Письма Тимура

Здравствуйте, дорогие мои мамусенька и бусенька!

Получил вашу телеграмму. Не беспокойтесь, у меня все хорошо. Медицинскую комиссию прошел без труда. Снимок пазух носа и барокамеру оставили до лучших времен, когда мы сдадим экзамены. Вчера (10 июля) писали математику (алгебру и геометрию письменно), написал все. В нашем училище нам самостоятельные работы давали намного труднее и на полчаса, а тут три часа дали. 13-го июля устная математика (алгебра и геометрия устно). Устной алгебры в Л НУ не было, не знаю, сумею ли. Ничего не готовлю. Здесь очень жарко. Заступил опять в наряд (уже в третий раз). Прошло семь дней, как я начал писать письмо. Простите меня, блудного сына. Сдал обе математики: устная — 5, письменная — 5.

Вчера писали сочинение, оценки еще не объявили. 20-го июля будет физика. Сегодня утром был психический отбор (способность летать, реакция и т. д.). Такого препятствия я никак не ожидал. После физики будет индивидуальный психотбор. Барокамера здесь другая (не как у нас была), намного сложнее. Под давлением заставляют еще кое-что делать, вообще тяжело. Оказывается, чтобы стать летчиком-истребителем, мало иметь крепкое здоровье и хорошо учиться, нужны еще определенные качества.

Тимур — атакует

Не беспокойтесь за меня, у меня все хорошо: голова не болит, желудок работает, насморк прошел — вообще акклиматизировался. Обидно будет, если из-за какого-то снимка или психотбора отчислят. Сегодня не очень хорошо у меня получилось, не знаю, что дальше будет.

Мамусенька, если у тебя есть еще время от отпуска, уезжай немедленно отдыхать и бабусю пошли, куда она хочет. За меня не переживайте. Отсюда я ни за что не уеду, если только под конвоем выгонят и повезут домой, а в Военно-морской флот я обязательно вернусь, обязательно. Сейчас решается вопрос (от нас это не скрывают) — переделывать или нет Ейское училище в Военно-морское училище летчиков. В Училище Попова мне было бы хорошо, я это знаю, но здесь я попал в «свою тарелку».

Привет всем ребятам и нахимовцам (особенно В. Похилько и Коле Белову). Привет дяде Коле.

До свидания, мои дорогие.
Целую и обнимаю. Ваш Тимур

Мария Марковна — студентка, мама Тимура, 1949 г.

Здравствуйте, дорогие мусляночка и бусенька!

Как вы живете без меня? Как ваше самочувствие? Получил ваше письмо, спасибо. У меня все хорошо. Самочувствие отличное. К Ейску привык. Мама, ты пишешь, что тебе кажется, что я жалею, что я очутился в Ейске, в летном училище. Ты ошибаешься. Ты же помнишь, как я хотел быть летчиком. Просто в Нахимовском мне не хватало самолетов, а здесь мне не хватает кораблей. Если училище станет морским, то все встанет на свои места. А о форме и о Ленинграде, кажется, жалел бы на моем месте любой. Большой привет Сережке, поцелуй от меня дядю Колю, теперь, если все будет хорошо, его племянник будет защищать его с воздуха. Привет всем ребятам.

Если кто-нибудь будет звонить, то дай им мой адрес, пусть первыми напишут, я ведь не знаю, куда писать (на деревню дедушке не хочу). Привет командиру и тете Гале. Мама, вышлите мне или бабуся пусть с собой возьмет значок об окончании ЛНВМУ. Пусть буся возьмет Наташину фотокарточку (она в {34} книге «Рассказы авиаконструктора»). Ребята хорошие, уже сдружились. Отец ничего не пишет. Очень по вам соскучился, обо мне не беспокойтесь. Летать начнем в конце II курса. Комиссия здесь больно жесткая. Уже списали 5 человек по здоровью. Им стали делать прививки, а им стало плохо, потеряли сознание. Одного выгнали за самоволку, двое ушли по собственному желанию. Вот и все наши потери.

Очень хочется летать. Здесь приходится спорить со всеми, также с моим командиром роты («Потей») насчет авианосцев и морской истребительной авиации, даже полковники не верят. Обо мне не волнуйтесь, берегите себя. До чего же в Ленинград хочется, в феврале обязательно домой приеду.

Мамуся, меня сейчас волнуют два вопроса: мое имя и морская форма. Хотят запрашивать училище, обязан ли нахимовец сдавать свою форму в летном. Лучше бы я не брал её с собой. Ну вот и все. Справку я заказал, получу и вышлю во вторник (сегодня суббота).