Глава 15. Терпение Алека истощилось, и виной тому были учения, которые не заладились с самого утра

Терпение Алека истощилось, и виной тому были учения, которые не заладились с самого утра. Стиснув зубы, он беседовал с молодым и пока еще неопытным воином.

Причиной его гнева был юный Давид, второй сын лорда Тимоти. Несмотря на бесконечную муштру, мальчик так ничему и не научился. Алек в третий раз рукой вышиб меч из его рук. Отлетев в сторону, меч чуть не попал в ногу одному из воинов, если бы тот, поднаторевший в боях, вовремя не оттолкнул его.

– Считай, что я тебя убил! – закричал Алек, раздражаясь все больше и больше. – Давид, ты не продержишься в сражении и пяти минут, если не научишься владеть оружием и быть внимательным.

Кинкейд помог рыжеволосому юноше подняться с земли и задержал на мгновение в тисках своих железных рук, не давая пошевелиться. Он надеялся хоть таким образом расшевелить неповоротливого парня. Давид не сопротивлялся, лицо его пошло пятнами, и Алек надеялся, что теперь он хотя бы станет внимательнее.

Алек молниеносным движением снова свалил Давида на землю, но в это время кто-то окликнул его по имени. Кинкейд поднял голову и увидел, что все как один побросали свои занятия и молча уставились на вершину холма.

Алеку даже не нужно было смотреть в том направлении: он и так знал, что причиной их интереса была Джейми. Только она одна могла внести сумятицу в ряды его воинов.

Кинкейд собрался и приготовился к самому худшему. Он посмотрел на дорогу, и у него перехватило дыхание. Джейми ехала на Резвой без седла, ее распущенные волосы струились по ветру, лицо сияло. Он молча наблюдал за женой, боясь криком спугнуть Резвую, которая в любой момент могла понести и сбросить Джейми.

Алек не верил своим глазам – его жена сидела на лошади, как королева. Даже на расстоянии было видно се нежную улыбку и сияющее лицо. Резвая трусила вниз по склону к подножию холма, где проходили учения. Следом за всадницей скакали Гавин и Маркус.

Когда Джейми подъехала ближе, Алек пальцем поманил ее к себе. Он решил быть сдержанным и не проявлять никаких чувств, но гордость за жену так и распирала его – она ехала без седла, как настоящий воин.

Алек едва удержался от смеха, когда за спиной жены он увидел лук и стрелы.

Сжав коленями бока Резвой, Джейми направила ее в сторону мужа.

– И куда это ты собралась? – спросил он.

– Покататься.

– С луком и стрелами?

– Да, – ответила Джейми. – Всегда надо быть готовой ко всяким неожиданностям. Возможно, я решу немного поохотиться.

– Понимаю. – В глазах Алека забегали веселые чертики. В толпе мужчин послышались смешки. Джейми грозно взглянула на них, и смех прекратился.

– Ты это серьезно, жена? – спросил Алек.

– Серьезнее не бывает.

– Боюсь, что ты не попадешь даже в стену конюшни, – заметил он, – не то что в движущуюся цель.

– Ты так думаешь?

– Уверен.

– Как плохо ты знаешь свою жену! – сказала Джейми, снимая со спины лук и вытаскивая из колчана стрелу. Она решила преподать урок мужу и его людям.

На стоге сена висела большая коричневая шкура с нарисованными на ней кругами, в них на разном расстоянии от центра торчали пятнадцать стрел.

– Ты разрешишь мне поохотиться, если я докажу тебе, на что я способна? – спросила Джейми, указывая головой в сторону мишени.

Маркус сильно закашлялся, стараясь таким образом скрыть свой смех. Джейми, нахмурившись, посмотрела на него.

– Я не хочу, чтобы ты опозорила себя перед моими воинами, – ответил Алек, желая разозлить жену и помешать ее «охоте».

– Я не опозорю себя. Отойди в сторону, муж, и не мешай мне, – приказала Джейми. – Хорошо смеется тот, кто смеется последний.

Алек кивнул и отступил на несколько шагов.

Джейми заметила, что, увидев, как она вставляет стрелу в лук, бравые воины стали разбегаться в разные стороны. Похоже, они тоже не верили в ее искусство.

