Понимание

Ей тогда было двадцать.

На самом деле, сколько раз человек может полюбить в своей жизни, определяет не судьба, ни высшие силы, ни случай, ни расположение звёзд. Это определяет сам человек. Но к этому моменту он никогда не оказывается готов. Иначе, чувства не были бы подлинными, слёзы правдивыми, а боль не поддельной.

Июнь оказался холодным и дождливым. Все ждали тепла. Но каждый день шёл дождь, дул пронизывающий ветер и почему – то пахло осенью. Недавно распустившаяся зелень уже понемногу начинала ронять жёлтые листья. Казалось, время сдвинуло привычные рамки и стало глухим к мольбам всего живого о солнце. Лишь несколько жарких деньков подарило начало месяца Но о них никто не хотел помнить. Все сажали картошку.

В такой вот забытый людьми, погрязших в суете, день, Ника встретила свою боль.

Она сидела в кафе не далеко от железнодорожного вокзала и смотрела в окно. Выглядела уставшей и вымотанной до предела. Пила чай.

Сзади неё за столик присели двое молодых людей, отражаясь в витрине прямо напротив Вероники, они что –то заказывали, мало и тихо разговаривали. Ника заметила, как сильно они отличаются от местной «гопоты», как спокойно льётся их речь и сколько в их лицах сдержанного оптимизма. Она сразу подумала о том, что эти парни только что сошли с какого-нибудь проходящего поезда.

Допивая свой чай, Ника заметила, как по стеклу по правую сторону от неё ползёт, как ей показалось, лесной клопик, зелёный и довольно крупный. Она всегда замечала всякие мелочи, например, муравьёв, перебегающих ей дорогу, собирала в зону своего внимания котов, уличных собак, воробышка, примечала всяких жуков на чужой одежде и даже с интересом читала надписи на заборах. А в этот раз не осталась равнодушной к несчастному клопу, одиноко ползущему к афише с рекламой концерта знаменитого певца, приклеенной к стеклу. Она взяла телефон и принялась ждать удачного кадра, пошагово удерживая насекомое в объективе телефонной камеры. Клоп поминутно впадал в панику и терялся в целесообразности своего пути, параллельно получая дозу радиации от предмета напротив.

- Насекомых любите? – спросил молодой человек за столиком сзади Ники.

Она ответила спокойно и без лишних эмоций, бегло оглянувшись на говорящего.

- Ну, да, жду пока он доползёт до белого воротничка, и там его запечатлею. Так и вышло. Клоп как по команде ринулся к воротнику артиста и тогда, пережив ещё мощнейший последний стресс вспышки, остался, наконец, наедине со своими бедами.

- А мы животных любим больше… - продолжал парень.

Ника чуть повернулась к столику и сказала:

- Я тоже больше к животным тянусь. Но тут их нет…

Разговор завязался. Парни действительно оказались не местные. Один, что повыше – москвич, другой из Молдавии. Узнав имя последнего, Ника удивилась. Красивое молдавское имя сразу врезалось в её память, где и остаётся до сих пор, как и тот бедный клоп, и то кафе, и вообще всё, что произошло дальше с её маленькой душой.

Ничего особенного Ника не почувствовала, ни симпатии к Молдаванину, ни какой-либо ответной реакции с его стороны на её попытки «построить глазки». Скорее её больше заинтересовал другой молодой человек, который, как ей показалось, происходил из достаточно обеспеченной семьи и стыдливо прятал под стул свои не маленькие ноги в обычных серых сланцах. Это её позабавило. Москвич был очень симпатичным, высоким, приятным в общении, и к тому же, можно сказать – наследник трона. Его родители – знаменитые циркачи и дрессировщики, их цирк известен на весь мир.

Молдаванин же, напротив, сдержанный, немного себе на уме, прослеживалось его лидерство в отношении друга, он вёл себя скорее как вожак, нежели просто участник общения. Он был и старше, и увереннее, в его глазах читался опыт и справедливое отношение к жизни.

