Примечания. 1 Это приказание получили все русские военные агенты, находившиеся в европейских странах

1 Это приказание получили все русские военные агенты, находившиеся в европейских странах.
2 По обменному курсу того времени. — Прим. ред.

3 Подлинная телеграмма с этими сведениями и многочисленными резолюциями высокопоставленных лиц правительства Керенского нами передана в 1923 г. в ЦК ВКП(б).

4 Шесть из этих агентов были агентами Западного фронта.
5 По обменному курсу того времени. — Прим. ред.

6 По обменному курсу того времени. — Прим. ред.

7 Этот Залесский в польском военном журнале «Беллона» (октябрь 1921 года) поместил статью о русской разведке, действовавшей во время мировой войны.

8 По словам Игнатьева, во Франции в то время было очень много совершенно самостоятельных, друг от друга не зависевших, часто работавших вместе в одном районе отдельных служб разведки. Часть из них была подчинена военному министерству, часть — главной квартире, часть — французскому военному агенту в Швейцарии. Рядом с ним работало военное губернаторство Парижа и органы министерства внутренних дел, которые в лице специальных пограничных комиссаров имели самый прочный кадр весьма опытных агентов.

9 Известный провокатор Гартинг-Ландезен (настоящая фамилия Абрам Гекельман).

10 В конце 1915 года французское военное министерство выделило все органы сбора сведений и образовало из них новое 5-ое бюро Генерального штаба, в которое вошли:
1) французское представительство и Междусоюзническом бюро с общим архивом;
2) секция разведки (Section de renseignenient), ведавшая всей службой разведки в неприятельских и нейтральных странах; 3) секция централизации сведений, ведавшая контрразведкой; 4) секция контроля, ведавшая почтовой и телеграфной цензурой, контрабандой и всякими вопросами экономического характера; 5) секция иностранной прессы, ведавшая изучением иностранной прессы. 2-я и 3-я секции до того входили в состав 2-го бюро Генерального штаба.
Во главе этого нового Бюро был поставлен подполковник Губэ, непосредственно подчиненный начальнику Генерального штаба.

Глава 5. Зарубежная агентура штабов армий и военных округов

Разведка штабов армий — Штаб 1 армии • Разведка против Германии и Австро-Венгрии из Скандинавии • Неудача • Штаб 2 армии • Неудачная попытка вести из Парижа освещение положения Германии и Австро-Венгрии • Штаб 3 армии
• Попытка вести освещение положения тылов германской и австрийской армии из Румынии • Штаб 4 армии • Посылка агентов в Швейцарию • Штаб 5 армии
• Агентура через линию фронта • Штаб 7 армии • Агентурная сеть в Румынии, Болгарии, Австро-Венгрии и Турции • Штаб 11 армии • Агентура в Австро-Венгрии
• Помощь Массарика • Большие планы • Неудачи
Разведка штабов военных округов - Штаб Одесского военного округа • Агентура в Турции, Румынии, Болгарии, Австро-Венгрии и Германии • Руководитель агентуры в Дании • Разложение сети • Неверные сведения • Нагоняй Ставки • Агентура Двинского военного округа • Агентурная сеть Иркутского военного округа • Восемь агентов. Их работа • Агентурная сеть Заамурского округа пограничной стражи
• 21 агент • Одиннадцать китайских документов • Агентурная сеть Омского военного округа • 38 агентов • Агентурная сеть Приамурского военного округа • 31 агент
• Расходы

Разведка штабов армий

Штаб 1-й армии в начале мая 1915 года командировал в Скандинавию поручика Фе с поручением организовать агентурную сеть в Германии и Австро-Венгрии. Прождав до ноября того же года результатов работы Фе, штаб армии нашел их неудовлетворительными и отозвал его обратно. Этот первый неудачный опыт отбил у штаба армии охоту повторения.
Штаб 2-й армии до начала 1916 года имел в Париже двух агентов — Иосифа Наимского и Сигизмунда Олеховского. Они имели поручение создать агентурную сеть в Германии и Австро-Венгрии. Когда штаб армии начал требовать от них работы, они пошли к Игнатьеву-2 и уговорили взять их к себе. Игнатьев это с удовольствием сделал и добился через штаб Главковерха распоряжения штабу II армии от этих агентов отказаться, так как «они приняты на службу Ставкою».
На этом и кончилась агентурная деятельность штаба 2-й армии из нейтральных и союзных стран.
Штаб 3-й армии ъ октябре 1915 года командировал двух агентов через Румынию в район: Брест-Литовск — Люблин — Ивангород — Краков — Тарнов — Ярослав — Холм, поддерживая с ними связь также через Румынию. Агенты вскоре вернулись из командировки и больше посланы не были.
Штаб 4-й армии в сентябре 1914 года послал в Швейцарию двух агентов, которые в начале 1915 года через Австро-Венгрию и Румынию вернулись обратно и больше посланы не были. -249-

Штаб 5-й армии глубокой агентурной разведкой через нейтральные и союзные страны совершенно не занимался, а все внимание уделял работе ближней агентурной разведки через линию фронта.
Штаб 7-й армии к концу 1915 года имел в Румынии, Болгарии, Австро-Венгрии и Турции весьма обширную агентурную сеть (около сотни агентов), руководившуюся через Румынию. Если верить утверждению генерал-квартирмейстера штаба армии, то он имел «несколько особо секретных сотрудников, занимавших официальное положение в высших военных и дипломатических учреждениях указанных выше государств». Для поддержания связи с этими агентами штаб армии пользовался услугами официального русского военного агента в Румынии.
Генерал-квартирмейстер штаба этой армии утверждал, что за полтора года, якобы, имел место один лишь случай «принятия на службу агента, оказавшегося впоследствии недобросовестным».
Мы, во всяком случае, сильно сомневаемся в правдивости этих утверждений генерал-квартирмейстера, так как, по имеющимся данным, агентура штаба 7-й армии ничего ценного за все время своего существования не дала, а наравне со всей остальной агентурой русского военного ведомства участвовала в даче ложных сведений об австро-германских перегруппировках в 1915 году. Следовательно, можно предполагать, что посредники надували штаб армии, указывая на наличие у них крупных и серьезных связей, в целях получить побольше денег. Этот наш вывод подтверждает еще и то обстоятельство, что, по словам самого же генерал-квартирмейстера штаба армии, посредники «отказывались называть не только фамилии своих агентов, но даже их клички не сообщали штабу армии».
Штаб 11-й армии имел большие планы по ведению агентурной разведки в Австро-Венгрии. Он связался с профессором Массариком, теперешним президентом Чехословакии. Последний рекомендовал ему в качестве руководителей агентурной сети в Австро-Венгрии чехов Ванека и Новотного. Вначале оба они не очень охотно соглашались взяться за данные им поручения, но после того, как с ними побеседовал Массарик, они предложение приняли. Новотный, шофер по специальности, должен был поехать в Америку, а оттуда проехать в Австрию и поступить добровольцем в авиационный отряд, действовавший на фронте 11-й армии, и с аэроплана сбрасывать сведения об австрийской армии. Из этого заманчивого плана ничего не вышло.
Новотный получил деньги, уехал и забыл про взятые на себя обязательства. Начальник разведывательного отделения штаба 11-й армии -250- эту неудачу объяснял тем (4 мая 1916 г.), что «...вследствие принятых нашим противником мер, связь профессора Массарика с Чехией в настоящее время значительно затруднилась, почему приходится искать новые способы связи, посылаемых штабом 11-й армии с лицами, работающими в пределах Австро-Венгрии».
Второй, рекомендованный Массариком, агент — Ванек — объехал почти весь свет, за исключением Австро-Венгрии и Германии, и очутился в 1916 году в Италии. Там на него натолкнулся Игнатьев-2 и «выяснил», что Ванек имел хорошие связи в Чехии и Вене, но никак не мог с ними связаться; связь со штабом 11-й армии также была им потеряна. Игнатьев взял Ванека к себе «до выяснения его положения в штабе 11-й армии». Последний ответил, что он отказывается от Ванека. Пока шли эти переговоры, Ванек обманул Игнатьева и перекочевал в Швейцарию к русскому военному агенту Голованю.
Тогда в это дело вмешался Генеральный штаб и выяснил следующее.
Штаб 11-й армии послал Ванека в Швейцарию, выдав ему 9000 рублей, и поручил ему организовать, помимо разведки в Австро-Венгрии, отделения в Италии, Швеции, Америке и Аргентине для освещения этих стран. Собранные всеми этими организациями сведения должны были доставляться в штаб Юго-Западного фронта через специально завербованных перебежчиков из австрийской армии. Руководства деятельностью Ванека со стороны штаба 11-й армии никакого не было; со дня отъезда Ванек не получил ни одного указания, ни одного задания. Генеральный штаб выяснил, что Ванек, якобы, имел в Австро-Венгрии пять постоянных корреспондентов и, кроме того, им было «подготовлено в Швейцарии, Италии и Швеции 17 человек для посылки в Австрию». Генеральному штабу понравилась эта «организация» и вначале 1917 года он забрал ее себе, приказав Ванеку прекратить работу в Америке и Аргентине, отказаться от посылки донесений посредством перебежчиков, и обещал давать ему ежемесячно по 16000 франков при условии, если он каждый месяц будет посылать в Австрию по пять новых агентов.
Этими двумя лицами, рекомендованными профессором Массариком, начались и кончились попытки штаба 11-й армии «осветить весь земной шар».

