Часть IV. Русская агентурная разведка всех видов во время войны 1914-1918 гг. 5 page

При Междусоюзническом бюро была заведена регистрация по русским данным лиц, так или иначе проходивших по делам Игнатьева. В основу этого была положена регистрация, заведенная с самого начала при одной из разведывательных организаций и служившая ранее для чисто разведывательных целей.
Кроме того, Игнатьев создал семь контрразведывательных организаций.
1. Организация № 100 состояла из «нескольких хорошо известных» Игнатьеву иностранцев в Швейцарии. Все они были связаны с одним пожилым французом, вполне надежным, большим патриотом, рекомендованным Игнатьеву с самой лучшей стороны. «Его база, — по словам Игнатьева, — организуется на французской границе, связь с сотрудниками он поддерживает лично через небольшую сеть почтовых ящиков. С Парижем связь его идет через официальные средства, до телефона включительно».
Этой организации были поставлены следующие задачи:
— проникновение в немецко-швейцарские пацифистские круги и установление их связи с центральными державами;
— розыск центров, отправлявших агентов из Швейцарии в Россию, а равно из Швейцарии в союзные страны;
— перехват телеграмм, как шифрованных, так равно и кодированных, посылавшихся некоторыми центрами, ведшими пацифистскую и сепаратистскую пропаганду.
2. Организация № 101. Игнатьев уговорил своего старого знакомого швейцарца, занимавшего крупное общественное положение и «весьма опытного в деле розыска» помочь ему «расследовать организацию, направлявшую пацифистскую пропаганду через круги бывших политических эмигрантов в Россию».
3. Организация № 102. Игнатьеву, как он сам говорит, удалось сойтись с одним лицом из русских бывших политических эмигрантов, вполне надежным и чрезвычайно опытным в розыске, имеющим большой круг сотрудников».
Игнатьев поясняет, что «согласие его на самое широкое содействие вполне обеспечено, и группа эта, надо надеяться, начнет работать в самом непродолжительном времени над выяснением центров злостной пропаганды в наших войсках во Франции».
4. Организация № 103. «Русский, вполне надежный, долго живший в Швейцарии, — пишет Игнатьев, — отправлен с задачей войти в круги интернационалистов, устанавливая по возможности связи русских кругов с немцами».
5. Организация № 104. «Один из бывших эмигрантов направляется на днях для исследования и выяснения русских контрреволюционных -237- (дело происходит в 1917 году. — К. 3.) кругов на юге Франции и установления их связей с германцами, если таковые имеются».
6. Организация № 105. Агент Западного фронта, работавший по разведке, был отправлен Игнатьевым с той же целью, как и № 104 в Швейцарию.
7. Организация № 106. Игнатьев привлек двух бывших политических эмигрантов для выяснения работы немцев среди русских в Испании. Однако главный агент сломал себе ногу, и дело сорвалось.
Контрразведывательная деятельность Игнатьева не успела достичь своего расцвета, так как Октябрьская революция положила ей конец...
На этом, можно сказать, и кончается агентурная деятельность Игнатьева для штабов фронтов.
О результатах его работы будет говориться ниже, в связи с его деятельностью как руководителя агентуры штаба Верховного главнокомандующего, к разбору которой мы сейчас и переходим.

Глава 4. Агентура штаба Верховного главнокомандующего

История возникновения агентуры Ставки • Междусоюзническое бюро • Положение и штаты русского отделения Междусоюзнического бюро • Предложения начальника русского отделения • Агентурная сеть Ставки во главе с начальником русского отделения Междусоюзнического бюро, полковником Игнатьевым-2 • Три агентурные организации со сметой в 273000 французских франков на пять месяцев • Боязнь Ставки дать деньги Игнатьеву • Обследование работы Игнатьева представителем Ставки при французской главной квартире генералом Палицыным • Результаты обследования • Обследование всей деятельности Игнатьева специальной комиссией Ставки • Результаты обследования • Оставление французами в нераспечатанных конвертах «за бесполезностью» материалов Игнатьева, посылавшихся им в главную французскую квартиру • Конец деятельности Игнатьева • Агентура принца Ольденбургского • Руководитель агентуры в Швейцарии • Задачи агентуры — освещение вопроса о газах • Ликвидация агентуры • Долг в 40000 французских франков

До начала 1916 года штаб Верховного главнокомандующего не имел своей непосредственной агентурной сети, история возникновения которой вкратце такова.
