Разметка

………………………………………………………………..

«Никто не знает, где начинается мир. Никто не знает где он заканчивается и сколько ещё просуществует. Если на одну чашу весов положить все накопленные знания, а на другую - интуитивный опыт, перевес очевиден. Мы живём в мире осязаемых вещей, пользуемся органами чувств и логикой, но не можем точно сказать – зачем мы это делаем, не можем дать исчерпывающий ответ – куда идём. Хотя интуитивно всё же понимаем – в бесконечность…И потому, не судим себя строго».

…………………………………………………………………

Ника открыла сначала один глаз. Ну, точно не Леркина общага, а что тогда…открыла второй. Кто-то прохрипел совсем рядом: «Пить хочу». Уфф. Лерин голос, значит всё в порядке. Ника села на кровати и обнаружила себя между Лерой и Лёнькой.

- Я тоже – пробасила Вероника и добавила, оглядевшись, - а мы где ваще?

- Ну, ты, мать, даёшь, ты же вчера в отключке была полной, мы с Лёнькой тебя еле дотащили до квартиры.

- Так мы у него что ли?

- Ну, конечно, ты представь, ко мне заявились бы в четыре часа, а Саше сегодня на сутки, он бы меня порвал за беспредел!

Лёня поёжился и спросонок огляделся вокруг.

- Привет, девчонки.

- О, доброе утро, – проговорила Лера, - пить хочу, где у тебя вода кипячёная.

- В кране…

Все трое расхохотались и принялись вставать с кровати.

- Чай поставлю, - сказал Лёня и прошлёпал на кухню.

Ника посмотрелась в зеркало и ужаснулась:

- А с чего меня так накрыло –то, я себя помню в клубе, потом мы пошли на набережную, пива ещё, кажется взяли, а потом…

- А потом купались, - со вздохом произнесла Лера и намотала на палец прядь волос.

- Одетые, надеюсь…-Ника расплылась в улыбке.

- Нет, блин, нагишом! Конечно одетые!

Ника бросилась к своей одежде и судорожно начала её осматривать:

- Ааа, это конец, я что, в траве валялась, Лерка, чё всё грязное – то такое.

- Слушай, не знаю, пошли чай пить, достала, голова и так болит…

- Нам сегодня в клуб, списки же уже есть, а мы в таком виде!

- Да, кому мы там нужны, посмотрим, да домой пойдём, дальше спать… - отрезала Лера.

- Ты что, я не могу как чучело туда пойти,- возмутилась Ника.

- Придётся, – девчонки ещё посмотрели на своё отражение в зеркале и разочарованные пошли на кухню.

Через пол часа все трое уже направлялись в фитнес-клуб. Ника чувствовала себя отвратительно, болела голова, и, почему – то левая ягодица, у Леры были расцарапаны ноги, и только Леонид выглядел безупречно. (ну он –то у себя дома проснулся).

Переходя дорогу, Ника впервые обратила внимание на разметку пешеходного перехода, шагая по которому никогда не задумывалась, на какие полосы она наступает. Ей пришла в голову мысль: возможно ли в жизни всегда наступать только на белые полосы? Наверное, да, если ко всему подходить осознанно…

Добравшись до «Никандры» они вошли внутрь и в шутку толкаясь, ринулись к стене со списками. Как на зло списки были составлены не в алфавитном порядке, а по очерёдности подачи заявок. Лера принялась водить пальцем по листкам и бормотать чужие фамилии. Лёня сдержанно стоял в стороне и ждал своей очереди. Вот тут Нику пробрала дрожь, она вдруг осознала, что ничего уже нельзя вернуть, и если её имени здесь нет, впереди открывается зияющая пропасть, в которую ей придётся шагнуть без оглядки. Она отошла в сторону и присела на стул возле стены.

- Ну, что,- равнодушно спросила она, как будто в пустоту.

Лёня подошёл к стене и ткнул пальцем в один из листков:

- Лера, это же твоя фамилия?

Лера прищурилась и взвизгнула:

- Моя, моя, и инициалы мои! – воскликнула она и бросилась ему на шею, - Меня взяли!!!

У Леонида заблестели глаза, он увидел свою фамилию в списке, но не падал вида, он продолжал искать, чувствуя, как Ника сидит и откровенно боится подойти к стене.