Он первым пригласил Нику в закулисье цирка. Рассказал о слонихе – их любимице, медведях, маленькой белой собачке и лошадях. И ещё о том, что в том городе, куда они приезжают на гастроли, их труппе требуются танцовщицы, украшавшие паузы между номерами. Именно по этому поводу Ника и Молдаванин обменялись телефонами.

Ника была впечатлена. Но через несколько часов её забила дрожь и поднялась температура. – она заболела и думать забыла о том, чтобы на следующий день идти в цирк. Так прошло три дня. Она не отвечала на звонки Молдаванина, и не чувствовала никакой тяги к разговору с ним.

Потом начались сильные дожди. И в один из тоскливых вечеров она написала ему смс о том, что хочет посмотреть слона. Через некоторое время, Вероника была проведена с чёрного входа на репетицию представления и, улыбаясь, глазела на закулисную жизнь цирка.

Слониха Рада показалась Нике милой скромняшкой, стесняющейся своих габаритов, но очень аккуратной и вежливой дамой. Медведи, бесчисленные пудельки, выкрашенные во все цвета радуги, лайки, обезьяны, лошади, милейшие пони, олени – такого скопления разнообразных видов фауны в одном месте Ника ещё никогда не наблюдала.

«Принц», так она называла про себя москвича, провёл её по «тайным» коридорам, где в вольерах содержались животные, рассказал немного о цирковой жизни, и, можно сказать, показал себя в деле, остановив на скорости сбежавшего с арены пони. Тот нёсся прямо к выходу, который ещё не успели закрыть, на улицу. Но при всём этом: внимании к своей персоне москвича, дружеских объятиях как бы невзначай, желании поделиться кусочком своей жизни, Ника заметила главное – лёгкий налёт небрежности и барьеры к искреннему общению с ней, холодок…

Молдаванин вёл себя более сдержанно. Он изредка появлялся то там, то здесь, наблюдая как бы со стороны, и не лез в разговор Ники и Принца. Она узнала от принца, что Он был простым механиком в цирке и не появлялся на арене. Но закулисная деятельность во многом была возложена на него. Всё время, пока Ника была в цирке, он то и дело что-то точил, наматывал, разбирал, искал детали, и постоянно курил. Оставшись, наконец, с ним наедине, она спросила: «Ты счастлив?». Он не задумываясь ответил: «Да, я счастлив, есть, конечно, некоторые моменты, которые я хотел бы изменить, но в целом – это так». Тогда она спросила, без задней мысли, просто так, женат ли он, и также услышала положительный ответ. Да, он был женат вот уже восемь лет, и у него был ребёнок. Молдаванин не носил кольца, и потому Ника долго ещё потом пыталась понять – почему задала этот вопрос.

Она долго наблюдала, как он делал свою работу, искала в его поведении хоть какое – нибудь приятие к себе, и находила лишь дружеский интерес, подкреплённый, всё же, необоснованным, как ей казалось, желанием находиться рядом.

Когда она уже всё увидела и была удовлетворена, настал момент идти. Но её мягко не отпустили и повели на второй этаж здания в столовую. Там, за одним столом с Принцем и Молдаванином она познакомилась ещё с некоторыми людьми. Это были весёлые и немного нагловатые пареньки-акробаты и жонглеры. А потом было уже совсем странно, когда она спустя пол часа очутилась в цирковом общежитии, где по узким коридорам гоняли маленькие дети на велосипедах, судачили постаревшие клоунессы, их мужья и молодые гимнастки, носились собачки в ярких бантах и старый престарый конферансье точил ножик, стоя у подоконника в пушистых тапочках-зайчиках... Там было весело. Одной дружной семьёй жили "бродячие артисты" там, где не было для них ничего родного и по настоящему домашнего, только сами они и их родные и близкие...лица, с юношества работающие и путишествующие рядом.

