Проклятая память

…Питался не кашей манной –

зловонной баландой.

Высох. Остались кожа, да кости…

Баба-Яга приходила в гости.

Да пощадила: плохая пожива…

Потому и остался жив я.

Хотя посещают часто сомненья:

Я – это я? Или – тень я…

Может, лишь пепла остывшего кучка

Там от меня… за колючкой?..

* * *

Ах, дети!.. Сколько на планете

Их было, сжавшихся в комок!..

Их души жег жестокий ветер,

А приласкать – никто не мог.

И я средь них… Среди осинок,

Среди бурьяна, лебеды…

И кровь моя доныне стынет

От страшной памяти беды.

* * *

И какой философ из ребенка?..

Помню то, что видели глаза.

Смерть людей косила под гребенку, –

До сих пор опомниться нельзя.

До сих пор преследуют кошмары,

Снятся мне чудовищные сны…

Все бомбежки помню, все пожары…

На душе – проклятый след войны!..

* * *

Через годы смутно вспоминаю

Горе, что хлебнул я на войне.

…На коптилке кружка жестяная

Воду мать подогревает мне.

Нас везли неделя за неделей

В поезде товарном, далеко.

И враги безжалостно глядели,

Словно в самом деле мы – никто.

Как они хотели нас унизить

И совсем стереть с лица земли!

Но своею мы дышали жизнью

И дышать иначе не могли.

* * *

За колючкой концентрационных

Проклятых навеки мест казенных,

Расположен тайный тот архив,

Точно где указано: кто – жив...

Кто – каков... И кто откуда вышел,

Подчиняясь воле наивысшей,

Высохшим скелетом грохоча

И от кашля в три дуги сгибаясь,

Немощи зловещей не сдаваясь,

Путь-дорогу к Родине ища…

Жили то в конюшнях, то в подвалах,

То в сараях, то на чердаках…

Накопилась, как свинец, усталость

Оттого, что держат в дураках.

На затычках да на побегушках,

Подешевле да потяжелей…

В старичках теперь мы да в старушках –

До сих пор никто не пожалел.

Государству мы опять в убыток:

Тратить надо медные гроши…

Никому не счесть жестоких пыток,

Выпавших на выдержку души!..

* * *

Война во мне оставила свой след…

Возьми, как листик, сердце. И на свет.

Взгляни: ты видишь скорбные картины?

Там все: и смерть людская, и руины…

Там все, что видели мои глаза.

И даже то, о чем сказать нельзя!

* * *

Я не из тех, кто и слышать не хочет,

Как человечество стонет от боли.

Сам под бомбежкой сжимался в комочек

И дожидался сигнала отбоя.

Все грохотало вокруг и горело,

Жизнь каждый миг из-под ног ускользала.

Все-таки в солнечный день апреля:

– Выжили!.. – мать исступленно сказала.

Ах, как упала она на колени!

Как голосила! Тряслась от рыданья!..

… Незабываемое мгновенье,

Неисчерпаемое страданье.

* * *

Послевоенное, подвальное

Жилье, где плесень на стене,

Ты было тяжестью придавлено

Пережитого на войне.

Ютилось прямо под подошвами,

Весной в окно бежал ручей.

Досталась лирика недешево

Душе измученной моей!