Разведка штабов военных округов

Почти такую же всеобъемлющую агентурную деятельность стремился вести штаб Одесского военного округа, имевший своих людей в Турции, -251- Румынии, Болгарии, Австро-Венгрии и Германии. Один из руководителей агентуры округа — подполковник Андреев-Стерн находился в Дании. Он, якобы, в начале 1917 года имел девять агентов в Ковно — Варшава — Кенигсберг — Познань — Тори — Гамбург — Дюссельдорф — Дрезден — Кельн. Во второй половине 1917 года Стерну было приказано войти в непосредственное подчинение военного агента в Дании — Потоцкого, который, по ознакомлении с сетью, писал, что первые сведения организации дали 30% правдоподобных и даже подтвержденных из других источников. Организация стоила в месяц 35000 датских крон.
Но уже в начале декабря 1917 года Потоцкий телеграфировал штабу Одесского военного округа:
«Ваши сети, в связи с положением в России и неуверенностью в сохранении тайны работы, прекратили доставку донесений, о чем поставили в известность руководителя. Приняты меры для побуждения к присылке сведений».
Другой агент этого штаба округа, некий грек, явился в Париж к Игнатьеву и предъявил газетную вырезку, в которой сообщалось о каких-то повешенных в Константинополе русских шпионах. Грек уверял, что он был руководителем агентуры штаба Одесского военного округа и что повешенные были его агентами. В ожидании ответа штаба округа Игнатьев пристроил грека у себя.
После этой неудачи штаб Одесского военного округа решил перенести центр тяжести своей ближневосточной агентуры в Париж. В конце 1916 года в Париж прибыл один из сотрудников штаба округа, присланный из Одессы, «имевший прежде большую организацию в Турции и работавший через Румынию», как доносил Игнатьев в Ставку. Все попытки этого лица восстановить связь со своей организацией оказались безуспешными, пока, наконец, в марте 1917 года не выяснилось, что «приемный и передаточный центры провалились и казнены».
Штаб округа настаивал, чтобы это лицо начало дело сначала. Ему, в конце концов, удалось найти какого-то сотрудника, но чем это дело кончилось, нам не известно.
В августе 1917 года к Игнатьеву явился еще один сотрудник штаба Одесского военного округа, раньше работавший, как и первый, через Румынию. Он также имел задание — связаться через Швейцарию со старыми своими агентами, но это ему не удалось.
Таким образом, всей сети штаба Одесского военного округа тоже пришлось базироваться на представителях Генерального штаба в нейтральных и союзных странах. -252-

Для характеристики работы агентурной сети штаба Одесского военного округа приведем одно из многочисленных его донесений (донесение от 17 января 1916 г.) ¹.
По агентурным данным Одесского военного округа, полученным, якобы, из достоверного источника, против бессарабского фронта действуют три австро-германские армии... всего 600 — 700 тысяч человек, из них около 200000 австрийцев, остальные — германцы. Артиллерии — 25 —30 полков, кавалерии — мало...
Прочтя это донесение, начальник штаба Главковерха телеграфировал начальнику штаба Одесского военного округа:
«Благоволите относиться критически и вдумчиво к сообщаемым вами агентурным сведениям, не давая ходу явно вздорным. Это вредно. Потребуйте от начальника разведывательного отделения исполнения обязанности не просто собирателя сведений, а офицера, изучающего весь поступающий материал. Нужно уметь разбирать, сличать и оценивать».
Относительно штаба Двинского военного округа имеются сведения, что округ еще в 1916 году имел агентуру, руководившуюся из нейтральных и союзных стран, но подробностей об этой агентуре мы не имеем.
Штабы дальневосточных военных округов продолжали заниматься агентурной разведкой и во время войны 1914 —1918 гг.
Штаб Иркутского военного округа к началу войны имел 8 агентов-китайцев. 7 из них были размещены по более важным пунктам района, отведенного для разведки штабу округа, а восьмой находился при штабе старшим агентом для поручений. Из-за огромного расстояния и отсутствия правильной и регулярной связи, руководить агентами и наблюдать за их работой оказалось для штаба округа не под силу и поэтому было решено сократить агентурную сеть. Штаб уволил шесть агентов (из 8), но потом опять завербовал одного монгольского князька и одного монгольского чиновника, а также привлек к работе двух русских чиновников-бурят. К концу 1917 года в сети штаба округа оставалось всего пять агентов — по одному агенту в Хайларе и Урге и три осведомителя.
Штаб Заамурского округа пограничной стражи к началу 1917 года имел агентов-резидентов: китайцев — 18, русских — 1 и, кроме того, для разведки «о германцах» — одного китайца и одного русского. За 1916 год все эти агенты доставили 11 более важных китайских документов. Израсходовано за год 11658 рублей.
Омский военный округ к началу 1917 года имел 38 агентов. -253 -

Приамурский военный округ имел «14 агентов с 3 подручными, 3 секретных сотрудников и доверенных лиц».
Расходы штабов военных округов на агентурную разведку в 1917 году и потребности денег на 1918 год видны из следующей таблицы:

Глава 6. Объединение всей стратегической агентурной разведки в Генеральном штабе

Всеобщая работа по разведке в отсутствие сведений о противнике • Несколько примеров • Агенты русской разведки в нейтральных странах • Отсутствие руководства, подбора, подготовки и контроля над агентами • Несколько примеров • Проекты объединения стратегической разведки в Генеральном штабе • Споры по этому вопросу между Ставкой и Генеральным штабом • Обвинения Ставкой Генштаба в отсутствии разведки • Соглашение между ними и переход стратегической разведки в Генеральный штаб • Создание новой «разведывательной части» в Генеральном штабе • Требования Ставки от стратегической разведки • «Страусовская» политика генералов Гиссера и Рябикова • Первые ляпсусы Генерального штаба

