Глава 22. – А я говорю, что мы заблудились

– А я говорю, что мы заблудились! Что это за медвежий угол? Неужели ты думаешь, что кому‑то могло прийти в голову построить здесь дом? – нервничала Джулия, напряженно всматриваясь в окружающий ландшафт, частично скрытый снежной пеленой. Они давно свернули с автострады и теперь ехали в гору по узенькой грунтовой дороге, изобилующей такими крутыми поворотами, что даже летом она бы сто раз подумала, прежде чем решиться на такой подъем. А сейчас, когда колеса скользили по обледеневшей земле и из‑за снега невозможно было ничего разглядеть в радиусе нескольких метров, это было просто самоубийством. Казалось, что хуже быть не может. Но стоило Джулии об этом подумать, как они свернули на извилистую дорожку, настолько узкую, что мохнатые лапы сосен касались машины с обеих сторон, неохотно пропуская ее вперед.

– Я знаю, что ты очень устала, – сказал ее пассажир, – если бы я мог быть до конца уверенным в том, что ты не попытаешься выскочить из машины на ходу, то обязательно сменил бы тебя за рулем.

Хотя со времени их поцелуя прошло почти двенадцать часов, он продолжал обращаться с ней с пугающей галантностью, и Джулия все больше убеждалась в том, что его планы несколько изменились. По крайней мере в том, что касалось ее. Напуганная неожиданными мыслями, чувствами и ощущениями, Джулия окончательно ощетинилась, вследствие чего чувствовала себя последней хамкой и грубиянкой. Правда, и в этом она продолжала обвинять только Зака.

Проигнорировав его последнюю реплику, она зябко поежилась:

– Судя по карте и письменным указаниям, мы едем правильно, но там ничего не было сказано по поводу того, что нам придется взбираться на почти отвесную гору! Это же всего лишь машина, а не самолет или вездеход!

Зак протянул ей какой‑то напиток, который они купили на очередной заправочной станции, где, как и в прошлый раз, он заботливо проводил ее до самого туалета. Как и тогда, он не позволил ей запереть дверь, а после того, как она вышла, убедился в том, что в крохотном помещении не осталось никакого послания, сообщающего о ее похищении. Взяв напиток, Джулия решила больше ничего не говорить. В любой другой ситуации она бы вряд ли смогла удержаться от восторгов по поводу окружающей их великолепной природы, но при сложившихся обстоятельствах они были просто неуместны. Сейчас главное заставить машину, несмотря на усиливающуюся метель, двигаться в нужном направлении. Когда двадцать минут назад они наконец‑то свернули на более‑менее приличную дорогу, Джулия поняла, что долгожданная цель их путешествия близка.

– Надеюсь, что люди, которые снабдили тебя этой картой, знали, что делают, – сказала она.

– В самом деле? – раздался в ответ насмешливый голос. – А я‑то думал, что ты надеешься на то, что мы заблудились.

Зак откровенно забавлялся, и это окончательно рассердило Джулию.

– Я бы отнюдь не возражала против того, чтобы ты заблудился, но не имею ни малейшего желания заблудиться вместе с тобой! Уже двадцать четыре часа я еду по каким‑то совершенно невозможным дорогам! Я устала и… – Она осеклась, не на шутку перепугавшись при виде хлипкого деревянного мостика, через который им предстояло переехать. Два дня назад была оттепель, и то, что раньше было маленьким ручейком, превратилось в довольно бурную речку. – Ты уверен, что по нему можно переправиться? Вода в речке сильно поднялась и…

– Боюсь, что у нас нет выбора. – В голосе Зака сквозила тревога, и Джулия почувствовала, как ею овладевает панический страх. Решительно затормозив, она заявила:

– Я ни за что не поеду через этот проклятый мостик. Зак понимал, что зашел слишком далеко, чтобы идти на попятную. Кроме того, ехать обратно по заснеженному серпантину было еще опаснее, чем продолжать продвигаться вперед. Тем более что подъезды к дому явно недавно расчищали. Может быть, даже сегодня утром. Как будто Мэтт Фаррел догадался, зачем Заку понадобилось подробное описание дороги к горному домику, и принял все меры для того, чтобы облегчить ему проезд. Хотя, несомненно, мостик выглядел более чем подозрительно. По разбухшей речушке проплывали вырванные с корнем деревья, и вполне возможно, что они расшатали и без того не очень надежную конструкцию.

– Вылезай! – внезапно приказал Зак.

– Вылезать? Да я замерзну через пару часов! Или это входило в твои планы? Заставить меня довезти тебя почти до цели, а потом оставить умирать в сугробах?

