Свидетель как представитель вечности

Вот еще один подобный сон о трансцендентном понимании, который приснился писателю, моему клиенту Ирву несколько лет назад.

Я вышел из незнакомого мне дома глубокой ночью. Посмотрел на черное, как смоль, небо. Вдруг чернота неба исчезла, словно сдернули покрывало. Медленно выкатилось огромное солнце. Это была неземная, неописуемая красота! Я позвонил другу, жившему в доме, из которого я шел, чтобы он вышел и стал свидетелем этого космического события, но он не отвечает. Я продолжаю стоять и смотреть, прикованный к месту светом солнца, и замечаю, что небо становится темным. Теперь рядом с солнцем появляется Луна, почти такая же огромная.

Я просыпаюсь в благоговении, понимая, что стал свидетелем тайны дня и ночи, – и увидел за облаками вечный бесконечный момент создания, происходящий прямо сейчас.

Джозеф Кэмпбелл говорит об этом опыте, когда описывает традиционный образ Шивы, индийского бога, который не только несет разрушение, но является и «создателем жизни, ее производителем, так же как и вдохновителем». В волосах Шивы, пишет Кэмпбелл:

…новая Луна, смерть и перерождение в один момент. В одной руке у него барабан, отбивающий ритм. Это барабан времени, закрывающий знание о вечности. Мы заключены во времени. Но в другой руке Шивы – пламя, сжигающее покрывало времени и открывающее наше сознание вечности.

Сон Ирва относится к другому аспекту свидетельствующего сознания, как опыт вечного настоящего. Поэтому бог Шива одновременно вдохновитель и разрушитель. Быть свидетелем вечного момента создания – значит умереть для идентичности, которую так тщательно создавало наше эго, и потерять все, к чему мы (наше эго) привязаны, кроме того, что мы называем «Я». Тогда мы познаем свое единство с сознанием в вечном сейчас – мы просветляемся. Продолжая цитировать Кэмпбелла:

Понятие времени исключает вечность. Все наши временные страдания и беды происходят вне этого глубокого опыта вечности. Это буддийский идеал добровольного и радостного участия в преходящих печалях мира. Где есть время, есть горе. Но этот опыт горя создает чувство длительного существования, которое есть наша истинная жизнь.

Мой старый друг Бенджамин однажды рассказал мне сон также на тему непрерывности сознания и его вечной природы. Этот сон приснился ему много лет назад, когда он знал только, что, наверное, стоит его записать.

Я где-то на улице, ночь, но вокруг достаточно света. Я собираюсь спуститься по какой-то лестнице и вдруг, без всякого предупреждения понимаю, что вся вселенная обладает сознанием, что она живая, и что, когда мое тело умрет, чистое сознание останется. Я даже попытался мысленно представить, что я старик, и что я умираю, – мысль, которая в обычном состоянии вызвала бы у меня ужас. Но у меня нет страха – только единство сознания существования. Во сне были здания и пейзаж, но они были порождениями сознания, как и мое собственное тело во сне. Я проснулся с чувством глубокого благоговения.