Глава 12. Слава о чудесных способностях леди Кинкейд исцелять людей разнеслась по Высокогорью с быстротой урагана

Слава о чудесных способностях леди Кинкейд исцелять людей разнеслась по Высокогорью с быстротой урагана. Из уст в уста передавался рассказ о том, как воин Кинкейда был на волосок от смерти и как Джейми вытащила его из ее лап. Каждый рассказчик добавлял от себя новые подробности, и слухи распространялись по окрестным владениям, обрастая деталями, как снежный ком.

Не прошло и дня, как они достигли земель Гиллбрида, на которых члены различных кланов собрались на ежегодный весенний праздник. Лидия-Луиза, младшая сестра Ангуса и его единственная родственница, не считая жены Элизабет, не знала, что и думать, чему верить. Сначала она горько плакала, скорбя о безвременной кончине брата, затем рыдала от счастья, узнав о его чудесном исцелении. Дело кончилось тем, что ее напоили крепким вином и уложили в постель.

Никто из членов клана Мак-Персона на празднике не присутствовал. Единственный сын старого вождя клана, малютка трех месяцев отроду, был так плох, что все решили, что он умирает. Ребенок с упорством, унаследованным от отца, отказывался от материнского молока. После каждого кормления у него начиналась сильная рвота, и он слабел с каждым днем.

Безутешный Мак-Персон уехал в лес, чтобы там в уединении выплакать свое горе. Он рыдал, как дитя, – со смертью сына и наследника умирало и его имя.

Ни для кого не было секретом, что приверженцы Фергюсонов были союзниками людей из клана Мак-Персона в их кровавой борьбе с ненавистными им рыбаками клана Мак-Койза. Вражда тянулась с незапамятных времен, и уже никто не помнил причин ее возникновения. Кинкейд же, наоборот, поддерживал дружеские отношения с представителями клана Мак-Койза с тех самых пор, как один из их воинов спас тонущую служанку Кинкейдов. Так Кинкейд стал врагом Мак-Персона.

Когда слухи о чудесных способностях Джейми достигли ушей леди Сесиль Мак-Персон, та решила попрать все законы гор. Ради спасения сына она вступила бы в сделку и с самим сатаной. Не говоря никому ни слова, она подхватила младенца и поскакала умолять леди Фергюсен оказать ей содействие. Мери сразу прониклась симпатией к убитой горем женщине. Даниел все еще бродил по лесам в поисках обидчиков Ангуса, и Мери на свой страх и риск решила оказать содействие леди Сесиль. Забрав у нее ребенка, она поехала к Джейми.

Все знали, кому принадлежит привезенный Мери ребенок, но никто не предупредил Джейми, что ей принесли сына их заклятого врага. Да и, собственно, какая ей разница? Она – англичанка, и законы гор для нее не писаны. К тому же она была женщиной, а для женщины материнство значит больше, чем война. Все хорошо помнили, как, несмотря на сопротивление Алека, миледи настояла на лечении Ангуса и тем спасла ему жизнь. Так неужели она не спасет больного ребенка?

Однако Гавин предвидел, что может случиться, если отпрыск Мак-Персона умрет на земле Кинкейда. Взглянув на малютку, он сразу понял, что война неизбежна. Собрав войско и отдав ему приказ быть готовым к сражению, он направил гонцов к Алеку и принялся ждать появления Мак-Персона. Прошло четыре дня. Ребенок поправился и стал прибавлять в весе. Именно в это время и явился Мак-Персон с войском и стал требовать мертвого сына для захоронения.

Гавин разрешил пропустить только вождя и двух его воинов, а сам вместе с Маркусом ждал их на ступенях лестницы, ведущей в замок. Джейми как раз укладывала мальчика спать, когда со двора донеслись крики. Она бросилась на улицу, чтобы узнать, что происходит, но застыла на пороге, увидев трех грозных всадников со свирепыми лицами. По их темным пледам она поняла, что они чужаки.

– Я не уеду отсюда, пока мне не отдадут тело сына! – вскричал самый свирепый из всадников. – Скоро стены этого замка оросятся кровью, и это будет кровь Кинкейдов.

– Кто умер, Гавин? – спросила Джейми.

– Вождь Мак-Персон приехал за своим мертвым сыном, – сказал Гавин, не оборачиваясь, чтобы не упустить ни малейшего движения врага.

В воздухе повисла зловещая тишина. Трое всадников смотрели на Джейми, которая, гордо выпрямившись, тоже наблюдала за ними.

– Это женщина Кинкейда? – спросил наконец тот, что был посередине.

– Да, – ответил Гавин.

– Она украла моего сына!

Значит, этот человек с кустистыми, закрывающими глаза бровями, от которого и на расстоянии отвратительно пахло, и был отцом очаровательного малютки.

Маркус взглянул на Джейми. Лицо его было непроницаемым.

– Принеси ребенка, – приказал он.

– Да побыстрее поворачивайся, женщина! – услышала Джейми, открывая дверь.

Она повернулась и посмотрела в глаза грубияну, ревущему, как раненый медведь.

– Мне нужно время, – ответила Джейми.

– Немедленно отдай тело моего сына! – продолжал кричать вождь Мак-Персон.

«Горе сделало его таким грубым», – решила Джейми и поторопилась в замок.

Вскоре она вернулась, неся на руках закутанного в шерстяное одеяло малыша.

Старый вождь терпеливо ждал. Подойдя к нему, Джейми откинула одеяло с личика младенца.

– Дай его мне, – приказал отец.

– Перестаньте так орать, – потребовала Джейми. – Если вы разбудите его после того как мне с таким трудом удалось его убаюкать, пеняйте на себя.

