Вечер встреч, Увы, прошел

Наутро на работе был настоящий дурдом. В этом не было ничего необычного, просто до самого полудня я так и не улучила ни минутки времени и не нашла укромного местечка, чтобы взяться за телефон и записаться на курсы «Найди мужа».

В такие моменты мне всегда хочется позвонить Джейн Лаулер, моей предшественнице в «Кельтских тиграх», и предложить ей всю свою годовую зарплату и любой жизненно важный орган в придачу, если он ей понадобится, чтобы она опять вышла на работу. Увы, Джейн младше меня, удачно вышла замуж за отличного парня и теперь находится в затяжном декретном отпуске, отчего меня и перевели из нашего отдела на ее место.

Завидую? Я? Зеленой завистью? Да что вы?!

Как бы то ни было, у меня сейчас под завязку забот с отбором нового главного персонажа, который заявится в сериал через несколько недель. Может быть, это звучит довольно категорично, но для этого пришлось: а) связаться со всеми импресарио в Дублине, чтобы посмотреть, нет ли в их списках кого‑нибудь подходящего; б) отсеять всех, кто не сможет играть, от тех, кто сможет; и, самое трудное, в) с ходу изобретать ответы на телефонные звонки Джейми, который с самого утра допекал меня требованиями, чтобы я взяла его на роль.

– Я идеально подхожу на эту роль. Я могу сыграть все что угодно. Я профессионал из профессионалов.

– Джейми, выслушай меня…

– Ты считаешь, что я не телегеничен? А тот красавчик, что играет Уилла в сериале «Уилл и Грейс»? По внешности откровенный гей, я всегда стремлюсь так выглядеть.

– Ты сам знаешь, что выглядишь замечательно, но проблема в том…

– Если я не получу работу в ближайшее время, мне будет стыдно ходить по магазинам.

– Джейми, ты меня не слушаешь…

– Ты просто обязана дать мне роль. Иначе зачем я дожил до тех времен, когда в продюсерах у меня свой человек?

– Дорогой, ты меня знаешь; обычно я, к сожалению, сдаюсь на уговоры, но в данном случае ты просто теряешь время. Ты абсолютно не подходишь на эту роль.

– Не подхожу? Почему?

– Ну, начнем с того, что ты ниже шести футов ростом.

– Я могу надеть что‑нибудь на каблуках, как Том Круз. Он тоже, знаешь ли, не гигант.

– И ты не из Нигерии.

– Ты никогда не слышала о гриме?

– Джейми, забудь об этом. Если мы выберем тебя, то шоу разорится на одном только макияже. Я уже сто раз тебе говорила, что подыщу тебе хорошую роль, но поверь мне, эта роль не твоя. А теперь отключайся, мне надо работать.

Джейми вздохнул:

– Надеюсь, дорогая, ты понимаешь, что делаешь. Но НВВД.

– НВВД?

– Не во всех деталях.

Потом звонит Рэйчел:

– Привет, милая, мне просто интересно, ты записалась уже на эти высшие курсы охоты за мужьями?

– Пока не было времени. Может, я тебе потом перезвоню?

– Я просто хочу уговорить тебя прислушаться к голосу разума, прежде чем ты сделаешь что‑то, о чем потом пожалеешь. Ты уверена, что хочешь именно этого? Совершить путешествие во времени и провести остаток жизни, как в рекламе мыла пятидесятых годов?

– Нет, я просто хочу замуж, и все.

– Мне кажется, в твоем возрасте пора бы уже научиться справляться со всем самостоятельно, без мужчин. Сходила бы лучше на курсы по борьбе, например, с пауками.

– Рэйчел, я перезвоню позже!

Через пять минут я уже стою на улице около офисной автостоянки, отчаянно пытаясь дозвониться до приемной офиса ДУК с мобильного телефона.

