Самые памятные

Как-то на досуге, разговорившись с приятелем, я попытался вспомнить, сколько официальных матчей сыграно мною в большом хоккее.

Игры чемпионата страны и Кубка СССР, матчи в рамках различных турниров – от приза открытия сезона и международного турнира, организованного газетой «Известия», до мемориала Брауна в США и «Кубка полярных звезд» в Швеции, встречи чемпионатов мира и Европы, олимпийских игр, Кубка европейских чемпионов, поединки сборной СССР во время многочисленных турне по Канаде, Соединенным Штатам, Швеции, Финляндии, Чехословакии, игры с хоккеистами Польши и ГДР. Я считал, сбивался со счета, начинал снова, но так и не выяснил, сколько же матчей в моем послужном списке. Уверен только в одном – число их приближается к тысяче.

Меня просят вспомнить самый памятный матч. Выбор, поверьте, сделать нелегко.

Вспоминаю... вспоминаю...

Может быть, тот ничейный поединок со «Спартаком» весной 1962 года, что вывел спартаковцев на первое место в стране и отбросил нас на вторую ступеньку пьедестала почета?

А может, первая встреча в олимпийском Инсбруке? День дебюта на чемпионате мира, который совпал в тот год с Олимпиадой?

Или недавний финал Кубка европейских чемпионов, где ЦСКА боролся со «Спартаком»? Разве можно забыть тот второй, субботний, полный глубочайшего драматизма поединок, что решил судьбу двухдневных баталий двух ведущих клубов континента? Матч, где мы проигрывали 3:5 и все-таки, забросив подряд полдесятка шайб, выиграли 8:5?

Вспоминаю... Сравниваю...

Пожалуй, ответ другой.

Самая памятная для меня игра – матч со сборной Канады на венском чемпионате мира.

1967 год. Март.

Сборная СССР возглавляет турнирную таблицу. У нас десять очков из десяти возможных. Все остальные претенденты на медали идут с потерями. Чехословацкие хоккеисты проиграли финской сборной 1:3, сделали ничью с канадцами и шведами, а «Тре крунур», проиграв неожиданно хоккеистам США, потерпела потом сокрушительное поражение от нашей команды – 1:9. Особенно отличалась в тот тяжелый для «Тре крунур» вечер молодежная тройка. Мы забросили в ворота Хольмквиста пять шайб – одну Виктор Полупанов и по две мы с Володей Викуловым.

Канадцы ждут встречи с чемпионами мира, и мы тоже ждем эту игру – ведь в случае победы сборная СССР недосягаема и мы в пятый раз подряд получим медали чемпионов мира и Европы!

И вот команда едет в «Штадтхалле». Мы уже одеты в форму, это и непривычно, и неудобно, и странно, до сих пор не понимаю, как можно было спланировать и построить громаднейший Дворец спорта с такими неудобными раздевалками, без душа...

Автобус катит по улицам прекрасной весенней Вены, а настроение у меня, – впрочем, боюсь, не только у меня – совсем не радужное, и хотя мы уверенно лидируем и до золотых медалей остался нам только матч, всего лишь шаг, кто знает, сумеем ли мы его сделать...

Неожиданно рядом с нами останавливается автобус, пассажиры которого дружно машут нам руками. Канадцы! Тоже в форме, с клюшками, в полной боевой готовности.

Автобусы трогаются, и кто-то из ребят кричит переводчику Александру Урбану:

– Саша, проси водителя обогнать канадцев!

Скорость растет, мы уезжаем от соперников, но вскоре канадцы догоняют нас. Видимо, приняли условия игры.

Автобус летит по городу. Но канадцы по-прежнему рядом. Гонка захватывает всех. Финиш – дворец спорта – уже недалеко. Но стоп, красный свет! Канадцы тормозят. А наш шофер, увлеченный гонкой, пренебрегает правилами движения. Все. Исход гонки предрешен. К «Айс-стадиону» мы подлетаем первыми.

Все довольны. Хорошее предзнаменование.

Насколько я могу судить по собственному опыту, на турнире шестьдесят седьмого года мы встретили самую сильную команду страны «Кленового листа». Ни до Вены, ни позже такой сборной Канада не располагала.