– Разбужу его?

– Потише, пожалуйста, – напомнила Джейми, но было уже поздно – ребенок открыл глаза и заворочался. Джейми с улыбкой посмотрела на младенца, затем перевела взгляд на его отца.

Открыв от удивления рот, тот смотрел на сына.

– Видите, что вы наделали? Ваши крики его разбудили. Джейми прижала мальчика к груди и снова принялась баюкать его. Малыш протяжно зевнул.

– Какой хороший мальчик! – сказала Джейми, целуя его в лобик. – Не пойму, за какие заслуги Господь послал вам такого чудного ребенка, – сказала она, обращаясь к отцу. – Он только что хорошо поел, и если вы по дороге растрясете его, он все срыгнет.

Вождь молчал, и Джейми протянула ему ребенка. Она заметила, как дрожали руки Мак-Персона, когда он взял сына.

– Мне нужно дать вам несколько советов, – сказала Джейми.

Старый вождь продолжал недоуменно смотреть на сына, стараясь не выдать своих чувств перед лицом врага. Ребенок громко срыгнул и улыбнулся, как бы понимая, что творится в душе его отца.

– Он жив! – закричал наконец Мак-Персон.

– Вы напугаете сына, если не умерите ваш голос, – повторила Джейми. – Пожалуйста, послушайте меня, сэр. Попросите вашу жену поить его только козьим молоком.

– Никогда!

Реакция Джейми была молниеносной. Выхватив ребенка из рук вождя, она крепко прижала его к груди и сказала:

– Вам придется уехать домой без сына, Мак-Персон. Я не позволю, чтобы ваше невежество убило его. Возвращайтесь за ним, когда он вырастет и сам сможет позаботиться о себе.

Маленькие глазки вождя расширились от удивления. Он переводил взгляд с Гавина на леди Кинкейд и молчал.

– Отдайте!.. – Он протянул руки к сыну.

– Не раньше, чем вы поклянетесь поить его только козьим молоком.

– Он будет пить материнское молоко, женщина.

– Оно ему не нравится.

– Ты хочешь оскорбить мою жену? Джейми уж и не знала, как вбить в его глупую голову хоть немного здравого ума.

– Если вы не хотите, чтобы ваш сын умер, делайте то, что я вам говорю. Рвота убьет его.

Джейми вплотную подошла к Мак-Персону.

– Клянитесь, – сказала она.

Вождь молча кивнул, тогда Джейми отдала ему ребенка.

– Вы самый неблагодарный человек из всех, кого я встречала, – заметила" она, присоединяясь к Гавину и Маркусу.

– Неблагодарный?! – взревел Мак-Персон. Джейми бросила на него испепеляющий взгляд.

– Да! – не выдержала она. – Вам следовало бы поблагодарить меня!

Глаза Мак-Персона сузились, превратившись в щелки.

– Я должен благодарить тебя, женщина, за то, что ты похитила моего ребенка?! – взревел старик. – Я пришел объявить вам войну!

– Вы нуждаетесь в хорошей трепке! – воскликнула Джейми. – и вы получите ее, если не будете проявлять ко мне Должного уважения!

– Ты похитила моего сына! – снова завопил Мак-Персон.

Джейми была поражена глупостью и упрямством старика. Его лошадь оказалась такой же невоспитанной, как и ее седок. Когда он ослабил поводья, лошадь рванулась к Джейми и попыталась укусить ее за плечо, но Джейми увернулась.

– Ты должна молить меня о прощении! – продолжал реветь Мак-Персон.

– Да как вы смеете так говорить? Я не крала вашего сына, и вам это хорошо известно. Ни за что не стану просить прощения!

Мальчик заплакал, и Джейми опомнилась.

– Отправляйтесь домой, – сказала она, – и отдайте ребенка матери. И никогда не возвращайтесь на земли Кин-кейда, иначе вам несдобровать!

Мак-Персон пришел в ярость. Он натянул поводья, и его лошадь снова попыталась укусить Джейми, но та, увернувшись, ударила ее кулаком.

– Она ударила мою лошадь! – завопил вождь. – Все видели это?! Женщина Кинкейда ударила мою лошадь! Одно дело оскорбить мою жену, но ударить лошадь…

– Ради Бога, перестаньте, – прервала его Джейми, – и побыстрее убирайтесь отсюда, а то я и вас ударю.

Один из воинов Мак-Персона потянулся за мечом, но Джейми опередила его и выхватила из-за пояса кинжал.

– Попробуй только вытащить меч, и мой кинжал окажется у тебя в глотке. Ты будешь умирать у меня на глазах, и я пальцем не пошевельну, чтобы тебя спасти!

Поколебавшись с минуту, воин отпустил рукоятку меча.

– А теперь убирайтесь с моей земли! – скомандовала она, пряча кинжал. Внезапно Джейми почувствовала, что силы оставили ее. Она уже давно не позволяла себе так выходить из себя, и ей было сейчас очень стыдно за свое поведение.

Как хорошо, что только Гавин и Маркус были тому свидетелями!

Конечно же, во всем случившемся виноват Мак-Персон. Должно быть, он живет в пещере, если у него повадки дикого зверя. С ним и святой потеряет терпение.

«Теперь следует достойно удалиться», – решила Джейми и, бросив презрительный взгляд на своего врага, повернулась к замку.

Джейми чуть не хватил удар, когда за своей спиной она увидела плотные ряды воинов Кинкейда. Все они были вооружены и готовы к бою. А когда в самой гуще воинов она увидела Алека Кинкейда, у нее все поплыло перед глазами. Муж не сводил с нее пытливого взгляда. Похоже, он был свидетелем всей сцены.