Обычно, к вашему сведению, я не разговариваю по телефону с офисной автостоянки, это просто потому, что… ну‑у‑у… так уж сложилось, что есть разговоры, которые хочется вести без свидетелей, и любой, кто работает в офисе со свободной планировкой, подтвердит вам, что молчание – чистое золото.

– А на какие именно вечерние курсы вы хотите записаться? – осведомляется в трубке приятный, доброжелательный женский голос. Я оглядываюсь через плечо, просто чтобы еще раз удостовериться, что рядом никого нет.

– На те, где учат найти мужа… – невнятно бормочу я.

– Прошу прощения, но связь пропадает. Что вы сказали?

– Для женщин старше тридцати пяти.

– Жуткие помехи на вашей линии. Извините, так что за курсы?

Волей‑неволей я вынуждена повысить голос, передвигаясь по стоянке безумными прыжками в попытках найти зону хорошего приема.

– Я сказала, курсы для тех, кто хочет найти мужа, старше тридцати пяти.

Теперь женщина‑оператор тоже начинает кричать.

– Алло! Вы меня слышите?

– Да!!! Я слышу вас отчетливо. Курсы, на которые я хочу записаться, учат женщин старше тридцати пяти лет, как найти мужа.

– Звучит интригующе.

Я оборачиваюсь и вижу Дэвида Брютона, бесспорно, нашего самого милого и очаровательного режиссера (к несчастью, женатого…).

Как бы то ни было, он, должно быть, углядел меня из окна офиса и вышел за мной на улицу.

– Прошу прощения, не могли бы вы подождать? – говорю я в трубку, пытаясь выдержать тон – деловой и… ну, если можно так выразиться… нормальный.

– Не хотел бы вас прерывать, – извиняется он, – но просто напоминаю, что у нас на приеме сидят еще три актера и ждут прослушивания. Я сейчас проведу с ними беседу о том эпизоде, который хочу дать им читать, и мы будем готовы, когда и вы подойдете, мисс Эйзенштейн.

– Чудесно, – улыбаюсь я, – я присоединюсь к вам через две секунды.

– Не торопитесь, – говорит он, – продолжайте телефонный разговор. Записываетесь на вечерние курсы, да?

– М‑м‑м, да… – заикаюсь я, отчаянно пытаясь выдумать что‑нибудь правдоподобное, и тут мне на ум приходят недавние слова Рэйчел. – Это курсы для одиноких женщин по борьбе с пауками и… м‑м‑м… грызунами и, в общем, по первичной домашней профилактике чумы, вот.

– Для женщин старше тридцати пяти?

– Ну‑у‑у… да. Вам же не надо объяснять – какой бы ни был возраст, никогда не поздно изучить основы… м‑м‑м… травли крыс.

Дэвид улыбается и удаляется прочь.

– Извините меня, – обращаюсь я к доброжелательной женщине‑оператору, связь с которой чудесным образом наладилась, – я просто… хм, я просто не хотела, чтобы кто‑нибудь из сотрудников узнал о моих планах.

– О, не волнуйтесь, – смеется она, – все, кто записывается на эти курсы, говорят примерно одно и то же. Первое занятие сегодня строго в восемь вечера.

– Сегодня? А, да, хорошо. Спасибо.

– И прятаться в паранджу совершенно необязательно.

Я отключаюсь, довольная.

Похоже, все двинулось в верном направлении.

Наконец‑то я, представьте себе, повернулась лицом к проблеме и принимаю меры, вместо того чтобы, как обычно, а) начать ныть, что я одна‑одинешенька позабыта‑позаброшена; б) перечитать гору книжек‑самоучителей «счастья и любви, достижение которых в Ваших руках» и не последовать ни одному из их советов; а затем в) пойти напиться в драбадан с подружками.