Эти слова сделали то, что не удавалось всем ее бесконечным язвительным замечаниям, – они наконец вывели Зака из состояния равновесия. С плохо скрываемой яростью ледяным голосом он приказал:

– Вылезай из машины! – И добавил:

– Я переведу машину через речку. Если мостик выдержит, то ты перейдешь пешком и присоединишься ко мне на противоположной стороне.

Джулия не стала дожидаться повторного приглашения. Одернув свитер, она выбралась наружу, но вместо долгожданного облегчения испытала какое‑то совершенно непонятное и нелепое в сложившейся ситуации чувство – ей стало стыдно за собственную трусость, и она не на шутку беспокоилась за Бенедикта.

– Если мост не выдержит, постарайся найти брод – сказал он, протягивая ей пальто и два пледа. – На этой горе находится дом, в котором есть телефон, еда и все необходимое. Ты сможешь там переждать пургу и позвать на помощь.

Спокойствие, с которым он произнес «если мост не выдержит», потрясло Джулию. Она поняла, что Захарий Бенедикт ни в грош не ставит собственную жизнь. Ведь если мост рухнет, то он вместе с тяжелой машиной уйдет на дно без малейшей надежды на спасение. Придержав дверцу, она сказала:

– Если что‑то подобное случится, то я брошу тебе веревку или какую‑нибудь ветку, чтобы помочь выбраться.

Дверь захлопнулась и, судорожно прижав к груди пледы и пальто, Джулия наблюдала за тем, как, немного пробуксовав, «блейзер» двинулся вперед. Затаив дыхание и бормоча какие‑то бессвязные молитвы, она шла следом. Бросив испуганный взгляд на бурные свинцовые воды речушки, Джулия попыталась определить ее глубину. Но когда почти трехметровая жердь вырвалась у нее из рук, не достигнув дна, страх перерос в панический ужас.

– Погоди! – закричала она, пытаясь заглушить вой ветра. – Мы же можем оставить машину на этом берегу и пойти дальше пешком!

Но если он и услышал ее призыв, то не обратил на него ни малейшего внимания. Натужно ревя мотором, машина продолжала продвигаться вперед. Мост угрожающе заскрипел, и Джулия отчаянно закричала:

– Не нужно! Остановись! Мост не выдержит! Вылезай! Немедленно вылезай из машины…

Но было слишком поздно. Рассекая бампером снег и периодически забуксовывая, «блейзер» уже медленно полз по деревянному настилу. Мощная маневренная машина делала свое дело.

Прижав пледы к груди и не замечая бушующей вокруг метели, Джулия затаив дыхание стояла и наблюдала за тем, чего не могла предотвратить, как никогда чувствуя собственную беспомощность.

Лишь после того, как машина вместе со своим безумным водителем коснулась противоположного берега, она смогла восстановить дыхание. И тотчас же ею овладел новый приступ ярости. Этому человеку снова удалось до смерти напугать ее! Поэтому, когда Джулия благополучно перешла на другой берег и забралась в машину, от ее прежнего настроения не осталось и следа.

– Кажется, удалось, – сказал Зак.

– Ну и что теперь? – ехидно поинтересовалась она, метнув на него убийственный взгляд.

Ответ на свой вопрос Джулия получила несколько минут спустя, после того как они миновали очередной поворот. На обширной поляне, окруженной величественными соснами, стоял великолепный дом, построенный из камня и натурального кедра, с обширными застекленными террасами.

Джулия не смогла сдержать удивленного возгласа:

– Но кто же мог построить здесь это великолепие? Какой‑то отшельник‑миллионер?

– Человек, который, судя по всему, высоко ценит свое уединение.

– Твой родственник? – подозрительно спросила Джулия.

– Нет.

– А владелец этого дома знает, что ты собираешься использовать его как укрытие?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – сказал Зак, подъезжая к дому и вылезая из машины. – Но на последний я могу тебе ответить – нет, не знает. – Открыв дверцу с ее стороны, он протянул руку:

– Выходи.

– Это еще зачем? – вспылила Джулия и глубже вжалась в сиденье. – Ты же обещал, что, как только мы доберемся до места, я смогу быть свободной.

– Я солгал.

– Ты… ты мерзавец! Я ведь поверила тебе! – выкрикнула она, в глубине души понимая, что лукавит. Весь день она пыталась отогнать от себя мысль, которую ей подсказывал элементарный здравый смысл, – он собирается удерживать ее при себе как можно дольше. Потому что чем раньше она окажется на свободе, тем быстрее власти узнают о его укрытии. И не в интересах Бенедикта допускать это..