Джейми была готова сквозь землю провалиться. Как бы сейчас ей хотелось оказаться в Англии!

Алек стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Его фигура казалась изваянной из цельного куска камня, на скулах играли желваки. Вид его был грозен.

Джейми подумала, что сейчас он не станет убивать ее. Зачем ему покрывать себя позором перед лицом своих воинов и врагов? Если он и лишит ее жизни, то сделает это наедине. Возможно, он убьет ее на следующей неделе, а сейчас у него есть более важные дела.

Джейми медленно приблизилась к сомкнутым рядам воинов Кинкейда, и тотчас же Алек схватил ее и втянул в гущу людей. Сам же он выступил вперед, и ряды снова сомкнулись, закрывая собой Джейми.

Стоя сзади, Джейми не могла видеть, что происходит между Мак-Персоном и ее мужем. Встав на цыпочки и вытянув, как могла, шею, она пыталась разглядеть Алека и его врага.

Бранные слова летали, как стрелы, вырываясь из их уст. Каково же было удивление Джейми, когда она услышала, что Алек защищает ее.

Узнав, что один из воинов Мак-Персона посмел схватиться за меч, тем самым оскорбив его жену, Алек был вне себя от ярости. И гнев его был страшен.

Джейми молила Бога о прощении, считая, что послужила причиной этого гнева. Слово «война» повторялось снова и снова. Мак-Персон угрожал, и Алек был готов принять бой.

Господь милосердный, что же она наделала!

Алек никогда не поверит, что во всем произошедшем нет ее вины. Если бы она держала себя в руках, все бы обошлось.

Воины прикрывали Джейми до тех пор, пока Мак-Персон и его люди не скрылись из виду. Джейми решила, что пора убраться подобру-поздорову, пока Алек не обратил на нее внимания. Она не стала бежать, а медленно направилась к замку. Возможно, ей удастся отсрочить час расплаты. Если повезет, может быть, даже на день или два.

Джейми медленно поднималась по ступеням и уже взялась за ручку двери, когда почувствовала на своем плече тяжелую руку Алека. Он молча развернул ее лицом к себе. Маркус и Гавин наблюдали за ними, и Джейми изобразила на лице некое подобие улыбки, хотя вид Алека вовсе не внушал поводов для веселья.

– Потрудись объясниться, – холодно сказал он.

– Нет, – ответила Джейми, – мне бы не хотелось.

Ответ Алеку явно не понравился. Желваки еще явственнее заходили под кожей. Рука сильнее сжала плечо Джейми. Джейми попыталась смело встретить взгляд мужа, но попытка не увенчалась успехом – глаза Алека метали молнии.

– Мальчик был болен, – прошептала она, потупившись.

– И что же?

– Я лечила его.

– Как ребенок Мак-Персона оказался здесь?

– Сама удивляюсь, – прошептала Джейми.

– Отвечай!

Джейми чувствовала, что муж в ярости, и решила избежать прямого ответа.

– Алек, я просто помогла ребенку. Даже если бы я знала, что это невинное дитя принадлежит такому болвану, я все равно лечила бы его. Малютка был очень болен. Ведь ты бы не хотел, чтобы я оставила его умирать?

– Я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос.

– Не вини, пожалуйста, Мери…

– Так это затея Мери? Так я и думал.

– Жена Мак-Персона обратилась к Мери, умоляя о помощи.

Алек отпустил плечо Джейми, и она принялась растирать его.

– Теперь ты разозлишься на Мери за ее участие в этом деле. Да, Алек?

Алек не удостоил жену ответом. Лицо рядом стоявшего Гавина выражало сочувствие.

– Даниел в курсе дела? – поинтересовался он.

– Не знаю. Он был со мной на охоте, и, если уже доехал до дома, то ему, конечно, сообщили все. Хорошо бы он посадил свою жену под замок.

– – У Мери доброе сердце, – прервала мужа Джейми, – и Даниел не должен сердиться на нее из-за больного ребенка.

– Иди в дом, – приказал Алек.

Холод, исходящий от мужа, расстроил Джейми. Его не было дома четверо суток, и, вернувшись, он даже не поцеловал ее!

– Я не пойду в дом, – сказала Джейми, чем весьма удивила Гавина и Маркуса. На лице Алека, однако, было написано безграничное терпение.

– Мне нужно спросить тебя, – продолжала Джейми. Алек тяжело вздохнул.

– Маркус, пошли воинов проводить Мак-Персона до границы его владений, – приказал он, прежде чем посмотрел на жену.

– Ну, что еще? – перевел он взгляд на Джейми.

– Я хочу знать, как прошла охота.

– Успешно.

– Значит, ты нашел людей, которые напали на Ангуса?

–Да.

– И…

– Что «и»…

– Ты убил кого-нибудь из них?

Алек пожал плечами: о чем тут спрашивать! Что ему делать с его глупой женой? Она, кажется, еще и недовольна. Не поймешь ее, ей-богу!

Но до чего же его жена хороша и желанна! Он отсутствовал всего четверо суток, но, кажется, прошла целая вечность. Алек украдкой бросил на Джейми взгляд. На ней все еще было ее английское платье – это он заметил сразу – и, значит, упрямства ей было по-прежнему не занимать.

Джейми молча ждала ответа.

– Шесть, а может, семь… – ответил наконец Алек. – Ты хочешь знать, как я убил их? Джейми замахала руками.

– Нет, я не желаю об этом знать, скажи мне только их количество. Так шесть или семь?

– Ради Бога, Джейми, откуда мне знать? Это было тяжелое сражение, и мне некогда было считать убитых.