В конце 1915 года в Париже при французском военном министерстве, было создано Междусоюзническое бюро (Bureau Interallie). Назначением этого Бюро являлось совместное изучение и выработка общих мер борьбы с неприятельским шпионажем, контрабандой и пропагандой, а также централизация всех сведений о противнике, добывавшихся различными путями всеми союзными державами. -238-

В состав этого Бюро сразу командировали своих представителей генеральные штабы следующих стран: Франция — пятерых офицеров, Англия — трех офицеров и одного гражданского чиновника, специалиста по экономическим, торговым и финансовым вопросам, Италия — двух офицеров и одного чиновника военной полиции, Бельгия — трех офицеров и Сербия — одного офицера.
Русское командование в первое время имело в Бюро лишь своего «наблюдателя» в лице полковника Ознобишина.
Под это Бюро французское военное министерство отвело целый особняк. В него были переведены все имевшиеся у французов сведения и материалы о странах противников; приведением этих материалов в систему занимался специальный штат опытных секретарей и делопроизводителей. С целью упрощения получения всяких справок, французское военное министерство перевело свое 5-е бюро Генерального штаба ¹⁰ в дом, отведенный под Междусоюзническое бюро.
Междусоюзническое бюро выработало программу-каталог, установило наиболее удобную форму регистрации сведений, получения справок, картотеку для подозреваемых в шпионаже лиц и пр. Общий архив Бюро, благодаря получению со всех сторон целых кип всевозможных материалов, скоро разросся до громадных размеров. Все эти материалы регистрировались и заносились в соответствующие рубрики каталога. Постепенно была установлена ежедневная раздача всем представителям в Бюро краткого указателя всего поступившего за день материала. Позднее каждому представителю выдавались копии с более интересных материалов, а также сводки работы 5-го бюро по различным вопросам; наконец, с 3 декабря 1915 г. начал издаваться ежедневный бюллетень.
Междусоюзническое бюро было построено по принципу органа совещательного и подготовительного и отнюдь не должно было играть роль решающего учреждения. Все его постановления и заключения выливались в форму проектов и пожеланий, представлявшихся на усмотрение -239- всех союзных генеральных штабов, от которых и зависело их утверждение или отклонение.
Ставка долго не решалась на принятие активного участия в Междусоюзническом бюро в Париже. Лишь в декабре 1916 года, то есть ровно через год после его организации, начальник штаба Главковерха утвердил следующее «Положение» и штаты русского отделения Междусоюзнического бюро:
«1. Начальник отделения подчиняется непосредственно генерал-квартирмейстеру штаба Главковерха (Генкварверху).
2. Начальник отделения Междусоюзнического бюро выполняет все обязанности, связанные с деятельностью этого Бюро во всех отношениях, представляя все получаемые в Бюро сведения и материалы, представляющие для нас интерес, в обработанном виде на русском языке Генкварверху.
3. Кроме упомянутых обязанностей, начальник этого отделения является вместе с тем заведующим всеми разведывательными организациями и отдельными агентами, работающими во Франции, Италии, Швейцарии, Голландии и Испании для штабов нашей действующей армии, руководствуясь указаниями на данный предмет Генкварверха.
4. Штабы действующей армии, имеющие свои разведывательные организации и агентов в упомянутых государствах, по делам этих организаций и агентов сносятся с начальником упомянутого отделения непосредственно, причем шифр и условный адрес для этих сношений устанавливаются штабом Главковерха.