Джейми взглянула на мишень, но голова Резвой мешала ей целиться. Недолго думая, она скинула башмаки и встала на спину лошади. Она успела выпустить стрелу прежде, чем Кинкейд подбежал к ней. Джейми опустилась на спину Резвой и нежно погладила ее.

– Почему ты сейчас сердишься? – спросила она мужа с улыбкой.

– Никогда не смей больше этого делать! – закричал Алек так громко, что Резвая шарахнулась от него. Однако, несмотря на свой крик, он помнил, что в глазах жены не было страха, когда она балансировала на крупе лошади.

– О чем ты говоришь, Алек? Чего я не должна делать?

Недоуменный взгляд жены убедил Алека, что она действительно не понимает, о чем идет речь. Прежде чем ответить, Кинкейд набрал в легкие побольше воздуха. Если бы она только знала, как забилось его сердце, когда она встала на спину лошади!

– Ты могла убиться, – процедил он сквозь зубы. – И тем самым лишить меня удовольствия сделать это самому. Никогда больше не становись на спину лошади! Слышишь? Никогда!

– Мне нравится это, Алек. Когда я дома мчалась по лугам, то часто вставала Резвой на спину.

– О Господи!

– Это правда, муж. Хочешь я покажу тебе…

– Нет!!!

– Не кричи так. Ты пугаешь Резвую.

– Это тебя я хочу напугать, жена. Поклянись, что…

– Хорошо, хорошо, даю тебе слово. Теперь ты доволен, муж?

–Да.

– Тогда перестань так сжимать мою ногу. Мне больно.

– Джейми, неужели ты не понимаешь, какой опасности себя подвергаешь?

Слова мужа не испугали Джейми, наоборот, она весело рассмеялась:

– Алек, почему у тебя дергается щека? Нахмурившись, Кинкейд промолчал.

– Послушайте, – закричал Давид, – ее стрела далеко от всех прочих стрел!

Юноша поднял с земли башмаки и протянул их Джейми. Джейми поблагодарила его и с улыбкой ответила:

– Конечно, моя стрела далеко от других стрел.

– Вы промазали, миледи? – спросил мальчик.

– Со мной этого никогда не случается, – ответила Джейми. – Я попала в самый центр. Если хочешь, пойди и проверь.

Давид побежал к мишени. Все услышали его громкий смех.

– Она права! – закричал он. – Леди попала в самое яблочко!

Воины хором закричали громкое «ура!». Джейми наблюдала за мужем. К ее великому разочарованию, он вел себя совершенно спокойно и лишь слегка приподнял брови.

– Гавин, я хочу, чтобы вас сопровождали еще десять человек, – приказал он, и тот в мгновение ока повернул коня и поскакал к замку за охраной.

– Джейми, ты кое-что забыла, – сказал Кинкейд, когда жена стала разворачивать лошадь.

– О! – воскликнула Джейми, зардевшись. Она склонилась к мужу и поцеловала его в лоб.

– Я не это имел в виду, – ответил, усмехаясь, Алек. – Ты забыла надеть на Резвую седло.

– Я не люблю ездить в седле, – ответила Джейми. – Я не привыкла к нему. Оно стесняет меня, Алек.

– Маркус, дай леди Кинкейд одно из моих старых седел, – приказал Алек. – Джейми, почему ты не сказала раньше, что умеешь ездить без седла?

– Я боялась, что ты сочтешь меня неженственной.

– И напрасно. Мне бы такая мысль и в голову не пришла. Кстати, сейчас я вспомнил: Бик рассказывал, что ты единственная, кто умеет ездить верхом. Правда, он говорил, что ты это делаешь крайне редко. Значит, он лгал мне?

– Бик считал, что ты будешь ко мне более внимателен, если не будешь знать, как много я умею. Алек усмехнулся:

– Джейми, никогда больше не целуй меня так, как сейчас.

Не успела Джейми подумать, что муж стесняется своих воинов, как он снова поманил ее пальцем и, когда она приблизила к нему свое лицо, крепко поцеловал в губы. Стоявшие поодаль мужчины одобрительно закивали: они гордились своим господином.

Поцелуй был таким крепким и долгим, что у Джейми перехватило дыхание. Когда она немного пришла в себя, то обнаружила, что Алек снял ее с лошади и держит на руках. Она даже не заметила, когда он это сделал.

Муж и жена улыбались друг другу. Лица их лучились счастьем.