– Но ты непременно должен это делать, – настаивала Джейми. – В следующий раз обязательно сосчитай всех погибших от твоей руки людей.

– Зачем?

– Потому что у меня осталось только восемь шиллингов.

Алек не мог понять, о чем говорит жена. Хотя что тут удивительного – он часто не мог понять ее. Она стояла перед ним бледная, с дрожащими губами, и Алек догадался, что Джейми переживает за него. Она не хочет, чтобы на его руках была кровь убитых людей. Эта мысль настолько потрясла Алека, что он невольно улыбнулся. Если бы она только узнала, что число его жертв вдвое, а может, и втрое больше того числа, что он назвал. Сражение было жестоким, и было много павших со всех сторон, но лучше не говорить ей об этом.

– Ты улыбаешься? – спросила Джейми, нахмурившись. – Может, ты просто пошутил?

– Да, это была шутка, – согласился Алек, не желая огорчать жену.

Джейми недоверчиво на него посмотрела и, подобрав юбку, стала подниматься по лестнице.

– Алек, что с ней будет, когда она узнает, как ты разделался с нашими врагами? – спросил Гавин, слышавший их разговор.

– И представить не могу.

Гавин усмехнулся и покачал головой:

– Кстати, прискакал Франклин. Он сказал, что все уже возвращаются с праздника. Они будут здесь завтра в полдень. Приедут также люди из клана Гарольда, чтобы засвидетельствовать тебе свое почтение.

– Какого черта им здесь надо? – возмутился Алек. – Уверен, они едут, чтобы взглянуть на мою жену.

– Не сомневаюсь, – ответил Гавин. – Ее красота стала легендой. Все только и говорят о том, что она спасла Ангуса, Скоро у наших ворот соберутся все калеки и больные.

– А как себя чувствует Ангус?

– Послушный, как овечка.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он встал с постели и хотел покинуть замок, но леди Кинкейд поймала его на самом пороге. Он сопротивлялся, но ей на помощь пришла Элизабет. – Гавин рассмеялся, вспоминая эту картину. – Слышал бы ты, как он кричал! Когда я прибежал на его крики…

– Он посмел поднять голос на мою жену?

– У него на это были веские причины, – поспешил оправдать друга Гавин, заметив, как изменилось выражение лица Алека. – Джейми отобрала у него меч.

– Да, это серьезная причина, – заметил Алек, усмехаясь. – Что же случилось потом?

– Джейми в считанные минуты удалось уложить его в постель.

Мужчины направились к конюшням.

– Я не доверяю никому из клана Гарольда, – сказал Гавин, – особенно этим ублюдкам – его сыновьям.

– Близнецам?

– Боюсь, с Джастином могут возникнуть проблемы. Он привык получать то, что хочет.

– Ты думаешь, он осмелится приблизиться к женщине, принадлежащей другому мужчине?

– Не сомневаюсь. Он обрюхатил многих, и детей у него больше, чем у английского короля. Женщины сами падают к его ногам, уж больно он красив. Филипп, как две капли воды похожий на него, полная ему противоположность: он застенчив и, кажется, более порядочен.

– Я ему тоже не доверяю, – заметил Алек.

– Ты говоришь, как человек, влюбленный в свою жену, –улыбнулся Гавин.

– Она моя собственность, и никто, кроме меня, не смеет оскорблять ее.

– Ей скучно здесь, – продолжил Гавин. – Ты разрешил ей заняться кухней, и это немного разнообразило ее жизнь, но ей постоянно мешает Эдит. Она отменяет каждое распоряжение Джейми. Не лучше ведет себя и Энни – она едва разговаривает с твоей женой.

Алек не успел ответить, так как в это время появилась Джейми. Она быстро спускалась по лестнице.

– Куда это ты собралась? – грозно спросил Алек.

– К кузнецу, – через плечо ответила его грациозная жена и быстро скрылась за углом замка. Алек только покачал головой:

– Глупая женщина – убежала не в том направлении.

Гавин засмеялся.

– Алек, она просила меня дать ей работу. Я, конечно, не разрешил ей таскать камни, но…

– О чем ты? – перебил его Алек. – Какие еще камни? Гавин удивленно посмотрел на друга.

– Кухня… – напомнил он.

Алек продолжал хмуриться, и Гавин разъяснил:

– Ведь ты разрешил ей заняться кухней?

– Кажется, да. В минуту слабости. Но по-моему, она могла бы сделать там небольшую перестановку и за час.

– Небольшую перестановку? – Гавин громко расхохотался.

– Какого черта ты смеешься, Гавин? Разве моя жена не сказала тебе…

– Нет, нет, она делала только то, на что получила твое разрешение, – ответил Гавин, продолжая смеяться. – Скоро ты сам все увидишь, Алек. Для тебя это будет приятным сюрпризом. Не стану заранее рассказывать, чтобы не испортить тебе впечатления.

Навстречу им спешил отец Мердок. Его сутана развевалась на ветру, как парус, седые волосы стояли дыбом.

– Алек, мне нужно срочно поговорить с тобой, – кричал он на ходу.

Даже на расстоянии чувствовался чудовищный запах, исходивший от священника. Друзья зажали носы. Глаза их слезились. Из уважения к его сану Алек не решился задать отцу Мердоку вопрос о причине такого запаха, однако Гавин, не отличавшийся большой тактичностью, вскричал:

– Господи, отец Мердок, что с вами?! Почему от вас разит, как от навоза?!

Священник не обиделся, а лишь добродушно закивал головой:

– Да, мальчики, смрад ужасный, но зато я себя хорошо чувствую. Джейми приготовила для меня специальную мазь, которой я растираю грудь. И кашель почти исчез.

