М-р Александр Стерлинг просит мисс Рэйвен Мэдисон пожаловать на ужин в его дом первого декабря в восемь часов. 4 page

Заодно он раздвинул шторы и впустил солнечный свет, ослепивший меня.

- Уходи!

- Тебе нужно развеяться.

Отец кинул на постель белую футболку и теннисную юбку того же цвета.

- Это мамины! Я подумал, что у тебя в шкафу вряд ли отыщется что-нибудь белое. Не опаздывай. Встретимся на корте через полчаса.

- Но я сто лет как не играла!

- Я знаю. Поэтому-то и беру тебя с собой. Сегодня мне нужна победа, - сказал отец и закрыл за собой дверь.

- Ты выиграешь! - крикнула я через закрытую дверь.

Загородный клуб Занудвилля был точно таким же, каким и запомнился мне за все последние годы, то есть снобистским и занудным. Специализированный магазин был забит дизайнерскими теннисными юбками и носками, дорогущими неоновыми мячиками и ракетками. Здесь имелся четырехзвездочный ресторан, в котором стакан воды стоил пять долларов.

В белом мамином спортивном прикиде я почти вписывалась в обстановку. Мешала только черная губная помада, но тут папа придираться не стал. Думаю, он был рад и тому, что вообще сумел вытащить меня из постели.

Я с остервенением бегала за мячами, подаваемыми отцом. На каждом из них мне чудилась физиономия Тревора Митчелла, и я лупила по ним с ожесточением, отчего те, естественно, летели то в сетку, то в забор.

- Раньше ты давал мне выигрывать, - сказала я отцу, когда мы заказали ланч.

- Как я могу дать тебе выиграть, если ты всякий раз лупишь в сетку? Следи за тем, куда посылаешь мяч.

- Наверное, в последнее время я вообще посылаю мячи не туда. Нельзя было позволять Тревору взять верх надо мной и верить слухам, в которые так хотелось поверить. Я очень скучаю по Александру.

Официант принес мне овощной салат, а отцу - сэндвич с паштетом из тунца.

- Как думаешь, папа, встретится мне кто-нибудь, похожий на Александра? - пробормотала я, уставившись в томаты, яйца и латук.

- А ты как думаешь? - спросил он и откусил от своего сэндвича.

- Думаю, что нет. Наверное, он один такой особенный. Подобные парни встречаются только в кино и в любовных романах. Такие, как Хитклиф [16] или Ромео. - К моим глазам подступили слезы.

- Не переживай, дорогая, - сказал отец и подал мне салфетку. - Когда я встретил твою маму, я был в очках, как у Джона Леннона, и с патлами чуть ли не до пояса. Я не знал, как выглядят ножницы или бритва, не нравился ее отцу из-за своего внешнего вида и радикальных политических взглядов. Но мы с ней видели мир одинаково, а только это и важно. Помню, когда я впервые увидел твою маму, была среда. Она стояла на университетской лужайке в красно-коричневых клешах, белой блузке на бретельках, мечтательно глядела вверх и заплетала свои длинные каштановые волосы. Я подошел к ней и спросил, на что она смотрит. «Там птица кормит своих птенцов. Разве это не прекрасно? - сказала она и процитировала несколько строк из Эдгара Аллана По. - Это вороны». Я рассмеялся. «Что смешного?» - спросила она. Я ответил, что ворон и ворона, конечно, кое-что общее имеют, но птицы разные, и это - ворона. Тогда она тоже рассмеялась и сказала, что, наверное, перебрала накануне, но птицы все равно прекрасны. «Да, - ответил я. - А ты еще прекраснее».

- Ты так и сказал?

- Может, мне не стоило говорить тебе об этом. Особенно насчет того, что она перебрала!

- Ага, насчет того, что на мысль назвать меня Рэйвен - то есть Ворон - ее навела красота этих птиц и стихотворение По, мама говорила. А вот насчет перебора накануне - это нет.

Слава богу, что родители увидели в тот день ворона, а не белку. Вот был бы кошмар!