– Ну хватит, – сказал наконец Алек. – Ты отняла у меня слишком много драгоценного времени.

Джейми рассмеялась. Топот копыт привлек ее внимание и, оглянувшись назад, она увидела вереницу всадников, спускающихся с холма.

– Зачем мне такое большое сопровождение?

– Они тоже хотят поохотиться, – пояснил Алек, выпуская ее из объятий.

Взяв у Маркуса принесенное им седло, Алек закрепил его на спине Резвой и помог жене взобраться на нее.

– Счастливого пути, Джейми, – пожелал он.

– Обещаю тебе, что вернусь не с пустыми руками, муж.

– Я ни капли не сомневаюсь в этом, жена.

Джейми намеренно сказала полуправду, чтобы Алек не ругал ее впоследствии. Она была очень довольна собой, и улыбка не сходила с ее лица. Вне всякого сомнения, Алек будет рад приемной дочери и станет ей хорошим отцом.

– В каком направлении ехать, Маркус? – спросила она, когда они миновали мост.

– На запад, миледи, – ответил Маркус, и Джейми пустила Резвую галопом, но воин быстро догнал ее и развернул лошадь. Джейми, как всегда, поехала в противоположную сторону.

Обед закончился, а Джейми вес не возвращалась, Алек начал беспокоиться. Мысли, одна нелепее другой, приходили ему в голову. Напрасно он уговаривал себя, что Гавин и Маркус не дадут ее в обиду: беспокойство росло с каждым часом. Уже в который раз он говорил себе, что Джейми непременно вернется с заходом солнца, – все напрасно.

Стараясь отвлечься от мрачных мыслей, Алек вспоминал события дня, который он провел не даром.

Воспользовавшись отсутствием жены, Алек навести клан Елены, поговорил со всеми ее родственниками и выяснил для себя несколько интересных деталей, которые проливали свет на историю самоубийства его первой жены. Вернувшись домой, он поделился с отцом Мердоком и выслушал его мнение.

Священник был несказанно удивлен, что Алек заговорил с ним о Елене, имя которой не упоминалось в их доме со дня ее смерти, но постарался скрыть удивление и честно рассказал Кинкейду обо всем, что думал по этому поводу.

Время шло, Джейми не возвращалась, и Алек беспокойно ходил по залу из угла в угол, перебегая с одной мысли на другую. Лицо его было мрачнее тучи.

Джейми стояла на пороге и наблюдала за мужем, ожидая, когда он обратит на нее внимание. Она только что вернулась и была безмерно счастлива.

Наконец Алек заметил сияющую жену и застыл на месте, пытаясь понять причину ее хорошего настроения.

Юбка Джейми зашевелилась, и из-под нее выглянуло чумазое личико маленькой девочки. Нагнувшись, Джейми взяла ее за руку и зашептала:

– Иди поздоровайся с папой.

Мери-Каталина не сдвинулась с места. Пристальный взгляд Алека смущал ее. Она глядела на него огромными круглыми, как блюдца, глазами, цветом напоминавшими золотистый янтарь.

– Подойди, подойди к папе, – шептала Джейми, – он будет любить тебя всем сердцем.

Девочка замотала головой, но Джейми взяла ее за руку и подвела к Алеку, который никак не мог взять в толк, что происходит. На босоногом херувиме был надет плед его клана, хотя он готов был поклясться, что никогда не видел эту малышку с милой мордашкой и такими чудесными золотистыми кудрями, что они затмевали собой солнце.

– Кто это? – спросил наконец Алек.

– Твоя дочь.

– Что?!

– Лучше сказать – наша дочь, – уточнила Джейми. – Поздоровайся с папой, Мери-Каталина.

Крутя золотистый локон, девочка продолжала испуганно смотреть на Алека. Джейми опять зашептала что-то ей на ухо.

– Это дочь Елены, – вмешался Гавин, до сих пор вместе с Маркусом молча наблюдавший эту сцену.

– Теперь она моя дочь, – заявила Джейми. – Неужели ты ничего не понимаешь, Алек? Когда ты женился на Елене, Мери стала твоей приемной дочерью. Разве ты не собирался привезти ее сюда? Так как я твоя новая жена, то теперь она и моя дочь. Мы оба должны заботиться о ней.

