Часть III. Русская агентурная разведка с 1906 по 1914 год 7 page

Далее он указывал, что Россия не имеет непосредственных нормальных дипломатических сношений с Афганистаном в силу «ограничительных обязательств, принятых нами по этому предмету перед Англией». Во время англо-бурской войны Россия пыталась освободиться от этих обязательств, но из этого ничего не вышло.
В заключение министр иностранных дел Ламздорф писал, что «при таких условиях, оставаясь на почве международных отношений, министерство иностранных дел не видит другого способа действий, кроме систематического продолжения наших стараний пользоваться удобным случаем, чтобы повторять попытки непосредственного сношения по пограничным делам с афганскими властями, оставаясь строго в пределах наших обязательств перед Англией, и всемерно развивать экономические связи с Афганистаном при содействии туземцев. Если командующему войсками Туркестанского военного округа известны какие-либо новые способы для достижения этой цели, то я был бы крайне признателен за сообщение таковых и не преминул бы высказаться по их содержанию с точки зрения международного положения России».
Понятно, что военному ведомству никаких «новых способов» известно не было.
В отчете за 1906 год командующий войсками Туркестанского военного округа сообщал, какими средствами он располагает для ведения разведки и через посредство кого он ее ведет:
Штаб округа................................................... 4500 рублей в год
Начальник Закаспийской области и командир 2-го Туркестанского корпуса............................. 6000 „
Комендант крепости Кушка.............................. 1800 „
Начальник 5-й Туркестанской стрелковой бригады (Керки).......................................................... 2000
Начальник 4-й Туркестанской стрелковой бригады (Термез)......................................................... 2000
Начальник Памирского отряда......................... 3500 „
Офицер Генштаба при консульстве в Кашгаре... 1790 „
Итого в год...................20590 рублей в год
Что же штаб округа получал за эту сумму?
Штаб округа свои 4500 рублей расходовал главным образом на выписку иностранных газет, журналов, книг и карт, на печатание результатов рекогносцировок, военно-статистических описаний и других подобных трудов и на «подарки полезным для нас туземцам приграничных стран». -167-

Результаты работы своих вышеуказанных контрагентов сам штаб округа признает «далеко ниже стоящими, чем то было желательно, в особенности по отношению к Афганистану и Индии».
Получив такой пессимистический доклад, генерал-квартирмейстер Генштаба решил командировать в штаб Туркестанского военного округа специального офицера для информирования, как «дело разведки поставлено в других военных округах». С этим офицером была послана начальнику штаба Туркестанского военного округа записка, в которой, между прочим, говорилось:
«...Из представленных мне штабами округов отчетов об организации разведки усматривается, что наблюдение за соседними странами и изучение их с военной точки зрения в большей части пограничных округов поставлено далеко неудовлетворительно, значительно ниже того, что можно было бы ожидать в зависимости от средств, отпускаемых для этой цели казной. Замечается, главным образом, отсутствие руководства в деле ведения разведки по данному фронту, отсутствие постоянства и непрерывности разведки, системы в собирании сведений и их надлежащей обработки; замечается недостаток надлежащим образом подготовленного кадра разведчиков; наконец, в некоторых округах допущено употребление денег, отпускаемых на разведку, на расходы, не имеющие никакого отношения к делу разведки, например на выдачу пособий, постройку памятников и прочее...».
Это все, что генерал-квартирмейстер Генштаба нашел нужным и возможным сказать о постановке разведки. Как именно поставить это дело, какие меры предпринять — об этом ни слова. Понятно, что при таком положении нечего и говорить, что дело разведки штаба Туркестанского военного округа оставалось до последних дней его существования в таком же неналаженном, хаотичном состоянии...