- Папа, что мне делать?

- Тебе придется разобраться в этом самой. Если летит мяч, не лупи со всей мочи, посылая его в забор, а открой глаза и смотри, куда бьешь.

Боюсь, однако, что его теннисные метафоры мне было не прожевать, как и мой салат. Я пребывала в полной растерянности, так и не зная, ждать ли мне мяча или брать инициативу в свои руки? Отец отошел поболтать с приятелем, а я ломала голову над своей проблемой, когда вдруг услышала голос Мэтта:

- Плохо играешь, Рэйвен!

- Я вообще не умею играть! - ответила я, удивившись, и огляделась по сторонам в поисках Тревора.

- Я говорю не о теннисе.

- Тогда непонятно, о чем же.

- Я говорю о школе, о Треворе. Не беспокойся, его тут нет.

- Значит, ты решил попробовать за него? - спросила я, крепко вцепившись в ракетку. - Здесь, в клубе?

- Нет, я хочу с этим покончить. Я имею в виду то, как он поступает с тобой, Беки и со всеми. Даже со мной. А я его лучший друг. Но ведь и ты нас всех здорово озадачила. - Мэтт рассмеялся. - Мы тебе не нравимся. По-твоему, мы все недалекие и не стоим твоего внимания, но Тревора это не оправдывает.

- Мы что, в программе «Скрытая камера»? - Я снова огляделась по сторонам.

- Кто бы спорил, ты оживляешь нашу жизнь и своим клевым прикидом, и своим отношением к жизни. Тебя не волнует, что о тебе подумают и скажут, а в нашем городе вся жизнь вращается вокруг толков и пересудов.

- Тревор прячется в сувенирной лавке? - спросила я, все еще вертя головой.

- Да пойми, Снежный бал многим открыл глаза. Тревор использовал всех нас, выставил дураками. Я думаю, это стало для нас звоночком.

Тут я поняла, что никаких скрытых камер или прятавшегося Тревора поблизости нет. Мэтт не шутил.

- Жаль, что Александр тебя не слышит, - наконец сказала я. - После бала я его не видела и боюсь, что больше не увижу никогда. Тревор все испортил. - И глаза мои снова наполнились слезами.

- К черту Тревора!

Несколько человек оглянулись, поскольку в клубе не было принято ругаться, хотя такое на корте и случалось, когда игроки пропускали мяч.

- Мне пора бежать, Рэйвен, пока, - сказал Мэтт, отчалил, и тут же подошел отец в компании поразительно загорелого малого.

- Рэйвен, хочу познакомить тебя с моим старым приятелем.

- Рад встрече, Рэйвен, - сказал парень. - Давно не виделись. Ты стала совсем взрослой. Без помады я бы тебя не узнал. Ты помнишь меня?

Как я могла позабыть тот первый раз, когда забралась в особняк через окно цокольного этажа, красную шапочку, теплый поцелуй в щеку от красивого новичка, желающего вписаться в школьный круг?

- Джек Паттерсон! Конечно, я тебя помню, но не могу поверить в то, что ты помнишь меня.

- Я тебя никогда не забуду!

- Откуда вы знаете друг друга? - поинтересовался отец.

- Со школы, - ответил Джек с искоркой в глазах.

- И как нынче твои дела? - спросил меня Джек. - По слухам, в последнее время ты заходишь в особняк через парадный вход.

- Да, было дело, но…

- Джек недавно вернулся в город и взял на себя управление универмагом, - пояснил отец.

- Ага, заглядывай, - предложил Джек. - Дам тебе скидку.

- Ты продаешь армейские ботинки и черную косметику?

Джек Паттерсон рассмеялся.

- Похоже, ничего особо не изменилось!

Неожиданно появился Мэтт.

- Ты готов идти? - спросил его Джек.

- Ты знаешь Мэтта? - удивилась я.

- Мы кузены. Я рад, что вернулся, а то у меня возникли подозрения, что он связался с дурной компанией.