– Уверен, что Кинкейд не обидит ребенка Елены, – вмешался Маркус.

Алек по-прежнему молчал, и Джейми продолжала:

– Ее бабушка умерла три месяца назад, и девочку передали дальней родственнице, которая постоянно била ее. У Мери все тело в синяках, Алек. Мне стыдно, что эта женщина моя соотечественница. Как только рука поднимается на такую малышку? Если бы я сейчас не забрала ее, она бы вскоре умерла от побоев.

Заложив руки за спину, Алек смотрел на маленькое существо, выглядывающее из-за юбки Джейми. Слушая рассказ жены, он все больше хмурился.

– Подойди ко мне, Мери, – приказал Алек.

Девочка покачала головой и спряталась за юбку Джейми.

Алек расхохотался:

– Жена, ребенок провел с тобой всего один день, но уже унаследовал твое упрямство.

Кинкейд подошел, взял девочку на руки и заглянул ей в глаза.

– Смотри не урони! – забеспокоилась Джейми. Улыбаясь, Алек что-то зашептал малышке на ухо, и она согласно закивала.

– Попроси ее сказать что-нибудь, Алек. Она за весь день не проронила ни слова. Боюсь, она не умеет говорить.

– Не беспокойся, жена, она заговорит, когда захочет. Правда, Мери?

Ребенок снова закивал.

– На ней была одежда цветов клана Кевина, – прервал молчание Гавин. – Он перевернулся бы в гробу, знай, в каком рванье ходит его дочь.

– А почему на ней сейчас мои цвета? Кто ее переодел? – спросил Алек.

– Я, – ответила Джейми. – Когда я увидела синяки на ее теле, то сразу решила забрать ее.

– Не обманывай меня, жена. Ты приняла это решение раньше.

– Возможно, Алек…

– Когда ты отправлялась на охоту, ты уже знала, что привезешь ее сюда. Теперь я понимаю, почему ты сказала, что вернешься не с пустыми руками.

В голосе Алека не чувствовалось раздражения, но Джейми до сих пор не могла догадаться, что у него на уме.

– Да, – смиренно ответила она. – Я уже тогда приняла решение.

Алек засунул девочку под мышку и пристально посмотрел на жену.

– Как ты держишь ребенка! – закричала Джейми. – Ей всего три года, с ней надо обращаться осторожно!

Мери-Каталина захихикала – похоже, ей было уютно под мышкой у Алека.

– Что ты сделала, когда увидела синяки на теле девочки? – спросил Алек.

– Я рассвирепела.

– И…

– Бросила ее плед на землю и хотела растоптать его ногами, но сдержалась, а зря. Я бросила его нарочно, чтобы унизить эту ужасную женщину, заслужившую хороших тумаков. Потом я плюнула на него.

– При свидетелях, Алек, – добавил Маркус.

– Отлично.

Маркус с удивлением взглянул на Кинкейда.

– Но это значит – война, – напомнил он.

– Две войны, – добавил Гавин. – Не забывайте клан Елены. Они обязательно вмешаются.

– Не думаю, – ответил Алек. – Как вы считаете, почему Елена, выйдя за меня замуж, привела в дом Энни? Вся семья третировала их. Думаю, что король знал об этом.

– Поэтому ты и женился на Елене после смерти ее первого мужа? Чтобы защитить ее? – спросила Джейми. Алек кивнул и с улыбкой посмотрел на жену.

– Спасибо, – сказал он.

– За что ты благодаришь меня, муж?

– За то, что ты привезла нашу дочь домой.

Джейми была растрогана до слез, и она, наверное, расплакалась бы, если бы Алек в это время не подбросил девочку вверх.

– Что ты делаешь?! – закричала в испуге Джейми. Но отец и дочь весело смеялись. Наконец Алек опустил малышку на пол.

– Жена, от девочки пахнет, как от той мази, что ты дала отцу Мердоку. Ее надо хорошенько вымыть. Маркус, пошли кого-нибудь за Эдит и Энни. Пусть встречают свою племянницу.

– Значит, ты признаешь ее как свою дочь? – спросила Джейми, все еще не емся поверить в случившееся.

Прежде чем дать ответ, Алек долго смотрел на жену.

– Как же я могу не признать ее, – ответил он наконец.

Слезы помешали Джейми поблагодарить мужа, и она молча взяла малышку из его рук.