Однажды я прочла книгу о креативном воображении – технике самоконтроля, которая помогает справиться со стрессом, если представить себе будущую прекрасную жизнь по достижении цели. Кажется, этому обучают космонавтов в НАСА, чтобы помочь им справиться с клаустрофобией в тесном космическом корабле, остаться в здравом уме и не нажимать подряд все кнопки, как, несомненно, поступила бы я, если бы кому‑нибудь пришла бредовая идея запустить меня в космос. Нужно просто сделать глубокий вдох и представить себя в бескрайнем открытом космосе или на солнечном пляже, далеко‑далеко от мыса Канаверал, летных симуляторов и голосов в наушниках, бубнящих: «Хьюстон, Хьюстон, у нас неполадки».

В моем представлении будущая прекрасная жизнь видится несколько иначе. Я на секунду закрываю глаза и пытаюсь отключиться от окружающего шума.

Моя будущая прекрасная жизнь…

Все хорошо. Пара глубоких вздохов от всей души и всей грудью.

Итак…

Я в ослепительном длинном шелковом свадебном платье (цвет сливок, Вера Вонг, стиль ампир… в это представление я вложила много душевных сил) иду меж рядов церковных скамеек, с кольцом на пальце, с букетом в руке, с блаженством в душе и с любимым мужем под руку.

С безликим любимым мужем, так точнее.

Ну откуда мне знать, как он будет выглядеть? Я вовсе не хочу придавать ему физический облик идеального мужчины. Мне тридцать семь лет, и я должна радостно и благодарно принять все, что бы ни послал мне Великий Космос, даже если у моего подарка судьбы будут две головы или придется катить его к алтарю на носилках с капельницей в головах. Я повторяю это несколько раз как заклинание, глубоко вдыхая и выдыхая. Я поступаю правильно.

И, кроме того, все, что поможет мне забыть того, чье имя навсегда останется неизреченным, будет только к лучшему.

Мои друзья сделали все возможное и невозможное, чтобы помочь мне оправиться после трагического разрыва: Кэролайн – своим участием и мудростью и верой в то, что все само собой образуется; Рэйчел – бесконечными повторениями, что он ничтожный ублюдок, которого надо обходить за милю; и Джейми – дав мне понять, что нет такой трагедии, над которой нельзя было бы посмеяться. Но наконец‑то пришло время взять все в свои руки.

* * *

Возвращение в нашу старую альма‑матер, ДУК, оказалось крайне волнующим переживанием. Все те же бетонные джунгли на тех же местах, те же самые запахи дешевых духов и мужских гормонов. С одним, правда, исключением. В четверг вечером университетский городок казался вымершим, если не принимать во внимание нескольких запоздалых пешеходов, с виду – упертых зубрил, пробирающихся закоулками в библиотеку.

Тогда, в дни моей юности, каждый вечер битком набивался только бар. В сущности, колледж для нас был тем же времяпрепровождением, что и общеобразовательная школа, только с мальчиками, баром и без этой жуткой школьной формы. Но новое поколение, кажется, приходит сюда учиться, чтобы потом трудиться без отдыха и в конце концов получить хорошую работу. Никакого сравнения с далекими, туманными восьмидесятыми.

Труднее всего было заставить себя выйти из машины. Все равно что отправляться в спортзал холодным зимним вечером, когда приходится буквально за уши вытаскивать себя из любимой, теплой, уютной квартирки на пробирающий мороз и в фитнес‑клуб. Ну же, разок на беговую дорожку – и я крутая. То же самое.

Ну ладно, приступим.

Я повторила свое заклинание («Я хочу удачно выйти замуж, о Великий Космос, пожалуйста, если это вас не затруднит»), решительно зашагала прочь от парковки и нашла дорогу к гуманитарному корпусу. На доске объявлений значилось: «Как найти мужа – для женщин старше тридцати пяти. Преподаватель: Ира Вандергельдер. Аудитория 201, второй этаж».

Пока что все шло нормально. Я поднялась по лестнице – это оказалось нетрудно. Набрав полную грудь воздуха, я преодолела последнее искушение рвануть отсюда на полной скорости и заставила себя открыть дверь аудитории.

