Образ демона

«Мой демон» (1828, 1830–1831)– такое название («мой») – это заявление о собственной трактовке образа.

Собранье зол его стихия;
Носясь меж темных облаков,
Он любит бури роковые
И пену рек и шум дубров;
Он любит пасмурные ночи,
Туманы, бледную луну,
Улыбки горькие и очи
Безвестные слезам и сну.

К ничтожным хладным толкам света
Привык прислушиваться он,
Ему смешны слова привета
И всякий верящий смешон;
Он чужд любви и сожаленья,
Живет он пищею земной,
Глотает жадно дым сраженья
И пар от крови пролитой.

Родится ли страдалец новый,
Он беспокоит дух отца,

Он тут с насмешкою суровой
И с дикой важностью лица;
Когда же кто-нибудь нисходит
В могилу с трепетной душой,
Он час последний с ним проводит,
Но не утешен им больной.

И гордый демон не отстанет,
Пока живу я, от меня
И ум мой озарять он станет
Лучом чудесного огня;
Покажет образ совершенства
И вдруг отнимет навсегда
И, дав предчувствия блаженства,
Не даст мне счастья никогда.

Герой стихотворения не удовлетворен состоянием бытия, его возмущает то зло, которое господствует в отношениях между людьми, он протестует против земного несовершенства и, протестуя, обвиняет Творца. Возникает парадокс: демон одновременно противостоит и земному злу, и Божественному добру. Исправить земное зло демон хочет по-своему, на путях демонической мести, которая имеет катастрофический по своим последствиям характер: месть, в которой гибнут и Творец, и порожденный им несовершенный мир. Причем демон Лермонтова свою мысль выводит из любви к людям, и он жаждет поддержки и сочувствия.

См. стихотворения «Предсказание», «Мой демон» (2 стихотворения), "1831 июня 11 дня», «Настанет день – и миром осужденный…»

(Предсказание)

Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь – и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож:
И горе для тебя! – твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.

Настанет день – и миром осужденный,
Чужой в родном краю,
На месте казни – гордый хоть презренный –
Я кончу жизнь мою;
Виновный пред людьми, не пред тобою,
Я твердо жду тот час;
Что смерть? – лишь ты не изменись душою –
Смерть не разрознит нас.
Иная есть страна, где предрассудки
Любви не охладят,
Где не отнимет счастия из шутки,
Как здесь, у брата брат.
Когда же весть кровавая примчится
О гибели моей,
И как победе станут веселиться
Толпы других людей;
Тогда... молю! – единою слезою
Почти холодный прах
Того, кто часто с скрытною тоскою
Искал в твоих очах....
Блаженства юных лет и сожаленья;
Кто пред тобой открыл
Таинственную душу и мученья,
Которых жертвой был. –

Но если, если над моим позором
Смеяться станешь ты
И возмутишь неправедным укором
И речью клеветы
Обиженную тень, – не жди пощады;
Как червь к душе твоей
Я прилеплюсь, и каждый миг отрады
Несносен будет ей,
И будешь помнить прежнюю беспечность,
Не зная воскресить,
И будет жизнь тебе долга, как вечность,
А все не будешь жить.

Позиция лермонтовского демона весьма противоречива: он действует как бы от имени Творца и в то же время Его отвергает.

Свою природу демон осмысливает как двойственную: и как ангельскую и как демоническую – падший ангел

Лишь в человеке встретиться могло

Священное с порочным

«1831 июня 11 дня»

Возникает сравнение с сумерками души. Сумеречные тона присутствуют в описании демона:

Он был похож на вечер ясный

Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет

– совмещение крайностей.