Джейми купала девочку, когда в замок пришли Ангус и Элизабет. Она вкратце поведала им историю Мери-Каталины. И, безмерно тронутая печальной повестью, Элизабет тут же вызвалась помочь купать ребенка.

Мужчины разговаривали между собой, и Джейми краем уха уловила, что они говорят о короле.

– Король собирается приехать сюда? – встревожилась она.

– Да, – ответил Алек, не понимая, чем вызвано ее беспокойство.

– Эдгар?

– В Шотландии только один король, Джейми.

– И когда он приезжает?

– Завтра. Но чем ты испугана, жена?

– Ваш король известен своей жестокостью.

Все присутствующие недоуменно посмотрели на Джейми.

– Эдгар? – переспросил Алек. – Джейми, это самый добрый король в мире.

Джейми, немного успокоившись, продолжала мыть Мери-Каталину, но минуту спустя снова раздался ее голос.

– Я, конечно, не верю во все эти сплетни, – заявила она. – Как может король быть таким жестоким, как о нем рассказывают? Слухи о нем так ужасны…

– Какие слухи? – спросил Маркус.

– Расскажите нам худший из них, – предложил Гавин, – а мы вам скажем, правда это или нет.

– Я слышала, что когда король Эдгар сверг с трона своего предшественника, то он ослепил его. Все молча переглянулись.

– Я понимаю, – продолжала Джейми, – вы считаете, что я глупа, если верю таким сплетням.

– Нет, Джейми, это не сплетня, – отозвался Гавин. – Все так и было. Он не убивал своего предшественника, а только ослепил его.

– Этот человек до сих пор жив, – добавил Маркус. Алек с интересом слушал, как его воины, щадя чувства его жены, оправдываются перед ней.

– Как ты можешь улыбаться, Алек, когда на твоем короле такой грех! – закричала Джейми.

– На английском короле грехов еще больше, – ответил Алек.

– Ты не должен плохо отзываться о моем короле!

– Я только говорю правду. Но почему ты хмуришься, жена? Что беспокоит тебя?

– А что, если Эдгар не разрешит нам оставить у себя Мери-Каталину?

– Разрешит.

– Ты так уверен, Алек? Алек кивнул.

– Как ты считаешь, я должна преклонить перед ним колени?

– Если хочешь.

– А это не будет предательством по отношению к Генри?

– Нет, Джейми, – ответил Алек с улыбкой, – Эдгар приходится Генри шурином. Лицо Джейми просияло.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше? Все это время мне казалось, что я совершаю предательство по отношению к моему королю, а теперь оказывается, что оба короля – родственники! – И прежде, чем Алек успел возразить, Джейми снова убежала за ширму, где женщины купали Мери-Каталину.

– Зачем ты пытаешься убедить ее, что Эдгар и Генри друзья? – поинтересовался Гавин.

– По той же самой причине, что и ты оправдывался за поступки нашего короля. Мы все щадим ее чувства, ты заметил, Гавин? Всем хочется, чтобы она была счастлива.

– Ты прав.

Из-за перегородки раздались громкие возгласы женщин, купающих Мери-Каталину. Сейчас там собрались все: Джейми, Элизабет, Эдит и Энни.

– Какая она красивая! – заметила Элизабет.

– Следует почаще говорить ей об этом, – добавила Джейми. Она вытащила девочку из лохани и, усадив к себе на колени, принялась вытирать ее. Мери-Каталина отдавала Джейми явное предпочтение среди прочих женщин. Как только на нее надели белую ночную рубашку, принесенную Энни, она снова потянулась к Джейми, чтобы та взяла ее на руки.

Пока Элизабет кормила малышку, Эдит и Энни готовили для нее соседнюю с Джейми и Алеком спальню. Так захотела Джейми, чтобы все время быть рядом с дочерью и иметь возможность прибежать к ней по первому зову.

– Все матери легки на подъем, – сказала она. – Мы всегда чувствуем, когда дети нуждаются в нас. Вы поймете это, Элизабет, когда станете матерью.

Элизабет молча кивнула, умиляясь радости Джейми, которая всего полдня была матерью и то не своего ребенка.

– Ангус ждет, когда вы вынете из его швов нитки, – напомнила она.

– Вам придется посидеть рядом, пока я буду это делать. Думаю, в вашем присутствии он не осмелится кричать.