* * *

Такова общая картина постановки и ведения разведки царским Генеральным штабом до войны 1914 —1918 гг.
Когда в 1912 году русский Генштаб составлял «разбор французской записки 1911 года», он вынужден был сам сознаться, что «...ни у французов, ни у нас нет точных сведений о числе (германских) резервных дивизий... Единственное утешение русского Генерального штаба состояло в том, что и французские данные, касавшиеся вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии, их состава и мобилизационной готовности, не были подкреплены ссылками на какие-либо достоверные документы и, по-видимому, основаны только на более или менее вероятных предположениях». -168-

Глава 8. Подготовка агентуры к войне

На Западе - План «или... или...» • Главная база — официальные военные агенты
• Несколько вариантов схемы связи с официальными военными агентами
• Несоответствие ни одного из них действительности • Отсутствие мобилизационного плана агентурной сети
На Дальнем Востоке - План организации агентурной разведки • Штаты и тарифы агентурной сети мирного и военного времени • «С предметом доклада я был совершенно незнаком...» • Беспечность Генерального штаба «Австрийский план войны в русском Генеральном штабе • Его несоответствие действительности в 1914 году

На Западе

Несмотря на слабую организацию и результаты работы агентурной разведки русский Генеральный штаб все же решил не допускать повторения упущений русско-японской войны и принялся за разработку плана организации агентуры и связи с ней на военное время. Но в этой попытке он натолкнулся на почти непреодолимые препятствия. Здесь сказалось отсутствие тех необходимых достоверных данных о комбинации сил союзников и противников в будущей войне, какие были необходимы для создания хотя бы приблизительного теоретического плана развертывания агентурной сети на военное время. Генеральный штаб нашел выход в том, что составил этот план гадательно на «или... или...».
План этот, о котором мы говорим, относится к концу 1912 года и называется «Организация связи военных агентов с Главным управлением Генерального штаба на случай европейской войны с участием России».
Авторы этого плана писали, что «первостепенная важность для нас быть во время европейской войны с участием России возможно полнее осведомленными о действиях не только наших противников, но и союзников, выдвигает на очередь вопрос о заблаговременном принятии необходимых мер к обеспечению связи наших военных агентов с Главным управлением Генштаба».
Из этого заявления можно понять, что во время такой войны Генштаб предполагал вести разведку, главным образом, посредством официальных военных агентов.
Но уже далее начинаются гадания Генерального штаба:
«Условия, в которых должна осуществляться означенная связь, будут определяться, во-первых, участием или неучастием того или другого государства в войне и, во-вторых, политической группировкой воюющих держав. Ввиду сего представляется необходимым предусмотреть способы организации связи в каждой из тех обстановок, вероятность или лишь возможность возникновения которых в случае войны в Европе допускается -169- современными политическими группировками и интересами европейских государств».
Рассмотрение этих данных заставило русский Генштаб остановиться на нижеследующих разновидностях возможной группировки европейских государств в случае возникновения войны с участием России.
Первый случай: а) державы тройственного согласия и примыкающие к ним Россия, Франция, Англия, Болгария, Сербия, Черногория и Греция;
б) державы тройственного союза и примыкающие к этому союзу Германия, Австро-Венгрия, Италия, Румыния, Швеция и Турция;
в) нейтральные: Норвегия, Дания, Бельгия, Голландия, Греция, Испания, Португалия и Швейцария.
Второй случай. Группировка государств подобна предыдущей, но Италия нейтральна или примыкает к державам тройственного согласия.
Третий случай. Группировка та же, что в первом случае, но Швеция нейтральна.
Четвертый случай. Группировка та же, что в первом случае, но Италия и Швеция нейтральны.
В зависимости от положения, занятого тем или другим государством по отношению к прочим участникам войны, военные агенты, находившиеся в этих государствах, должны были или остаться на своих местах или переместиться туда, куда оказалось бы по обстоятельствам возможным и наиболее выгодным. Сопоставляя эти условия с принятыми выше возможными группировками государств, Генеральный штаб наметил места пребывания русских военных агентов на время европейской войны с участием России следующим образом:
1. Военный агент в Германии должен был переместиться в Данию, а в случае невозможности — в Норвегию.
2. Военный агент в Австро-Венгрии должен был переместиться в Сербию.
3. Военный агент в Италии — в случае враждебного отношения Италии — должен был переместиться в южную Францию или Швейцарию.
4. Военный агент в Румынии должен был переместиться в Болгарию.
5. Военный агент в Швеции — в случае враждебного отношения Швеции — должен был переместиться в Норвегию.
6. Военный агент в Турции — в случае враждебного отношения Турции — должен был переместиться в Болгарию.
7. Военный агент в Бельгии и Голландии — в случае невозможности оставаться на месте — должен был переехать во Францию.
8. Военный агент в Швейцарии — в случае невозможности остаться на месте — перемещался во Францию. -170-