Отец Мердок подошел к друзьям вплотную, и Гавин отодвинулся, оставив Алека лицом к лицу со священником.

– Ладно, Бог с ним, с моим здоровьем, у меня есть дела и поважнее. Твоя жена отдала мне все свои шиллинги, – сказал он, раскрывая ладонь, на которой лежали монеты. – Она хочет купить несколько индульгенций, и у меня не хватило духа отказать ей, а также сказать, что шиллинги у нас не в ходу.

– Она так печется о своей душе? – поинтересовался Алек. – Насколько я помню, это характерно для Англии.

– Она печется вовсе не о своей душе, Алек, – ответил отец Мердок.

– Тогда почему…

– Ее беспокоит твоя душа.

– Я насчитал семь шиллингов, Алек, – заметил Гавин, не в силах удержаться от смеха.

– Восемь, – поправил его отец Мердок. – Одна индульгенция – впрок.

– Эта женщина совсем сошла с ума, – рассмеялся Кинкейд.

– Нет, она просто заботится о тебе, – заметил отец Мердок. – Теперь ответь, что мне делать с этими деньгами?

– Положите их в шкатулку на камине, – пожал плечами Алек.

– Как скажешь, – согласился священник. – Твоя чудесная маленькая жена просила меня узнать: можно ли ей занять одну из комнат наверху? Ты согласен, Алек?

– Не возражаю. А для чего ей эта комната?

– Она хочет сделать там спальню.

– Какого черта?

– Не надо сердиться, сын мой, – умиротворяюще заметил отец Мердок, увидев, что настроение Кинкейда портится с такой же скоростью, как рыба, выброшенная на берег. – Твоя жена просила также разрешить ей кататься верхом, не выезжая за пределы владений, конечно. Это немного развлечет ее. Я видел, как она скучала в твое отсутствие.

От последнего замечания лицо Алека просветлело. Но ответил он, как подобало Кинкейду:

– Она обязана скучать по мне. – И добавил: – Я согласен, отец Мердок. Скажите, что я не возражаю, если ее будет сопровождать охрана.

– Ты не должен подозревать се в том, что она хочет убежать, Алек. Конечно, она скучает по дому, но я…

– Отец, она не найдет выхода даже из комнаты с единственной дверью, уж не говоря об обратной дороге в Англию. Просто я боюсь, что она заблудится. Она совсем не ориентируется.

– Ты плохо знаешь свою жену, Алек. Она не так глупа, как ты думаешь. Просто Джейми чиста, как безоблачное голубое небо. Если я ошибаюсь, то ты первый можешь бросить в меня камень.

Алек понимал, что отец Мердок не зря расхваливает новоявленную леди Кинкейд: священник всей душой стремился к тому, чтобы он полюбил свою жену.

– Мы слишком много внимания уделяем этой женщине, – заметил он. – Гавин, надеюсь, ты проследишь, чтобы она не втянула нас в новую войну? У меня и так хватает дел, чтобы заниматься еще и ею.

– Она расспрашивала меня о Елене, – продолжал отец Мердок.

Алек нахмурился и снова обратил свой взор на священника.

– И что вы ей рассказали? – как можно равнодушнее спросил он.

– Ты знаешь, ей говорили, что ты убил Елену? Алек молча покачал головой.

– Где она услышала эту сплетню? – поинтересовался Гавин.

– В Англии, еще до встречи с Алеком.

Кинкейд молчал.

– Она хотела узнать, правда ли это? – спросил Гавин.

– Нет, такого вопроса она не задавала, – ответил отец Мердок, с осуждением глядя на Гавина. – Наоборот, она сказала, что никогда не верила в эту сплетню. Правда, она ставит под сомнение и то, что Елена сама свела счеты с жизнью. Джейми полагает, что это был несчастный случай. У нее нежное сердце, Гавин, и она полностью доверяет мужу.

Алек кивнул.

– Я знал, что она не из тех женщин, которые верят сплетням, – заметил он с гордостью. – Джейми слишком чиста для этого.

– Пожалуй, – согласился Гавин.

– Однако у леди Кинкейд упрямый характер, – сказал священник. – Она твердо решила взять на себя какие-то обязанности по дому, и я ее понимаю. Ей хочется стать полноправным членом твоей семьи, Алек. Ты знаешь – кажется, жена полюбила тебя. Будь добрым с ней.

Алек не разделял уверенности священника по поводу любви Джейми, но это замечание доставило ему удовольствие.

– Ты должен похвалить ее за кухню, Алек, – продолжал отец Мердок. – Тебе понравилась эта пристройка? По-моему, она хорошо вписалась в замок. Наконец-то слуги перестанут ворчать.

– О чем вы, отец?

Священник бросил на Гавина быстрый взгляд и снова перевел его на Кинкейда.

– О кухне, Алек, – ответил он. – Неужели ты забыл, что разрешил Джейми перенести ее?

– Перенести?!

Опасаясь гнева Кинкейда, священник попятился.

– Джейми сказала, что ты разрешил ей заняться кухней. Девочка не могла солгать. Неужели ты забыл…

Ему не удалось закончить фразу, так как Алек уже взбегал по ступеням лестницы, ведущей к замку.

– Гавин, по-моему, он очень… удивился, – пробормотал старик.

– Удивился? – ответил Гавин. – Мне кажется, это мягко сказано. Вам лучше предупредить миледи, чтобы она пока не попадалась мужу на глаза. Чувствую, сейчас грянет гром. Наверное, он уже заметил дырку в стене.