- Вероника Киселёва, есть такая? – наконец со смешком в голосе спросил он и, не отпуская пальца с листа обратился к Нике.

Ника поднялась со стула и подошла к спискам.

- Что, правда я есть? – тихо спросила она и, обмякнув, сползла по стене.

Она и сама не думала, как это было важно для неё, оказаться в этом списке. У Леры была работа, жизнь, которая ей нравилась, у Лёни ясный и чистый ум, целеустремлённость и бесстрашие, а у Ники только надежда…которая сбылась. Она закрыла голову руками и разревелась. Лера принялась её успокаивать, мол, ты что, радоваться надо, Лёня обнял её дрожащие плечи, и так втроём они сидели в углу, под списками, пока кто-то из проходящего мимо персонала не сообщил им, как бы между прочим: «Собрание коллектива через пять минут, на втором этаже, чё сидим-то»

Лёня посмотрел на часы, пол двенадцатого:

- Пошли.

Ника на бегу вытирала слёзы и думала, что Бог есть на свете, и её жизнь меняется, и ещё, что с ней рядом такие замечательные люди, и солнце никогда – никогда больше не зайдёт за тучи, потому, что это невозможно, когда так хорошо жить, и жизнь справедлива.

Втроём они буквально ввалились в танцкласс и обнаружили себя опоздавшими.

- Можно? – поинтересовалась Лера.

Все прошедшие кастинг располагались на полу в свободном положении, немного поодаль также непринужденно сидел Данил. Он сделал гостеприимный жест рукой и пригласил опоздавших:

- Садитесь. Это последние, кажется, все собрались? – Данил пролистал списки и добавил, - давайте проверим, я быстро называю фамилии, вы быстро отвечаете «здесь».

Так и сделали.

Ника смотрела на Данила во все глаза, она следила за его губами, за тем, как он поправляет листки бумаги, как обращает взгляд на отвечающего, запоминая в лицо каждого. Она почти не моргала, боялась пропустить свою фамилию и чувствовала просто что-то невероятно сильное, но не могла толком объяснить себе – что именно. Данил вскидывал взгляд и снова опускал его на страницу, наконец, он произнёс фамилию Ники и посмотрел на неё. Она ответила чётко и уверенно, но с какой силой забилось её сердце в этот момент, знала только она сама. Её моментально бросило в жар, пальцы на ногах онемели и она почувствовала взрыв внизу живота, который перерос в невыносимую ломоту. Данил отвёл глаза, и только Ника заметила, как его кадык быстро поднялся и опустился на место. Ещё пара фамилий и всё, перекличка окончена.

Лера толкнула Нику в бок:

- Тебе плохо, ты что напряглась, расслабься, мы в теме, - она улыбнулась подруге.

- Нормально.

- Итак, молодые люди, и девушки, - продолжал Данил, - я расскажу вам схему. Вы разделитесь на две группы: основной состав и дополнительный, но это не значит, что кто-то из вас будет танцевать, а кто-то всё время сидеть на «скамейке запасных», нет. Программу будем учить все, но кто-то будет работать больше, кто-то меньше, возможно, одновременно будут задействованы все. Но на разных площадках. Основной состав танцует всю программу в «Аристократе» - это наш ресторан, собственно, для которого мы и делаем шоу, второй состав работает в другом заведении, скоро открытие ещё двух ресторанов в области, так что недостатка в работе не будет. Хорошая новость для всех: зарплата одинаковая и у первого и у второго состава.

- Можно вопрос? – раздался голос молодого человека.

- Да, конечно, - ответил Данил

- А если проблема с жильём, это как - то решается.

- Вот об этом я хотел сказать в первую очередь. Все вы будете жить в одном месте в одинаковых условиях. Я считаю, это невероятно продуманный ход и умелое руководство коллективом. Наш ресторан находится на первом этаже гостиницы, двенадцатый этаж которой полностью будет отдан вам. Оплаты за проживание не будет, потому, что это необходимая мера контроля за вашим временем и местонахождением.

- Супер!

- Уау! – раздались голоса девушек и по залу пошёл весёлый рокот.