5. Начальник отделения при выполнении поручений штабов действующей армии сносится с этими штабами также непосредственно, запрашивая в необходимых случаях Генкварверха и донося ему периодически подробно обо всем, касающемся этой стороны своей деятельности.
6. Все получаемые начальником отделения как заведующим разведывательной агентурой сведения передаются по принадлежности через управление Генкварверха».
Штат отделения был утвержден в составе пяти человек.
Начальником русского отделения Междусоюзнического бюро был назначен ротмистр граф Игнатьев, произведенный при этом в полковники. Этот Игнатьев в то время находился в Париже в качестве руководителя агентурой штаба Юго-Западного фронта.
С этого момента и началась непосредственная агентурная деятельность ставки Главковерха. С этого же момента Игнатьев, как это видно из приведенного «Положения о начальнике русского отделения», -240- был назначен руководителем «всеми разведывательными организациями и отдельными агентами, работавшими... для штабов действующей армии».
В своем первом докладе генерал-квартирмейстеру Ставки Игнатьев предлагал ему несколько, с первого взгляда заманчивых комбинаций. Он указывал, что Ватикан хорошо осведомлен о делах Австрии и католической части Германии. С целью установить связь с Ватиканом, Игнатьев нашел одного русского офицера в отставке, «принявшего еще раньше католичество и находившегося прежде в тесных сношениях с кардиналом Рамполло». Лицо это было отправлено в Испанию с задачей войти в контакт с придворной и католической знатью этой страны. Это ему, якобы, удалось, и он создал «три прочных центра для набора агентов». Кроме того, ему, якобы, удалось сговориться «с испанским офицером, посылаемым королем для наведения справок о пленных в Германии».
«После долгих и тщательных розысков», Игнатьеву, якобы, удалось летом 1916 года «выяснить, что масонские организации Швейцарии тесно связаны с таковыми же организациями в Германии». Игнатьев, якобы, заполучил уже несколько агентов в ложах Франции и Швейцарии. Однако он сам оговаривается, что «связи эти смогут дать много особенно ценного лишь в конце войны, как политические осведомители в Германии».
Наконец, Игнатьев обращал внимание Ставки на Римскую организацию (о ней мы уже говорили при разборе сети военного агента в Италии), от которой Генеральный штаб отказался, как от слишком дорогой (100000 итальянских лир в месяц) и подозревавшейся в провока-торстве. Игнатьев организовал ее работу для штаба Юго-Западного фронта, а затем предложил Ставке, ибо, как писал Игнатьев, «организация подготовила восемь новых центров для перехвата перевозок в Германии по линиям: Штаргард — Котбус — Гер лиц и Торн — Лисса — Боняин».
В заключение Игнатьев писал, что «если будет признано желательным продолжать работу вышеуказанных организаций, то необходимо ассигнование кредитов до 1-го января 1927 г., то есть на два месяца, в размере:
1. Организации «Католической»............................7000 рублей
2. Организации «Масонской»................................5000 „
3. Восьми центрам «Римской» организации............17000 „
4. Телеграфный кредит......................................... 1000 „
5. Аванс на организацию взрывов в Австрии..........10000 „». -241-

Ставка пошла на это, однако перевести деньги непосредственно Игнатьеву побоялась, а перевела их на имя генерала Палицына — начальника военной миссии русской Ставки при французском главнокомандовании.
Таким образом было заложено начало агентурной деятельности Ставки.
27 декабря 1916 г. Игнатьев сообщил, что от «восьми центров «Римской» организации первые материалы можно ожидать лишь в первой половине января».
Одновременно Игнатьев доносил о новой организации, во главе которой был поставлен «некий Сватковский — представитель Петроградского Телеграфного Агентства в Швейцарии — под псевдонимом «Шевалье». Он бывший сотрудник закрытой газеты «Русь», является негласным агентом нашего министерства иностранных дел в Швейцарии по вопросам националистическим. Некоторое время работал с чехами по военной разведке в связи с нашими военными агентами в Швейцарии и Италии. Несколько месяцев назад работу по военной разведке он прекратил ввиду провала чешской организации. Ко мне он обратился с предложением организовать сеть агентов, использовав одно лицо, весьма влиятельное в австрийских и германских украино-фильских кругах.