К моему удивлению, она была забита битком. Разумеется, женщинами. Во втором ряду с краю оказалось свободное место, и я протиснулась туда, старательно пряча глаза и вознося к небу молчаливую мольбу, чтобы здесь не оказалось никого из знакомых. Никто не болтал даже шепотом, что поразительно для комнаты, полной женщин; как будто мы все были настолько удручены своим присутствием здесь, что не могли заставить себя даже словом перемолвиться.

Тишина была мертвая, так что слышались только жужжание ламп дневного света над нашими головами да редкие покашливания.

О боже, я чувствую себя такой ущербной, может, лучше не позориться? Я хочу сказать, не то что бы я когда‑нибудь снова встретилась с кем‑нибудь из здесь присутствующих…

Нет, сказала я себе самым настойчивым тоном из арсенала продюсера, раз уж ты зашла так далеко, не трусь. Твое присутствие здесь означает не то, что ты несостоятельна в отношениях с мужчинами, а то, что ты готова исправить ситуацию. Кроме того, напомнила я себе, когда ты в последний раз получала открытки на День святого Валентина? Или букет цветов от нормального мужчины или даже актера, который бы не хотел, чтобы ты взяла его на работу?

Я закрыла глаза и приступила к краткому сеансу креативного воображения.

Да. Вот она я, в платье от Веры Вонг, со своим безликим мужем, Рэйчел и Кэролайн – подружки невесты, Джейми – дружка, мой папочка сияет от гордости, что его единственная дочь наконец‑то нашла себе кого‑то, а у мамочки на лице написано большими буквами такое оторопелое «быть не может, неужели эти чудеса происходят наяву», как бывает только у тех, кто вдруг выиграл в лотерею…

Еще один глубокий блаженный вздох.

Да, я справлюсь.

Я пройду эти курсы.

Если окажется, что это ерунда, я больше никогда сюда не приду.

Стоит попробовать.

Ровно в восемь часов дверь со стуком распахивается.

– Итак, могу поспорить, все вы сейчас задаетесь одним и тем же вопросом: «Кто стащил мою паранджу?»

Все мы поднимаем глаза на женщину, которая величественно вплывает в аудиторию.

Ире Вандергельдер, скорее всего, пошел седьмой десяток, она крохотного роста и изящно одета в красный, как английский почтовый ящик, костюм от Шанель, у нее прическа платиновой блондинки в стиле Маргарет Тэтчер, а большие бриллианты на каждом пальце составляют внушительный кастет. Она элегантна, как Нэнси Рейган, и ехидна, как Джоан Риверс, с той же величественной безапелляционной нью‑йоркской прямотой.

Она нравится мне с первого взгляда.

– Уверена, что сейчас вы спрашиваете себя, что я сама делаю здесь. Я привлекательна, я очаровательна, я счастлива, мне следовало бы сидеть дома с мужем. Что ж, у меня для вас новости. Дорогие спящие красавицы, это вам сигнал проснуться. Просто посетив мои курсы, вы уже успешно дозвонились в Скорую помощь незамужним.

Мы глядим на нее во все глаза. Клянусь, мертвая тишина превращается в гробовую.

– Похоже, что вы представляете собой то, что я называю поколением отчаявшихся золушек, – продолжает Ира, занимая свое место за кафедрой и остановившись передохнуть. – Да, вы разбили свою хрустальную усыпальницу, но заодно разбили и хрустальную туфельку. Если вы собираетесь ныть и рыдать по этому поводу, можете уходить. Но если вы останетесь тут и будете делать в точности то, что я вам скажу, вы выйдете замуж в течение года.

Женщина рядом со мной, спохватившись, начинает записывать. У нее короткие рыжие волосы, немодные массивные очки, и я почти уверена, что в младших классах она была ответственной дежурной по столовой.

– Прежде чем мы начнем, дамы, я задам вам один вопрос.