Был субботний вечер. Я, одетая в майку и черные боксерки, медленно прокручивала «Дракулу». Когда Бела склонился над спящей Элен Чэндлер, я вспомнила, как Александр целовал меня на черном кожаном диванчике, и непроизвольно потянулась за бумажными платочками, чтобы утереть глаза.

Сентиментальные воспоминания прервал звонок в дверь.

- Некому, что ли, открыть? - крикнула я и только тут вспомнила, что все мое семейство отчалило в кино.

Я посмотрела в глазок, с первого раза никого не увидела, а со второго разглядела Беки.

- Чего тебе нужно? - спросила я, открыв дверь.

- Одевайся!

- Я думала, ты пришла попросить прощения.

- Прости, но ты должна мне поверить! Ты должна пойти в особняк прямо сейчас!

- Иди домой!

- Рэйвен, собирайся немедленно!

- Что происходит?

- Пожалуйста, Рэйвен, поторопись!

Я взбежала по лестнице и натянула черную футболку и джинсы.

- Поторопись!

Я бегом спустилась по лестнице. Беки схватила меня за руку и потащила на улицу. Когда мы забрались в тачку ее отца, я, естественно, закидала подружку вопросами, но она ни в какую не хотела ничего мне говорить.

Я ожидала увидеть особняк покрытым гнусными надписями, окна разбитыми, а Тревора и его шайку ликующими по этому поводу. Потом мне в голову пришла другая ужасная мысль - дом опустел, и перед ним красуется табличка «Продается». Беки не стала парковаться у особняка, а остановилась в квартале от него.

- И что? - спросила я. - Почему ты не остановилась поближе?

Но когда мы выскочили из машины, я увидела несколько автомобилей, прижавшихся к обочине дороги, ведущей к особняку, что было необычно для этой безлюдной улочки. Вдалеке я заметила двух женщин, одетых в черное, как будто на похороны. Но они шли быстро, держа в руках зажженные факелы. Сердце у меня упало. Потом я увидела мужчину, тоже в черном, с зажженным факелом в руках. Это было еще хуже. Мне стало страшно, внутри все опустилось. Я вспомнила окончание «Франкенштейна», когда горожане собираются сжечь замок и выкинуть из дома бедного Фрэнки. Только на сей раз толпа была поменьше. Я не могла поверить, что дошло до этого. Мне уже чудился дым.

- Нет! - закричала я, но тот человек уже завернул за угол, к воротам.

Самое мрачное мое воображение не могло предсказать того, что я увидела. Маленькая толпа горожан собралась напротив особняка, причем все были выряжены в черное, на вампирский лад. Мне показалось, будто я надела солнцезащитные очки, но радостная Беки, напротив, так и сияла. Она всячески пыталась убедить меня в том, что все идет как надо.

Вскоре и мне стало ясно, что народ, толпившийся перед особняком, вовсе не злобствует, а скорее веселится. Это несколько успокаивало, но все я поняла лишь тогда, когда я увидела на открытых воротах баннер, мигом расставивший все по местам: «Добро пожаловать, соседи».

- Лучше поздно, чем никогда, - сказала Беки.

С ворот также свисали красные вымпелы. На лужайке горели факелы и освещали холм.

- Эй, девчонка, иди сюда! - крикнул кто-то, когда мы с Беки подошли к толпе.

Я обернулась. Это была Руби. Она была одета в плотно облегающее черное синтетическое платье. Эротичные сапоги-чулки того же цвета доходили до середины бедра.

- Знаешь, Рэйвен, благодаря этому наряду я уже заполучила ухажера. Ты ни за что не поверишь, но это дворецкий! Он пригласил меня на свидание! Каково?

Она хихикнула, как смешливая школьница, поглядела в зеркальце и вспушила волосы, окрашенные в черный цвет.

- Он, конечно, далеко не мальчик, но еще о-го-го!

Судя по внешнему виду Руби, она слетала за своим прикидом в Париж, зато теперь даже ее белый пудель красовался в черном ошейнике с заклепками и черном же собачьем свитере.