Громогласные проклятия Кинкейда были ему ответом.

– Господи, спаси и помилуй, – прошептал священник. – О Боже, она идет сюда!

Подобрав полы сутаны, священник засеменил навстречу своей любимице.

– Остановитесь! – кричал он на ходу. Джейми услышала его и застыла на месте.

– Отец, с вашей больной грудью нельзя так бегать! Отец Мердок подбежал к Джейми и схватил ее за руку.

– Алек обнаружил дыру в стене, – предупредил он. Джейми ответила на это сообщение лучезарной улыбкой.

– Ее трудно не заметить, отец, – сказала она. Похоже, бедная девочка не понимала, что ей угрожает.

– Вам лучше пойти со мной в часовню и помолиться, пока ваш муж не успокоится и не выслушает объяснения слуг. Должно пройти часа два или три, и тогда вы можете…

– Вы плохо знаете моего мужа, отец, – улыбнулась Джейми. – Ему понравится новая кухня. Я просто уверена в этом. Пожалуйста, не волнуйтесь за меня. Я сейчас все объясню Алеку. Я совсем не боюсь его.

– Вот это-то меня и беспокоит, – ответил старик.

Он хорошо знал, каким Кинкейд бывает в гневе. Девушка может не вынести этой бури.

Отец Мердок перекрестил Джейми и поплелся вслед за ней.

Джейми легко вбежала в зал и застыла на пороге – Алек был как грозовая туча. Он сидел за столом и выслушивал объяснения одного из слуг. Остальная челядь, принимавшая участие в нововведениях, ждала своей очереди на расправу. Джейми подошла к мужу.

Ее встретил полный ярости взгляд. Щека подергивалась, глаза угрожающе сверкали.

По залу гулял ветер, проникая через отверстие в стене. Его завывание еще больше усугубляло гнетущую атмосферу.

Алек молча смотрел на жену.

– Я бы хотела все объяснить, – прошептала Джейми.

– Немедленно выйди из зала! – приказал Алек, не повышая голоса.

– Алек, вспомни, ты обещал мне не выходить из себя! Тяжелый взгляд мужа приковал ее к полу.

– Уйди, жена… пока я не…

Джейми молча кивнула. Она сбегала за накидкой, взяла из шкатулки несколько монет и, стараясь сохранять достоинство, направилась к двери.

У выхода стояли Эдит и Энни и открыто смеялись над ней.

Джейми прошла на конюшню и приказала Дональду оседлать Резвую. Конюх не смел ослушаться приказа хозяйки и, только когда она вскочила в седло, спросил, получила ли она разрешение мужа.

Джейми кивнула и поскакала к воротам замка, где на полпути ее остановил отец Мердок.

Джейми наклонилась и протянула ему монету.

– Он солгал мне, – прошептала она, – дайте ему еще одну индульгенцию, отец.

Отец Мердок ухватил лошадь за стремя.

– Куда вы собрались, Джейми? – спросил он, стараясь не замечать ее слез. – Мне страшно за вас.

– Я уезжаю.

– Уезжаете?

– По какой дороге ехать в Англию? Расстроенный, отец Мердок указал направление.

– Спасибо, что были добры ко мне, отец.

Она тронула лошадь, оставив позади старого священника, застывшего в горестном изумлении.

Джейми подумала, что отец Мердок непременно сейчас побежит к Алеку и расскажет о ее отъезде, но теперь это уже было не столь важно: она ничего не значит для мужа, и он все равно не бросится за ней в погоню. Наоборот, он буде счастлив отделаться от нее.

Стража у ворот преградила Джейми дорогу, но, услышав, что она действует по велению Кинкейда, легко пропустила ее.

Джейми гнала Резвую со скоростью ветра. Слезы застилали ей глаза. Она уже не сознавала, где находится и сколько прошло времени. Обида сковала ей сердце, не давая успокоиться.

Внезапно Резвая остановилась. Джейми посмотрела вокруг и увидела маленького мальчика. Судя по цветам его пледа, он не принадлежал к клану Кинкейда. Джейми замерла в надежде, что мальчик не заметит ее. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее слезы.

Мальчик не спускал глаз с кустов, росших у дороги. Джейми наблюдала за ним, стараясь понять, что привлекло его внимание.

Вдруг мальчик вскрикнул и со всех ног бросился прочь. Из кустов выскочил огромный дикий кабан и, свирепо храпя, помчался следом.

Реакция Джейми была молниеносной. Пришпорив Резвую, она пустила ее полным галопом. Взяв поводья в левую руку, Джейми склонилась вправо.

Мальчик заметил всадницу и побежал ей навстречу, вытянув ручонки. Джейми молила Бога, чтобы у нее хватило сил поднять ребенка, и Господь внял ее молитвам. Мальчик подпрыгнул, и она легко втащила его в седло. Сейчас их жизни были в руках Господа.

Кабан начал отставать, но Резвая от страха встала на дыбы и сбросила седоков. Джейми и мальчик упали на землю.

Малыш быстро поднялся и потянул Джейми за руку, пытаясь поднять и ее. Она вскрикнула от боли.

– Вы сломали руку? – спросил он по-кельтски.

– Нет, просто ушиблась, – ответила Джейми на том же языке.

Она медленно поднялась и только тогда заметила, что ее блузка разорвана от плеча до самой груди. Джейми посмотрела вокруг. Они стояли на небольшой поляне.

– Я так испугалась, – поделилась она. – А ты? Ребенок молча кивнул, затем, улыбнувшись, сказал:

– Мы утерли ему нос.

– Пожалуй, – ответила Джейми, любуясь своим собеседником: длинные рыжие кудри мальчика обрамляли его ангельское личико. На носу сияли веселые веснушки.