Данил улыбнулся:

- Рано радуетесь, это не пионерский лагерь, я расскажу вам о тёмной стороне луны. Запрет на спиртное в номерах - это раз, курению бой. Отбой в двенадцать – это два, и никакого шума, через два этажа номера – люкс. Дни, когда вы можете не ночевать в гостинице – только воскресенье, понедельник, вторник, всё. И самое главное – никаких интимных отношений в коллективе! Это, серьезно, ребята. Увольнение без разговоров.

- А как узнают, камеры что ли везде поставят? – поинтересовалась девушка в облегающей кофточке с явно «преувеличенными» губами.

- Нет, мягко пояснил Данил, - это дорогое удовольствие, но что узнают, это вы не сомневайтесь. Не рискуйте, оно того не стоит, - посоветовал Данил, - Старайтесь наступать только на белые полосы…- сказав это, он немного изменился в лице.

После этих слов у Вероники пересохло в горле…

- Нам нужно что-то подписывать? – вдруг спросил Леонид.

- Сначала хотели использовать схему контракта, но практика показывает, что это обременительно для обеих сторон. Нет, вы будете работать по трудовому договору. Кроме того, обязательным условием является посещение солярия и тренажёрного зала за счёт работодателя…

После такой новости оживилась мужская половина танцоров, по залу опять прошёлся восторженный рокот.

Данил продолжил:

- Если вы готовы работать, если у вас твёрдые намерения, то добро пожаловать. Работы много, я не могу сказать, что будет легко, как себя покажете, такое отношение к вам будет у руководства. Первый месяц – испытательный срок, кое- кто может вылететь уже в начале, так что не подводите себя и меня.

Тут не выдержала Лера:

- Скажите, пожалуйста, а в гостиницу обязательно переезжать? У меня есть парень, и мы живём в гражданском браке, как мне быть?

- Вас зовут Валерия, правильно?

Лера кивнула.

- Я всё понимаю, но это обязательное условие. Свободные дни я вам назвал, в остальные будет много тренировок, репетиций, особый режим. Но не переживайте, так будет по началу, пока идёт постановка номеров, потом условия изменятся.

Лера шумно выдохнула.

Данил обратился к танцорам:

- Если вопросов больше нет, тогда можете расходиться, но к пяти часам Мила Владимировна будет ждать всех вас в гостинице на ресепшине, с вещами, трудовыми книжками, со всеми документами, будете заселяться. Если кто-то не придёт во время- до свиданья. Ну, всё…

Парни и девушки начали неторопливо вставать с пола и расходиться, Данил тоже поднялся и отошёл к окну.

Руки его погружены в хулиганские карманы, плечи расправлены, серый шарф, обмотан вокруг шеи, мысли, где – то далеко, словно тело присутствует а разум нет.

Ника направилась к двери, пропуская всех вперёд. Её взгляд томился, руки дрожали. «Неужели он не захочет даже заговорить со мной. Конечно нет. Он балетмейстер. И я его на Вы буду называть. Он меня пропихнул сюда. Это не моя заслуга. Вот так ТАК!!! Курица ты, Вероника».

С этими мыслями она собралась выйти в двери, но бессознательно оглянулась. Данил по прежнему стоял у окна.

И вдруг он тоже оглянулся, как будто почувствовав её взгляд…

Картина возникла между ними как живая.

«Я ласкал её, касался её груди»

«Он обнимал меня, он целовал мои губы»

Вдруг, в зал вернулся Лёня, он спросил чего она копается, или ещё что-то, Ника не услышала. Приобнял её очень нежно за плечё, словно не раз уже так делал,и, бросив, вроде бы, случайный взгляд в сторону Данила, увёл Веронику.

С уст Данила сорвались тихие, но совсем не лишённые злости, слова: «Никаких отношений в коллективе»

Он отвернулся к окну.

…………………………………………………………………………….

«Да, не судим себя строго, но ставим стены, возводим целые массивы запретов и табу. Зачем? Чтобы судить Других…

Другие, это те, Кто не с нами, те, до кого нам нет особого дела, если их не за что судить.

Природа человека ещё и в том, чтобы ставить рамки, снова и снова, расставлять приоритеты и вешать ярлыки. Почему – то так человек стремится в бесконечность, а иначе, как Он Её постигнет, без ограничителей?»