- А меня узнала?

Это была Дженис в черном мини и армейских ботинках.

- Как по-твоему, это мой цвет?

Она показала мне ногти, покрытые черным лаком.

- Любой оттенок черного, это то самое, что надо! - сказала я.

- Я пыталась предупредить тебя, чтобы ты не приходила на Снежный бал, - быстро начала Беки, когда мы шли по подъездной дорожке. - Но Тревор стал шантажировать меня, и я струсила. Ты меня всегда выручала, а когда от меня потребовалась помощь, я подвела. Ты когда-нибудь простишь меня?

- Да ладно. Я сама виновата, настолько увлеклась своими переживаниями, что в упор не слышала предупреждений. Главное, теперь ты привела меня сюда. Я рада, что ты избавилась от чар Тревора.

Мы с Беки поднялись на холм и наткнулись на Джека Паттерсона, который был в черном свитере с высоким воротом и в джинсах. Теперь, после всех этих лет, пришел мой черед одарить его признательным поцелуем в щеку.

- Поверить не могу, как это здорово!

- Не я додумался до того, чтобы все вырядились в черное. Это его заслуга.

Джек указал на парня в черной футболке, с зачесанными назад волосами.

- Привет, подруга!

Это был Мэтт.

- Я боялся, что ты не придешь. Нам пришлось послать за тобой Беки. Не можем же мы толком, по-соседски приветствовать Александра без тебя.

Глаза у меня загорелись.

- Он весь вечер спрашивал о тебе.

Я принялась отчаянно озираться по сторонам, на время потеряв дар речи. Мне хотелось обнять их всех. Но где же Александр?

- Думаю, ты найдешь его в доме, - подсказал Мэтт.

- Не могу поверить в то, что вы сделали это!

Мысль о том, что я снова увижу Александра, приводила меня в восторг. Я крепко обняла Руби и Мэтта, которого, по-моему, это пылкое проявление чувств несколько напугало.

- Давай-ка беги туда, пока солнце не поднялось, - сказал он.

Я помедлила, вспомнив, что одного человека так и не увидела.

- А он не будет прятаться в тенях?

- Кто?

- Ты знаешь кто!

- Тревор? Его не пригласили.

- Большое спасибо, Мэтт! - сказала я и показала ему два поднятых больших пальца.

- На самом деле это все сделала ты. А мы просто устроили классную тусовку.

Беки схватила меня за руку и повела к особняку. У двери стоял стол с закусками и напитками - соками, чипсами, попкорном, сластями и прочим, всем тем, что было у Александра в тот вечер, когда мы смотрели телевизор у него дома.

- Не может быть! - воскликнула я и уставилась на Беки. - Я что, тебе про все это рассказывала?

- Конечно. Но если бы я сохранила это в секрете, то мы сейчас не смогли бы угоститься.

Она собралась было оправдываться, но я не рассердилась, а напротив, улыбнулась и сказала:

- Я рада, что у тебя такая хорошая память. Но кто вообще мог додуматься до такого - устроить приветственный пикник?

Беки бросила взгляд на крыльцо. Краешком глаза я заметила там какую-то сладкую парочку, державшуюся за руки.

- А вот и она, - услышала я слова одного из парочки, по виду крутого хиппаря.

Это оказались мои родители! Мама была в расклешенных брюках, сандалиях на платформе и шелковой блузке с ниткой красных бусинок в форме сердечек на шее. Кроме них, все остальное на ней было черное. На отце были очки в черной оправе в стиле Джона Леннона. Он втиснулся в черные «ливайс» и расстегнутую до пупа черную шелковую рубашку.

- Вы что, обкурились? - ошеломленно спросила я.

- Привет, дорогая, - сказала мама. - Нам пришлось предпринять кое-что, чтобы вытащить тебя из постели.

Отец расхохотался, и тут ко мне подлетели разом два совсем юных Дракулы, один из которых размахивал рукавами балахона, изображая летучую мышь.