– Я леди Кинкейд, – представилась Джейми. – А как зовут тебя?

– Я не имею права называть свое имя, – прошептал мальчик. – Мне нельзя находиться на земле Кинкейда.

– Ты заблудился? Мальчик покачал головой.

– Боюсь, что вы пожалуетесь на меня.

– Я никому ничего не скажу, – пообещала Джейми. – Так что ты здесь делаешь?

– Я хотел поохотиться. Мое имя Линдсей.

– Из какого же ты клана?

– Из клана Линдсея. Вы говорите по-кельтски, но как-то странно, и на вас нет пледа Кинкейда…

– Я англичанка.

Глаза юного охотника расширились от страха.

– Я жена Алека Кинкейда, – объяснила Джейми. – Сколько тебе лет?

– Этим летом будет девять.

– Наверное, твоя мама уже ищет тебя?

– Скорее всего меня ищет отец. Мне лучше поторопиться домой.

Лицо мальчика было серьезным, и Джейми молча кивнула.

– Вы спасли мне жизнь, – сказал Линдсей. – Отец дол жен отблагодарить вас.

– Не нужно никакой благодарности, – ответила Джейми, – просто пообещай мне, что никогда не будешь ходить на охоту один. Обещаешь?

Мальчик кивнул.

– Может, мне проводить тебя домой?

– Боюсь, они вас схватят. Наш клан враждует с Кинкейдом.

– Тогда будь осторожен. Беги быстрее. Я слышу топот копыт.

Мальчик исчез, а Джейми кинулась к Резвой. Она уже занесла ногу, чтобы вскочить в седло, когда, ломая сучья, на поляну выскочил всадник на взмыленном коне. Это был Алек.

Резко осадив лошадь, он смотрел на Джейми, и выражение его лица менялось, становясь все более спокойным.

Джейми стояла, опустив голову, и Алек не мог видеть ее лица. Была ли она напугана или все еще плакала? Кинкейд не мог забыть, как она испугалась, когда он накричал на нее. Не мог забыть слез, стоявших в ее глазах, когда она молча прошла мимо, зажав в руке монеты.

«Может, стоит извиниться, – размышлял он, глядя на Джейми, – но как это сделать? Надо просто заставить себя быть терпеливым с ней».

И тут Алек заметил, что блузка Джейми разорвана, а в волосах – листья.

– Что, черт возьми, случилось?! – закричал он. – Кто тебя…

Он проворно соскочил с коня и подбежал к жене. Джейми попятилась.

– Со мной ничего не случилось, – прошептала она.

– Не смей мне лгать! – Алек обнял жену и прижал к груди.

– Это ты обманул меня.

– Я тебя никогда не обманывал, – ответил Кинкейд, стараясь взять себя в руки.

– Ты вышел из себя, – прошептала Джейми.

– А ты заставила моих воинов разобрать заднюю стену дома.

– Ты разрешил мне заняться кухней. Зимой слуги пробираются к ней по колено в снегу, чтобы приготовить еду. Я хотела как лучше. Почему нельзя сделать пристройку к дому, Алек? Можешь мне это объяснить?

Алек возвел глаза к небу и попросил Господа дать ему терпение.

– Я вышел из себя, потому что ты рассердила меня.

– Из-за дыры в стене?

– Нет. Ты боялась меня. Неужели ты и вправду думаешь, что я могу тебя ударить?

– Нет, – ответила Джейми и, обхватив мужа за талию, прижалась к нему. – Ты напугал меня. Муж не должен кричать на жену.

– Постараюсь запомнить это на будущее, – пообещал Алек, – но иногда я могу и забыть о своем обещании.

– Тогда я напомню тебе о нем, но попытайся сдерживать себя, Алек. Твой рев пугает меня.

Уткнувшись лицом в шелковистые волосы жены, Алек думал, что делать дальше.

– Отец Мердок сказал, что ты решила вернуться в Англию. Это правда?

– Ты же сам выгнал меня.

– Я сказал, чтобы ты покинула зал, а не Шотландию.

– Мне стало невмоготу, муж. Я не очень уютно чувствую себя в твоем доме.

Джейми выглядела такой несчастной, и Алеку стало жаль ее.

– Наверное, тебе трудно в это поверить, – продолжала Джейми, – но дома, в Англии, все любили меня. Там меня не считали выскочкой, как в твоем доме. Почему твои воины так спешили пожаловаться на меня? За что они меня невзлюбили? Что я им сделала?

Джейми горько заплакала.

– Они так обидели меня, – проговорила она сквозь слезы. – Зачем ты отправился за мной в погоню?

– Джейми, от моих воинов я слышал только слова в твою защиту. Они преданы тебе так же, как и мне.

Алек отстранил жену от себя, чтобы посмотреть в ее мокрое от слез лицо.

– Я бросился за тобой в погоню потому, что ты моя. Не пытайся снова убежать от меня, Джейми, иначе ты и в самом деле узнаешь, каков мой гнев. Дорогая, вытри слезы. Я не хочу…

Голос Алека дрогнул, и он не закончил фразу. Нагнувшись, он коснулся губами мокрой нежной щеки.

Джейми ладонями отерла слезы, и боль в руке напомнила ей о пережитом происшествии.

– Я упала с лошади, – прошептала она.

– Не сомневаюсь. Джейми улыбнулась.

– Я хорошо держусь в седле, но дикий кабан напугал Резвую и она…

Заметив, что муж нахмурился, Джейми замолчала.

– Алек, – позвала она мужа спустя минуту, – когда муж и жена ссорятся, а затем мирятся, они должны поцеловаться.