– Ему будет так больно?

– Нет, не беспокойтесь, – ответила Джейми, – просто немного щекотно.

Элизабет подошла к столу и села рядом с мужем, а Джейми, посадив девочку на колени Кинкейда, поспешила за ширму.

Алек держал малышку на руках и не знал, что с ней делать дальше.

– Ты больше не боишься меня, Мери? – спросил он по-кельтски. – Теперь я твой папа.

Девочка одарила его улыбкой.

Алек попытался поставить ее на пол, но Мери крепко вцепилась ему в шею. Тогда Алек пересадил ее на плечо, чем привел в полный восторг.

Джейми выбежала из-за ширмы, держа в руках все необходимое для снятия швов. Увидев дочку сидящей высоко на плече мужа, она побледнела от страха и закричала:

– Господи, Алек, спусти ребенка на пол! Почему ты заставляешь меня волноваться?!

– Джейми, я никогда раньше не держал на руках детей. Я просто не знаю, как с ними обращаться.

– Возьми ее на руки и привыкай.

Наблюдая за семейной сценой, Гавин и Маркус улыбались.

Алек опустился в качалку, посадил девочку к себе на колени и велел ей спать, но ребенок продолжал смотреть на него широко открытыми глазами.

Джейми тем временем занялась Ангусом и сосредоточила на нем все свое внимание. Алек побарабанил пальцами по подлокотнику, размышляя, чем занять дочку. Он решил рассказать ей сказку, но ничего не мог вспомнить. Подумав, он пришел к выводу, что ребенку будет интересно послушать рассказы о сражениях, в которых принимал участие ее новый отец, и выбрал для этого самое жестокое, а посему, с его точки зрения, самое интересное из них.

Глаза Мери сделались, как блюдца, она не отрывала от Алека взгляда, жадно ловя каждое слово.

Гавин и Маркус тоже заинтересовались рассказом о кровавом сражении. Придвинув стулья поближе, они внимательно слушали, кивая головами в знак одобрения и временами вставляя свои замечания.

Джейми слышала бормотание мужа, но была слишком занята, чтобы прислушаться повнимательнее и понять, о чем идет речь, тем более что Ангус принялся скандалить и требовать, чтобы с его руки немедленно сняли шину.

– Если пальцы двигаются, Ангус, это еще не означает, что кости срослись, – уговаривала его Джейми. – Вам придется походить так еще с месяц, если не больше. Элизабет, вы обратили внимание, как хорошо зарубцевалась рана на груди вашего мужа?

– Да, Джейми, мы так признательны вам. Ведь правда, Ангус?

– Весьма, – ответил Ангус с такой кислой физиономией, что Джейми не выдержала и рассмеялась. Она уже знала, что под внешней мрачностью этого человека скрывается нежное сердце.

Понимающе переглянувшись с Элизабет, Джейми побежала за ширму отнести инструменты и вернулась в зал, чтобы забрать Мери и уложить се спать.

Девочка сидела на коленях у Кинкейда и, открыв рот, слушала сказку. Но глаза Джейми навернулись слезы, настолько трогательной была эта картина. Сейчас любовь к мужу переполняла ее. Какой же он нежный и заботливый! Если бы он только знал, как она его любит! Но как открыть ему сердце? Вдруг он оттолкнет ее?

Джейми нахмурилась – какое ей дело до того, примет он се любовь или нет? Главное, что она любит сама и надеется, что со временем ее чувство станет взаимным.

Почему она раньше считала, что все шотландцы враги? Джейми зашептала молитву, вспомнив свои мысленные прегрешения, и поспешила присоединиться к компании, внимательно слушающей сказку Алека. Мужчины были явно довольны, но лицо Элизабет выражало ужас. В чем дело? И тут Джейми услышала:

– И тогда могучим ударом он отсек ему руку…

– Что ты рассказываешь ребенку? – закричала Джейми.

– Одну историю, – ответил Алек. – А что?

– Что же это за история? – спросила Джейми, выхватывая девочку из рук мужа.

– Сражение с нортумбрианцами, – ответил Алек.

– Со всеми кровавыми подробностями, – добавила Элизабет.

– Алек, теперь девочке ночью будут сниться кошмары!

– Но ей понравилось. Верни мне ребенка, Джейми, я еще не кончил.