Ира встает перед белой классной доской, уперев руки в боки; чувствуется, что с ней шутки плохи.

– Я не имею в виду ничего незаконного и аморального, просто хочу, чтобы вы спросили себя: «Готова ли я сделать хоть что‑нибудь – а под этим я подразумеваю что угодно, – чтобы найти себе мужа в этом году?» Если ваш ответ «нет» – прошу на выход, дверь справа. Добрые люди из ДУК вернут вам плату за обучение и – не поминайте лихом.

Наступает тяжелое молчание, пока мы неуютно поеживаемся на своих местах. Никто не двигается с места, хотя мне приходится бороться с искушением послать сообщение Рэйчел по поводу того, что она пропускает.

– Хорошо. Вы все прошли первый тест, – одобрительно отмечает Ира. – Итак, дамы, позвольте мне сразу уведомить вас о двух вещах. Первое. Мне все равно, почему вы до сих пор не замужем. Может быть, вы стремитесь замуж в первый раз, а может быть, и в четвертый. Возможно, вам не встретился подходящий мужчина, – один бог знает, почему вы все здесь. Может, кто‑то не захотел расстаться со своими прежними связями, или кто‑то живет с вами, но не хочет брать на себя обязательства или, даже если и хотел, постепенно утратил к этому интерес. Может быть, вы сильно пострадали в прошлом и боитесь вновь обжечься. Или, возможно, вы уделяли все свое время и энергию карьере, но проснулись однажды утром – и вот вы все здесь. Не замужем, старше тридцати пяти и в панике.

Я оглянулась по сторонам. Вокруг меня все согласно закивали и забормотали, присоединилась и я.

– Как я уже сказала, мне все равно, почему вы, милые дамы, не вышли замуж, – продолжает Ира. – Мой вопрос таков: что вы собираетесь со всем этим делать? Если вы намереваетесь следовать моей программе, позвольте мне сразу предостеречь вас: это будет нелегко. Существуют непростые требования, существуют правила, ради которых придется чем‑то жертвовать. В течение следующих десяти недель вы будете учиться рассматривать проблему поисков мужа глазами специалиста по маркетингу. Вам придется полностью изменить склад своего мышления, в точности исполнять мои указания, и тогда в течение года я лично буду танцевать на свадьбе каждой из вас. Итак, есть ли ко мне вопросы?

Воцаряется молчание – все пытаются переварить ее слова. Наконец моя соседка с видом отличницы, пишущей конспект лекции, поднимает руку.

– Да, пожалуйста, рыжеволосая дама во втором ряду.

– Я всю свою жизнь прожила в этом городе и хочу спросить – а что, если в Дублине просто нет холостяков? Все, кого я встречаю, или уже женаты, или голубые.

Прежде чем Ира успела дать ответ, кто‑то невидимый пискнул в задних рядах:

– Или с постоянными подружками. Я знаю кучу интересных мужчин, но, по‑моему, они все очень счастливы со своими постоянными подружками.

Еще один голос позади говорит:

– Да, и у меня то же самое. Знаете пословицу: с женатыми легко, с любовниками невозможно.

Это заявление встречено громким смехом, и тут же в воздух взвивается сразу полдюжины рук.

– Я считаю, что это географическая проблема, – говорит соседка‑отличница, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я недавно читала статью, что в наши дни, если хочешь найти себе пару, нужно ехать на запад по реке Шаннон. На западе Ирландии, в Коннахте, соотношение холостых мужчин и незамужних женщин – три к одному.