- Я явился, чтобы высосать твою кровь! - прозвучал из-под капюшона замогильный голос.

Это оказался Билли.

- Ты выглядишь просто классно. Самый крутой вампир, которого я видела, - сказала я.

- Правда? Тогда я буду ходить в этом прикиде в школу.

- Ну уж нет, - ворчливо возразил мой отец. - Еще с одним радикалом мне не справиться.

Он глянул на маму, ища поддержки. Билли подмигнул мне и был таков. Из особняка вышел Джеймсон с черной курткой в руках.

- Это спортивное пальто мисс Мэдисон, - сказал он и вручил одежку моему отцу. - Мальчик не хотел с ним расставаться, твердил что-то насчет духов вашей дочери.

Я сконфузилась, а внутри совершенно растаяла.

- Приятно видеть вас, мисс Рэйвен.

Я хотела увидеть Александра прямо сейчас, его лицо, волосы, руки. Я хотела знать, таков ли он, как прежде, чувствует ли он нашу глубокую любовную связь или же решил, что я обманывала его.

- Не угодно ли войти? - спросил Джеймсон, словно прочитав мои мысли.

Я зашла в дом с ободряющей мыслью о том, что у нашего воссоединения или окончательного разрыва не будет свидетелей. Внутри было тихо, из мансарды не доносилась музыка, царила темнота. Путь освещали лишь несколько свечей. Я осмотрела гостиную, столовую, кухню и коридор, после чего поднялась по парадной лестнице.

- Александр? - прошептала я.

Сердце мое стучало, мысли неистово носились в голове. Я заглянула в ванные, библиотеку, хозяйскую спальню. Из телевизионной комнаты доносились голоса. Ренфилд стучал доктору на графа Дракулу. Именно во время этой сцены Александр поцеловал меня, и я лишилась чувств. Наверное, он сейчас куда-то вышел.

Я присела на диванчик, некоторое время с нетерпением ждала его возвращения, но через минуту забеспокоилась и пошла обратно в коридор.

- Александр!

Я посмотрела на лестницу, покрытую выцветшим красным ковром, которая вела в мансарду. Его лестница! Дверь на самом верху скрипучих ступенек оказалась закрытой. Это была его дверь, его комната, которую он не хотел показывать мне.

Я тихонько постучалась, но не получила никакого ответа.

- Александр! - Я постучалась снова. - Это я, Рэйвен. Александр!

За дверью был его мир, которого я никогда не видела. Там таились ответы на все его тайны - как он проводит свои дни и ночи. Я повернула шарообразную ручку, и дверь со скрипом приоткрылась. Она не была заперта.

Мне очень хотелось ее распахнуть и подглядеть, что же там происходит. Но потом я вспомнила, что как раз с этого, с подглядывания, и начались все мои проблемы. Неужели это ничему меня не научило?

Я перевела дух и поступила вопреки своему порыву, то есть закрыла дверь и торопливо спустилась по скрипучей лестнице. Я задержалась у парадной двери, вновь испытала знакомое ощущение присутствия и обернулась.

Рыцарь ночи стоял там и глядел на меня в упор своими темными, глубокими, чарующими, баюкающими, одинокими, умными, добрыми, мечтательными глазами.

- Я не хотела тебя обидеть, - выпалила я. - Я совсем не такая, как сказал Тревор. Ты всегда нравился мне таким, каков ты есть!

Александр молчал.

- Я была такая глупая. Ты - самое интересное, что вообще есть в Занудвилле. Ты, наверное, думаешь, что я веду себя по-детски?

Он так и не проронил ни слова.

- Скажи что-нибудь. Хотя бы обзови как-нибудь! Скажи, что ненавидишь меня.

- Я знаю, что между нами больше сходства, чем различий.

- Правда? - удивилась я.

- Это сказала мне бабушка.

- Она говорит с тобой? - спросила я, почувствовав неожиданный холодок.

- Нет, глупенькая! Она же мертвая. Я видел цветы.