Из описания русской стратегической агентурной разведки мы видели, что ею занимались совершенно самостоятельно и независимо друг от друга Ставка, Генеральный штаб, штабы всех фронтов, штабы некоторых армий и военных округов, верховный начальник санитарной части и т. д. Но в конечном итоге в течение войны русские неоднократно жаловались на отсутствие достоверных сведений о противнике и его мероприятиях.
Приведем несколько примеров.
Ю. Н. Данилов пишет, что «к сожалению, по окончании германского наступления против 1-й армии генерала Ренненкампфа... разведка на Северо-западном фронте не могла выяснить истинной группировки неприятельских сил» ².
В другом месте он говорит, что проверить сведения о появлении германских войск в различных пунктах к северу от Калиша и в Торнском -254- районе (в ноябре 1914 г.) и выяснить направления, по которым неприятель производил свое накапливание, представлялось крайне трудным... «При наличии таких шатких данных — почти вслепую — верховному командованию приходилось принять одно из двух решений»...
Тот же Данилов сообщает, что прибытие в Восточную Пруссию четырех германских корпусов и образование на северном участке германского фронта новой 10-й армии (в 1914 г.) «остались для штаба нашей 10-й армии незамеченными». «Тем неожиданнее оказалось наступление немцев, обнаруженное 7 февраля (1915 г.) на Иогансбургском направлении».
Великий князь Андрей Владимирович ³ иронизирует в своем дневнике относительно русской осведомленности: «Из Риго-Шавельского района получено (апрель 1916 года) два достоверных донесения. Первое достоверное донесение утверждает, что там два германских корпуса. Второе достоверное донесение утверждает, что там ровно ничего нет».
В. Фукс в очерке операций Наревской (Самсоновской) армии писал ⁴: «...Организованный шпионаж отсутствует... Разведки нет — отсюда неправильное представление о группировке сил противника и ряд неожиданностей».
Наконец, начальник штаба Главковерха 13 октября 1915 г. телеграфировал ⁵ штабам всех фронтов, что «в данную минуту нам более, чем когда-либо, важно знать действительную силу и распределение находящихся перед нами австро-германских войск, имея в виду вероятность и возможность более или менее ослабления их вследствие неудачи во Франции и нового предприятия против Сербии. Размеры ослабления и переброски вдоль нашего фронта остаются неизвестными; может случиться, что во многих местах мы стоим против обозначенного противника... До настоящего времени наша разведка не дает необходимых сведений...».
Отрицательные стороны такого хаоса в ведении разведки выявились почти с самого начала войны. Уже в 1915 году до Ставки начали доходить сведения о том, как ведут себя русские тайные агенты в нейтральных странах, что они из себя представляют и т. д. Получив такие сведения, Ставка запросила об этом мнение Генерального штаба и циркулярно написала штабам всех фронтов и армий (26 ноября 1915 г.), что, по ее сведениям, в столицах нейтральных стран — в Стокгольме, Копенгагене и Бухаресте — сосредоточилось большое число негласных агентов, «работающих совершенно независимо и вне всякой взаимной связи, хотя -255- и преследующих зачастую одни и те же задачи». Агенты эти «сплошь и рядом враждуют между собой, стараясь дискредитировать друг друга в глазах соответствующего начальства, и иногда стоят на службе у нескольких штабов одновременно».
Выбор агентов для отправки за границу производился «нередко совершенно случайно и о командируемом лице не собирались предварительно подробные сведения, почему часто принимались на службу лица, заведомо известные другому штабу или учреждению как совершенно несоответственные».
Во избежание указанных дефектов, генерал-квартирмейстер Ставки высказывал намерение сосредоточить все сведения «о находившихся и находящихся за границей негласных агентах, командированных разными войсковыми штабами», у себя, с тем чтобы в случаях надобности «давать справки о намечаемых к подобному командированию лицах».
Генеральный штаб со своей стороны подтвердил указанные Ставкой дефекты в постановке агентурной разведки еще более убийственными фактами. Он указывал, что агенты часто вербовались из числа лиц, не заслуживавших доверия, и подтвердил это напоминанием случая провала Копенгагенской организации штаба Северо-Западного фронта, из 11 агентов которых немцы переманили к себе 9, что дало им возможность обнаружить и казнить в Варшаве восемь агентов русской агентурной разведки.
Генеральный штаб указывал, что глава этой самой организации, некий Герц, еще в 1912 году, состоя секретным сотрудником штаба Варшавского военного округа, оказался не заслуживающим доверия «вследствие склонности ко всем видам шантажа и мошенничества», как говорилось о нем в циркуляре департамента полиции розыскным органам.
Далее он указывал, что другой агент одной из русских заграничных агентурных организаций, сын варшавского домовладельца, до поступления на службу по разведке занимался подделкой векселей, за что отбыл тюремное наказание. Третий агент, продавший немцам русскую агентурную организацию, занимался ранее контрабандой. Четвертый агент, состоя уже в составе разведывательной организации в Варшаве, торговал поддельным коньяком и т. д.
Генеральный штаб писал, что из имеющегося у него материала видно, что существование при штабе Северного фронта школы разведчиков не являлось тайной для лиц, не имевших прямого отношения к разведке. От самих обучавшихся и бывших на испытании в этой школе агентов не скрывалось, что за ними велось наблюдение со стороны русской контрразведки, чем задевалось их самолюбие, равно как не проходил для них -256- незамеченным и тот оттенок пренебрежительности, который проявлялся в обращении с ними у лиц, руководивших их подготовкой и позволявших себе отношение к агентам, бесцельно их унижавшее.
При самом прохождении курса допускались недочеты в ознакомлении с необходимыми предметами. Само начало работы агентов было обставлено так, что не обещало ее успешного развития. Агенты нередко попадали впросак, не будучи ознакомлены с паспортными и таможенными формальностями, коим подвергались иностранцы при въезде в другое государство, и не зная тех сбивающих и контролирующих вопросов, которые задавались иностранцам пограничными властями. Был случай, когда во время досмотра в заграничной таможне полиция задержала русского агента, не знавшего порядка досмотра и навлекшего на себя подозрение своим поведением.
Нередко агенты выезжали за границу группами, перезнакомившись друг с другом, что давало возможность лицам «с недостаточно устойчивой нравственностью» входить в соглашение между собою и вводить в заблуждение руководителей организаций путем сообщения совместно вымышленных сведений, не давая в то же время никакой возможности их контролировать.
Нередко агентам давались прямо-таки смешные задания. Так, например, одному агенту было поручено наблюдать за железнодорожными линиями «к востоку от меридиана Любека».
Далее зарегистрирован случай, когда в течение более двух месяцев после отправления агентов одной организации из России им не были даны новые указания. Между тем, старые инструкции потеряли всякое значение. Так, агентам этой организации во время пребывания их в Копенгагене были для разведки указаны города Бреслав, Познань и Торн как тыловые пункты армий, оперировавших на фронте р. Вислы. Через два месяца германские армии ушли далеко вперед и находились уже на линии Брест — Ковно, так что указанные ранее агентам пункты свое значение, конечно, утратили.
Агенты, посланные за границу под вымышленными фамилиями, посылали домой родным и знакомым письма не по передаточному адресу, а непосредственно на их подлинные фамилии, что вело к обнаружению германской контрразведкой как подлинной фамилии агента, так и его самого.
Во избежание такого положения в дальнейшем Генеральный штаб предлагал следующие мероприятия:
1. Вербовка агентов должна быть более тщательной; лица с запятнанной репутацией вовсе не должны приниматься.
2. Подготовка агентов должна быть более тщательной и производиться более тайно. -257-