– Тише, дамы, тише, – говорит Ира, снова завладевая аудиторией. – Позвольте мне развенчать несколько мифов. Будьте уверены, незамужние женщины превосходят в числе неженатых мужчин по всему миру. К тому же взгляните в лицо суровой и холодной реальности: большинство мужчин старше тридцати пяти предпочитают женщин помоложе. Тут все условия выгодны для потребителя. Примите этот факт к сведению и подготовьтесь. Это означает, что мы не можем руководствоваться узкими критериями в поиске нужного нам мужа. Никаких больше «ах, мой идеальный муж должен быть богатым и красивым врачом, он понравится моей матери, будет заниматься спортом и благотворительностью, а по выходным варить супчики для бездомных». У вашего будущего мужа может быть много сильных сторон, но вовсе не там, где вы воображаете. Вам придется научиться как можно шире раскидывать свою сеть. Ваш муж может быть разведен, иметь детей на стороне, быть ниже вас ростом и вообще абсолютно не похож ни на кого, с кем вы встречались раньше. Вот так. Еще вопросы есть?

Почти бессознательно моя рука тянется вверх, и прежде чем я успеваю сообразить, о чем, собственно, спрашиваю, вопрос уже готов.

– Разрешите задать один вопрос.

– Пожалуйста. – Ира вперяется в меня взором, как, боюсь, и вся остальная аудитория 201.

– Как бы это… ну, в вашем объявлении вы упоминали что‑то о пересмотре наших прошлых увлечений. Значит ли это, что нам придется снова связываться с бывшими своими любовниками? Или я каким‑то чудом прочла не то?

Раздается несколько смешков, которые Ира немедленно обрывает.

– Как вас зовут?

– Простите, что?

– Скажите, пожалуйста, как вас зовут.

Теперь она стоит совсем рядом со мной, и я вновь чувствую себя семилетней девочкой, отвечающей таблицу умножения.

– Эмилия Локвуд, – мямлю я в надежде, что это слышно не всем.

Что за ерунда, я могу просто выбежать за дверь, если она будет меня мучить. Это университет, а не женская тюрьма.

– Эмилия Локвуд, – повторяет Ира, пристально глядя на меня. – Вы очень недурны собой, Эмилия. Так почему же вы до сих пор не замужем?

– Честно скажу: я не знаю.

– Вы не знаете?

– Нет, – отвечаю я голосом, в котором с трудом признаю свой собственный. И я действительно говорю все это в аудитории, полной незнакомых людей? – у меня нет никаких версий. Я потеряла счет свиданиям, на которые меня приглашали. Я пробовала все что угодно. «Любовь с первого взгляда», форумы в Интернете, свидания с незнакомцем, вечера для одиноких. Я не знаю, почему я до сих пор не замужем. Мои родители не знают, почему я до сих пор не замужем. Мои друзья не знают, почему я до сих пор не замужем. Единственное, что я знаю, – я устала от этого. Я устала возвращаться домой в пустую, темную квартиру с прокисшим йогуртом в холодильнике, где никто меня не встретит, кроме телевизора. И особенно я устала получать счета за телефон по пятьсот евро в месяц, потому что я так одинока, что могу провести три часа, болтая с подругами, иначе сорвусь с катушек. Может быть, я не права, но не понимаю, каким способом следует изменить мою жизнь.

Теперь Ира стоит совсем рядом со мной.

– Хорошо, Эмилия, я вам кое‑что скажу. Очевидно, вы делаете что‑то неправильно.

Я вижу, как сквозь туман, что соседка‑отличница уставилась на меня.

– Я не представляю, почему никто из ваших бывших увлечений не пожелал добиваться вашей руки, но могу сказать вам одну вещь.

– Да? – спрашиваю я, думая про себя: «Какого черта? Больше я не позволю себя унижать».

– Вам предстоит их разыскать и объясниться. Нечто вроде интервью при увольнении. Разумеется, это будет непросто, вы услышите о себе много горькой правды, но как иначе вы сможете учиться на своих прошлых ошибках и двигаться дальше? Не имеет значения, кто от кого ушел; вам нужно узнать для начала, почему эти мужчины вам не подошли. Запомните волшебные слова: обратная связь. Это относится ко всем вам, дамы.

Я с облегчением чувствую, что центр внимания Иры уже не на мне, но от следующих ее слов у меня по спине пробегают мурашки.