…………………………………………………………………

Данилу четырнадцать лет. Он сидит на дереве верхом на ветке и болтает ногами. Мимо него медленно проходит стадо коров, он их считает: одна чёрная с белыми пятнами, три рыжих, одна старая рябая и следом смоляной бык, ещё телёнок с большим мокрым носом.

Данилу относительно весело, он отдыхает у бабушки в деревне, где почти ничего не приходится делать по хозяйству, как, например, другим мальчишкам, у которых с утра уже забот полон рот. У его бабушки нет ни коров, ни кур, ни свиней, а в огороде растут только цветы и помидоры. Его бабушку за глаза называют аристократкой, она работает учительницей литературы и русского в сельской школе. Она выглядит всегда безупречно и аккуратно, одевается со вкусом и никогда не сидит с местными старушками на завалинке. Её не любят в деревне и не понимают. Никогда не называют по имени, не зовут в гости. Она здесь чужая.

Данил её обожает.

По вечерам они садятся у окна и читают друг – другу стихи на память. Данил знает пол дюжины стихов, и некоторые даже не из школьной программы. Те, что выучил по своему желанию, получается рассказывать с искренним выражением.

Бабушка идёт на кухню, заваривает чай, потом садится напротив Данила и слушает тишину за окнами. Она совсем не похожа на других бабушек, думает Данил, всё у неё красиво получается, и стол накрыть и песню спеть. Она самая лучшая в мире.

Перед сном Данил выходит на улицу, якобы в туалет и быстро забегает за дом, где в определённом месте у него спрятаны сигареты. Через дырку в заборе, он протягивает одну своему приятелю Максиму и они как партизаны тягают одну на двоих, постоянно оглядываясь и пугаясь каждого шороха.

- Слушай, у тебя бабуля скоро спать ляжет? – спрашивает Макс

- Скоро, а чё? – недоумевает Данил

- Да тут меня пацаны из Бубново позвали водку пить, только если я магнитофон им притараню.

- А чё за пацаны?

- Да я не знаю никого, помнишь в лагере, они на мопедах приезжали, ещё Ленка с нашего посёлка одним там дружит, ну, короче, они тут не далеко гуляют, а музыки нет. Вот они меня просили достать магнитофон, а у меня батя, если прочухает, это же ваще жесть, порешит. А у тебя бабуля уснёт, и всё, утром мы его назад вернём. А?

Данил затянулся последний раз и втоптал бычок в землю.

- А чё, пацаны сильно взрослые?

- Ну, одному там девятнадцать, что ли….

- Ладно, я щас вынесу, только часа на три, не больше, понял?

- А ты, это, пошли с нами, им наверно пофигу, поугараем…

- Ну, всё, я пошёл.

Через четверть часа Данил вынес громоздкий чёрный магнитофон на перевес и пакет с кассетами «Руки вверх», «Дэмо» «Мальчишник», передал его Максу через забор и перелез сам, через огороды они перебрались на другую сторону деревни. В непроглядной темноте прошли мимо кладбища, потом, почти на ощупь, свернули к поляне и там уже услышали хохот девчонок и ломающиеся, не окрепшие ещё голоса бубновских пацанов.

- Вот это по пацански, - встретил их тяжёлой ухмылкой один из мальчишек, - сказал – сделал. А это кого ты ещё притащил?

- Да это мой приятель, магнитофон то его, вот я и подумал…

- Ладно, я – Сэм, - пацан протянул руку и Данил сделал то же самое.

- Данил.

Магнитофон подсоединили к аккумулятору мотоцикла и пошла «движуха».

Скоро Данил познакомился со всеми пацанами и ему даже налили водки, не много, правда.

Макс тоже взял пластиковый стаканчик, и они с Данилом чокнулись.

- Ну, чё, пей…- предложил Макс

- А ты чё?

Макс ухмыльнулся:

- Да я то выпью, мне не в первый раз, давай, выдыхай и залпом пей, только не блевони, а то вон, девки приколятся над тобой, - он кивнул в сторону девчонок и заржал.

Данил выпил и с отвращением кашлянул.

Закурили.

Данил почувствовал, как пространство вокруг него сжимается в какой-то круг, похожий на лупу, его бросило в жар и приятная дрожь пробежала по телу.

- Эй, малой, окликнул кто-то Максима, - слышь, поставь другую сторону.

Максим пошёл менять кассету, и на обратном пути захватил с импровизированного столика-пня ещё водки и кусок колбасы.

