Внесение иска

Очевидно, истец примет решение о внесении иска лишь в том случае, если издержки подачи иска С_рбудут меньше, чем ожи­даемая выгода от него. Ожидаемая выгода зависит, очевидно, от результатов судебного или досудебного разбирательства, однако на уровне базовой модели мы для простоты предположим, что в случае внесения иска истец в результате судебного реше­ния получает выгоду в размере h, равном величине понесенного ущерба. Тем самым иск вносится тогда и только тогда, когда С_р< h. Очевидно также, что, если иск удовлетворяется только с определенной вероятностью Р, а истец нейтрален к риску, он будет вносить иск при условии Ср < Ph. Если же истец склонен избе­гать риска, он менее склонен к подаче исков.

Эти обстоятельства определяют важность стимулов частных сторон к обращению в суд. Ведь частные стимулы к этому при данных социальных издержках и выгодах внесения иска прин­ципиально отличны от общественно оптимальных стимулов. Общие причины такого расхождения заключаются в следующем.

С одной стороны, налицо различие между частными и соци­альными издержками внесения иска, которое ведет к появлению избыточных исков. Ведь истец, принимая соответствующее решение, берет в расчет только свои издержки, не учитывая из­держек ответчика и затраты государства на содержание судебной системы.

С другой стороны, имеются различия между частными и со­циальными выгодами внесения иска, которые могут как снижать социально оптимальный уровень их подачи, так и усиливать тен­денцию к внесению излишних исков, обусловленную неполно­той учета издержек частным истцом.

Дело в том, что истец не воспринимает как выгоду для себя позитивные социальные последствия внесения исков, заключа­ющиеся в предотвращении форм поведения ответчиков, приво­дящих к ущербу для других истцов. Вместо этого он учитывает только частную выгоду, получаемую в случае победы в судебном процессе. Однако эта частная выгода не является социальной, т.е. не увеличивает совокупное богатство общества, поскольку представляет собой лишь перераспределение уже имеющегося богатства. Таким образом, социальные и частные выгоды могут находиться в любом соотношении²¹.

' Эти вопросы впервые были проанализированы в работе [Shavell, 19826].

Более детально приведенные соображения могут быть пред­ставлены следующим образом. Предположим, что действует пра­вило строгой ответственности. Как было отмечено выше, жер­твы будут вносить иски, если и только если

C_p<h. (6.1)

Пусть х— величина издержек предосторожности, которые предпримут ответчики, если иски будут вноситься; Q— вероят­ность причинения ущерба h для случаев, если иски вноситься не будут; q' — вероятность причинения такого ущерба, если иски вноситься будут (очевидно, Q < Q). Тогда внесение иска будет социально желательно, если и только если

Q\C_P+ C_D+ C_s)<(Q-Q')h-x, (6.2)

где C_D— судебные издержки ответчика; С₅— издержки государ­ства на ведение судебного процесса.

Другими словами, иски социально желательны (поскольку уве­личивают богатство общества), если ожидаемые судебные издерж­ки меньше, чем чистая выгода от предотвращения причин для подачи исков (например, несчастных случаев).

Очевидно, что условие (6.1) внесения иска жертвой и усло­вие (6.2) социальной оптимальности внесения иска существен­но различны. Решение жертвы о внесении иска не зависит от С_В и C_s, частная выгода от иска равна h, в то время как социальная выгода предполагает взвешивание этого ущерба по снижению вероятности возникновения несчастных случаев и т.д. Отсюда следует, что жертва может вносить иск, когда это социально неоправдано, и не вносить его в тех случаях, когда это социаль­но желательно.

В случае если применяется правило небрежности, сделанные выводы остаются качественно такими же, однако проблема воз­никновения чрезмерных с социальной точки зрения исков ста­новится менее вероятной. Действительно, предположим, что жертвы не будут вносить иски против «не небрежных» винов­ников, принявших достаточные меры предосторожности, посколь­ку знают, что проиграют такие дела. Вместе с тем, для жертв социально желательно всегда стремиться внести иски против небрежных виновников, каковы бы ни были судебные издерж­ки. Поскольку жертвы всегда стремятся вносить такие иски, виновники будут стимулироваться к принятию должных мер предосторожностей. Тем самым при принятой предпосылке о том,

что иски против «не небрежных» виновников не подаются, в реальности никогда не появятся иски в связи с небрежностью виновника, так что не возникнут и соответствующие судебные издержки. Иными словами, предотвращение небрежности будет достигнуто без судебных издержек. Хотя для жертв социально желательно всегда вносить иски против небрежных виновников, они не всегда будут поступать таким образом, поскольку их пер­сональные издержки внесения иска могут оказаться выше, чем понесенный ущерб. Соответственно, при принятых предпосыл­ках может возникнуть проблема «недостаточного» числа внесен­ных исков.

Теперь предположим более реалистично, что жертвы могут иногда вносить иски против виновников, принявших достаточ­ные меры предосторожности, или что виновники не полностью контролируют свое поведение и в результате иногда действуют без должной осторожности. В этом случае судебные издержки возникнут и в условиях применения правила небрежности. Поэтому в количественном отношении положение дел будет схо­жим с положением, соответствующим правилу строгой ответствен­ности: может быть как слишком много (по сравнению с соци­альным оптимумом), так и слишком мало случаев подачи иско­вых заявлений.

Из проведенного обсуждения ясно, что расхождение частных и социальных стимулов к подаче исков устойчиво по отноше­нию к применяемой юридической доктрине. Всегда будут случаи, в которых частные издержки использования судебной си­стемы меньше социальных, и случаи, когда частные выгоды от победы истца над ответчиком оказываются для него большими, чем совокупные социальные выгоды.

Следствием такого расхождения является желательность вме­шательства в эти процессы со стороны государства. Оно может происходить как путем коррекции чрезмерно частого внесения исков, например введения налогообложения выигранных сумм или пошлины за подачу иска, так и стимулирования недостаточно частого их внесения, например субсидирования тем или иным способом такой подачи. Однако, для того чтобы государство определило для себя оптимальную политику подобного вмеша­тельства, оно должно оценить последствия внесения исков, прежде всего влияние на поведение потенциальных виновников, и сопоставить их с социальными издержками внесения исков. Таким образом, для государства неверным было бы основывать свою политику на тех или иных простых, хотя и привлекатель-

ных, критериях, особенно таком, как превышение ожидаемой вы­годы истца над совокупными судебными издержками.

Важно также подчеркнуть, что расхождение частных и соци­альных стимулов к внесению исков может быть весьма существен­ным. Это обусловливается тем, что издержки использования су­дебной системы высоки; они вполне сопоставимы в среднем с теми денежными выгодами, которые получают победители су­дебных процессов. Следовательно, стимулы, создаваемые судебной системой, должны быть также значительными, чтобы оправдать ее использование. Однако безотносительно к тому, создает ли она подобные стимулы, частные мотивации к внесению исков могут быть очень велики, что создает повод для вмешательства государства. Напротив, в некоторых группах случаев частные сти­мулы к подаче исков слабы, хотя социальный эффект высок, так что в них необходимо поощрение такой подачи со стороны го­сударства, что, естественно, оправдывает государственную под­держку гражданского судопроизводства.

Примером может служить ситуация, в которой небольшой ущерб нанесен значительному, подчас неизвестному точно кругу лиц, так что для каждого из них частные стимулы к подаче иска малы, хотя совокупный ущерб значителен. Здесь возможны раз­личные «техники» государственного вмешательства — от прямого представления в суде интересов потерпевших до введения юри­дической формы частного иска в пользу неопределенного круга лиц.