А потом...тёмное Бархатное пиво... щелчёк замка... молдованин прикоснулся губами к её губам...печально и мимолётно пронеслась в голове мысль что он это делал не раз, не только с ней, не смотря на жену и ребёнка... Ника тогда решила не повторять чужих ошибок и ушла, сославшись на позднее время.

Но потом были встречи, раз или два в неделю. Нике казалось, что она никогда ещё не была так счастлива. Голова её была заполнена новыми впечатлениями, романтика их отношений то знобила, то горячила её наивное сердце. И к своему удивлению, вот так запросто и с чувством, отдаваясь женатому мужчине, она не испытывала чувства вины перед его женой, ребёнком. Молодость...

Несколько раз Молдованин спрашивал её, смогла бы она жить с ним если бы он был свободен. Та отвечала уверенно "да".,И потом долго мучалась мыслями о том, почему он так хотел быть уверенным в силе её чувств. Сам он никогда ничего не обещал Веронике, и даже напротив, говорил что как бы дорога она ему не была, но скоро цирк уедет и сам он тоже. "Конечно уедет" - думала Ника и отчаяние в этот момент было безграничным. Так прошло три месяца. В ночь отъезда они сидели в его машине и разговаривали. Молдованин настоял на том, чтобы Ника была с ним до последней минуты, пока в цирке шли последние сборы. Он был рисковый. Его не пугало, что жена где-то рядом, собирает вещи в их номере в гостиннице,а он на заднем дворике цирка с любовницей в машине. Ему не было наплевать, просто он умел совмещать несовместимое, и всегда был честен, больше ему предложить Нике было нечего.

Они попрощались сухо. Он сказал, что будет ей звонить. Что через год он снова приедет.

В течении года он звонил и рассказывал как здорово там, где сейчас проходили гастроли их цирка. Ника слушала с радостью. Но уже через пол года, смотря в телефон, где высвечивался входящий вызов от Молдованина, она раздумывала брать трубку или нет... иногда не брала.

Со временем чувства притупились, и Ника поняла, что это была лишь влюблённость, которая ни при каких обстоятельствах не переросла бы в любовь. Через год она уже не ждала его и увидеть если и хотела, то уже по дружески, для интереса, по человечески просто... Так и случилось. Когда они увиделись вновь, и даже целовались как раньше, как год назад в тот первый раз в общежитии, Ника ничего не почувствовала, ничего ровным счётом...ну кроме разве что животного инстинкта, который кстати сказать, для женщины не является столь неотьемлемой частью для того, чтобы продолжать отношения с мужчиной.

Из этих отношений с прекрасным и грешным мужчиной, Ника вынесла понимание. Всё проходит. И это тоже. А плакать надо, так быстрее пройдёт.

И она стала ценичной. Нет...не злой и бездушной. Хотя и пережила много боли, как ей казалось. Но юношеской, молодой боли, первой боли от привязанности к человеку,ставшего почти родным... Пережила своё молодое понимание...

Пережила...

Позже были связи, только мимолётные, больше Ника не желала переступать барьер, за которым бы последовала боль. Все ищут комфорта. А в боли его нет. Но и удовольствия и счастья от таких связей на месяц, два, Ника не получала и не чувствовала. Иногда ей казалось, что она вообще не способна полюбить... Но намеренно не старалась,не заставляла себя что-то такое чувствовать. Бывшие любовники оставались "друзьями", с которыми потом уже тоже отпадала всякая надобность общения. Так... пару раз в месяц звонки, ни к чему не обязывающие разговоры. Ничего особенного после расставания она не чувствовала. Разве что лёгкую грусть.

..............................................................................................................

