Глава 5. Это случилось через два дня, а если говорить более точно, в декабре 1976 года

Глава 5.

Это случилось через два дня, а если говорить более точно, в декабре 1976 года. По всему Большому залу раздавались испуганные голоса, цитирующие друг другу "Ежедневный Пророк". Лили торопливо развернула газету и поперхнулась. На первой полосе шел крупный заголовок: "Тот-Кого-Нельзя-Называть объявился в открытую. Со вчерашнего дня Магическое сообщество Британии находится в состоянии войны". Лили с ужасом стала читать статью, в которой сообщались сведения о Темном Лорде и подробности попыток захвата власти, были перечислены имена известных Пожирателей смерти, а также длиннющий список первых жертв, состоявший из сорока восьми имен и фамилий. Среди жертв были только маглорожденные волшебники или полукровки, а также почти половина списка состояла из маглов. Лили отбросила газету и потянулась за пергаментом и пером, чтобы написать родителям и убедиться, что дома все в порядке. А по школе ходили юные родственники жертв Волан-де-Морта, на которых то и дело бросали сочувственные взгляды. За столом Слизерина однако была совершенно другая картина: здесь царило веселое оживление и радостные возгласы, восхваляющие лорда Волан-де-Морта, ведь подавляющее большинство слизеринцев полностью разделяло его взгляды. Преподаватели были поглощены какой-то беседой. Дамблдор хмурился и что-то говорил профессору Макгонагалл, лицо которой было самым серьезным, какое только можно себе вообразить. Профессор Слизнорт с выражением страха на лице читал "Пророк" и время от времени принимался обсуждать что-то с профессором Стебль, а профессор Шейн преспокойно завтракал, обшаривая Большой зал своими бледными глазами.
- Вот ведь упырь зловредный, - злился Сириус, наблюдавший за профессором. - Как будто происходящее вообще его не касается!
Ему никто не ответил - перед Джеймсом только что приземлилась незнакомая ушастая сова и протянула лапку, к которой был привязан небольшой пергаментный конверт. Недоумевая, Джеймс распечатал письмо и принялся читать. Его светло-карие глаза, всегда такие озорные, внезапно расширились от ужаса и словно потемнели. Он скомкал письмо и дрожащими руками обхватил голову, словно боролся с жуткой болью.
- Что там такое, Сохатый? - прорычал Сириус, хватая письмо. Но Люпин выхватил смятый лист, исписанный торопливым почерком и прошептал:
- Подожди, Бродяга, не торопи его. Пусть в себя придет.
Лили перевела взгляд на Джеймса, и внезапно паника сдавила ей горло. Она понимала, что случилось что-то ужасное, только что именно... Наверняка что-то произошло с его родителями. Но этого не может быть, в списке погибших она не видела их имен... Джеймс поднял глаза на друзей, в которых горела глухая тоска и скорбь.
- Мои родители, - выдавил он с трудом. - Прошлой ночью... их не стало...
Не в силах и дальше бороться с болью, парень выскочил из Большого зала, провожаемый изумленными взглядами школьников. Сириус попытался было последовать за ним, но его снова удержал Люпин. Он разгладил письмо и принялся читать, время от времени хмурясь. Когда он закончил, в его глазах тоже появилась боль. Он протянул письмо Питеру и Сириусу, и те склонились над ним:

Дорогой Джеймс!
Пишет тебе твоя соседка Элеонора Праудфут. Надеюсь, что у тебя все хорошо, потому что тебе понадобится железная выдержка, чтобы принять то, о чем я пишу. Мне больно тебе это сообщать, но ты обязан знать. Позавчера вечером твой отец скончался от драконьей оспы. Его и Дору доставили в больницу святого Мунго, но было слишком поздно. Целители ничего не смогли сделать. А прошлой ночью не стало и твоей матери. Смерть Карлуса подкосила ее, хотя целители утверждали, что у нее шанс на выздоровление был. Перед смертью она попросила меня позаботиться о тебе и по возможности преподнести тебе эту утрату как можно мягче. Я не знала, как это сделать, поэтому пишу тебе в открытую. Прими мои соболезнования, Джеймс. Похороны состоятся завтра, но скорее всего тебя не отпустят ввиду опасной ситуации, сложившейся за пределами школы. Я знала твоих родителей всю жизнь, и мне будет очень их не хватать. Нет слов, чтобы выразить всю мою боль и скорбь. Пишу, а у самой руки дрожат и слезы катятся. Но жизнь должна продолжаться. Я уверена, что ты будешь молодцом, не поддашься горю и останешься таким же жизнерадостным и веселым мальчиком. Прости меня за мои скомканные фразы, ничего лучше я не смогла придумать.
С любовью, Элеонора Праудфут.

Мародеры в ужасе уставились друг на друга. Хвост тихо заскулил, в его глазах появились крошечные слезки. Сириус так сжал письмо в кулаке, что оно разорвалось посередине. В горле у него стоял ком. Смысл письма никак не мог до него дойти, он до последнего наивно предполагал, что это чья-то идиотская шутка. Но краем сознания он понимал, что это правда. Ему вспомнились Поттеры-старшие, встречавшие его в начале каникул на пороге своего дома, а затем Поттеры, провожавшие их с Джеймсом в школу в сентябре. Сопоставив эти две картинки, Сириус с ужасом заключил, что они кардинально отличаются друг от друга. Драконья оспа - страшная болезнь, особенно для пожилых людей... Люпин вполголоса объяснял ситуацию Лили, губы которой дрожали. Возле гриффиндорского стола уже собралась приличная толпа школьников, желающих узнать, что произошло с Поттерами-старшими. Люпин разгонял толпу с каменным выражением лица, а Лили, которую ноги сами собой несли отсюда прочь, наконец дала волю слезами. Она виделась с родителями Джеймса всего несколько раз, но они безумно понравились ей, в чем она до последнего отказывалась себе признаться. Она также не могла отрицать и тот факт, что Поттеры тоже испытывали к ней симпатию. Перед глазами у Лили стояли мистер и миссис Поттеры, радостно улыбавшиеся ей в магазине "Флориш и Блоттс". Девушка не замечала ничего вокруг, а просто брела по коридору куда глаза глядят. Заметив впереди какое-то движение, она узнала Джеймса, который в одиночестве сидел на подоконнике и слепо смотрел в одну точку перед собой. