Танец жизни

На её ресницах играет солнце, длинные светлые волосы чуть вьющиеся, обрамляют смуглое лицо. Одна ярко-красная красная прядь.

Кажется, она не спешит к самолету, пропускает всех вперёд. «Если не можешь стать первой, стань незаметной и жди».

Прохладный ветер в лицо. Трап. Вечно довольная стюардесса.

Она проходит по салону между рядов и находит своё место. Садится у окна рядом с молодым мужчиной. Она оценивает то, как он вжимается в кресло, давая ей возможность удобно устроиться. «Кто все эти люди вокруг» - первая мысль, которая приходит ей в голову после того, как её взгляд проскальзывает по ближним рядам. Вон тот качёк, жующий жвачку, получая удовольствие от своей классной формы, подёргивает бицепсом и щёлкает кнопку плеера в поисках своей музыки. Мать девочки с розовым бантом поправляет малышке косички и заботливо целует в макушку. Чуть дальше в третьем ряду засел конкретный дедок в фетровой шляпе, он настойчиво шуршит газетой в поисках полезной информации для своего усталого восприятия. Кто эти люди? Просто люди, случайно оказавшиеся в одном самолёте, но всех их объединяет одно – все они сидят и получают максимум удовольствия от этого момента, они и мы черпаем столько удовольствия в секунду, сколько позволяем себе взять, постоянно находя себя в том занятии или безделье, кое для нас сейчас самое приемлемое. Думая об этом возможно открыть себя по настоящему, без прикрас. Что бы сделал ты, будь этот полёт, скажем, последним в жизни?

Её тонкие пальцы коснулись оранжевой кружечки и она, потягивая кофе, наконец, расслабилась. Шёл второй час полёта.

Свет в салоне погас.

Её клонило в сон, мирный храп дедка в третьем ряду занимал её слух, запах пьянящего парфюма, смешанного с настоящим мужским запахом в сантиметрах от её обонятельных рецепторов, причинял сладкое томление.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

«Тяжело всё бросать. Вот так сразу. Да нет, не всё, а всех. Друзья, родители, привычные родные лица, вахтёр дядька – еврейчик, хороший мужик. Тяжко. Ладно, хватит. Надо думать о будущем. Не сидеть же на месте всю жизнь. Хотя у меня было всё, почему было… и есть. Просто не переношу одиночество. Неизвестность». Эти мысли заняли три секунды и скрылись, оставив только смутные ощущения.

Он сделал несколько шагов и оказался первым. Всего несколько шагов. Так легко для его тела и так сложно для его же сердца. Первым прошёл в салон, первым сел в кресло, первым закрыл на секунду глаза. «Нужно быть первым»

Пустое кресло рядом с ним. Тоскливо. Никто не садится. Может кто-то опоздал, или потерял билет, передумал лететь. Может это был бы интересный собеседник, а может какой-нибудь неприятный тип без особых пристрастий и расположения к разговорам. А нужны ли ему сейчас разговоры? И о чём? Прошлое уже там, за бортом, а будущее ещё толком не оформилось. «Я полечу один»

«Стройная, идёт неторопливо, спортивная одежда, сядет рядом. Да. Интересная, смуглая». Волосы касаются его плеч в момент, когда она проходит к креслу. Тонкий запах будоражит его и переключает на новый лад, всё остальное забыто. Рядом женщина.

Что сказать? Она пьёт кофе, он смотрит искоса на её руку, на запястье серебряный браслет. Она кажется спокойной. Смотрит куда-то в глубь салона, не проявляет внимания к нему. Как заговорить, и стоит ли?

Свет в салоне погас.

Темноту разрывает едва уловимый сап, кажется это тот дедок, что наступил ему на ногу, когда ковылял к своему креслу.

Как же она прекрасно пахнет. Это что-то невероятное, не так как девки на вечеринках, но и не так как милые продавщицы в отделе белья в магазинчике за углом его дома. Совсем не так как любимая домашняя тихая Иришка, которую он посмел оставить на целый год посреди снежной зимы в маленьком городе в крошечной комнате с видом на детский сад.

Почему-то именно об Ирине он вспомнил в момент, когда его немая собеседница приклонила объятую сном голову ему на плечё. Не успел и шага сделать от дома и уже почувствовал себя предателем. Но не будить же девушку… кроме того, её запах так положительно влияет на состояние его души, что тоску как дождём смыло. Пусть спит, это не преступление. Скорее банальная ситуация для пассажиров, летящих рядом за тысячу километров в ночь. Со сколькими людьми это случалось?

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

«Кажется, я щас усну. Надо бы разложить кресло. Не хочу беспокоить никого сзади. Спят люди. Ладно, как-нибудь промаюсь пару часов. Мой сосед тоже не спит, может поговорить с ним о чём-нибудь. Ну да, при свете не стала, а сейчас то в самый раз. Глупо. Как хорошо что….

Постепенно в салоне образовалась какофония различного рода сопения, жужжания, храпа и тому подобных звуков, в общем, идиллия сна.

«Она спит как ребёнок. Потом проснётся, будет извиняться, и я с ней заговорю. Будет повод». Её мягкие пряди спадают ему на подбородок. Щекотно. Он поднимает правую свободную руку, чтобы убрать их обратно и, коснувшись волос, ощущает то, как изумительно они пахнут, он осторожно подносит их к губам, почти в бреду, почти в агонии, чувствуя себя и преступником и великим праведником одновременно, и целует их с нежностью, подобной тонкому прикосновению бабочки к цветку. С минуту он не дышит, боясь разбудить девушку, которая всё также мирно посапывает у него на плече, и, наконец, вдохнув немного воздуха, ощущает неистовое желание прикоснуться к её аккуратной головке рукой. Странные чувства овладевают им, он представляет её беззащитным ребёнком, которого нужно беречь каждую секунду жизни, и в то же время он совсем не знает её. Сейчас она проснётся и возмущённо произнесёт несколько коротких и убийственных для его чувств, фраз. Всё кончится.

Но как же хочется прикоснуться…

Никогда прежде он не замечал в себе таких порывов нежности, да ещё и к абсолютно незнакомому человеку. Он не смог сдержать свой порыв и осторожно провёл рукой по голове девушки и…не убрал руки, он услышал, как она тихонько сглотнула и оторопел. Проснулась. Как давно? Сколько времени она притворялась? Или только что…?

Она чуть пошевелилась, но не убрала головы с его плеча, а лишь дотронулась кончиком носа до его шеи. По его спине пробежала такая сильная дрожь, что пальцы на ногах похолодели, а в голову хлынул поток крови, застучало в висках… Он чуть повернул голову в её сторону, всё ещё не убирая руки, и шумно вдохнул аромат её волос. Пространство в его голове, где обычно пробегали привычные мысли, заполнилось вязкой искристой и ярко-красной, как её прядь волос, жидкостью. Она медленно начала подниматься с плеча, проскальзывая кончиком носа по шее, подбородку и, наконец, его губы остановили её движение. Они соприкоснулись губами. Тысячи мурашек пробежали по их телам, и у обоих сосредоточились в низу живота. Он взял губами её нижнюю губу осторожно и чувственно и она ответила ему прикосновением более глубоким. Его рука медленно опустилась к её губам и он коснулся их кончиками пальцев, но этот жест не обозначал завершения поцелуя, а только желание прикоснуться к её рту всем, чем сейчас возможно. Ей безумно понравилось это поползновение, и она остановила губами его пальцы, поцеловала их…ещё и ещё…

Их губы сливались в поцелуе снова и снова, он держал её голову в своих руках, но они так и не произнесли ни звука. Дыша друг другом, они чувствовали ритм сердец и тепло разгорячённых тел, они бессознательно оценивали всю безрассудность такого поведения, но теория получения максимума удовольствия от каждого момента срабатывала здесь безукоризненно, именно с этими людьми, именно в эту секунду здесь и сейчас.

«Кто она такая? Проститутка? Нет, совсем нет. Она похожа на ловкую змею. Как будто специально подстроила всё это. Она может меня знать, мы ведь из одного города летим. Господи, да ведь она может быть просто проверкой. Или она такая же, как я страстная в глубине и холодная снаружи, как и я, жаждущая запретного плода и боящаяся последствий, потому и ответила мне поцелуем, потому и не заговорила при свете… кто она…».

«Он весь дрожит. Неужели у него это происходит впервые, так же как и у меня. За кого он принял меня? Но я не давала повода… Да, я сейчас его даю. Интересно, заметно, что у меня очень долго никого не было. Как же он дрожит. Надеюсь не от страха. Какие мягкие, приятные губы. Ну и пусть я веду себя как… мне всё равно, я так хочу его, всем телом, каждой клеточкой, мне никогда не было так хорошо, никогда!!! Боже! Его запах, его нежные пальцы! Целуй меня, никогда не останавливайся! Я люблю тебя!»

«Что я делаю, мы же в самолёте, кругом люди. Я хочу её прямо здесь, в этом кресле».

Пытаясь разглядеть его лицо, она чуть отстранилась, но он вновь притянул её к себе и всё продолжилось. Он освободил от одежды её плечи, лаская пальцами нежную кожу, его руки уже не контролируемые сознанием, дрожа, принялись расстёгивать пуговицы на груди. Губы, руки, шея, плечи, грудь. Он коснулся губами набухшего соска, и она задохнулась от нахлынувшей страсти. Как далеко это может зайти… Её блузка, расстёгнутая, спущенная с плеч до половины и почти пропитанная потом сковывала ей руки, он вдавил девушку в пассажирское кресло и нежно целовал упругие маленькие груди. Она чувствовала себя рабой его внезапной страсти, вдыхала аромат его чуть вьющихся волос, извивалась в объятьях и боялась только одного – издать хоть малый стон. Он ласкал её осторожно, бесшумно и настолько чувственно, как только был способен. Эта игра захватила обоих. Она пересела к нему на колени и стала ещё ближе, ещё роднее и откровеннее. Её тело задрожало от новых прикосновений – он стал ласкать её руками, осторожно, но крепко захватывая грудь и возбуждая соски. Она чувствовала, как между ног пульсируют тысячи тонких ниточек и изливают сок желания. Обнимая своего любовника она ощущала, как страстно он прижимается к ней своим мужским орудием. Скоро это стало невыносимой пыткой для них.

«Как далеко она готова зайти? Сейчас я дотронусь до неё ещё ниже, и она удержит руку. Всё прекратится, и эта мучительная игра будет испорчена. Я не могу спросить её об этом. Глупо. Мы так и не произнесли ни слова. Сделать попытку. О! Что она делает. Я могу кончить так».

Она расстегнула его ширинку и не в силах больше сдерживать себя, проникла рукой внутрь. Кресло чуть дёрнулось и он вжался в него, что есть силы. Она опустилась на колени, её грудь коснулась его естества и совершила несколько ласковых поглаживаний. Он хотел дотронулся до её головы и откинуть волосы, но природа взяла своё и он успел лишь сжать её руку на своём члене. Везувий спустил свою лаву.

Она поднялась и тихо села в кресло. Через секунду они снова целовали друг друга; он- с благодарным ликованием, она-с приглушённой страстностью и эмоциональным удовлетворением.

Спустя пол часа она уснула на его плече.

Он не сомкнул глаз и встретил утро также как и начал эту ночь.

Утро.

Данил

Длинный узкий коридор. Он проходит мимо двери с надписью «Аурика - рекламное агентство», дальше располагается помещение с табличкой «туристическое агентство Скатертью дорога». Он посмеялся про себя. В конце коридора он обнаружил надпись «Копытце. Детское Агентство Праздников». Без колебаний толкнул дверь и вошёл.

- Здорово, брат!

- Здорово! Макс!

Ударили по рукам.

Вид у парня за столом помятый и заспанный.

- Ну, с прибытием!

- Ага.

- Давай-ка кофейку глотнём, чё то мне хреново.

- Весёлая ночь?

- Ну, – хрипло произнёс тот, - Давай, это, щас по кофе, потом звоню шефу, он документы привезёт, потолкуете ещё там, по нюансам, а потом машину вызову, поедим в твои хоромы.

- Добро. А то я толком не спал, потряхивает.

Сели на диван, закурили.

- Ты как на год будешь подписывать?

- Думаю да, а там посмотрим.

- Ну, как я тебе говорил, деньги хорошие платят, как работать будешь. Видишь, тут всё от публики ещё зависит, схавают – попрёт бабло, не потянешь – пеняй на себя. Люди серьёзные впрягаются.

- Да понятно, не нагоняй жути.

- Ты главное не тушуйся, если им чё не понравится, пару здравых аргументов и молчи. Сами допрут.

- Что за коллектив, смешанный?

- Да нет ещё коллектива, кастинг после завтра. Тут слух прошёл, что аж с Екатеринбурга девки подгребут, прикинь. Много местных, из клубов, кое-кто из ресторанчиков. Стриптизёрш не берём, однозначно. Тут репутация ресторана, все дела. На крайняк моделек, если совсем там звездец, девочки супер. Но это тоже вряд ли. Новые лица нужны. Понимаешь?

- А с парнями как?

- Вот тут ваще напряг конкретный. Все местные засвечены, у них свои истории, а из других городов пока только тридцать человек заявки подали. Мало.

- Значит после завтра?

- Ну. В семь утра. В «Никандре», это фитнес клуб. За тобой приедут. Ладно, посиди, я пойду в клозет, если Вадим Петрович приедет, скажи там… представься, я побежал, а то щас пока до третьего этажа… пипец…

Парень юркнул в дверной проём и скрылся. Он остался один.

Облокотившись на подоконник, он задумался, истлевшая сигарета дважды уронила пепел.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,Весна. Он идёт по пустому бульвару. Кругом ни души, но окна домов призывно мигают огнями … Он идёт к Ирине. Сегодня у неё день рождения. Она не любит шумные компании, она любит его. Прежде чем позвонить в двери, он несколько минут стоит, прислонившись к косяку, и считает секунды. Ровно в восемь он войдёт и поздравит её. Ну, вот, время пришло. Он звонит. Открывает её дедушка и тут же зовёт Ирину. Она выходит в коридор, но глаза её полны слёз, она не рада цветам, которые он принёс, «Что случилось?» - спрашивает он, с готовностью сделать для неё всё, что в его силах.

«Скажи, ты мне изменяешь? Только не обманывай, я видела тебя с какой-то рыжей вчера на репетиции. Зачем ты так со мной»?

Чувство жалости и вины занимает пространство его души в этот момент.

«Ты же знаешь, я с ученицами не кручу. Перестань, наконец, меня душить своей ревностью. Это невыносимо»!

Молчание. Он не может обидеть её, не имеет права. И не может объяснить ей, что иногда ему нужно общаться с красивыми девушками, чтобы не чувствовать потребности в их постоянном присутствии. Не поймёт. Ира слишком преданна. Она год назад окончила школу, ей всего восемнадцать наивных лет, и она думает, что он – единственная и последняя любовь в её жизни, она хочет за него замуж. Ему двадцать семь, он балетмейстер высшей категории, он звезда в своём городке, его интересует профессиональный рост. Он жалеет Иру.

Свет

Звук

Сотни людей

Сцена

- Данил! Данил!!!

- Мы тебя любим!

- Ты лучший!!!

Данил в центре сцены. Его партнёрша рыжеволосая красавица, босая, в лиловом струящемся платье. Она делает «гран батман» и удерживает ногу руками возле головы, опускается на пол, как бы вкручиваясь в него по спирали, поджимая ногу. Данил поднимает её на руки, потом нарочито отталкивает и оставляет её одну лежать на сцене, медленно уходит. Рыжеволосая собирается в комочек и почти по настоящему плачет, уткнувшись лицом в колени. Через секунду Данил возвращается, он подходит к сидящей на полу девушке сзади и трогательно, почти волшебно, осыпает её лепестками роз. Девушка поднимает глаза, и они улыбаются друг-другу, лепестки роз на её лице и плечах. В довершении.отовсюду сверху начинают сыпаться лепестки прекрасных роз. Во имя Женщины!

Публика взрывается аплодисментами.

Данил, ты лучший!

Вечеринка у Данила дома. Все поздравляют его. «Большой Сэм» притащил свой знаменитый турецкий кальян, Леночка и Женечка – сёстры близняшки подготовили культурно-развлекательную программу, подруги управлялись на кухне, а добрая половина друзей грузила пиво из местного маркета в багажник старенькой копейки.

Мюзикл «Во имя Женщины» - это авторская постановка Данила Климова, вторая за год. И снова – фурор. Друзья собрались разделить с ним радость. Нет только Ирины.

Шумная толпа ввалилась в дверной проём. Рыжеволосая девушка Марина – новая партнёрша Данила принялась стаскивать с вновь прибывших одежду, и уносить её в комнату.

- Клёвая деваха. – брякнул кто-то из друзей Данилу, имея в виду Марину. Данил одобрительно хмыкнул и произнёс немного надменно:

- Видел бы ты как она растягивается в зале, когда никого нет, камасутра...

Посмеялись.

Марина прискакала из дальней комнаты с кучей тапок.

- Я не знаю где тут женские, где какие, напяливайте. Вот эти с зайцами я сама надену. Лапочки такие. – она надела тапки и с хозяйским видом ушлёпала в гостиную, где девчонки уже собирали на стол. – Что там у нас…

Данил отошёл в комнату и набрал по мобильному Иру. Она не сразу взяла трубку.

- Ириш, ну ты где? Ты же сказала, что выходишь ещё час назад.

Короткое молчание.

- Дань, я, наверное, дома останусь…

- Ну что тебе дома делать, давай я за тобой приду щас…

- Не надо, я всё равно не пойду. Ты же знаешь, пить я не пью, буду как бельмо в глазу там… у всех…

- У кого у всех! Ир! Ты моя девушка.

- Я твоя НИКТО! Понятно! Ты - это ВСЁ, тебя все любят, а я – НИКТО. Все твои друзья, они… взрослые, смотрят на меня как на недоразумение.

- Ира, я не буду с тобой спорить. У меня сегодня важный день, премьера прошла на ура, все веселятся, ну что с тобой опять!?

- А эта рыжая тоже там? С тобой?

Данил нервно выдохнул:

- Не со мной, а с нами. Ира, она моя партнерша, это и её праздник.

- Она останется на ночь?

- Ира, все сегодня остаются у меня.

Раздражение Данила нарастало с каждой секундой.

- Так ты придёшь или нет. – сухо произнёс он

Ира отключается.

Данил кладёт телефон на стол и с минуту смотрит на него, потом срывается с места и идёт к друзьям.

- О, мистер звездец пожаловал! – кричит кто-то из-за стола.

- Наливай! – отрезает виновник торжества.

Звон бокалов. Все кричат в один голос: - «Во имя Женщины»!