3. Снабжение паспортами и порядок выезда за границу агента должны быть обставлены с возможно большей осторожностью.
4. Необходимо постоянное руководство работой агентов со стороны высылающего, постановка более определенных и постоянных задач и своевременное изменение их.
5. При высылке агента за границу необходимо оповещать военного агента в той стране, куда агент командируется, о фамилии последнего и о данной ему задаче (в общих чертах). О том же должно быть сообщено в Ставку.
На указанное обращение Ставки штабы фронтов и армий ответили следующими пожеланиями:
1. Запретить ведение агентурной разведки из нейтральных стран штабам неотдельных армий, за исключением армий или военных округов, прилегающих к границам нейтральных государств, если это признает необходимым штаб соответствующего фронта или Ставка.
2. Оставить за штабами неотдельных армий право ведения агентурной разведки исключительно на фронте своих армий, захватывая тыловой район противника до штабов армий включительно.
3. Глубокую агентурную разведку за границей должен вести Генеральный штаб посредством официальных военных агентов, а также штабы фронтов, но последним должно быть оказано полное содействие со стороны Генерального штаба, официальных военных агентов, консульских и дипломатических представителей. Это содействие должно выразиться в облегчении выдачи агентам заграничных паспортов, перевода денег (валюты), пересылки почты, отправления телеграмм и т. д.
4. Для того чтобы на службу не принимались лица, служащие в других штабах или известные другому штабу как неблагонадежные и неподходящие, принять следующие моры: обо всех уволенных, а также о тех, услуги которых отклонены, оповещать все штабы, ведущие зарубежную агентурную разведку; при предложении услуг или при вербовке новых лиц, штабу неизвестных, запрашивать Ставку и Генеральный штаб, без указания, для какой цели нужна справка.
5. Разграничить районы разведки между штабами фронтов примерно следующим образом: штабам Северного и Западного фронтов — вести разведку через Швецию, Данию и Голландию; штабу Юго-Западного фронта — через Румынию и Грецию. Для штабов всех фронтов, как резерв на случай потери ныне нейтральных государств, оставить Швейцарию.
6. Желательно издать инструкцию по ведению глубокой агентурной разведки.
7. Для подготовки агентов глубокой заграничной разведки при высших штабах учредить школы. -258-

Штаб Юго-Западного фронта особо подчеркивал враждебное отношение русских дипломатических учреждений за границей к разведчикам военного ведомства. Он настаивал, чтобы офицеры, посылавшиеся для разведки, были официально причислены к посольствам, миссиям, консульствам и т. п. русским заграничным органам, дабы иметь возможность «спокойно работать». «Война должна вестись всеми средствами, — писал этот штаб. — Если немцы стреляют разрывными пулями, убивают удушливыми газами, не исполняют политических трактатов, то не может быть и речи о каких-то неловкостях, которые может испытать посол или консул, когда его официальный секретарь или курьер будет неофициально работать по разведке».
Ставка, получив эти ответы, временно успокоилась.
Однако развертывавшиеся события не давали возможности ни Ставке, ни Генеральному штабу ограничиться собиранием мнений о работе разведки и писанием докладов о достигнутых успехах. Из разных источников продолжали поступать сведения о тех безобразиях, беспорядках и хаосе, которые царили в русской агентурной разведке.
Так, министр внутренних дел писал начальнику Генерального штаба (18 ноября 1916 г., № 134082), что, по поступившим к нему сведениям, в Румынии «обращает на себя внимание отсутствие инструктирования агентов в целях конспирации, прием агентов без предварительной проверки их нравственных качеств и политической благонадежности, неразборчивость в принимаемых от агентов сведениях».
Оказалось, что при переезде границы агенты открыто заходили в жандармское отделение с просьбами об освобождении от таможенных формальностей и при посторонних заявляли служащим таможни, что они состоят секретными сотрудниками разведки. Они снабжались годовыми заграничными паспортами (обложки красного цвета. — К. 3.), в то время как частным лицам во время войны эти паспорта не выдавались. Агенты русской разведки обращались нередко к румынской полиции за содействием, выдавая себя за русских офицеров, и ходили по русским официальным учреждениям в Румынии. Большинство агентов были знакомы, часто встречались, часто ссорились между собой из-за боязни конкуренции и занимались доносами друг на друга. Нередко сведения, добытые агентом одного штаба, передавались агентами других штабов, и в результате неверные сведения из нескольких источников приобретали мнимую достоверность и в штабах им верили и т. д. и т. д. Этим сообщением воспользовался Генеральный штаб для того, чтобы попытаться получить монопольное право на ведение агентурной разведки за границей. Начальник Генерального штаба написал начальнику штаба Главковерха письмо (5 апреля 1916 г., № 508), в котором, обрисовав положение -259- с агентурной разведкой и допускавшиеся разными штабами безобразия, высказал «глубокое убеждение, что в настоящее время вполне назрела необходимость объединения всей разведывательной работы в одних руках. То обстоятельство, что эта работа ведется самостоятельно различными путями уже в течение восемнадцати месяцев войны, не может служить основанием считать такого рода постановку дела правильной и не требующей улучшения».
В заключение начальник Генерального штаба предлагал на выбор начальнику штаба Главковерха два варианта объединения дела агентурной разведки: один — в Ставке Главковерха, другой — в Генеральном штабе. В последнем случае он обещался «с полной готовностью внести в это дело возможные улучшения и дать ему надлежащую организацию в соответствии с лежащими на заграничной разведке задачами», предупреждая, что в этом случае понадобится образовать при отделе генерал-квартирмейстера специальную разведывательную часть и усилить личный состав Генерального штаба «тремя особо образованными офицерами Генерального штаба».
Начальник штаба Главковерха ответил (26 апреля 1916 г., № 2082), что он вполне согласен с тем, что вся заграничная агентурная разведка должна быть объединена в одних руках и что он считает, что объединение должно быть осуществлено Генеральным штабом. Однако воспретить штабам фронтов и армий вести самостоятельно разведку за границей и передать ее всецело в руки Генерального штаба начальник штаба Главковерха находил в тот момент невозможным по следующим соображениям.
«В начале войны заграничная разведка в смысле информирования армий о положении противника, — писал он, — совершенно себя не проявляла, и казалось, что ее совсем нет. Сведения о неприятеле, доставляемые военными агентами, ограничивались ничего не выражающим перечислением поездов, проходивших через тот или другой пункт. Сведения военных агентов относительно сосредоточения в Буковине до 450000 австрийцев принесли уже плоды ⁶. Нельзя назвать обстоятельной работой настойчивые сведения о формировании в Германии армии из 275 полков.
Подобные сведения, разумеется, убили в полевых штабах всякую веру в возможность получения от военных агентов сколько-нибудь верных сведений и поэтому фронты вынуждены были посадить за границей в тылу неприятеля свою разведку. Достигнуто было это с большими трудностями и значительными денежными расходами. И в настоящее время заграничная -260- разведка поставлена настолько прочно, что некоторые военные агенты пользуются сведениями, добываемыми фронтовой агентурой.
Ввиду изложенного я хотя и считаю, что вся заграничная разведка должна вестись исключительно Генеральным штабом и должна быть только продолжением деятельности той сети агентов, которую несомненно Генеральный штаб наладил еще в мирное время, но думаю, что пока Генеральный штаб не создаст своей агентуры и не выработает твердых оснований заграничной агентурной разведки и оснований надежного руководства и объединения его, до тех пор прекращать деятельность в этом отношении войсковых штабов совершенно невозможно, дабы не остаться совершенно без всякой разведки».
Начальник Генерального штаба не отрицал, что к моменту начала войны, «вследствие особо неблагоприятно сложившейся обстановки, может быть, в связи с некоторыми дефектами в самой организации дела, заграничная разведка во враждебных нам странах фактически прекратила свое существование, и военным агентам в нейтральных странах пришлось спешным порядком устраивать разведочную сеть из элементов, имевшихся под рукой. Естественно, что эта сеть, составленная из случайных и неподготовленных людей, а в некоторых случаях не вполне благонадежных, руководимых только алчностью к деньгам, не могла дать вполне удовлетворительных результатов» (7 июня 1916 г., № 819).
Далее, начальник Генерального штаба обещал дело агентурной разведки упорядочить и улучшить и просил ставку дать ему трех офицеров Генерального штаба для организации специальной разведывательной части.
Начальник штаба Главковерха ответил (18 июня 1916 г., № 3031), что трех офицеров дать он не может, а вместо этого предлагал упразднить тройную работу по обработке разведывательных сведений, проводившуюся в Генеральном штабе, Ставке и штабах фронтов. Смысл последнего предложения был таков, что Генеральный штаб зря занимается обработкой получаемых сведений, ибо с этим делом хорошо справляется генерал-квартирмейстер Ставки. Таким образом, Генеральному штабу отводились одни лишь посреднические функции между агентами разных войсковых штабов и Ставкой.
С июня по октябрь эта переписка замолкла с тем, чтобы в октябре 1916 года начаться опять.
Начальник Генерального штаба представил длинный доклад военному министру (1 октября 1916 г., № 1503), в котором, между прочим, писал, что к 1 октября за границей находились и работали разведывательные организации Генерального штаба, штабов Северного, Западного, Юго-Западного фронтов и штаба Одесского военного округа. Генеральный -261- штаб писал, что ведет заграничную агентурную разведку почти исключительно через официальных военных агентов, которые, будучи обременены работой по военным заказам, не ведут планомерной и широкой заграничной разведки, ограничиваясь случайной агентурой.
Из этого заявления начальника Генерального штаба ясно, что рассказ о создании агентурных организаций под флагом разных коммерческих фирм, который мы видели и в его докладе на имя военного министра (от 25 января 1916 г., № 47543), являлся сплошной ложью и очковтирательством.
Перечислив дальше все уже известные недуги русской агентурной разведки, начальник Генерального штаба писал:
«....Отношениями правительств и влиятельных общественных кругов в нейтральных странах к тем или иным из воюющих держав и характеризуется большая или меньшая степень свободы в деятельности разведывательных органов держав Согласия и центральных держав.
В Швеции и в Греции австро-германцы, опираясь на сочувствие правительств и общественных кругов, а в северо-восточной Швейцарии и в Америке, кроме того, и на широкую поддержку и симпатии родственного населения, приобрели полную свободу действий для широкой работы своих разведывательных организаций, в то время как разведывательная деятельность держав Согласия встречает там стеснения, особенно серьезные для нас в Швеции и в северо-восточной Швейцарии, в то время как в юго-западной, романской Швейцарии наибольшей свободой пользуются наши союзники.
Настроение политических и общественных кругов Дании и Норвегии характеризуется большими симпатиями к державам Согласия; однако германское влияние в этих странах все же является значительным, и в то время как Дания предоставляет почти полную свободу деятельности разведывательным организациям всех воюющих держав, правительство Норвегии стремится пресечь разведывательную деятельность одинаково всех воюющих государств, за исключением, по-видимому, лишь Англии.
Обстановка разведывательной деятельности в Голландии, по-видимому, приближается к таковой в Дании, однако с несколько большей свободой в деятельности германцев...».
В заключение начальник Генерального штаба предлагал новый план перестройки всей агентурной службы:
«1. Создание в нейтральных странах ряда разведывательных центров в лице офицеров или особо доверенных лиц как руководителей всех агентурных организаций, работающих в данной нейтральной стране или же в нескольких смежных нейтральных странах. -262-

