Мотив романтического двоемирия

«Ангел»:

По небу полуночи ангел летел,

И тихую песню он пел,

И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песне святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духов

Под кущами райских садов,

О Боге великом он пел, и хвала

Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нес

Для мира печали и слез;

И звук его песни в душе молодой

Остался – без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна,

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

Сюжет стихотворения основан на философском мотиве, восходящем к Платону: мотив припоминания.

Душа принадлежит сразу двум пространствам: вечному, потустороннему, райскому и в то же время земному, наполненному тоской и страданиями.

Мир делится на бесконечный и конечный, душа – посредник между двумя мирами, она стремится связать два мира в самой себе. Об этом писал Жуковский («Невыразимое»), немецкие романтики, но у Лермонтова можно наблюдать нарастание дихотомии [ разделение на две части ], разъединенности двух миров.

Противоречие между бесконечными и телесными мирами решается в лирике Лермонтова очень нетрадиционно. У него звучит мотив томления души в конечном мире (+мотив звуков), но в то же время высказано весьма скептическое отношение к загробному миру.

См. стихотворения с названием «Смерть».

Сама перспектива вечности и бессмертия лирического героя не очень его привлекает: несмотря на райское пространство, гармонию, там нет и ощущения жизни, там господствует полная отрешенность и созерцательность, кроме того, с утратой телесности происходит обезличивание героя. Эта райская идеальность не прельщает лирического героя. Земное несовершенство лирическому герою дороже райского блаженства. В таком ракурсе предстает строй раздумий о назначении человека, о смысле его жизни в лирике Лермонтова.

«Земля и небо»

Как землю нам больше небес не любить?
Нам небесное счастье темно;
Хоть счастье земное и меньше в сто раз,
Но мы знаем, какое оно.

О надеждах и муках былых вспоминать
В нас тайная склонность кипит;
Нас тревожит неверность надежды земной,
А краткость печали смешит.

Страшна в настоящем бывает душе
Грядущего темная даль;
Мы блаженство желали б вкусить в небесах,
Но с миром расстаться нам жаль.

Что во власти у нас, то приятнее нам,
Хоть мы ищем другого порой,
Но в час расставанья мы видим ясней,
Как оно породнилось с душой.

У Лермонтова традиционная романтическая антитеза осмысливается очень нетрадиционно. Эти два мира не столько противопоставлены, сколько сопоставлены своей относительностью: как относительны несчастья человека на земле, так и относительно его загробное блаженство. Лирический герой не стремится раствориться в мире бесплотных духов, он постоянно колеблется между двумя мирами, он готов воскреснуть, но при этом сохраняя человеческую индивидуальность; он хочет вернуться, но не бесплотным духом, а живым страдающим человеком.

По такому же принципу построен и знаменитый «Парус»

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом. –
Что́ ищет он в стране далекой?
Что́ кинул он в краю родном?

Играют волны, ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит;
Увы! – он счастия не ищет
И не от счастия бежит! –

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой: –
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

В этом стихотворении представлены колебания между двумя мирами, происходит совмещение антитезы покоя и мятежа, покой и буря оказываются понятиями синонимическими.

Стихотворение «Я жить хочу! хочу печали…»

Я жить хочу! хочу печали
Любви и счастию на зло;
Они мой ум избаловали
И слишком сгладили чело.
Пора, пора насмешкам света
Прогнать спокойствия туман;
Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан? –
Он хочет жить ценою муки,
Ценой томительных забот.
Он покупает неба звуки,
Он даром славы не берет. (1832)

Жить – значит, не убегать от страданий, а идти им навстречу.

NB! Ср. с «Элегией» Пушкина 1830 г.

Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино – печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.

Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть – на мой закат печальный
Блеснет любовь улыбкою прощальной.

Таким образом, по Лермонтову, романтический идеал должен быть выстрадан, куплен ценою мук. Если же он дается даром, то он обесценивается в глазах лирического героя. В борьбе со страданиями лирический герой самоутверждается как личность, и ему этот процесс важнее результата. Поэтому позиция Лермонтова – позиция неуспокоенности, вечного движения. Его лирический герой не бежит от несовершенства мира, а идет им навстречу, чтобы доказать мужество борения со злом.

Противоречивое состояние лирического «я» – на примере главной лирической маски первого периода творчества – демона.