9. Военные агенты во Франции, Англии, Болгарии, Сербии, Черногории и Греции должны были оставаться на своих местах.
Таким образом, военные агенты в случае европейской войны должны были, по мысли Генштаба, составить как бы три группы в различных частях Европы, а именно:
1. Северную (военные агенты в Германии и Швеции).
2. Западную (военные агенты во Франции, Англии, Швейцарии, Бельгии и Италии).
3. Юго-Восточную (военные агенты в Австро-Венгрии, Румынии, Болгарии, Сербии, Черногории, Греции и Турции).
Весьма интересно проследить, как предполагал Генеральный штаб поддерживать связь с этими, перемещенными при разных комбинациях, военными агентами.
При первой политической комбинации, указанной выше, Генеральный штаб находил, что по воздушной (надземной) телеграфной линии поддерживать связь с военными агентами первой группы будет невозможно, так как за исключением Норвегии все прямые телеграфные линии должны быть «отрезаны враждебными силами».
«Вследствие этого, — пишет Генштаб, — окажется необходимым, отказавшись от сухопутных телеграфных линий, воспользоваться морскими телеграфными кабелями. При этом, однако, необходимо заметить, что рассчитывать для сношений военных агентов западноевропейских государств с Россией на кабели, пролегающие в южной и средней части Немецкого моря, в Балтийском море и проливах между этими морями, было бы неосторожно, вследствие возможного господства здесь германского флота, могущего испортить эти кабели. Равным образом, для сношений Балканских государств с Россией нельзя будет воспользоваться морским кабелем, пролегающим через Дарданеллы и Босфор. Таким образом, приходится искать или более кружных, но зато более обеспеченных от покушений со стороны противника, кабелей, или вообще иных способов передачи по телеграфу (комбинированных, то есть частью по воздушному, сухопутному телеграфу или по морскому кабелю, частью на судах)».
Генеральный штаб намечал следующие линии связи с разными группами военных агентов.
А. Телеграфная связь с Россией военных агентов северной группы (местопребывание в Норвегии или Дании). Ввиду невозможности пользоваться для связи из Норвегии (Дании) линиями, проходившими через Швецию, а равным образом пользоваться кабелем, пролегавшим через Балтийское море до Либавы, оставалось единственное кружное направление — Христиания (Копенгаген) и вдоль скандинавского берега Атлантического и Ледовитого океанов до Александровска в России и далее -171- на Петербург. Линия эта могла считаться вполне обеспеченной, кроме кабеля в Скагерраке.
Б. Телеграфная связь с Россией военных агентов западной группы, по мысли Генерального штаба, должна была базироваться на Лондон, как на центр многочисленных телеграфных линий (морских кабелей).
Из этих линий предполагалось возможным использовать следующие.
1. Скандинавская линия: кабель Питерхед (английский и датский кабели) в Англии, Экерзунд — в Норвегии и далее сухопутная линия по скандинавскому берегу Атлантического и Ледовитого океанов до Александровска и далее на Петербург. Порчу германским флотом кабеля на участке Питерхед — Экерзунд Генштаб считал возможной, но маловероятной из предположений, что «британский флот сохранит за собой господство в северной части Немецкого моря».
2. Индоевропейская линия (английские кабели): Порткерно — Гибралтар — Мальта — Александрия — Суэц — Аден — Бомбей; отсюда воздушная линия сухопутного телеграфа на Карачи — Рабат — Кер-ман — Исфаган — Тегеран — Тавриз — Джульфа — Тифлис; или же от Карачи — кабель: Карачи — Джаск — Бендер — Аббас — Бушир, а оттуда но воздушной линии сухопутного телеграфа на Шираз — Тегеран — Тавриз — Джульфа — Тифлис.
Индоевропейская линия вообще считалась Генеральным штабом обеспеченной, исключая лишь некоторую опасность в Средиземном море, где можно было ожидать покушений на нее со стороны австрийского, итальянского и турецкого флотов.
3. Трансатлантическая линия: кабели: Валенчиа (американские и английские кабели) — Ирландия или Брест (французские кабели) — Вашингтон и воздушная сухопутная линия оттуда до Сан-Франциско; далее кабель на Гонолулу — Манилу — Шанхай и датский кабель Шанхай — Владивосток или воздушная линия сухопутного телеграфа Пекин — Урга — Кяхта — Верхнеудинск — Иркутск.
Генеральный штаб считал эту линию «чрезвычайно кружной» и не вполне обеспеченной в пределах Китая и в Корейском проливе, но находил, что «все же пользование ею вполне возможно».
4. Южно-Африканская линия: английский кабель Порткерно — остров Мадейра — остров св. Елены — Кентоун, далее сухопутная линия на Дурбан и кабель на Занзибар — Аден — Бомбей; оттуда — как указано выше — через Персию в Тифлис.
Эта линия значительно короче трансатлантической, но Генштаб считал менее надежным участок в пределах Персии, хотя все же допускал возможность использования этой линии в случае порчи кабелей в Средиземном море. -172-