После второй Данил перестал себя узнавать. Ему захотелось танцевать. Девчонки, их было пятеро, расступились и начали прикалываться над Данилом. А тот выжигал под «Ковбоев». Поначалу пацаны тоже ржали, а потом и сами пошли танцевать.

Данилу было так хорошо, как никогда ещё не было в жизни, он танцевал как заведённый, а в перерывах они с Максом накатывали. Часа через два все, уже порядком набравшись, начали приглашать девушек на медленный танец.

Данил уселся под берёзу и, смахнув со лба пот, стал наблюдать за парочками. Максим сел рядом с Данилом и опершись на его плечё уснул.

- Саш, а можно я с этим, как его, Данилом потанцую, он такой смешной,- шепнула одна из девушек своему парню.

- Ну, ты сказала, танцуй, если хочешь, он чете понравился что ли, - съязвил Сашка и добавил – я пойду, отолью пока.

Лена подошла к Данилу и пригласила его. Тот опешил, но не показал виду.

Впервые в жизни Данил прикоснулся к талии девушки, он старался вести себя как взрослый, но чувствовал, что безнадёжен. Ноги перестали его слушаться, а голова стала тяжёлой. Тогда он решил заговорить с ней и спросил её имя. Лена ответила и спросила, сколько ему лет. Данил накинул себе пару годков, и она рассмеялась. Они протанцевали две песни подряд, а Саша так и не вернулся, да и вообще всем уже было глубоко наплевать на то, что происходило вокруг, половина разъехались по домам, а те, кто остались, грелись возле костра и кимарили на брёвнах.

- Пошли, погуляем, - предложила Лена.

- Пошли, - ответил Данил, и они двинулись к реке.

Лена была очень симпатичная девочка, Данил узнал, что неделю назад она отпраздновала свой семнадцатый день рождения. И что через год она уже заканчивает школу.

Его распирала гордость и непонятное, призрачное чувство тревоги.

Лена взяла его за руку, и Данила обдало жаром.

Они прошли по тропинке, преодолели два крутых спуска и, добравшись до речки, уселись на бревнышке, на берегу. Она не выпускала его руки, а он не смел признаться ей, что никогда ещё не держал девушку за руку. Они болтали о школе, долго о чём-то спорили, смеялись. А когда начала заниматься заря, Данил снял куртку и накинул её на плечи Лене. Потом они молчали и смотрели как гаснут звёзды. Вдруг Данил спросил:

- Тебя Саша не потеряет?

Она рассмеялась и ответила:

- Мне всё равно, я же не жена ему.

С этими словами она повернулась к Данилу лицом и коснулась губами его губ. Он и не сопротивлялся. В его классе уже все пацаны целовались с девчонками, а не которые и не только…

- Ты очень симпатичный, Данил, я хочу иногда гулять с тобой, напишешь мне письмо?

- Письмо?

- Да, я завтра уезжаю в город, хочешь, будем переписываться?

- Хочу, – ответил Данил и опустил голову.

Лена подняла его за подбородок и поцеловала ещё раз.

- Ты целовался когда –нибудь,- спросила она.

- Да.

- Неправда, - мягко произнесла она и осторожно пересела с бревна к нему на колени.

Они начали целоваться и Данил ощутил, как поднимается его сила, Лену это приятно удивило. Она раздела его, и разделась сама. Её руки проникли к нему в ширинку и он впервые ощутил женское прикосновение к своей плоти.

Он ощущал её обнажённую, очень полную грудь на своём теле и временами переставал понимать свои действия: ему хотелось впиться в Ленину шею зубами, так, чтобы она вскрикнула, но он продолжал просто гладить её спину и ягодицы. Спустя ещё минуту ласк, Лена раздвинула ноги и села сверху, лицом к Данилу, мгновение, и случилось то, в чём Данил до этого утра не имел чувственного опыта. Всё закончилось довольно быстро, но Лену это ни сколько не смутило, она ещё раз поцеловала его в губы и довольная откинулась назад.

- Спасибо тебе, - сказал Данил.

- Теперь ты мужчина, - как то неловко произнесла она и начала одеваться.

В этот момент со стороны леса раздался голос:

- Закончили?

Саша.

Он был ещё очень пьян, но, кажется не агрессивен.