– Фактически это выводит нас к вашему домашнему заданию на будущую неделю. Я хочу, чтобы каждая из вас составила список из десяти своих самых значимых поклонников, начиная с первого и заканчивая самым последним по времени.

В первый раз за этот вечер отличница, по‑видимому, озадачена.

– А если десяти не наберется? – спрашивает она меня шепотом.

Ира, наверное, из тех людей, что даже во сне могут слышать, как трава растет.

– Если вы не вспомните десять поклонников, тогда сойдут десять человек, которые приглашали вас на танец. Не робейте, дамы, все вы старше тридцати пяти, в вашей жизни должно быть по меньшей мере десять свиданий.

Аудитория начинает глухо роптать.

– Позвольте заметить, это легкая часть вашего домашнего задания, – сухо продолжает Ира. – Перед следующим занятием вы должны назначить встречу вашему первому серьезному поклоннику. И далее по списку, десять мужчин за десять недель занятий.

– А если они живут в другом городе? – раздается панический голос в заднем ряду.

– А если на звонки отвечает жена?

– Даже если я ухитрюсь вызвать его на разговор, – высказывается кто‑то из середины зала, – что я скажу?

– Я подробно объясню вам, что вы скажете, – заявляет Ира. – Я выдам вам, черт побери, сценарий. Вопрос в другом. Готовы ли вы услышать о себе правду?

* * *

По дороге домой меня посещает воспоминание. Как знак того, что предстоит…

Время: середина июля 1984 года.

Место действия: ночной клуб «Светлячок» на ипподроме «Леопардстаун».

Повод: ничего особенного, просто в среду вечером для девушек бесплатный вход.

Брюс Спрингстин горланит «Рожден в Америке», вся толпа подпевает и притопывает, а я пробираюсь через битком набитый бар и высматриваю, где расселись на высоких стульях Очаровательные девушки.

– Опоздала!!! – хором кричат они.

– Простите, простите, – задыхаюсь я. – Не смейтесь, но мне нужно было досмотреть до конца Олимпийские игры.

– Ну и как там пробежал Себастьян Коу? Он такой лапушка… – мечтательно произносит Кэролайн, наш безнадежный романтик.

– Извините меня, но я это не смотрю по политическим соображениям, – говорит Джейми, который подвел себе глаза черным карандашом и выглядит ходячим ужасом из «Кюре». – Без Советского Союза это похоже на… ох, не знаю…

– На Чарлза без Дианы, – предполагает Кэролайн, сама похожая на принцессу Диану в юности: блондинка с короткой стрижкой, в матроске с жемчугами.

– Ты неплохо выглядишь, – говорит Рэйчел, одобрительно оглядывая меня с ног до головы. Она вечно мучается, во что одеться, и потому всегда внимательна к тому, что носят другие. Сегодня она одета во все черное, на шее блестящее распятие, волосы зачесаны назад, а еще на ней длинная легкая куртка и очень‑очень грубые тени на веках.

– Ты тоже потрясающе выглядишь, – говорю я, – похожа на Мадонну в клипе «Как девственница».

– Фу, Мадонна, – кривится Джейми. – Если я еще раз услышу эту мерзкую песню, точно блевану. Тоже мне чудо сверлильного цеха. Ой‑ой‑ой, объявляю общую тревогу по форме «Классная девушка».

– Кто? – Наши головы поворачиваются вслед высокой девице в широких брюках в желтую и розовую полоску, которая проходит мимо, задрав нос, абсолютно равнодушная к бедному Джейми, который взъерошивает свою полосатую шевелюру в надежде привлечь ее взоры.

– Правда, она потрясающая? – говорит он, весь охваченный щенячьим обожанием.

– Как актриса Молли Рингволд для бедных, – обрывает его Рэйчел.

– Извините меня, но поблизости прекрасная женщина, – говорит Джейми, – а вы все сейчас кажетесь мне просто бледными тенями. Как вы думаете, девочки, стоит мне пригласить ее на танец?