Вторым вариантом той же линии от Дурбана предполагалось использовать английский кабель через Батавию (Зондскне острова) в Сингапур и далее кабель и сухопутную линию на Мадрас — Бомбей — Персия — Тифлис, или же английский кабель на Шанхай и сухопутную линию на Пекин — Верхнеудинск.
Из всех перечисленных направлений первое, то есть скандинавское, являлось кратчайшим и, по мнению русского Генерального штаба, наиболее надежным. Но, как известно, действительность зло посмеялась над русским Генштабом именно на этой «надежной линии» (см. подробнее мою книгу о германской разведке. — К. 3.).
Сделав, таким образом, своеобразную экскурсию по всем воздушным и подводным телеграфным линиям всего земного шара, Генштаб все же этим не ограничился и предусмотрел в своем плане «зафрахтована нескольких пароходов в распоряжение военного агента и Англии для установления рейсов с целью перевозки телеграмм от Питерхеда к Экерзунду или же установления таких рейсов распоряжением нашего морского Генерального штаба».
Кроме того, в этом плане предусматривалось, чтобы военные агенты западной группы посылали все свои донесения по двум, а наиболее важные — даже по трем направлениям одновременно.
Центром сосредоточения всех донесений военных агентов западной группы намечался Лондон, откуда военный агент в Англии должен был, в зависимости от обстоятельств, направлять их в Россию по той или иной линии связи. Но боязнь перегрузить военного агента в Лондоне работой заставила Генеральный штаб сделать следующую оговорку:
«...Военный агент во Франции и пребывающие на территории этой страны военные агенты из Италии и Швейцарии могут (в предположении, что французский флот будет господствовать в Средиземном море) направлять все свои донесения, с одной стороны, на Марсель — Бон (в Алжире) и Мальту и далее по индоевропейской линии на Бомбей, а с другой — на Лиссабон и далее по южно-африканской линии на Сингапур — Шанхай, и лишь важнейшие донесения, кроме того, еще и в Лондон».
Военному агенту во Франции, кроме того, разрешалось пользоваться радиотелеграфом Париж — Бобруйск и Бизерта — Севастополь.
В. Телеграфная связь с Россией военных агентов юго-восточной группы:
а) Болгария была связана с Россией морским кабелем от Варны до Севастополя и линией радиотелеграфа Варна — Одесса, по которым военный агент и должен был направлять свои донесения. В целях предосторожности, на случай порчи этих линий, предполагалось с началом -173- военных действий постоянно иметь в Варне в полной готовности одно или несколько военных посыльных судов;
б) Сербия была непосредственно связана с Болгарией сухопутным телеграфом. Ввиду этого предполагалось, что телеграммы будут передаваться из Белграда или Ниша в Софию и далее на Варну, а оттуда, как указано выше, на Севастополь или Одессу;
в) на регулярную связь с Черногорией Генштаб не надеялся, ибо она была «со всех сторон окружена территорией неприязненных ей государств»;
г) Греция была связана морскими кабелями: а) с Италией, б) с островом Мальта от Пиреи через Патрос и о. Цанте и в) с о. Критом (последний в свою очередь был связан кабелем с Александрией) от Пиреи же. Из этих линий в рассматриваемом случае военный агент мог бы воспользоваться лишь двумя последними. Генеральный штаб, однако, допускал, что «оба этих кабеля могут быть испорчены австрийским, итальянским и турецким флотами» и в этом случае «Греция окажется совершенно отрезанной от России и связь ее с последней станет совершенно случайной».
По мысли Генерального штаба, для обеспечения телеграфной связи военных агентов с Россией, при наличии в военное время любой из указанных выше политических комбинаций, необходимо было озаботиться заблаговременной организацией передаточных инстанций в 16 пунктах (не считая тех, где имелись военные агенты). В 8 из числа этих пунктов имелись штатные русские консулы, об использовании которых в качестве передатчиков Генштаб запросил разрешения министерства иностранных дел; для остающихся 8 пунктов Генеральный штаб сам взялся подыскать соответствующих лиц.
Параллельно с телеграфной связью Генштаб также наметил поддержание связи с военными агентами при помощи пароходов. Для этой цели предполагалось зафрахтовать в Англии несколько морских пароходов, на которых разъезжали бы специальные курьеры.
В заключение авторы плана говорили следующее:
«Донесения военных агентов в военное время, естественно, должны будут передаваться по телеграфу в зашифрованном виде. Опыт мирного времени показывает, насколько часто телеграммы, передаваемые шифром, доставляются адресату в искаженном, не поддающемся расшифрованию виде. Ввиду сего в военное время необходимо:
1. При отправлении шифрованных телеграмм выбирать направления с наименьшим числом передаточных станций.
2. Телеграммы, посылаемые по длинным, кружным направлениям, передавать по преимуществу по условному коду. -174-

