решаюсь взять быка за рога.

То есть не хочу, чтобы он подумал, будто я намерена вернуться к старому знакомству; я мечтаю смыться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Кажется, никогда в жизни я не чувствовала себя так неловко – да это еще слабо сказано.

– Грег, пожалуйста, не сочти меня назойливой, но я должна спросить тебя кое о чем. Ты действительно завел любовницу, будучи женатым?

Он даже не пытается изобразить смущение.

– Да, так я провел два года.

– Два года?

– Но, думаю, ты меня поймешь, Эмилия, потому что давно меня знаешь – по‑моему, в глубине души я сам хотел, чтобы меня вычислили, – понимаешь, о чем я?

– Нет, Грег, честное слово, не понимаю.

– Я могу терпеть жену; я могу терпеть любовницу. Но я терпеть не могу ужинать дважды в день.

Я чуть не захлебнулась коктейлем. Но худшее было впереди. Пока я приходила в себя, его рука, горячая и липкая, уже оказалась на моей коленке.

О боже, он что – клеится ко мне?

– Приятно повидать тебя, Эмилия. Я был рад, что ты меня нашла. Знаешь, я вспоминал о тебе все эти годы. У тебя есть бойфренд?

Елки‑палки! Страшный вопрос. Ладно, пора сматываться.

– М‑м‑м… ну‑у‑у… нет, сейчас я еще никого не присмотрела, то есть на данный момент, я хочу сказать, просто устала от продолжительных и… понимаешь…

Я изо всех сил пытаюсь убедительно сообщить, что не выхожу замуж из принципа и что за мной увиваются тучи поклонников, но попытки с треском проваливаются.

– Значит, ты сама по себе. Интересно. Я еще не говорил тебе, как ты прекрасно выглядишь?

– Грег, – произношу я, отодвигаясь и пытаясь добавить в голос холодок, – по‑моему, ты ошибаешься, если думаешь…

– Мне так не кажется, – отвечает он, схватив меня за руку. Я пытаюсь вырваться, но он не пускает. – Не беспокойся, Эмилия. Чисто формально я не свободен, но разве в этом проблема?

– Ты не понимаешь… – Я пытаюсь не паниковать, по крайней мере, вслух.

– Да ладно тебе. Ты нашла меня после стольких лет, согласилась встретиться, пришла сюда одна и так соблазнительно выглядишь… Уверен, что ты сейчас живешь в каком‑нибудь роскошном пентхаусе с кожаными диванами и атласным бельем… почему бы нам сейчас не наведаться туда для продолжения встречи в интимной обстановке?