Мы это почувствовали не в марте, а значительно раньше, в декабре 1966 года, во время своего заокеанского турне. Никогда прежде не давались победы нам с таким трудом, а несколько игр мы проиграли.

Канадцы были готовы к борьбе с чемпионами мира и не скрывали этого.

Думаю, немалую роль в изменении внутреннего настроя команды, в повышении боевого духа многолетних гегемонов мирового хоккея сыграли два опытнейших защитника – Карл Брюер и Джек Боунес, бывший одновременно играющим тренером. Любители хоккея помнят, вероятно, что Брюер считался первоклассным мастером и по строгим меркам профессионального хоккея он входил даже в «All stars» («Все звезды»), т. е. включался в символическую шестерку самых лучших игроков Национальной хоккейной лиги, где выступают ведущие канадские и американские профессиональные клубы.

Серия напряженных матчей в Канаде породила у нас на какое-то время даже некоторую неуверенность. К счастью, это отвратительное чувство только начало еще появляться и не успело окрепнуть.

Мы сумели преодолеть некий барьер невезения.

Опытнейшие наставники чемпионов мира прекрасно понимали, что неуверенность в собственных силах может породить чувство обреченности, и команда в таком случае, еще только готовясь к матчу с опасным конкурентом, рискует заранее отдаться на милость победителя.

Вот почему А. И. Чернышев и А. В. Тарасов предпринимали самые энергичные меры, чтобы подготовить психологически своих подопечных к самым драматическим испытаниям года.

– Вы канадцев не боитесь, – убеждали нас тренеры, – и канадцы должны это почувствовать. Пусть они вас боятся!

Накануне чемпионата Аркадий Иванович и Анатолий Владимирович собрали команду и посоветовали нам при встречах с канадцами (жили все сборные в одном отеле – «Интерконтиненталь») вести себя если и не нахально, то, по крайней мере, в высшей степени гордо, хотя и вежливо одновременно: канадцы должны были понять, что, если потребуется, мы готовы драться за золотые медали.

Мы просмотрели все игры с участием родоначальников хоккея, отыскивая наиболее действенное оружие на решающий матч.

Но пусть читатели не подумают, что наши тренеры ставили на второй план чехословацкую и шведскую сборные – это традиционно трудные для нас соперники, и сбрасывать их со счета было бы, по крайней мере, опрометчиво, если не смертельно опасно. Но к игре с «Кленовыми листьями» шведский барьер был уже успешно преодолен, а чехословацкая команда в случае нашей победы над канадцами была бы уже неопасна.

Все звенья получили задание осуществлять жесткий прессинг по всему полю, чтобы измотать соперника, не дать ему в игре ни секунды передышки.

То был исполненный глубочайшего внутреннего напряжения матч двух равных команд. Канадцы отдали все, чем располагали, этому поединку, и я как вполне закономерный итог воспринял крушение «Кленовых листьев» в игре со сборной Швеции – 0:6, в игре, которая состоялась через день после битвы двух гигантов мирового хоккея. Канадцы, окончив встречу со сборной СССР, напоминали выжатый лимон, им нужен был, по меньшей мере, недельный отдых.

Но такими они были только в третьем периоде, а вот в двух первых...

Решала не тактическая идея игры, не техническая оснащенность хоккеистов. Все определялось другим – нравственной и физической стойкостью команды, психологической устойчивостью спортсменов, их умением преодолеть неблагоприятно складывающийся ход событий.

Сколько минуло времени с того дня, сколько сыграно матчей, и счастливых, и огорчительных, сколько раз поднималась наша сборная на все пьедесталы почета, а тот матч, минута за минутой, я помню четко и ясно, как будто играли мы вчера, да нет, сегодня вечером.

На шестой минуте, когда наша сборная была на поле в меньшинстве, Фрзнк Хакк забросил шайбу.

Канадцы повели в счете.

Первый период мы проиграли, и в ложе прессы в перерыве канадская делегация раздала журналистам, как предполагалось – победные, бутылочки виски.

Когда начался наш путь к победе?

Я не могу назвать точно ту минуту. Убежден лишь в одном, что не в те мгновения, когда мы сравняли счет.