2. В силу условий стратегических и географических, а также в силу условий той или иной свободы нашей разведывательной деятельности в различных нейтральных странах, полагалось бы желательным иметь по меньшей мере четыре разведывательные группы, а именно:
а) северную группу, задачей которой явится сбор сведений в Германии и контрразведка по отношению к последней в Дании и Швеции; базой этой группе должна служить, главным образом, Дания и отчасти Норвегия;
б) западную группу, задачей которой явится сбор сведений в Германии и Австро-Венгрии, главным образом разведывательного характера; главной базой западной группы может служить Франция, вспомогательными же базами — юго-западная Швейцария и Голландия;
в) южную группу для разведки в Австро-Венгрии, Болгарии и Турции с базой в Греции;
г) американскую группу, задачей которой явится сбор сведений разведывательного и контрразведывательного характера в отношении всех центральных держав.
3. Указанные выше разведывательные центры, в целях конспирации и большей свободы действий, должны быть организованы, казалось бы, независимо от военных агентов.
4. Разведывательные центры (группы) должны находиться в непосредственном подчинении Генеральному штабу, от которого и получат задачи и указания через военных агентов; донесения же свои разведывательные группы должны посылать или через военных агентов или через дипломатические миссии.
5. На военных агентов должно быть возложено общее наблюдение за руководителями разведывательных групп и содействие им в разведывательной работе.
6. Руководители разведывательных групп должны получить известную самостоятельность в пределах указаний и смет, полученных от Генерального штаба, с одной стороны, с другой же стороны, как Генеральный штаб, так и военные агенты, всеми средствами должны облегчать работу руководителей, оказывая им широкое содействие в поиске агентов, в установлении связи и пр.
7. Руководители разведывательных групп в нейтральных странах должны знать о причинах их пребывания в данной стране и о своих обязанностях, находясь в составе торговых фирм, газетных редакций и других подобных предприятий.
8. Насаждение в настоящее время резидентов в Германии и Австро-Венгрии представит, безусловно, значительные трудности, особенно в отношении связи с агентами, и едва ли можно рассчитывать на развитие -263- широкой сети агентов-резидентов на территории центральных держав.
Скорее и с меньшими трудностями представится возможность найти большее число разъездных агентов и организовать также сбор сведений в пограничных полосах нейтральных стран, прилегающих к Германии и Австро-Венгрии.
9. В отношении вербовки агентов, казалось бы, наиболее желательным является использовать заграничные коммерческие и финансовые круги и их представителей, находящихся в России, редакции газет и их корреспондентов, а равно и наших коммерческих агентов, находящихся за границей, и служащих наших сберегательных касс в Америке; небезрезультатно, казалось бы, можно было бы развить вербовку среди беженцев из наших губерний, занятых неприятелем, среди чешско-славянских организаций, находящихся у нас и за границей, и, наконец, среди военнопленных славянской национальности».
Закончил свой доклад начальник Генерального штаба заявлением, что «в настоящее время, помимо разработки намеченных организаций северной и американской разведывательных групп, в Генеральном штабе установлена связь с «Комитетом по ограничению снабжения и торговли с неприятелем», в смысле использования нами торговых фирм и русских торговых агентов за границей, начата вербовка агентов среди беженцев из русских областей, занятых неприятелем, имеющих родственные и торговые связи в нейтральных странах, а также намечено использование чешско-славянских кругов, находящихся в России и в нейтральных странах».
Военный министр (Шувалов), прочитав этот доклад и план, написал: «Одобряю. Благодарю за доклад. Скорее за дело».
Однако до «дела» было еще далеко. Этот доклад начальник Генерального штаба послал в Ставку, а последняя нашла нужным напомнить Генеральному штабу несколько неприятных вещей, прежде чем дать свое согласие на проведение плана в жизнь.
Генерал-квартирмейстер Ставки в письме (15 октября 1916 г., № 3203) на имя генерал-квартирмейстера Генерального штаба писал, что при изложении причин неудовлетворительности заграничной разведки Генеральным штабом было указано «на недостаточно широкую постановку центрального органа этого управления еще в мирное время и отсутствие организации разведывательных органов за границей, с чем согласиться нельзя», ибо Генеральный штаб «ведает разведкой за границей в течение многих лет, имея в своем распоряжении всю сеть наших военных агентов и достаточно большие средства; следовательно, причины неуспешности скорее в неудовлетворительности самой постановки этого дела и ее организации и руководства, чем в недостаточности органов». -264-