Кажется.

Он не спеша спустился с насыпи и медленно подошёл к Данилу. Закурил.

- Саш, не надо, я тебя умоляю, - голос Лены дрожал, она сжимала свою одежду, прикрывая голую грудь.

- Заткнись, сука, - произнёс он спокойно.

Данил встал с бревна и застегнул ширинку, ему было страшно, он чувствовал, что невольно влез в их жизнь. Все мышцы тела напряглись, единственная мысль, крутившаяся в его голове: Лена должно сейчас уйти.

- Слышь, паскуда, - обратился Саша к Данилу, - Я тебя щас здесь убью и буду прав. – сигарета в его руке ходила ходуном, - запомни на всю оставшуюся жизнь – не бери чужого, себе дороже будет.

С этими словами он схватил правой рукой Данила за подбородок и быстрым движением попытался затушил свою сигарету о щёку Данила, но тот ударил Сашу в сплетение и освободился от руки. В следующий миг Саша ударил Данила кулаком в лицо и захватив шею отправил его в воду. Данил упал на камни и на несколько секунд потерял сознание.

Лена опустилась на корточки и разрыдалась.

- Ну, чё, гадёныш, ещё хочешь? – крикнул Сашка, потом он обратился к Лене, - не подходи ко мне больше, поняла!

Он поднялся к лесу и молча ушёл прочь.

Этот урок Данил действительно запомнил на всю жизнь.

Только на утро, добравшись до дома, с синяком под глазом, разодранной спиной, без магнитофона, без куртки, выслушав бабушку, которая, причитая, стала расспрашивать его о случившемся, он понял что произошло. Ничего особенного… начались его личные «уроки».

А Лена ему всё же написала письмо, через общих знакомых узнала его городской адрес и через месяц написала. Письмо было коротким. Она просила прощения у Данила.

Он не ответил ей.

Но не потому, что не простил… а потому, что не хотел, чтобы она думала, что прощена…

Друзья

«Я иду по дороге, ноги как будто сами несут меня, мне тепло и хорошо под этим солнцем, я Человек, мои мысли легки и свободны от черни, я радуюсь, я подчиняюсь смыслу. Моя жизнь принадлежит не мне, но и не другому. Я не ищу предела в своём существовании, потому, что постигнуть его, всё равно что не прикасаясь руками разогнуть железный прут – это можно только представить, закрыв глаза, и убедить себя на секунду в содеянном разумом. Как прекрасно играть в эти игры. И пусть говорят, что розовые очки вредны… дело ведь не в цвете, а в том, на ком они одеты…

Ника писала это в своём дневнике, сидя в кресле в номере гостиницы. Она чувствовала себя счастливой, но очень уставшей, к тому же, температура, кажется, поднялась, её морозило.

Лера стояла у окна и тоскливо смотрела на улицу.

- Я чувствую себя как в клетке.- проговорила она и повернулась к Нике, - Я не знаю как я буду жить без Сашки три дня, это пытка какая-то.

- Ты сделала это осознанно…- ответила Ника и закрыла дневник.

- Ладно, посмотрим, с каким энтузиазмом все начнут соблюдать эти глупые правила. Наши соседки, - она кивнула головой в право, - не похожи на пай – девочек. Вот увидишь, они ещё дадут жару здесь. Я видела, как одна из них, ну, такая, самая грудастая, виляла задом перед охраной,

- Не пойму, тебя больше угнетает отсутствие свободы, или то что ты Сашу будешь видеть три раза в неделю?

- Да всё меня угнетает! – вспыхнула Лера, - Они думают, что это будет так легко, подчинить себе двадцать пять человек, скоро начнутся эти всякие выговоры, претензии… издевательство!

Лера с разбегу плюхнулась на двуспальную кровать и добавила уже смеясь:

- Щас поломаю эту чёртову койку, что они мне сделают? А? Ну, что?

Она принялась прыгать на кровати плашмя и бить ногами. Ника схватила диванную подушку и швырнула в подругу. Лера завелась не на шутку.

- Ах так! Держись!

Подушка прилетела обратно, потом ещё одна, и ещё. Девчонки подняли крик и принялись носиться друг за другом по номеру, периодически прикладываясь орудиями боя.

- Всё, всё – не выдержала Ника, - стой!