– Джулия, – терпеливо ответил Зак, – не стоит усложнять и без того сложную ситуацию. Тебе придется провести здесь несколько дней. И поверь, это не самое плохое место на земле. – С этими словами он выдернул ключи зажигания и направился к дому. Несколько секунд Джулия сидела неподвижно, глотая слезы бессилия, ярости и жалости к самой себе, но потом все же выбралась из машины и направилась следом за ним. Дрожа от холода под ледяными порывами ветра, она пробиралась через сугробы, стараясь попадать в глубокие следы, оставленные Бенедиктом.

Массивная входная дверь была заперта. Зак надавил на ручку посильнее. Дверь не поддавалась.

– Н‑ну и чт‑т‑то теперь? – спросила Джулия, чувствуя, как ее зубы начинают стучать. – Чт‑то т‑ты с‑собн‑раешься д‑делать?

Насмешливо взглянув на нее, он ответил вопросом на вопрос:

– А ты как думаешь?

И, не дожидаясь ответа, направился к террасе. Джулия, как собачка, трусила следом – промерзшая и сердитая.

– Ты, наверное, собираешься разбить окно? – с отвращением предположила она, глядя на гигантские окна, уходящие вверх как минимум на восемь метров. – Но если ты это сделаешь, то осколки разрежут тебя на части.

– Я бы на твоем месте не очень на это рассчитывал, – не остался в долгу Зак, задумчиво рассматривая несколько больших сугробов, явно что‑то скрывающих. Наконец раскопав один из них, он извлек большой цветочный горшок и вместе с ним направился к задней двери.

– А что ты теперь собираешься делать?

– Угадай.

– Откуда мне знать, – огрызнулась Джулия. – Ты же преступник, а не я.

– Совершенно верно, но ты забываешь, что меня осудили за убийство, а не за кражу со взломом.

Джулия изумленно наблюдала за тем, как он роет руками смерзшуюся землю. Наконец, оставив тщетные попытки, он разбил горшок о стену и, присев на корточки, начал шарить среди обломков.

– Ты что, таким образом обычно срываешь плохое настроение? – по‑прежнему ничего не понимая, ехидно поинтересовалась она.

– Нет, мисс Мэтисон, – в тон ей ответил Зак, растирая между руками очередной комок земли, – я ищу ключ.

– Ни один нормальный человек, который может себе позволить построить такой дом и проложить к нему дорогу от самого подножия горы, не станет прятать ключ в цветочный горшок! Ты напрасно тратишь время.

– А ты всегда такая зануда? – раздраженно спросил Зак, не прекращая поисков.

– Зануда?! – Джулия задохнулась от возмущения. – Сначала ты крадешь мою машину, делаешь меня заложницей, угрожаешь убить, лжешь на каждом шагу, а потом еще набираешься наглости критиковать мой характер?

Ее гневная тирада была прервана. Зак наконец извлек из очередного комка матово блеснувший предмет, в котором Джулия сразу угадала ключ. Открыв замок, он с преувеличенной любезностью распахнул перед ней дверь и склонился в шутливом поклоне:

– По‑моему, мы уже оба согласились с тем, что по отношению к тебе я нарушил все правила этикета, какие только возможно, так что не стоит развивать эту тему. Почему бы тебе вместо этого не войти в дом и немного не осмотреться? А я пока достану из машины наши вещи. Попытайся расслабиться, – добавил он, – отдыхай. Наслаждайся пейзажем. Представь себе, что ты в отпуске.

Ответом ему был очередной свирепый взгляд:

– В отпуске?! Я – заложница, и не надейся, что хоть на минуту забуду об этом!

Проигнорировав гримасу безмерного страдания на лице Зака, Джулия гордо вскинула голову и вошла в дом.

Кажущаяся простота, с которой был обставлен этот горный приют, стоила его владельцу целого состояния. Из огромной центральной комнаты, имеющей форму шестиугольника, три двери выходили в спальни. Высоченный деревянный свод поддерживали балки из грубо отесанного кедра, винтовая лестница вела на антресоль, заставленную книжными шкафами. Через четыре застекленные стены открывался потрясающий вид на горы. Джулия невольно подумала о том, как прекрасно здесь должно быть в ясный, солнечный день.