Ставка находила также, что изменение условий, указанных начальником Генерального штаба в пунктах «а», «б», «в» и «г» его доклада, «всецело зависело от Генерального штаба и он имел полную возможность улучшить существующее положение, например — устранить недостаточную объединенность между нашими дипломатическими, торговыми и военными органами за границей». Такие же условия, как слабое развитие русской торговли, строгость охраны границ и цензуры в Германии и Австрии, равно как и более широко поставленная разведка и контрразведка этих государств, по мнению Ставки, «остаются, к сожалению, без изменения и к ним нужно лишь приспособить и избрать соответствующие приемы для борьбы».
Ставка еще раз заявляла, что для нее безразлично, кто и где будет объединять и кому будут непосредственно подчинены разведывательные центры. Для нее лишь было важно, чтобы они работали, давали сведения и оправдывали производимые на них денежные затраты.
Ставка находила несвоевременной организацию разведывательного центра в Америке, которая, по ее мнению, в то время имела для России второстепенное значение, равно как и намерение Генерального штаба привлечь к разведке заграничные коммерческие и финансовые круги, редакции газет, корреспондентов и коммерческих агентов, ибо считала, что эти меры хороши «лишь при наличности прочно налаженной основы».
Исходя из этих соображений и учитывая «установившееся в армии недоверие к заграничной разведке Генерального штаба, оставившего армию с самого начала войны без органов заграничной агентуры», а также то, что в сущности Генеральный штаб и действующая армия преследовали различные задачи (последняя, по словам Ставки, интересовалась главным образом лишь тем, что делалось непосредственно на фронте противника, а Генеральному штабу важно было знать, что вообще делается в данном государстве), Ставка, не возражая против намерений Генерального штаба организовать агентурную разведку за границей, категорически заявляла, однако, что прежде чем Генеральным штабом «не будет выработана программа работы, вполне гарантирующая получение вполне удовлетворительных сведений, необходимых штабу Главковерха, прежде чем не будет насаждена вполне подготовленная и обученная агентура», — работа органов агентуры Генерального штаба должна вестись отдельно от работы разведывательных органов действующей армии.
На этом вопрос об объединении заграничной агентурной разведки в Генеральном штабе опять заглох до июня 1917 года.
В промежутке руководители центрального органа агентуры Генерального штаба пытались сговориться непосредственно с руководителями агентуры в штабах фронтов о передаче всей заграничной агентуры Генштабу. -265-

На такого рода комбинацию согласился лишь начальник разведывательного отделения штаба Северного фронта. Узнав об этом, Ставка обрушилась на генерал-квартирмейстера штаба этого фронта и указала ему (14 октября 1916 г., № 5332), что вопросы, касавшиеся передачи разведки штабов фронтов Генеральному штабу, могли «решаться не иначе, как по указаниям штаба Главковерха». Штаб фронта ответил, что никакого соглашения между Генеральным штабом и начальником разведывательного отделения штаба фронта о передаче агентуры штаба фронта Генеральному штабу не состоялось.
Генерал-квартирмейстер Ставки на этом ответе написал: «Нужно выяснить, где же правда?».
Но пока Ставка «выясняла, где правда», Генеральный штаб опять поднял вопрос о передаче ему всей агентуры за границей.
Начальник Генерального штаба написал (24 октября 1917 г., № 28190) начальнику штаба Главковерха письмо, в котором, помимо уже известных мотивов за передачу всей заграничной агентуры Генеральному штабу, выдвинул новый мотив: необходимость сохранить эту агентуру в период перемирия, демобилизации армии и в первый период после заключения мира.
К этому времени в личном составе Ставки произошли некоторые перемены, и новый начальник штаба Ставки ответил, что в принципе он согласен на передачу всей заграничной агентуры Генеральному штабу. Для закрепления этого «принципиального согласия» в Ставку немедленно были командированы два генерала — Гиссер и Рябиков.
После их возвращения Генеральный штаб сообщил штабам фронтов о решенной передаче агентуры Генеральному штабу и потребовал представления подробных сведений об агентуре каждого фронта.
С другой стороны, в Генеральном штабе немедленно приступили к организации особой разведывательной части. В представленном начальнику Генерального штаба докладе начальник «разведывательного делопроизводства» писал, что «неналаженность разведки мирного времени перед русско-японской и настоящей войнами и недостаточно разработанные планы мобилизации разведки привели к тому, что разведка в начале этих войн носила случайный характер и, почти заново организованная во время войны полевыми штабами, не могла дать быстрых и серьезных результатов. Силы и средства противника перед войной не были правильно учтены, что привело к совершенно ошибочным выводам относительно продолжительности войны. Многие операции проведены неудачно, так как не было своевременной, всесторонней и непредвзятой ориентировки начальников. Неналаженность разведки приводила к тому, что ряд наступательных операций -266- противника был нами совершенно не предугадан и приводил к катастрофе».
Авторы доклада находили необходимым немедленное создание в Генеральном штабе специального центрального органа всей военной разведки, с внесением в него той организации, которая необходима и после окончания войны — в мирное время. Если же почему-либо не удалось бы сразу организовать центральный разведывательный аппарат, то они полагали совершенно необходимым немедленно создать хотя бы все намеченные ячейки разведывательной части, чтобы работа в них сразу стала на правильные начала, и затем лишь развивалась и дополнялась с тем, чтобы вылиться в окончательную форму центрального разведывательного органа, удовлетворяющего, по возможности, всем современным требованиям, предъявляемым к разведывательной службе.
Исходя из этих соображений и для установления «единства взглядов на разведывательную службу как военного, так и мирного времени», авторы доклада находили желательным еще до конца войны собрать съезд представителей разведывательных отделений Ставки, штабов фронтов и хотя бы некоторых штабов армий, а также представителей военных округов, ведших разведку.
В заключение авторы доклада предложили следующую схему организаций разведывательной части, которая и была утверждена начальником Генерального штаба.