Наш путь к счастливому финалу этого матча начался, кажется мне, в то время, когда канадцы, все еще выигрывая, поняли постепенно, что их поражение неотвратимо, что не дано им в этот вечер одолеть, сломить русских, что ни одна, ни две, ни даже три шайбы, заброшенные в наши ворота, не остановят нас, не охладят пыл, не помешают добиться желанной победы.

Так все и случилось, хотя шайба, которую пропустил великолепный Сет Мартин, была объявлена самой нелепой шайбой года.

Никогда в жизни не ошибался так грубо опытнейший вратарь.

Мы неуклонно и верно перетягивали фортуну на свою сторону, и соперник дрогнул, стал ошибаться, и тогда и пришел черед той знаменитой «нелепой» шайбы.

Миллионы телезрителей видели этот гол, удивительный, невообразимый, неповторимый гол. Пусть будет не сто, а тысячу, десятки тысяч раз повторена та ситуация, и ни разу больше не влетит шайба в ворота Мартина.

Мы ведь тоже тогда устали, мы тоже отдали игре все свои и физические и душевные силы, и именно потому и не получилась у меня атака на тридцатой минуте, в самой середине матча.

Я получил шайбу у себя в зоне, прошел по левому флангу и, войдя в зону канадцев, начал смещаться к центру. Меня сопровождал канадский нападающий Моррис Мотт, и я почувствовал, что мне не проскочить в центр, на пятачок, и тогда я пошел вдоль синей линии, но... Силы были на исходе, я не мог рисковать, затевая обводку соперников, и потому, доехав до борта, за которым сидели команды, швырнул шайбу в сторону ворот, а сам полез на борт, чтобы отдышаться и сесть на скамейку.

Сесть мне не дали.

Несколько наших хоккеистов вдруг навалились на меня и столкнули снова на лед. Я успел заметить, что к нам несется вся команда, и в то же мгновение меня погребли где-то внизу, под громадной «кучей-малой». Меня обнимали, целовали, а я все еще не понимал, что происходит. Наконец кто-то показал в сторону канадских ворот.

Мартин стоял на коленях, и кто-то из защитников выгребал шайбу из сетки.

Как Сет пропустил этот гол – я не знаю и как влетела шайба в ворота не видел и потому хочу снова отмежеваться от рассказов, опубликованных от моего имени, о том, как забрасывал я ту нелепую и историческую шайбу. Делиться «опытом» не могу, ибо, повторяю, никогда больше такие шайбы в ворота классных вратарей попадать не будут.

У хоккеистов и футболистов любят спрашивать не только о самом памятном матче, но и о самом примечательном или интересном голе, и я, пожалуй, склонен считать, что наиболее любопытные и памятные матч и гол у меня приходятся на одну встречу – на игру сборных СССР и Канады на венском чемпионате мира.

По крайней мере, у меня есть шанс остаться «неповторимым»: едва ли кто-нибудь назовет самым памятным тот гол, который сам «герой» не видел.

Разумеется, досаднейшая ошибка вратаря не могла не подействовать на канадцев, и наше преимущество становилось все более и более ощутимым. Успех подхлестнул нас, и началась продолжительная осада ворот Мартина, и в эти минуты Сет полностью реабилитировал себя за свой промах.

Но и он оказался однажды бессилен. После смены ворот в третьем периоде Мартин сумел парировать сильнейший бросок Бориса Майорова, но подоспевший Вячеслав Старшинов не оставил никаких шансов канадцам на спасение.

Шайба Славы стала золотой.

Последний матч со сборной Чехословакии ничего не решал. 30 марта мы играли уже как чемпионы мира и после трудной победы со счетом 4:2 набрали четырнадцать очков из четырнадцати возможных. Второй призер – сборная Швеции – отстал от нас на пять очков.

Я говорил уже, что считаю венскую сборную самой сильной – никогда больше не было у нас таких ровных и могучих звеньев.

Может быть, я вспоминаю тот чемпионат так часто еще и потому, что в столице Австрии наша тройка сыграла необыкновенно удачно: мы забросили 28 шайб – половину того, что удалось сделать всей сборной.

Я тогда возглавил список лучших бомбардиров (мне присудили приз сильнейшего нападающего), Виктор Полупанов был в этом списке вторым, а Владимир Викулов – пятым (после Александра Альметова и Вениамина Александрова).