Александр протянул мне руку.

- Я хотел бы показать тебе кое-что, - с таинственным видом сказал он.

- Свою комнату? - спросила я и схватила его за руку.

- Да, оно находится в моей комнате. Все уже готово.

- Оно?

Мое воображение разыгралось. Что делает Александр там, наверху, в своей комнате? Что такое это самое «оно», живое или мертвое? Он повел меня наверх сперва по парадной лестнице, потом по скрипучим мансардным ступенькам. Это была его лестница.

- Тебе пора узнать мои секреты, - открывая дверь, сказал Александр. - Или, по крайней мере, большинство из них.

Было темно, если не считать лунного света, который проникал сквозь крохотное оконце мансарды. Обстановку составляли потертое, но уютное кресло, стул и двуспальная тахта с черным стеганым одеялом, брошенным поверх красно-коричневых простыней. Постель такая же, как у любого подростка, вовсе не гроб.

Тут я заметила картины. Биг-Бен с летучими мышами, кружащими перед циферблатом, замок на холме, перевернутся Эйфелева башня. Одна картина изображала пожилую пару в готических нарядах, обведенную красным контуром сердца, на другой, с видом местного кладбища, бабушка Александра улыбалась над своим надгробным камнем. Еще на одной была изображена толпа ряженых, собиравших подношения на Хеллоуин, - вид из окна мансарды.

- Это картины из моего мрачного периода, - пошутил Александр.

- Они впечатляют, - сказала я, подойдя поближе.

Все вокруг, даже пол, было заляпано красками.

- Просто фантастика!

- Я не был уверен в том, что они тебе понравятся.

- Они невероятны!

Я заметила в углу холст на мольберте, накрытом простыней.

- Не бойся, не укусит.

Я остановилась перед холстом, гадая, что таится под простыней. В кои-то веки воображение меня подвело. Я взялась за уголок простыни, медленно, как когда-то открывала зеркало в подвале, откинула ее назад и остолбенела.

С картины на меня смотрела я сама, одетая для Снежного бала. Красная роза была прикреплена к моему платью, на руке у меня висела корзинка-тыковка, в одной руке я держала «сникерс», на другой красовалось паучье колечко. Над моей головой мерцали звезды, вокруг мягко падал снег.

Я ухмылялась, показывая накладные вампирские клыки.

- Надо же, как похоже! Вот уж никогда не думала, что ты художник! Я знала, что ты делал те рисунки, которые хранятся в подвале, помню и краску на обочине дороги. Но такое мне и в голову не приходило.

- Так это была ты? - задумчиво спросил он.

- А что ты делал посреди дороги?

- Я шел на кладбище, чтобы нарисовать надгробие моей бабушки.

- А разве художники не используют краски в тюбиках?

- Я смешиваю их сам.

- Мне и в голову такое не приходило. Ты художник. Теперь все понятно.

- Я рад, что это тебе нравится, - с облегчением сказал Александр. - А сейчас нам, пожалуй, стоит вернуться к остальным. Не следует множить слухи.

- Наверное, ты прав. Ты ведь знаешь, как распространяются сплетни в нашем городке.

- Не странно ли это? - спросил Александр, когда мы вернулись на лужайку и смешались с толпой горожан, одетых в черное. - Сегодня вечером мы не отверженные. - Он подал мне содовую.

- Вот и давай этому радоваться. Завтра все вернется в обычное русло.

Все вокруг улыбались и веселились, но тут я заметила вдалеке фигуру. Кто-то неторопливо бежал по подъездной дорожке.

- Тревор! - ахнула я. - Что он здесь делает?

- Он монстр! - орал футболист, приближаясь к тусовке. - Как и вся его семейка!

- Опять все сначала! - возмутилась я.

Все уставились на Тревора.

- Александр, возвращайся в дом, - попросила я, но он не сдвинулся с места.

- Он шатается по кладбищу, как конченый урод! - заявил Тревор, указывая на моего гота. - У нас в городе не было летучих мышей, пока он не приехал.