-267-

Согласно приведенной схеме, работы разведывательной части распределялись следующим образом:
1. Журнальная часть. Журнал, вся текущая переписка общего характера.
2. 1-е делопроизводство (разведывательное): организация разведки, оценка сведений и срочная обработка их; сообщение по принадлежности срочных сведений и составление во время войны ежедневных телеграфных сводок. Делопроизводство разбивалось на три части по странам: Запад, Восток и Юг, во главе каждой — помощник делопроизводителя.
Вербовку агентов-резидентов, вербовщиков и агентов связи и их подготовку в специальных школах предполагалось поручить особому помощнику делопроизводителя 1-го делопроизводства.
Изучение иностранных государств в экономическом, промышленном и финансовом отношениях предполагалось поручить особому специалисту, понимавшему эти вопросы и получившему соответствующее образование.
В состав 1-го делопроизводства включалась также радиотелеграфная часть, задачей которой являлась радиотелеграфная слежка в разведывательных целях.
Для агентурного опроса бежавших из плена также создавалась специальная часть в 1-м делопроизводстве.
3. 2-е делопроизводство (военно-агентское). Было признано, что на должностях военных агентов за границей необходимо иметь людей, вполне подготовленных для этой роли по своим качествам; поэтому создавалась специальная часть для ведения списка кандидатов на должности военных агентов и сбора о них подробных сведений.
Другая часть этого делопроизводства должна была вести учет офицеров, знавших иностранные языки, которых можно было так или иначе использовать по разведывательной службе. Кроме того, эта часть должна была ведать заграничными командировками офицеров (с разведывательными целями, на маневры, для изучения языков и пр.), сношениями с союзными иностранными генеральными штабами, обменом сведениями с ними и, наконец, заниматься составлением различного рода разведывательных инструкций.
Для ведения денежных дел и отчетности по всем секретным суммам на разведку и контрразведку при обер-квартирмейстере должен был находиться ему непосредственно подчиненный офицер на правах помощника делопроизводителя.
Необходимо отметить, что по этой новой организации оценка и срочное использование агентурных сведений возлагались на 1-е делопроизводство, так как, по словам авторов, «только лица, организующие агентуру и ведающие ее органами, могут правильно оценивать поступающие от них сведения, -268- учитывая надежность данного органа». Все добытые сведения должны были передаваться для окончательной обработки и использования в статистическую часть 2-го обер-квартирмейстера.
Реорганизовав таким образом центральный орган разведки, Генеральный штаб запросил Ставку — выяснение и освещение каких вопросов ее больше всего интересовало.
По мнению последней (18 июля 1917 г., № 4521), в отношении направления дальнейшей работы заграничной агентуры нужно было иметь в виду следующее.
Добывание достоверных сведений о перевозках крайне трудно и дает возможность недобросовестным агентам посылать вымышленные сведения, поэтому от сбора такого рода данных лучше отказаться, указывая лишь в крайнем случае, в каком направлении в каждый данный период перевозки идут с большей или меньшей интенсивностью.
Нужно было ограничить требования о присылке агентами сведений о планах противников, так как все эти данные, почерпнутые из разных, якобы достоверных, источников, большею частью оказывались фантастическими и могли в лучшем случае служить лишь показателем того, какие слухи умышленно распространялись центральными державами.
Желательно было обратить больше внимания на получение сведений, по возможности документальных, об использовании людского запаса и о новых формированиях, производившихся внутри неприятельских стран и вообще налечь на документальную разведку, оплачивая добытые сведения пропорционально достоверности и ценности доставленных документов.
Ставку интересовали также сведения о центральных державах внутри политического и экономического характера.
Получив эти пожелания Ставки, Генеральный штаб составил длинное циркулярное предписание всем своим официальным военным агентам, в котором подробно изложил, какие сведения необходимо собирать и доставлять.
Попутно требовалось доставлять сведения об организации и работе разведывательных органов иностранных государств.
Между прочим, в этом предписании дан был следующий телеграфный адрес для посылки донесений шифром: «Петроград, Огенквар, Егорову» или «Павлову». Оказывается, что под «Егоровым» скрывался генерал Гиссер, а под «Павловым» — генерал Рябиков. Прямо не верится, что в такой мелочи могла настолько проявиться тупость этих двух генералов Генерального штаба, считавших себя «светилами» русской разведки. Ведь весь секрет был уже раскрыт тем, что телеграмма была адресована «Огенквару» (отдел генерал-квартирмейстера Генерального штаба) и что она подавалась на телеграф за подписью и печатью военного агента. Видимо, -269- эти два генерала хотели кличками замаскировать свою службу в центральном органе русской разведки; весь вопрос только в том: от кого? Ведь всем, кому это было нужно, такая «страусовская» политика была известна.
Итак, почти два года тянулась переписка относительно обвинения заграничной агентурной разведки в Генеральном штабе и лишь к моменту выхода России из войны это объединение произошло, за исключением штаба Кавказского фронта и Одесского военного округа, которым было разрешено продолжать работу по-прежнему самостоятельно.
Но не успел Генеральный штаб как следует войти в курс дела принятой агентуры, как случился следующий казус. Штаб Западного фронта прислал генерал-квартирмейстеру Генерального штаба пакет для пересылки военному агенту в Дании. Этот пакет из русского Генерального штаба каким-то образом попал в датское министерство иностранных дел, а оттуда — в руки какого-то датского адмирала, который по пьяной лавочке об этом проболтался. Когда об этом узнал штаб Западного фронта, то опять поднялся вопрос чуть ли не об отстранении Генерального штаба от заграничной агентуры. Штаб Западного фронта прямо писал, что «по-видимому, доставка корреспонденции нашим военным агентам за границей в военное время поставлена в Генеральном штабе весьма неудовлетворительно» (13 ноября 1917г.,№610).

Глава 7. Активная разведка (диверсионная деятельность)

Организация революционного движения в Турции • «Агитация» против немцев и младотурок • Сообщение штаба Одесского военного округа об убийстве его агентом Фарди нескольких немецких и турецких генералов и т. д. • Цена этих мнимых убийств - 86000 рублей • Фарди - германский агент • Проект капитана Брагина • Революционная пропаганда в Германии • 40 миллионов рублей • Отношение Ставки и Генерального штаба к проекту Брагина • Предложение Ставки использовать военнопленных для диверсионной работы в Германии • Порча глазков картофеля при его посадке, слишком глубокий посев свеклы, порча сельскохозяйственных и заводских машин, скота, повозок и т. д. • Донесение корнета Соломона и генерал-майора Зелинского из германского плена • Группа пленных офицеров по взрывам германских снарядных заводов, по борьбе с германской пропагандой украинского движения и т. д. • Бегство корнета Соломона из плена • Допрос • Весьма возможна рука германской разведки