3. Обязать отправителей шифрованных телеграмм посылать таковые с обратной проверкой по различным направлениям».
Одновременно с приведенным планом «организации связи» Генштабом был разработан также «условный телеграфный код на французском языке». В проекте имелась разработка такого же кода на немецком языке.
Все это в конце 1912 года было разослано всем военным агентам «для руководства».
Мы привели этот длинный план «организации связи» почти полностью с целью документально показать, как русский Генеральный штаб подготавливал агентурную разведку к военному времени, показать, что русский Генеральный штаб ив 1912 году не знал еще возможных противников и союзников России. Весь план был построен на предположениях и знаменитых «или... или...», бывших, как показала война 1914—1918 гг., совершенно неверными. Поэтому неудивительно, что весь этот план, как мы увидим из дальнейшего, во время войны оказался для проведения в жизнь совершенно непригодным, и о его существовании забыли даже его авторы.
Таким образом, мы имели возможность ознакомиться с планом «организации связи между военными агентами и Генштабом», а также с фактом существования «условного телеграфного кода на французском языке». Но в архивах Генштаба мы не обнаружили ни плана мобилизации агентурной сети мирного времени на случай войны, ни указаний военным агентам, как и какими путями им собирать сведения для передачи по вышеуказанной связи по условному телеграфному коду. Этот факт, а также то обстоятельство, что в начале войны 1914 — 1918 гг. Генштаб фактически никакой заблаговременно созданной агентурной сети среди противников России не имел, заставляют нас предполагать, что об этом основном вопросе разведки Генштаб, видимо, позабыл.