Ввиду некоторого поворота в украинофильских кругах в нашу пользу, а равно заманчивости использовать людей, нам преданных, в Галиции и Северной Венгрии и легкости полуофициальных сношений с ними, я решил испробовать эту организацию и немедленно воспользоваться путешествием главного руководителя из Швейцарии в Германию и Австрию. Пока задача дана самая общая — выяснить людской запас и состав внутренних депо в Германии и Австрии и установить связь с имеющимися в Австрии лицами».
Ставка и эту организацию приняла под свой флаг.
Все эти организации за пять месяцев (декабрь 1916 года — апрель 1917 года) стоили Ставке 273363 французских франка.
Видимо, особого доверия к Игнатьеву Ставка не имела. Генерал-квартирмейстера Ставки генерала Пустовойтенко волновало положение дел у Игнатьева. Время от времени он его об этом запрашивал, давая поручения генералу Палицыну «детально ознакамливаться с организацией Игнатьева» и т. д.
На один из таких запросов Игнатьев 2 марта 1917 г. ответил, что положение «Римской» организации без изменений. Организация «Шевалье» несколько расширилась и в первой половине марта ожидается получение сведений из Галиции, Литвы и Центральной Германии. За это -242- время, якобы, удалось добиться от сотрудников, чтобы ими обращалось главное внимание на цели более военного характера.
Организация «Испанская», по словам Игнатьева, была совершенно реорганизована, но работа ее все же оставалась неудовлетворительной, что Игнатьев объяснял «характером элементов, работавших в ней».
Как видим, за пять месяцев как Ставка связалась с Игнатьевым израсходовано было уже около 150000 рублей, организации его все организовывались и переорганизовывались, а результатов никаких не было.
13 марта 1917 г. Ставка телеграфировала генералу Палицыну:
«Отсюда в высшей степени трудно дать определенные указания о размерах расходов, которые необходимы для получения нужных сведений. Прошу вас детально ознакомиться с организацией графа Игнатье-ва-2, разобраться, насколько необходимы и производительны расходы в настоящих размерах и не слишком ли широко ведется дело в том смысле, что переплачиваются излишние деньги...».
Генерал Палицын ответил:
«Ознакомился. Сумма общего годового расхода велика. Отвечают ли сведения размеру расходов, ответ может дать Ставка и фронты. В работе здешнего руководителя есть известная система и, скажу, творчество. Отчетность ведет сам. Уплата знает оправдательные документы. Знает все нити, потому обман хотя и возможен, но незаметно от него произойти не может. К сожалению, в этом деле вообще сплошной обман. Если хотите дело вести далее, строго объедините в его руках и ваших. Не надо деятельности фронтов и Огенквара... «Шевалье», № 8 и «Римская» еще не устроены и судить о них поэтому нельзя. Теперь все дорого, конкуренция громадная и опасность работы тоже велика. Организации, кроме 1, 2 и 5 (первые две — фронтовые, последняя, «Римская» — ставки. — К. 3.), имеют случайный характер и все в совокупности не лишены известного загромождения, но выйти из этого сразу, без опасения разрушить очень многое нельзя. Если доверяете здешнему руководителю, то сосредоточьте с 1-го мая у себя и у него все средства, расходуемые фронтами и тогда общее руководство будет возможно. Вы прислали деньги для организации «Гаврилова», а Западный фронт согласился взять ее на себя и, вероятно, тоже пришлет на это деньги. Определить сумму, которая ежемесячно должна отпускаться, не могу, ибо прежде всего не знаю, что вам нужно и в каких размерах можете расходовать. Но думаю, что в течение нескольких месяцев деятель здесь может, получив от вас указания, постепенно сократить размеры расходов без ущерба для дела». -243-

На эту ничего по существу не говорящую телеграмму 28 марта ответил генерал Лукомский: «...исполняющий должность Главковерха нашел невозможным сосредоточить руководство всем делом в Ставке».