– Да, пусть закончит свой рассказ, – вмешался Гавин.

– Ей пора спать. – Джейми не могла удержаться от смеха, заметив, с каким нетерпением мужчины жаждали продолжения. – Мне и в голову не могло прийти, что ты посвятишь невинного ребенка в историю твоих сражений, муж.

По выражению лиц мужчин Джейми поняла, что они удивлены ее замечанием.

– Поцелуй Мери на ночь, – велела она, протягивая мужу девочку.

– Ложись сейчас спать, Мери, – шепнул Алек дочери, нежно целуя ее. – Продолжение будет завтра.

Он поставил малышку на пол, и она, подбежав к камину, улеглась на тростниковой циновке.

– Она что, собирается там спать? – спросил Алек.

– Думаю, да, – ответила Джейми, снова беря девочку на руки. – Наверное, бабушка клала ее спать у камина, и Мери помнит это. Значит, она не так долго жила с той ужасной женщиной и не успела все забыть. Мне говорили, что от жестокости дети трогаются умом. Почему ты на меня так странно смотришь, Алек? У тебя такой взгляд, будто тебя ударили палкой по голове. Не беспокойся за Мери, Алек. С ней все в порядке.

Алек через силу улыбнулся.

– Я и не беспокоюсь, – ответил он. – Ты наверняка вынянчишь ее.

– Давай сегодня спать наверху. Я должна быть рядом с Мери, вдруг я ей понадоблюсь ночью.

«Это мне ты понадобишься ночью, – подумал Алек. – Когда же ты догадаешься, что нужна мне?»

Кинкейд взглянул на Мери, безмятежно спящую на плече у Джейми. По всему чувствовалось, что ей там очень уютно.

«Скоро синяки сойдут с ее тела, а Джейми вылечит се душу. Девочка будет хорошей и послушной, такой же послушной, каким стал я под влиянием ее нежной души… и любви».

По тому, как Джейми смотрела на него, Алек внезапно понял, что она его любит. Возможно, что она еще сама этого не осознает, но придет время, и она поймет, что любит его, что в нем одном ее счастье…

«Сам Господь послал мне ее», – решил Алек. Если бы год назад кто-нибудь сказал ему, что он полюбит своевольную упрямую англичанку, он бы рассмеялся этому человеку прямо в лицо и ударом кулака сшиб его с ног за оскорбление.

Пожалуй, он признается ей в своей любви и сделает это как можно быстрее, сегодня же ночью. Он произнесет слова любви по-кельтски и посмотрит, что из этого выйдет.

– Алек, – прервал его размышления Ангус, – я тебе еще нужен?

– Нет, Ангус. Вы с Элизабет можете идти домой. Мы все обсудим завтра.

Гавин подождал, пока семейная пара скрылась за дверью, и спросил:

– Ты что-нибудь выяснил, Алек? Ты уже знаешь, кто пытался убить миледи?

– Почему ты ничего не рассказываешь нам? – вмешался Маркус.

– Перестань хмуриться, Маркус. Придет время, и я вам все расскажу. Вы проверили комнаты наверху, Гавин?

– Я слежу за всеми дверями, – ответил тот. – Эдит сейчас в комнате у Мери. Она хочет попросить у миледи разрешения остаться со своей племянницей на ночь.

– Стража будет стоять всю ночь под окнами твоей спальни, – сказал Маркус.

– Поставьте еще двоих у лестницы. Никто не должен подниматься наверх.

– Так ты выяснил, кто это сделал? – настаивал Гавин.

– Я почти уверен, что знаю это. Завтра мы расставим наши сети, и убийца попадет в них. Все это время я искал не там, где надо. Если моя догадка подтвердится, отец Мердок сможет освятить могилу Елены.

– Не понимаю, – прошептал Маркус.

– Сейчас я почти уверен, что Елена не убивала себя, – ответил Кинкейд. – Она была убита.

«Он обращается с ней, как с дорогой реликвией. Дурак! Неужели он думает, что сможет остановить меня? Во мне слишком много хитрости, и я ему не по зубам.

Пришло время снова бросить ему вызов. Я убью эту девчонку завтра. Ребенок пока подождет… Сначала нужно насладиться одним убийством.

Боже, дай мне тогда силы скрыть мой восторг!»