– Но в таком случае жена должна носить плед мужа, – заметил Алек. – Впрочем, я не возражаю, если ты будешь совсем раздетой.

Джейми не сразу поняла, что имел в виду Алек, пока он не сорвал с нее блузку.

– Ты ведь не думаешь, что мы можем здесь… – бормотала Джейми, пятясь.

– Именно это я и думаю, жена, – ответил Алек, наступая.

Засмеявшись, Джейми увернулась от рук мужа и побежала в заросли.

– Ты сумасшедший, Алек! – кричала она на бегу. – Сейчас день!

Алек догнал жену и сжал в объятиях.

– Здесь ходят дети, – прошептала она. Алек уткнулся носом ей в плечо.

– Ты ведь просила поцелуя, – заметил он.

– Но не здесь же! – Сердце Джейми бешено забилось, и она замерла в объятиях мужа. Покусывая мочку изящного ушка, Алек нашептывал нежные и бесстыдные слова.

Джейми слабо сопротивлялась. Прислонившись к стволу дерева, Алек начал медленно освобождать ее трепещущее тело от одежды, сопровождая сей ритуал нежным поглаживанием шелковистой кожи. Джейми застонала.

– Сейчас ты узнаешь, что ты для меня значишь, – прошептал он. – Ни один уголок твоего тела не останется без моего поцелуя.

Губы Алека жадно припали к ее доверчивым губам. Джейми обняла мужа за шею и прильнула к нему.

Алек разжал объятия и быстро скинул одежду. Перед ним, прислонившись к стволу дерева, стояла обнаженная красавица – его жена. Алек легко прикоснулся губами к ее шее, оставил метку на груди, скользнул по животу, спускаясь все ниже и ниже. Джейми едва дышала. Она вздрогнула, когда он поднял голову и заглянул ей в глаза. Джейми потянулась, чтобы поцеловать его, но, схватив жену за волосы, Алек намотал их на руку и оттянул ее голову назад.

– Никогда больше не пытайся убежать от меня, – хрипло сказал он.

Джейми хотела ответить, но губы мужа зажали ей рот.

– Обещай мне, – услышала Джейми горячий шепот.

– Обещаю…

Движения Алека были плавными и медленными, его губы шептали слова любви, а руки легко и нежно скользили по телу жены.

Джейми шептала его имя, все теснее и теснее прижимаясь к мужу. Ей хотелось слиться с ним воедино. О, как это было прекрасно!.. Алеку не хотелось размыкать объятия, не хотелось расставаться с ней. Чувствовать ее всем телом, быть с ней воедино – пусть бы эти мгновения длились вечно! Такого с ним еще никогда в жизни не было. Неужели эта женщина так привязала его к себе? Неужели он теперь не в силах будет с ней расстаться? Это опасно, слишком опасно. Такая любовь сделает его слишком уязвимым, слишком зависимым. Пока он к этому не готов.

Джейми почувствовала в муже какую-то перемену. Он стал насторожен и напряжен, когда, отделившись от нее, собирал разбросанную по кустам одежду.

– Алек, – позвала она, – ты доволен? Алек услышал беспокойство в голосе жены и, не поднимая на нее глаз, ответил:

– Да, я доволен тобой, жена.

– Тогда зачем ты хмуришься и почему не смотришь на меня? Нам было так хорошо…

– Боюсь, что ты неправильно поймешь меня, жена.

– Ты сказал, что я ничего не значу в твоей жизни. Помнишь, Алек?

Алек молча пожал плечами и направился к лошадям. На его губах играла улыбка. Его нежная жена опять рассердилась.

– Неужели ты не помнишь собственных слов? – настаивала Джейми.

– Это было просто оскорбление, дорогая.

– Ты посмел оскорбить меня?!

– А почему бы и нет?

– Проклятие!

Алек расхохотался. Рассмеялся прямо ей в лицо. Смятение охватило Джейми не столько из-за сорвавшегося с губ недостойного леди выражения, сколько из-за нанесенной ей обиды. Она молча повернулась и пошла к лошадям. «Алек Кинкейд – самый ужасный человек на свете!» – решила она. Вместо того чтобы сказать какие-то приятные слова, он снова оскорбляет ее.

Джейми погладила Резвую и прижалась к ней щекой. Вдруг она вспомнила, что в порыве страсти Алек просил никогда не покидать его. Значит, она не так безразлична ему, как он хочет показать?

Джейми взглянула на мужа, как бы проверяя свою догадку, но встретила его насмешливый взгляд. «Он и сам еще не подозревает, что любит меня, – осенило Джейми. – Ну что ж, я подожду…» Джейми улыбнулась своим мыслям. Да, надо дать ему время разобраться в его чувствах. Рано или поздно, но он поймет, что любит ее.

Джейми склонилась к Резвой, спрятав засиявшее лицо.

Алек подошел и взял лошадь под уздцы.

– Жена, – позвал он.

Джейми бесстрашно посмотрела на него.

– Слушай меня внимательно, моя любимая. Вниз по холму идет дорога в Англию. Поняла?

Джейми с трудом сдержала улыбку.

– Поняла, – смиренно ответила она. Алек глубоко вздохнул и прошептал:

– Нет, ты, наверное, ничего не поняла, моя любимая.

Джейми продолжала сиять. Господи, как же ей хорошо! Она больше не станет обращать внимания на характер Алека, на его порой резкие слова – все это маска, не больше. Он защищается от любви, он ее боится. Теперь она понимает, почему он все время дразнит ее.

Как она раньше не догадалась?

Самое главное, что он назвал ее любимой.