Немного странно было начинать занятие не с разминочного комплекса, не с движений у хореографического станка, и даже поклона пресловутого не было. Данил Сергеевич распределил всех по парам просто наугад, без всякого предварительного отбора, попросил сесть друг напротив друга и взяться за руки. Молодёжь подчинилась, это показалось забавным. Все расселись где кому было удобно и импровизированно соприкоснулись руками. Данил включил музыку и попросил поиграть парам друг с другом, используя руки, с поправкой на то, что можно и просто спокойно посидеть. Музыка сначала была лирическая, потом она несколько раз меняла темп и направление, треки специально были сведены воедино. Данил наблюдал несколько минут, потом попросил всех девушек поменять партнёров по часовой стрелке. И снова принялся наблюдать. Это длилось около получаса. Данил внимательно наблюдал за мимикой девушек и парней, за тем, как ведут себя пары, есть ли повторяющиеся движения рук у партнёров, есть ли взаимопонимание. Некоторые выводы он уже и сейчас мог сделать с уверенностью. Трое парней не слишком заинтересованных в данном виде занятия вели себя скептически по отношению к девушкам, с которыми им приходилось оставаться в положении "рука в руке", прикосновения, конечно же, ничего особенного для них не представляли...хореографы довольно таки открытые к этому люди, они как бы бессознательно включают профессиональное отношение к противоположному полу в моменты, когда любая их часть тела соприкасается с любой частью тела партнёра. Именно это Данил наблюдал как данность у выше названных танцоров. Но тут он заметил, что с новой девушкой у одного из них образовалась хорошая эмоциональная связь: их руки как бы двигались по одной траектории, руки пели одну песню, и даже желали продолжения. Данил предложил этой паре встать. Те подчинились с удовольствием и продолжили танец. Это была красивая ипровизация. То же самаое проделали ещё две пары. Они определились. Лера "спелась" руками с красавцем из местной городской дэнскоманды, которого кстати не раз видела в деле, он ей нравился своими широкими мускулистыми плечами, с ним ей оказалось приятно и легко. Несколько настороженно Данил наблюдал за движениями Ники и Лёни, когда они совпали после очередной смены партнёров. Очень уж мило у них всё происходило, идеально даже как-то...Было ощущение, что они много лет танцуют в паре. Они улыбались друг-другу и двигались...Данило прожгло какое-то непонятное мерзкое чувство, похожее на ревность...двигались как любовники. Они явно подходили друг-другу. Слишком явно. Данил предложил им встать. Через секунду пожалел об этом. Возможно не он один, может быть ещё кто-то заметил, но не Вероника,она была увлечена танцем, эрекцию её партнёра, которой Леонид впрочем совсем не смутился.

Данил был немного вспыльчив по природе своей, Ирина чаще других прочувствовала его некоторую несдержанность, друзья любили его эту черту, их это забавляло, потому что уже через минуту Данил отходил и становился преждним весёлым парнем и смеялся надл собой от души. Но в эту минуту Данил спокойно обвёл взглядом всех присутствующих и объявил, что все пары определились, и сейчас он окончательно в этом убедился. Кто-то хихикнул.

Партнёры должны не только понимать друг-друга, партнёры должны нравиться друг-другу. В глазах каждого должно быть море удольствия от того, что они делают друг с другом. Сыграть конечно всё возможно, но Данил решил что правда здесь дороже. На свой риск конечно. В конце концов, ему важно было зарекомендовать себя с хорошей стороны, а самоотдача партнёров друг другу здесь играет огромную роль. Эмоции должны быть неподдельными и передаваться зрителю, плюс техника, плюс талантливая постановка, спецэффекты - маленькие секреты, и тогда успех обеспечен. А о риске интимных отношений пусть заботятся учредители. Он же не полиция нравов. Он просто делает своё дело.

В общем все остались довольны. Партнёры - партёршами, Данил ребятами, ребята Данилом. Все знали ценность такому распределению. У каждого танцора в детстве ну точно бывали случаи, когда хореограф "подсовывал" тебе ну вот именно того партнёра, с которым меньше всего ты испытывал желание танцевать в паре, а то и ещё хуже. Данилу и самому пришлось это пережить, когда за руку приходилось брать (очень красивую кстати девочку) нелюбимую Надю Паршукову и плясать бесконечную польку, переживая при этом массу неприятных ощущений от колкого волевого взгляда всезнающей Нади, и к тому же дергающей его постоянно не в те стороны, в какие нужно было. Травма детства так сказать. Данил исправлял,наверное, ошибки своего руководителя. Он старался быть лояльным.