– Не на этот, сейчас нельзя, – начальственно заявляет Рэйчел, пока «Спешал АКА» исполняют «Свободу Нельсону Манделе».

– О да, эта песня меня тоже удивляет, – киваю я в знак согласия, – неужели Манделу собираются выпускать?

– Напитки будете заказывать? – спрашивает проходящая мимо официантка.

– Четыре апельсиновых сока, пожалуйста, – отвечаем мы в один голос, изо всех сил стараясь принять невинный вид, будто мы четверо трезвенников на пути домой из хорового кружка, и это наше самое естественное требование.

– Ты принесла? – шепчет Джейми.

– Ну да, но давайте только по чуть‑чуть. Если маманька унюхает, что от меня несет спиртным, для меня на месяц введут комендантский час, – говорит Рэйчел.

Затем она роется в карманах и достает крохотную бутылочку из‑под газировки, до краев наполненную чистой водкой.

– Боже вас упаси, если официантка заметит, что мы дозаправляем сок, – говорит Джейми. – Меня уже выгнали из ресторана «Берни», когда застукали за этим.

– Эмилия, – медленно произносит Кэролайн, – не оборачивайся, по‑моему, за тобой наблюдают.

– Что?!! – в изумлении я чуть не сваливаюсь со стула.

С ней и Рэйчел всегда подходят знакомиться и приглашают на танец, когда мы в «Светлячке»; моя очередь не подходит никогда.

Так всегда.

– Она права, – отмечает Рэйчел. – Там, повыше, около рекламного стенда Малибу. Высокий такой, спортивный. Могу поспорить, он вышел из Блэкрок‑колледжа.

На этот раз мы все оборачиваемся посмотреть. Заарканить блэкроковца, ультрамодное украшение сезона, – одно из достижений высшего пилотажа.

– А он симпатичный, – мечтательно произносит Кэролайн, – прямо как Эндрю Маккарти в «Огоньке святого Эльма».

Сомнений нет. Он не только уставился на меня, но и, заинтересованный бешеной жестикуляцией Рэйчел, улыбается и подходит к нашему столику.

– Прекрасно, просто ведите себя естественно, девушки, – предупреждает Джейми. – Может быть, он уже нашел себе пару. Вы же знаете этих блэкроковцев, на них охотятся целые стаи.

– Не волнуйся, – шепчет мне Кэролайн, пока официантка ставит на столик наши стаканы с соком. – Помни, что ты свободна и можешь все что угодно.

Я нисколько не смущаюсь, потому что уверена, что он хочет поболтать с ней или с Рэйчел, что вполне обычно и естественно. К моему изумлению, он направляется прямиком ко мне, берет меня за руку и приглашает на танец.

Мне никогда этого не забыть.

Лайонел Риччи поет свой хит «Привет», пока меня ведут к танцполу. Вся остальная шайка‑лейка пялится на меня, откровенно посылая мне ободряющие жесты и воображая, видимо, что перед ними бесплатный спектакль. Но мне все нипочем. Роскошный парень пригласил меня на танец.

Именно меня.

Остальные могут с ума сходить, я и глазом не моргну.

Он выше шести футов ростом, хорошо сложен, у него сияющие синие глаза, а волосы мягкие, светло‑каштановые.

Он выглядит в сто раз лучше, чем любой Эндрю Маккарти.

– Меня зовут Грег Тэйлор, – говорит он, прижимая меня к себе так тесно, что у меня начинает крутить живот.

Три коктейля «Малибу» и «Кока‑кола», один медленный танец и около пятнадцати поцелуев после – он и в самом деле становится моим первым настоящим бойфрендом.

Первый, о ком я мечтала… и хотела, чтобы он мечтал обо мне.

Первая любовь.

Впервые разбитое сердце.

А теперь, после стольких лет, мне надо как‑то с ним связаться.