- Ну, нет, ты первая начала, держи…- подушка прилетела Нике по голове и она смеясь упала на пол.

- Я откуплюсь, - провизжала Ника, когда подушка накрыла её лицо.

- Врёшь!!! – не поверила подруга, но потом медленно убрала подушку и на всякий случай спросила, - Чем?

- Встань с меня, - тяжело дыша попросила Ника и вытерла слёзы, которые уже смешались с тушью и разъедали ей глаза.

- Что за выкуп, - не унималась Лера.

- Да пиво, пиво, сойдёт?

- ААА!!! – Лера соскочила с подруги и потребовала объяснений.

Ника подползла к свой сумке и вытащила две бутылки.

- Тадам… - издала она победный клич.

- Ну, ты и лиса, - проговорила Лера и схватила бутыль.

Девчонки перебрались на кровать и блаженно растянулись на ней, как будто после тяжёлой работы.

- Ладно, - протянула Лерка, - не так уж всё и плохо.

- Точно.

Они открыли бутылки.

Потом Ника осторожно спросила:

- Ты любишь его?

Лерка сделала приличный глоток и ответила:

- Конечно люблю, а что не заметно что ли?

- А как ты узнала, что любишь?

Та рассмеялась:

- Ну ты спросила. Я как только увидела Сашу, сразу почувствовала, что всё, попала. Он тогда первый раз пришёл к нам в клуб играть. D. J. Jastreb. Его музыка меня вдохновила

- И как скоро начали встречаться?

- Ну, он пришёл к нам ещё пару раз, потом одним прекрасным утром, ну, я уже домой собиралась, такси вызвала, а он подарил мне шикарный букетище маргариток и предложил отвезти меня домой. Так и познакомились…

Лера рассказывала об этом с особым трепетом, совсем не свойственным её бойкому характеру, и Нике было приятно слышать от подруги такие романтичные вещи.

- И что, он остался на ночь? – поинтересовалась Ника.

Лера вздохнула.

- Вот тут я «лажанулась». Я ему предложила зайти, а он сказал, что не хочет торопиться, представь, ну, пипец, как я обломилась.

- Что, ты думала, он сразу к тебе в постель устремиться?

- Не говори, я сама не ожидала такого поворота, он довозил меня до дома ещё месяц, мы только целовались, гуляли по ночному городу, он каждый день мне писал такие обалденные смс, ну, в общем он вёл себя со мной так, как будто я не стриптизёрша, а девочка – целочка.

- И когда же всё случилось?- не терпелось Нике.

- Это вообще странно всё произошло. Он как то спросил меня, что если мне оставить стриптиз и переехать жить к нему, я отказалась. Тогда он спросил, нравится ли он мне, и вообще, что я чувствую к нему. Ну, я и выдала всю правду – матку. Сказала, что у меня уже сил нет терпеть эти его выкрутасы и обломы постоянные, что я его хочу безумно, и ни слова о том, что полюбила его. Он ведь мне такого не говорил. В общем он обиделся страшно и начал прикуривать сигарету, с минуту молчал, потом заблокировал машину и накинулся на меня, как зверь. Я и пикнуть не успела, как он уже разорвал на мне майку.

- Тебе было неприятно? – прищурившись спросила Ника

- Честно, мне так хорошо никогда не было, ни до этой ночи, и что самое интересное – ни после… Потом он уехал и я его не видела пол года вообще, он не писал и не звонил. Думала всё, не приедет больше, ревела каждый день, винила себя и свою работу, пить начала много, короче покатилась…А потом мне сказали, что он играл в «Клубнике», а смена не моя была, вот я страдала.

- И что, как вы снова встретились?- не унималась Вероника.

- Нормально встретились. Днём в кафе –мороженое он оказывается вообще женат был. Ему жена развод не давала, вот они пол года и судились, дочку отсуживали. А потом он приехал и всё мне рассказал.

- И что, дочка с матерью, а он как, навещает её?

- Он с ней чаще бывает, чем со мной, но я рада, итак из-за меня семья рухнула, так пусть хоть ребёнок не так страдает.

- Так когда ты поняла, что по настоящему любишь?