...................................................................................................................

Что значили слова, которые он говорил женщине в минуты наивсшего проявления чувств? " Я люблю тебя... Я хочу быть твоим любовником, твоим другом, твоим единственным".

Ирине он никогда не говорил этих слов.

Была другая женщина. Старше него, сильная характером, может где-то умнее его, где-то прозорливее... Она не желала связывать с Данилом жизнь. Опытная, знающая цену словам и делам любого молодого мужчины, познавшая и силу и слабость мужского характера, страстно и безотчётно отдавалась она ему по своей инициативе но не вопреки здравому смыслу. Она была болезнью для Данила. С её появлением в его жизни всё остановилось на мёртвой точке, с которой он не мог сдвинуться. Ничего его уже неволновало так сильно, как встречи с женщиной, о которой он не перестовал мечтать даже лёжа в её объятьях. Она не давала ему полного наслаждения ею, всегда оттягивая момент близости, а если чувствовала, что всё начинало заходить дальше только интимных встречь, уходила спокойно, улыбаясь, обещала позвонить. Не звонила...

Данил совершенно точно мучался. Он обнаружил с Евой, так её звали, в себе черты некоторого мазахизма. Часто просил рассазывать ему о её связях и отношениях до него. Она рассказывала. Хотела быть честной???? Скорее исполнить желание своего любовника. Сама получала определённое удовольствие. Данил спрашивал о самых интимных подробностях её жизни. Это могло длиться часами, до утра. Когда Данилу становилось больно он обрывал её на полуслове, говорил что хватит на сегодня. На следующий день всё могло повториться.

Грешная суть Евы не давала ему покоя ни днём ни безусловно ночью. Она никогда ни на чём не настаивала, и Данил развивался с нею совершенно естественным путём, как младенец перенимал всё, что она умела и хотела делать в постели. Плохо было то, что постоянное ощущение недоступности Евы, её закрытость для него, не смотря на то, что он уже знал её жизнь как свою, будила в нём невыносимую тоску. Данил желал быть с Евой всегда. Он всегда хотел её. Ева хотела жить одним днём. Ева любила его, конечно любила, но принадлежать не могла.

Иногда Данил сдавался и уходил.

Его могло не быть несколько дней. Никто не знал где он и что с ним. Ева страшно беспокоилась, но виду не подавала. И когда он внезапно появлялся на пороге её квартиры, бледный, измученный, спокойно предлагала войти, говорила что очень скучала, шла на кухню ставить чайник. Но не доходя до неё, оказывалась повержена, впечатана в стену, исцелована, испепелена страстью, завоёвана почти без боя...

Он любил... Но не мог обладать Евой. Она не дала ему счастья, не дала покоя, не дала ощущения дома на своей груди... Он не стал для неё тем, кому бы она смело могла доверить свою жизнь. Свою сложную многогранную талантливую жизнь актрисы...Она пожалела Данила, ведь он был моложе почти на десять лет. Отпустила его. Мучалась сама и его мучала, но отпустила....смогла отпутить. Уехала с театром и больше не вернулась.

Он ждал...его ломало как наркомана...не мог смотреть ни на одну девушку, было до тошноты противно. Но спустя время Данил узнал, что Ева вышла замуж. Больше о ней ничего не было известно. В квартире, в которой они были счастливы, спустя пол года после её отъезда, уже жила другая девушка, тоже актриса, по иронии, молодая до зелени, красавица, умница, одинокая и весёлая.

Началась великая скука. Скука - это отсутствие любви.

А потом было всё просто так. Всё, кроме работы и друзей. Ира была просто так. Он встал на место Евы. Ира это понимала. Из понимания вырастает два дерева, одно растёт быстрее и с каждыой новенькой веткой всё меньше места отдаёт своему собрату...