- В этом городе не было придурковатых лузеров, пока не объявился ты! - отрезала я.

- Рэйвен, успокойся, - строго предупредил отец.

- Хватит! - заявил Мэтт и направился к однокласснику.

Джек Паттерсон последовал за ним.

- Послушайте, на меня было совершено нападение! - воскликнул Тревор, указывая на царапину на шее. - Напала летучая мышь. Теперь мне придется делать уколы от бешенства!

- Кончай, Тревор, - устало сказал Мэтт.

- Это случилось по дороге сюда. Я позвонил тебе домой, и твоя мать сказала, что ты на вечеринке у придурков, живущих в особняке. С чего это вдруг? Почему ты не со мной, а с ними?

- Ты сам виноват, - ответил Мэтт. - Можешь трепаться на эту тему по дороге домой, в машине. Вообще-то, Трев, ты меня уже достал.

- Но я же прав. Они вампиры! - закричал Тревор.

- А я правильно сделал, что не пригласил тебя, - сказал Мэтт.

- Вы, ребята, совсем спятили. Тусуетесь с уродами! - воскликнул Митчелл и сердито оглядел нас всех.

- Ладно, Тревор, кончай, - сказал мой отец, шагнув к нему.

- Я не имел к этому никакого отношения, - смущенно сказал Александр.

- Я думаю, это и так ясно, - заявила я.

- Но… - начал Тревор, сердитые глаза которого жаждали крови.

- Я не хотел бы звонить твоему отцу, - сказал мой отец и положил руку на плечо парня.

Футболист кипел от злости, но уже начал выдыхаться. Здесь не было никого, кто клюнул бы на его подначки и встал бы на его сторону, ожидая, когда он забьет победный гол, не было хихикающих девчонок, которые рады были вниманию футболиста, и ему оставалось только уйти.

- Ну, погодите. Мой отец всем в этом городе заправляет!

Это было единственное, что он мог сказать.

- Приложи лед, глядишь, и остынешь, - посоветовала моя мама, прямо как заправская медсестра.

- Ему не лед нужен, мама, а шприц с транквилизатором.

Все мы проводили Тревора взглядами. Он дошел до ворот и скрылся из виду.

- Что ж, мы планировали «поющую телеграмму» [17], но, должно быть, на почте все перепутали, - пошутил мой отец.

Все облегченно рассмеялись.

Позднее, когда Александр попрощался со своими соседями, а я прибирала стол для напитков и закусок, ко мне подошла Беки.

- Прости, - сказала подружка.

- Ты собираешься извиняться всю оставшуюся жизнь?

Я крепко, прямо как Руби меня, обняла ее.

- До завтра, - сказала Беки.

Глаза у нее были усталыми.

- Я думала, что твои родители уже ушли.

- Они же фермеры, ранние пташки. Кто рано встает, тому Бог подает.

- И с кем же мы тогда поедем? - растерянно спросила я.

- С Мэттом.

- Мэтт?

Беки виновато улыбнулась.

- Он не такой сноб, каким кажется.

- Я знаю. Кто бы подумал!

- Он никогда раньше не ездил на грузовичке. Как ты думаешь, он говорит это каждой девушке?

- Нет, Беки, я думаю, что он серьезно!

- Идем, Беки, - позвал Мэтт точно так же, как он звал Тревора.

- Я подойду через минутку, - сказала я.

Я помогала Джеймсону убирать оставшийся мусор, когда по лестнице спустился Александр в плаще, накидке с капюшоном, зачесанными назад волосами и накладными вампирскими зубами.

- Вампир моей мечты, - сказала я.

В коридоре он привлек меня к себе.

- Ты пыталась выручить меня сегодня, - сказал он. - Я буду вечно тебе благодарен.

- Вечно?… - промолвила я с улыбкой.

- Надеюсь, что когда-нибудь смогу отслужить.

Я хихикнула, когда он ущипнул меня за шею.