26 апреля Игнатьев опять доносил о положении «организаций» Ставки. Он писал, что «Римская» организация «все еще оставалась без изменений, относительно же организации «Шевалье», хотя и ожидалось получение определенных сведений в середине марта, тем не менее все это затянулось. С одной стороны, полагаю, что эта задержка произошла из-за всяких непредвиденных мер, принимаемых неприятелем, а с другой, — опасаюсь, что наше внутреннее положение (Февральская революция. — К. 3.) могло отразиться на политических взглядах и отношениях сотрудников».
В «Испанской» организации был «арестован около полутора месяцев тому назад один из важных звеньев для передачи. Пришлось всю ее заново реорганизовать и сейчас усиленно работаем над этим «вопросом». Как видим, еще и в конце апреля можно было сказать, что «воз и ныне там».
В то время между Ставкой и Генеральным штабом была в полном разгаре переписка об объединении всей зарубежной агентурной разведки в Генеральный штабе. Переписка эта началась в 1915 году и тянулась почти два года.
В своем последнем докладе (29 августа 1917 г.), до фактического перехода всей зарубежной агентурной разведки в Генеральный штаб, Игнатьев рисовал следующую картину положения организаций Ставки:
«Во главе организации "Шевалье" стоит лицо, имеющее возможность использовать свои связи среди организаций отдельных национальностей, поддерживающих сношения с занятыми областями. Только в июне месяце должны были основаться резиденты в Австро-Венгрии, работавшие специально по военной разведке, сведений от которых еще не поступило. Остальные осведомители делают периодические поездки и, как активные политики, доставляют сведения по политическим вопросам, лишь отчасти касаясь военных вопросов». Но сам Игнатьев был вынужден сознаться, что организация лишь «к концу войны вероятно сможет принести большую пользу».
Организацию «Римскую» в конце концов и Ставка приказала ликвидировать как чересчур дорогую и... подозревавшуюся в провокаторстве. Даже сам Игнатьев, знавший мнение Огенквара о ней и то, что ранее от ее услуг было приказано отказаться военному агенту в Риме, сейчас высказывал свои сомнения:
«...Мною неоднократно делались попытки проникнуть вглубь этой организации... Все эти попытки оканчивались неудачами... -244-

Организация эта, несмотря на всю ценность даваемых ею сведений и их правдоподобность, не раз подтвержденную событиями, лично у меня всегда вызывала некоторые сомнения исключительно потому, что, зная условия работы и технику дела, мне казалась подозрительной замечательная регулярность в их получении, отсутствие арестов, провалов в Швейцарии — словом, доведенная до точности, почти механической. В моей, но крайней мере, практике это был случай совершенно исключительный. Несмотря на эти сомнения, несмотря на огромные средства, которые поглощает организация, я считаю, что даваемые ею сведения при соответствующей обработке и проверке другими организациями заслуживали полного доверия и не раз подтверждались событиями».
Далее Игнатьев высказывал предположение, что эта организация работала еще на другую страну, предположительно Румынию.
Ставка, не говоря специально о результатах работы «Римской» организации, так оценивала сведения о перевозках:
«...Ввиду крайней трудности добывать достоверные сведения о перевозках, а с другой стороны — полной возможности для недобросовестных агентов посылать вымышленные сведения, казалось бы желательным совсем отказаться от получения агентурным путем сведений о перевозках, которые в весьма редких случаях совпадают с действительностью, а если и оказываются верными, то обыкновенно уже раньше известны из данных нашей или союзной войсковой разведки...».
Как известно, «Римская» организация как раз занималась только доставкой сведений о перевозках.