Напротив окон, перед огромным камином, стояли длинный диван, обитый серебристой кожей, два кресла и оттоманка. Обивка мебели чудесно гармонировала с диванными подушками и резьбой, украшающей камин. Толстый пушистый ковер покрывал паркетный пол, а завершал общую картину большой письменный стол в углу комнаты. В другое время Джулия была бы очарована и заинтригована этим удивительным и необыкновенно красивым домом, подобного которому никогда в своей жизни не видела. Но сейчас она была настолько расстроена и голодна, что только мельком оглядела все это великолепие и отправилась на кухню.

Оборудованная по последнему слову моды и техники, кухня тянулась вдоль задней стены дома и отделялась от гостиной высокой стойкой, вдоль которой стояло шесть высоких кожаных табуретов. Однако внимание Джулии помимо ее воли приковалось к громадному холодильнику, отделанному дубом. Желудок недовольно заурчал. Она воровато открыла один из шкафчиков и, к своей великой радости, обнаружила целый склад консервов. Решив поскорее сделать себе бутерброд и отправиться в постель, Джулия робко потянулась за банкой тунца, но в это время открылась дверь черного хода и вошел Зак.

– Могу ли я надеяться, – спросил он, отряхиваясь от снега, – что, ко всему прочему, имею дело с хорошей хозяйкой?

– Ты хочешь спросить, умею ли я готовить?

– Совершенно верно.

– Не для тебя. – С этими словами Джулия поставила банку обратно и захлопнула дверцу шкафчика. Желудок возмущенно заурчал.

– Господи, надо же быть такой упрямой! – Потирая озябшие руки, Зак подошел к термостату и включил его на полную мощность, затем направился к холодильнику и открыл морозильную камеру. Украдкой заглянув через его плечо, Джулия увидела горы бифштексов и свиных отбивных, гигантские ростбифы, какие‑то непонятные пакеты и многочисленные коробки с овощами. Судя по всему, таким ассортиментом остался бы доволен любой гурман. Когда Зак потянулся за бифштексом толщиной в добрых два пальца, Джулия почувствовала, что у нее началось обильное слюновыделение. Но усталость все‑таки оказалась сильнее. Изматывающая дорога и страшное нервное напряжение сделали свое дело. Оказавшись наконец в теплом доме, она поняла, что горячий душ и хороший крепкий сон ей необходимы гораздо больше, чем еда.

– Я очень хочу спать, – устало сказала она, даже не пытаясь больше казаться спокойной и уверенной в себе. – Пожалуйста, где я могу лечь?

Взглянув на ее бледное лицо и усталые глаза,. Зак понял, что она действительно держится из последних сил.

– Спальни там, – кивнул он и двинулся вперед, указывая дорогу.

Огромная спальня с камином и прилегающей ванной из черного мрамора поразила Джулию. Рядом с необъятный кроватью на ночном столике стоял телефон. К сожалению, Зак заметил это «излишество» одновременно с ней.

– Здесь есть ванная, – зачем‑то сообщил он совершенно очевидный факт и, подойдя к ночному столику, быстро отсоединил телефон и засунул его под мышку.

– Но зато нет телефона, – горько добавила Джулия и пошла обратно в гостиную за своей дорожной сумкой.

Зак проверил замки на дверях ванной и спальни и только после этого последовал за ней.

– Послушай, – сказал он, схватив ее за руку, когда она нагнулась за сумкой, – перед тем как ты пойдешь спать, мы должны уточнить кое‑что. Сначала еще раз напоминаю тебе – мы находимся в совершенно уединенном доме. На многие километры вокруг он – единственный. Ключи от машины у меня, а поэтому если тебе вздумается отсюда убежать, то только пешком. Боюсь, что если ты все‑таки на это решишься, то замерзнешь в каком‑нибудь сугробе задолго до того, как доберешься до шоссе. На дверях спальни и ванной комнаты стоят одни из этих маленьких смешных замков, которые легко открываются любой булавкой, а потому я не советую тебе пытаться забаррикадироваться изнутри. Это не приведет ни к чему, кроме совершенно ненужных осложнений. Ты только даром потратишь время. Надеюсь, это понятно?

Джулия безуспешно пыталась вырвать руку, но Зак держал крепко.

– Я не совсем полная идиотка.

– Вот и прекрасно. А значит, ты понимаешь, что совершенно свободно можешь передвигаться по дому…

– Передвигаться? Как хорошо вышколенная легавая?

– Не совсем, – улыбнулся Зак, окинув взглядом гриву вьющихся каштановых волос и изящную, подвижную фигуру. – Скорее как норовистый ирландский сеттер.

Джулия открыла было рот, чтобы сказать очередную колкость, но все слова почему‑то вылетели из головы, и вместо этого она с трудом подавила зевок.