- Мне не хочется уходить, - жалобно сказала я. - Но Беки ждет. До завтра, да? Мы снова встретимся во время летучих мышей?

Он проводил меня до двери и шутливо куснул шею вампирскими зубами. Я рассмеялась и попыталась вытащить накладные зубы у него изо рта.

- Ой! - воскликнул он.

- Ну не супер же клеем ты их приклеил!

- Рэйвен, ты по-прежнему веришь в вампиров? - спросил он.

- Я думаю, ты излечил меня от этого, - ответила я. - Но от черной губной помады я все равно не откажусь.

Он одарил меня долгим, божественным поцелуем. Я уже повернулась, чтобы уйти, заметила на пороге пудреницу Руби с монограммой, подняла ее и открыла, чтобы поправить перед зеркальцем свою помаду. В нем отражалась передняя дверь особняка.

- Сладких сновидений, - услышала я слова Александра, но в зеркале он не появился.

Я обернулась. Александр стоял в дверях, но когда я снова заглянула в зеркальце, его не было! Я снова обернулась, увидела, что мне в лицо смотрит дверная ручка, и отчаянно забарабанила в дверь.

- Александр!

Не веря случившемуся, я попятилась от двери, медленно отступила и уставилась вверх, на окно мансарды. Там загорелся свет.

- Александр! - позвала я.

Мой гот, принц, рыцарь ночи выглянул из-за штор. Глядя на меня со страстью и желанием, он коснулся окна ладонью. Я застыла на месте, а когда потянулась к нему, он отступил за занавеску.

Свет погас.

Моя детская мечта исполнилась, но она оказалась куда больше похожей на ночной кошмар, чем я могла себе представить. Всю ночь я лежала без сна, пытаясь разобраться во всем этом и понять. Юноша, в которого я была влюблена, на самом деле вампир? Неужели мне предстоит провести всю жизнь с вурдалаком?

Надо же, я ведь часто воображала себе нечто в этом духе, но только вот отреагировала на свое открытие совсем не так, как это представляла. Я не схватилась за телефон, чтобы позвонить на телевидение. Пока мы с Беки ехали домой, я не сказала ни слова, только растерянно пялилась в окно, а подружка напропалую кокетничала с Мэттом.

Дома я заперлась в спальне и просмотрела все свои книжки про вампиров в поисках ответов, но ничего не нашла. Я повторяла себе, что люблю его, несмотря на то, кто он такой, что ни за что не выдам его тайну. Так-то оно так, но готова ли я ради него отказаться от всего того, что было моей жизнью, поменять мой мир на его, оставить моих родителей, Беки и даже Билли?

Я уставилась на собственное отражение в высоком зеркале так, словно видела его в последний раз.

Весь следующий день я провела на кладбище, расхаживая перед памятником баронессе, а как только солнце село за деревьями, направилась в особняк. Обойдя холм, я заметила, что ворота заперты, а когда забралась на забор, особняк показался мне еще более пугающим и одиноким, чем обычно. «Мерседеса» во дворе не было, и свет в окнах не горел. Я долго звонила в колокольчик, стучала дверным молотком, но ответа не дождалась, а когда заглянула в окно гостиной, то увидела, что вся мебель теперь оказалась в белых чехлах.

Я обежала дом, прижала нос к подвальному окну, и у меня перехватило дыхание. Ящики с грунтом исчезли! Сердце мое упало, в горле застрял ком, который невозможно было проглотить. Я взялась за неплотно державшийся кирпич, с помощью которого раньше проникала внутрь, но когда потянула за него, выпал конверт, поперек которого было большими буквами написано мое имя.

Я подбежала к воротам и поднесла письмо к свету. Да, мое имя читалось отчетливо. Я извлекла черную карточку. На ней кроваво-красными буквами были выведены простые слова:

«Потому что я люблю тебя».

Я любовно погладила каждое слово кончиками пальцев и прижала письмо к сердцу. Слезы капали у меня из глаз, когда я устало прислонилась к воротам особняка.