Исходя из всех этих соображений Игнатьева и Ставки, мы склонны думать, что «Римская» организация состояла на службе германской контрразведки. Сведения о перевозках войск, когда операция уже началась, вреда германским войскам причинить не могли. «Римская» же организация эти сведения давала без исключения только тогда, когда операция немцев уже была в разгаре.
Как бы то ни было, в конце концов эта злосчастная «Римская» организация, вводившая русскую разведку в течение почти лет трех в заблуждение и пожравшая около двух миллионов рублей, была ликвидирована в ноябре 1917 года.
За Ставкой числилась еще «Румынская» организация, возникшая в связи с «Африканской» организацией Западного фронта. Но еще в августе 1917 года работа этой организации находилась в стадии переговоров, и сам Игнатьев не мог сказать, чем эти переговоры окончатся.
Имелась еще так называемая «Американская» организация, во главе которой стоял американский подданный, работавший «даром» в пользу -245- русских. Во второй половине 1917 года он был зачислен капитаном американской армии и назначен в американское разведывательное отделение в Париже. В его распоряжении имелись два резидента, из коих один, якобы, служил в цирке в Берлине, другой — в Будапеште. Донесения поступали два раза в месяц через американское консульство или через жену этого циркового артиста, служившую в Цюрихе.
Кроме этих агентов, был еще какой-то немец, имевший возможность давать хорошие сведения по занимаемому им в Германии положению (якобы, служил в разведывательном отделении штаба одной из германских армий), но действовавший очень осторожно. Эта организация, якобы, дала сведения о планах противника и о политическом положении Польши. Стоила она 6000 франков в месяц.
Наконец, следует организация № 11, целью которой Игнатьев ставил «установление связи с нашими военнопленными в Германии, способствование им в побегах, осведомление их обо всем делающемся в России и союзных странах, снабжение необходимыми инструкциями и припасами для саботажа (активной разведки) и добывания сведений». По словам Игнатьева, в этом деле работал один русский, бежавший из плена и оставивший некоторые связи в германских лагерях для военнопленных; до войны этот человек эмигрировал из России.
Вот и все, что имела Ставка по агентурной разведке, на содержание которой было истрачено 60000 рублей...
Каковы же были результаты работы Игнатьева-2?
Этим вопросом в 1917 году начали интересоваться и в Генеральном штабе.
17 мая 1917 г. Ставка телеграммой запросила у фронтов, пользовавшихся услугами Игнатьева, считают ли они достаточно ценными сведения, получавшиеся от его организаций, считают ли «необходимым, или хотя бы желательным, продолжить работу этих организаций».
Штабы Северного, Западного и Юго-Западного фронтов сообщили, что работа организаций Игнатьева их удовлетворяет и продолжение этой работы желательно. Правда, почти все они указали на чрезмерную дороговизну этих организаций и на то, что денежные отчеты Игнатьева за все время никем не проверялись. И действительно, если сопоставить доклады Игнатьева о работе его сети штабам фронтов, Ставке и Генеральному штабу, то бросается в глаза, что одни и те же организации, только под другими номерами и названиями, фигурируют почти во всех докладах. Из докладов также видно, что на содержание одной и той же организации он требовал и получал деньги и от штабов фронтов, и от Ставки, а нередко и от Генерального штаба. Эти факты наводят на кое-какие размышления -246- относительно денежной честности Игнатьева... Тратил же Игнатьев около четырех миллионов франков в год (1916 г.).
Относительно агентурной работы Игнатьева Ставка запросила также мнение своего представителя при французской главной квартире генерала Палицына. Последний ответил очень уклончиво. Ставка повторила свой запрос, указав, что она ожидает от агентуры Игнатьева сведений о перевозках, перегруппировках, сосредоточении, новых формированиях, средствах борьбы и о внутреннем положении Германии и Австрии. Дальше Ставка указывала на необходимость «совершенно отказаться от услуг лиц, не оправдывающих возложенного на них доверия и затраченных расходов, заменив их в случае необходимости новыми органами. Придерживаясь принципа строгой и разумной экономии, не следует в то же время останавливаться перед соответственным вознаграждением лиц, оказавших большую услугу. Высылка ежемесячно определенной суммы дает повод предполагать, что в основание расходов положена выплата определенного вознаграждения лицам или организациям, между тем как необходимо обусловить вознаграждение результатами выполнения поставленной задачи...».