- Знаешь, наверное, недавно, с течением времени. Влюблённость и любовь – это совсем разные вещи. Когда любишь, не сомневаешься…

- Да, Лерчик, я не знала, что всё так сложно у тебя было, ты писала, что встретила мужчину, но чтоб так всё запудрено было…

- Теперь ты можешь меня понять, почему я психую? Где он будет эти три дня в неделю? С дочерью… а где дочь - там мать, они – его семья… Я очень переживаю…

- Если он любит, всё будет хорошо…

Лера вздохнула:

- Ты такая простая…

- Ну, ладно, не переживай, давай к Лёньке сходим, посмотрим как он там расположился.

- Давай, только не на долго, у нас же «комендантский час»,.- съязвила Лера.

Через минуту они уже тарабанились в дверь напротив.

- Входите, - услышали они мужской голос и вошли внутрь.

Первое что сказала Лера было –«УУУ», второе – «Пипец». В комнате стоял такой силы аромат, что просто хоть топор вешай, хоть и не накурено.

- Мальчики, вы что тут, парфюм пьёте, что ли?- осведомилась Ника

Лёнька ещё раз пригласил их войти.

- Ну, как в моей общаге, честное слово, - продолжила Лера – указывая на разбросанные кругом носки и спортивные сумки, - Вас тут сколько?

- Трое, - ответил Лёнька,- а запах духов … щас девчонки заходили, пацанов увели к себе, они там с одного города, что ли…

- А ты что не пошёл? – поинтересовалась Ника, присаживаясь на край Лёнькиной кровати.

- А я с другого города- шутя пояснил Лёня.

Он сидел на кровати, держа на коленях ноутбук, на носу у него были маленькие очки, разговаривая, он смотрел поверх них на девчонок, и впервые Ника заметила какие у него ясные глаза, почти прозрачной голубизны, почти совершенные черты лица, ровные губы и белоснежная улыбка. Ей захотелось обнять его и прижать крепко – крепко к себе, как плюшевого медвежонка…

Лера в этот момент уже прохаживалась по комнате и оценивала обстановку.

- Мило, очень мило здесь, интересно, а кто будет убирать комнаты? Ну, ладно, мы, девочки, а у вас –то … это проблема…

- Ну, что ж ты так, Лера, я разве похож на поросёнка?

Лера хрюкнула пару раз, скорчив свинячью рожицу, потом у неё зазвонил телефон, и она, подпрыгнув от неожиданного счастья, выскочила из комнаты.

Ника сунула нос в ноутбук и увидела строчки стихов. Лёня немного смутился, и снял очки.

- Ты пишешь стихи? – вкрадчиво спросила Ника и чуть склонила голову вправо. Её распирало какое – то детское любопытство, её хотелось узнать, о чём пишет этот, уже почти близкий ей человечек, нервно теребивший душки очков, но продолжающий прямо смотреть на неё.

- Да, я пишу… немного…

Ника почувствовала как его голос приобрёл необычное, и до селе неизвестное ей звучание.

- Мне кажется, ты серьёзно этим занимаешься, просто ты сам по себе очень серьёзный, - начала Ника, - и всё делаешь так…

- Серьёзно?- смешно нахмурившись, констатировал Лёня.

- Да, - громко ответила она, и расплылась в улыбке, потом не выдержала, - Ты не дашь мне почитать?

Пауза.

- Ну хоть одно, какое не жалко… - взмолилась Ника.

Лёня иронично помотал головой:

- Ну, конечно, чего тут жалеть –то. Только я сам, ладно? Тут интонация нужна правильная, понимаешь?

Ника быстро - быстро закивала и забралась на кровать с ногами, устроилась поудобней.

Он снова надел очки и взялся за мышку.

- Ну, вот, что бы ты не думала что я такой уж серьёзный, - проговорил он, - слушай…

И он начал читать. Стихи оказались забавными, даже, порой, смешными, но уж очень ироничными. Вероника слушала их с большим удовольствием, и не переставала удивляться Лёниному таланту. Потом он предложил попить чаю и встав с кровати, направился к столику у окна.

- А что - нибудь по романтичнее у тебя есть? – поинтересовалась Ника и подтащила к себе ноутбук.

- Ну, разве что из последнего, я могу наизусть прочитать…

- Я слушаю…

Лёня распечатал коробку с чаем и, продолжая заниматься своим делом, начал читать «по романтичнее»:

«Призрак женщины», - проговорил он.