На Дальнем Востоке

Единственно, что мы обнаружили в архиве Генштаба, — это план организации агентурной сети военного времени на Дальнем Востоке. Начальник 5-го делопроизводства Генштаба 10 октября 1909 г. представил по команде доклад-план, в котором писал, что после минувшей войны, наглядно показавшей, сколь необходима правильно и широко организованная в мирное время разведка о вероятных противниках, на эту отрасль подготовки к войне не было обращено должного внимания Главного штаба. Рядом мероприятий, а именно: привлечением штабов дальневосточных военных округов и военных агентов к планомерной разведке, постановкой во главе консульств в Цицикаре и Гирине офицеров Генерального штаба, переводом одного из помощников военного агента в -175- Китае на постоянное пребывание в Мукден и насаждением на Дальнем Востоке хотя и редкой, но по своим качествам весьма удовлетворительной, сети негласных агентов, было, якобы, достигнуто то, что, несмотря на относительную незначительность расходовавшихся средств, Главное управление Генерального штаба могло считать себя своевременно и весьма широко и обстоятельно осведомленным обо всех достойных внимания событиях дальневосточной жизни.
Однако генерал-квартирмейстер считал, что этим задача Генерального штаба в отношении организации разведки на Дальнем Востоке отнюдь далеко еще не была решена.
По его мнению, основная задача военной разведки заключается в обеспечении государства непрерывной и возможно более полной информацией о вероятном противнике, как залог победы над последним в решающие моменты вооруженной борьбы. «Принимая во внимание, что в подготовительные периоды военных действий государство лишено возможности пользоваться для ведения разведки своими правительственными агентами на местах и что войсковая, не только стратегическая, но и тактическая, разведка при современных условиях ведения войны в указанные периоды отнюдь не способна дать исчерпывающих результатов, приходится из вышеприведенного определения задачи военной разведки заключить, что она окажется достижимой лишь при условии наличия у государства в день объявления войны обширной, надлежаще укомплектованной и сообразованной в своем начертании с потребностями военного времени агентурной сети».
Оказывается, что таковой сетью русский Генеральный штаб в то время не располагал, поэтому и осведомленность его, по мнению генерал-квартирмейстера, в случае возникновения войны с Японией или Китаем «ныне подвержена большому сомнению».
По мнению автора доклада, целесообразной может быть признана лишь агентурная сеть, соответствующая задачам, предстоящим ей в военное время. Последние заключаются в своевременном выяснении количества, группировки, направления движения, укомплектования и снабжения сил, выставленных противником в поле, а потому «ясно, что прежде всего агентурная сеть, надлежащим образом укомплектованная, должна густо покрывать вероятный фронт стратегического развертывания наших противников на будущем театре войны, а равно отходящие от него операционные и коммуникационные их линии, а также ведущие к нему пути сосредоточения».
Дальше автор доклада оговаривается, что наличием такой сети не исчерпывается задача организации разведки военного времени. Последняя может считаться выполненной лишь при условии хорошей связи, -176- при которой наблюдения сети будут своевременно становиться достоянием руководящих операциями инстанций, а эта задача, ввиду ее исключительной трудности, может быть удовлетворительно разрешена лишь путем разработки ее во всех деталях и проверки на опыте (опытная мобилизация разведки) еще в мирное время.
Эти две задачи автор доклада находил «весьма значительными по объему» и не по силам одному Генеральному штабу. Для их разрешения он полагал необходимым привлечь под общим руководством Генштаба все разведывательные органы на Дальнем Востоке, а именно: штабы Иркутского и Приамурского военных округов, Заамурского округа пограничной стражи, консулов в Цицикаре и Гирине, помощника военного агента в Мукдене, негласного агента генерала штаба Ладыгина и заведовавшего разведкой в Корее. Автор доклада предлагал поручить каждому из указанных разведывательных органов и лиц организацию агентурной разведки в определенном районе, «определив начертание последних на основании совокупности современных стратегических данных, заранее позволяющих с достаточной долей вероятности предусмотреть вероятный ход развития военных действий в начальный период нашей войны на дальневосточном театре...».
Дальше автор доклада развил свою теорию о разных категориях агентов и их взаимоотношениях.
Он утверждал, что разведывательные организации в военное время не могут ограничиться одним лишь агентом-резидентом потому, что последний, особенно в крупных узловых пунктах, не может единолично уследить за прибывающими в эти пункты и расходящимися из него по различным направлениям войсковыми группами и транспортами средств снабжения противника. Поэтому в распоряжении некоторых агентов-резидентов «должно находиться определенное в каждом отдельном случае количество помощников для одного лишь наблюдения за неприятельскими действиями».
Однако и этого мало, ибо, по словам автора доклада, агент-резидент и его помощники способны лишь учесть количество, состав и направление движения войсковых групп в момент прохождения последних через данный пункт. Для достижения полной осведомленности о группировке и передвижениях неприятельских войск необходимо в составе «звеньев разведывательной сети, расположенных в исходных пунктах предполагаемых операционных направлений отдельных неприятельских групп, иметь особую категорию так называемых подвижных агентов тыла, кои, будучи приданы к этим группам, преимущественно в качестве маркитантов, кули и т.п., и прочно связаны как со своим агентом-резидентом, так -177- и с внешним центром разведки, постоянно доносили бы последним о составе и передвижениях данной группы».
По мнению автора доклада, крайняя бедность усовершенствованных средств сообщения на Дальнем Востоке и совершенная неуверенность в возможности использования их в военное время вызывает необходимость принять в основание организации связи вышеупомянутых категорий агентов, как между собою, так и с Россией, способ личной передачи сведений. Отсюда вытекает необходимость иметь еще одну категорию лиц — так называемых агентов связи. Число последних в составе каждого отдельного звена автор доклада поставил в зависимость от важности и объема задачи последнего, а именно — «от вызываемой обстоятельствами степени оживленности сношений агента-резидента с внешними центрами разведки, величины расстояния между пунктами их расположения, количества высылаемых звеном подвижных агентов тыла, а равно от тех же данных в отношении связи последних с агентами-резидентами или же непосредственно с внешним центром разведки».
Но и это еще не все. Оказывается, что в составе каждого звена «необходимо иметь еще и некоторое количество запасных агентов для немедленного замещения убыли в той или иной категории».
Кроме агентов, входящих в состав районных организаций, должно иметься некоторое количество агентов для поручений, для выполнения в военное время особых задач по разведке, для проверки наиболее важных сведений, доставляемых агентами-резидентами, а равно для усиления связи с последними или замещения их, если бы какое-либо звено было захвачено целиком неприятелем. Эти агенты для поручений должны быть в полной готовности уже в мирное время, комплектоваться из наиболее верных, ловких и смышленых людей, и с объявлением войны вместе с заведующими районной организацией войти в состав внешнего центра.
К докладу — мобилизационному плану были приложены штаты и тарифы мирного и военного времени, дававшие следующую картину:

-178-

В мирное время на их содержание требовалось 64800 рублей
Генерал-квартирмейстер счел возможным представить этот, с позволения сказать, «мобилизационный план» начальнику Генерального штаба со следующим заключением:
«Представляя настоящий доклад Вашему превосходительству, по детальном его обсуждении докладываю, что на проектируемые мероприятия нельзя смотреть иначе, как на примерную общую схему, в которую могла бы вылиться разведывательная деятельность нашей агентурной службы в Маньчжурии и Корее.
Ввиду тревожных слухов о военных приготовлениях Японии нам надлежит быть особенно чуткими в отношении проявления этих приготовлений в сопредельных с нами районах и сделать нашу разведку более интенсивной на случай возможного разрыва...».
Начальник Генерального штаба в ответ на это заявил, что «с предметом доклада я был совершенно не знаком, а потому затрудняюсь сказать что-либо определенное. Казалось бы, план выработан целесообразный; вероятно, применение его на деле укажет на необходимые поправки...».
Таким образом, доклад был утвержден, на чем и закончились приготовления агентурной разведки военного времени на Дальнем Востоке.
Беспечность русского Генерального штаба в отношении подготовки разведывательной службы к военному времени вообще была поразительной. Так, например, в 1912 году русскому Генштабу удалось через адъютанта австрийского начальника Генерального штаба получить австрийский план войны. Неловкость Генерального штаба тотчас же дала возможность австрийцам узнать о нахождении этого плана в руках русских. Несмотря на это, русский Генштаб решил почивать на лаврах, в надежде, по всей вероятности, что австрийцы оставят этот план войны без изменений и Россия будет в случае войны «играть с открытыми картами». На деле же в 1914 году оказалось иначе. Генерал Ю. Н. Данилов (бывший генерал-квартирмейстер Генштаба за несколько лет до войны и генерал-квартирмейстер ставки в первый год войны. — К. 3.) пишет:
«...Однако к этому времени (23 июля 1914 г.) выяснилось, что наши сведения мирного времени, касавшиеся формы стратегического развертывания австро-венгерских армий, оказались неточными и что развертывание австрийцев в действительности произошло значительно западнее, чем мы ожидали...» ².
Эта беспечность русского Генерального штаба тем более странна и не понятна потому, что Австро-Венгрия, ведя захватническую политику на -179- Балканах, в начале 1912 года сумела совершенно секретно мобилизовать свою армию против России ³. Это показывает, что русский Генеральный штаб, имея агентурную сеть, не чувствовал не только биения политического пульса, но даже неспособен был улавливать такие крупные события, как мобилизация армии своего ближайшего соседа. Заканчивая эту главу, можно сказать:
1. Русский Генеральный штаб не имел в мирное время систематически организованной агентурной разведки, хотя об этом все время говорил и писал.
2. О своих противниках он имел самое смутное и подчас совершенно неверное представление.
3. Никаких реальных мер для заблаговременной организации и насаждения агентурной сети на случай войны русским Генеральным штабом принято не было.