Выждав некоторое время и не видя улучшения в агентурной деятельности Игнатьева, Ставка в августе 1917 года назначила комиссию из находившихся в Париже генералов для ревизии всей деятельности Игнатьева.
Результаты этой ревизии превзошли самые мрачные ожидания.
За время с 1 мая по август 1917 года Игнатьев послал в Россию 324 телеграфных донесений. Проверив их по существу, комиссия нашла:
ценных — 38;
бесполезных — 87;
несерьезных — 28;
неверных — 154;
запоздалых — 17.
Если даже отбросить в сторону количество донесений со своеобразной и непонятной квалификацией (бесполезные, несерьезные), то мы имеем 50% дезинформационных сведений.
Только после этих выводов комиссии у всех раскрылись глаза. Все забили тревогу, что с агентурной разведкой неладно, что нужно принять какие-то срочные меры и т. д. Появились также «добровольные информаторы», до того времени молчавшие, которые писали своим друзьям в Генеральный штаб, например, следующее (см. письмо полковника Кривенко от 26 сентября 1927 г.): -247-

«...Обзор материалов дает тебе возможность самому разобраться в пользе этого учреждения, стоящего русской казне до или свыше 200000 франков в месяц. По моему личному мнению, эту лавочку нужно или просто уничтожить за ненадобностью или переделать радикальнейшим образом. Дело такое серьезное, особенно при условии, что милейший Головань (военный агент в Швейцарии. — К. 3.) совершенно не в состоянии дать какого-либо разведывательного размаха в Швейцарии. Между тем сотрудники в организации (центральной) Игнатьева-2 — дети едва из пеленок, столь же подготовлены к специальной разведывательной работе, как я к службе инженера на заводе.
Все это, конечно, касается меня лишь косвенно. Наши сведения мы черпаем из французской и английской главных квартир, и потому есть или нет Парижское бюро Игнатьева-2, — для нас значения не имеет.
Считаю лишь нужным, ввиду серьезности вопроса, отметить, что разведывательный материал этого бюро, посылаемый между прочим и в главную французскую квартиру, остается там в нераспечатанных конвертах за бесполезностью...».
Опять поднялись прежние разговоры о необходимости объединения всей глубокой агентурной разведки в «одних» руках. Все «вспомнили», что в высшей степени нелепо, когда штаб Западного фронта организует агентуру в Америке, штаб 11-й армии — в Канаде, когда из нейтральных стран ведут агентурную разведку штабы военных округов и армий (Одесского — из Парижа и Афин, Двинского — из Копенгагена, 11-й армии — из Парижа и т. д.). Но эти разговоры получили свое завершение уже тогда, когда в воздухе пахло Октябрьской революцией и окончанием войны...

Агентура принца Ольденбургского

Как это ни странно, но так называемый Верховный начальник санитарной части принц Ольденбургский тоже имел за рубежом свою агентурную разведку для освещения вопроса о... газах. Руководителем этой разведки в Швейцарии был ротмистр Скрябин, имевший какую-то агентурную сеть, пожиравшую по 20000 франков в месяц. Самое характерное, что ни Ставка, ни Генеральный штаб о существовании этой агентуры принца Ольденбургского ничего не знали.
Когда после Февральской революции почетную должность «Верховного начальника санитарной части» упразднили, Скрябин предлагал себя вместе со своей организацией и долгами (около 40000 франков) в распоряжение Ставки. Последняя, а также и Генеральный штаб отказались от услуг Скрябина и его «сети». -248-