Говорить о серьезно поставленной активной русской разведке не приходится. Были лишь отдельные разрозненные попытки применить этот вид агентурной разведки. На более характерных и крупных попытках этого рода мы здесь вкратце остановимся. -270-
По имеющимся документам известно, что штаб Одесского военного округа, якобы по предложению штаба Главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта, поручил в январе 1916 года своему секретному сотруднику Георгию Александровичу Фарди приступить к организации в Турции «революционного движения, направленного главным образом против распоряжающихся ныне в стране германцев и поддерживающих их младотурок».
Этой организации была поставлена задача: «самая широкая пропаганда среди войск и мирного населения недоверия и ненависти к германцам и младотуркам и необходимости всеми средствами мешать продолжению войны, гибельной для общих интересов населения».
В программу деятельности этой организации входило: «избиение германского офицерского состава и преданных германцам младотурок, взрывы мостов, линий железных дорог, тоннелей, складов огнестрельных припасов, поджоги провиантских и вещевых складов, препятствования своевременному подвозу огнестрельных и продовольственных припасов и т. д.».
Начальник штаба округа генерал-лейтенант Маркс находил, что «для революционной пропаганды Турция представляла исключительно благоприятную почву. С одной стороны, среди высшей аристократии, среди офицеров, чиновников и вообще интеллигентского класса имеется весьма много недовольных элементов, задетых в настоящую войну германо-младотурецким режимом и стремящихся в личных своих интересах к радикальному изменению существующего порядка. Особенно много недовольных существующим режимом при самом дворе, среди принцев крови и высших придворных чинов, вынужденных играть пассивную роль и во всем подчиняться захватившим власть германцам и младотуркам, бесцеремонно устранившим их от всякого влияния в государственных делах и нередко даже задевающим их самолюбие.
С другой стороны, простой народ, глубоко невежественный, но фанатично-религиозный и, вследствие этого, слепо повинующийся своим духовным вожакам, легко может быть распропагандирован в желательном направлении при содействии магометанского духовенства, среди которого много ярых противников младотурок и германцев.
«Революционному движению благоприятствует также резкое расовое различие среди магометанского населения Турции...»
Итак, по Марксу (Одесскому) выходило, что Турцию без особого труда можно было восстановить против Германии.
По словам того же Маркса, первый опыт такой организации в войну 1914 — 1918 гг. был предпринят англичанами, использовавшими расовую -271- ненависть арабов к туркам и организовавшими мощное восстание в Аравии.
Исходя из этого, Маркс решил, что штаб Одесского военного округа не хуже Англии, и поручил Фарди начать «интенсивную пропаганду среди арабов в Константинополе, Багдаде, Алеппо и других центрах, еще не затронутых английской пропагандой».
По словам Маркса, еще легче, чем среди арабов, можно было вызвать брожение среди курдов, для чего достаточно было, якобы, подкупить более влиятельных курдских вождей — «мера, испытанная нашей дипломатией в прежние годы».
И вот, исходя из всех этих соображений и предпосылок, Маркс предложил своему агенту Фарди, якобы имевшему обширные знакомства и весьма влиятельные связи в стране, приступить к делу. Кто такой был этот Фарди, мы не знаем. Сомневаемся, знал ли это также и Маркс. Но во всяком случае этот Фарди доносил Марксу, что он имеет через своих агентов доступ к высшим турецким придворным сферам, что он вошел в соглашение с некоторыми русофильски настроенными принцами крови и сановниками и уговорился действовать с ними сообща с целью вызвать в стране революционное движение, направленное к ниспровержению германо-младотурецкого режима; что он решил «заагентурить» популярных среди солдат офицеров, представителей многочисленных духовных сект, представительниц Лиги эмансипации турецких женщин, якобы пользовавшейся большим закулисным влиянием в высших сферах, что он «заагентурил» во многих пунктах высших полицейских чинов, а также чинов почты, телеграфа, телефонной сети и высших служащих железных дорог; что им устроена секретная типография, в которой уже печатаются прокламации и воззвания, причем одна из прокламаций, говорившая о предполагавшейся кощунственной отправке германцев в Мекку, якобы была расклеена в Константинополе, и пр., и пр.
Через некоторое время Фарди донес Марксу, что его организация убила фон дер Гольц-пашу, Абдул-пашу, фон Мюнцнер-пашу, Ахмед-Заде-Селим-бея; совершила покушения на Энвер-пашу и Сандерс-пашу, устроила 15 июня 1916 г. массовое убийство германо-турецких офицеров в Сивасе и пр. и пр.
Фарди доносил, что революционная пропаганда велась его организацией, главным образом, на фронте в районах Эрзинджана, Гюмушхане, Байбурта и Опваса и лишь благодаря ей русские войска имели успех на Кавказском фронте. Кроме того, этой пропагандой, якобы, были вызваны беспорядки в прибрежных городах Эгейского моря, например в Смирне, в районе Бруссы и др., куда германо-турки для водворения порядка вынуждены были послать значительное количество войск. -272-

Эта столь «плодотворная работа» Фарди в течение пяти месяцев стоила русской казне 86900 рублей. На расширение и продолжение этой деятельности Маркс требовал от ставки 50000 рублей.
Понятно, что Фарди никакой организации не имел, никого из указанных им лиц не убил, никакой пропаганды не вел, а состоял агентом германской контрразведки, обманывавшей Маркса и выкачивавшей от него деньги.
Ставка это поняла сразу после первого же доклада Фарди и приказала все это дело прекратить.
Закончилось это громкое дело в сентябре 1917 года, когда военный агент в Копенгагене Потоцкий написал, что он «настаивает на уничтожении Фарди, выдавшего, находясь уже в России, туркам двух русских агентов в Константинополе». Тогда и Маркс на запрос Ставки ответил, что «Фарди израсходовал уйму денег и ничего толкового не дал».
Так закончилась попытка штаба Одесского военного округа организовать это своеобразное «революционное движение» в Турции...
Другая попытка заняться организацией аналогичного «революционного движения», но уже в Германии, была в конце 1916 года сделана переводчиком управления генерал-квартирмейстера при Ставке Главковерха капитаном Брагиным. Он представил по команде соответствующий доклад, в котором наметил четыре главнейших линии «революционной пропаганды» в Германии, а именно:
1. На почве ненависти к прусской гегемонии и политической розни составных элементов германской федерации.
2. На почве вечных противоречий интересов труда и капитала.
3. На почве военно-дипломатических неудач.
4. На почве продовольственных затруднений и кризисов.
Кроме этих главных и всеобщих поводов «к недовольству масс населения главного члена коалиции центральных держав», Брагин указывал еще на «недовольство поляков, сепаратистские стремления Чехии и Венгрии, ропот в Австрии и в австрийской армии против германского верховенства, революционные стремления Эльзас-Лотарингии, недовольство среди купеческого и портового населения Бремена и Гамбурга, много потерявшего, а частью и совершенно разоренного в результате потери Германией колоний и заморских рынков, прекращению транзита и усиления роли Америки до подавляющих размеров в международной торговле».
Для использования этих «главных и второстепенных поводов» в целях «революционной» пропаганды и проникновения «этих идей в Германию», Брагин наметил следующие «пути и средства»: -273-

«1. Путь заграничной и подпольной печати.
2. Распространение манифестов и прокламаций не существующего в действительности «германского революционного комитета».
3. Пропаганда среди имеющихся у нас пленных германских и австрийских нижних чинов.
4. Непосредственная агитация на заводах и фабриках Германии, в особенности на тех из них, которые работают для военных целей.
5. Вступление в непосредственные сношения с революционными вожаками Германии от имени несуществующей «Лиги прекращения войны».
6. Учреждение международного банка для финансирования якобы пацифистского движения среди воюющих стран, а на самом деле — лишь среди населения одной центральной коалиции».
Для достижения этих целей Брагин считал необходимым «широко пользоваться деньгами, как орудием пропаганды и подкупа», привлечь к работе видных знатоков и специалистов в области знания политико-экономической жизни Германии «ценою каких бы то ни было усилий и затрат, как отечественных, так и иностранных, в особенности же английских и американских экономистов». Из отечественных специалистов он считал необходимым привлечь «наиболее способных, находящихся на военной службе у нас и союзников», русско-подданные, привлеченные к этому делу, должны были быть «православного вероисповедания, носящие еще до войны чисто русские фамилии». Из нерусских Брагин рекомендовал широко пользоваться услугами латышей и эстонцев, в некоторых случаях — поляков; мусульманами же следовало пользоваться лишь при возможности перенести пропаганду в пределы Турции. Евреи Бра-гина очень соблазняли своим «знанием немецкого языка и национальной склонностью к революционной пропаганде». Но он их боялся и ставил их использование в зависимость от «наличия неослабленного за ними надзора».
Брагин требовал для предлагаемого им предприятия «единства действий, сосредоточения в руках военного министра и согласуемого с общим ходом событий; абсолютную тайну и изолированность отдельных органов друг от друга, самостоятельность их работы, но полную осведомленность об их действиях центрального органа и полную их подчиненность этому органу; независимость органов агитации за границей от наших военных заграничных агентур, абсолютную неосведомленность последних о характере деятельности органов агитации и пропаганды».
Для проведения в жизнь этого «колоссального плана» Брагин предлагал создать при Главном управлении Генерального штаба «центральное агитационное бюро из десяти лиц» и заграничные агентуры этого бюро в Швейцарии, Голландии, Дании и Америке. -274-

Брагин, видимо, так глубоко верил в серьезность своего «плана», что не забыл уже заранее поставить задачи даже отдельным будущим агентам, например:
1. Сформировать революционный комитет в Эльзасе среди рабочих крупповских заводов.
2. Распространить определенное количество прокламаций или номеров подпольных изданий.
3. Произвести покушение на жизнь данного лица из числа администрации такого-то округа.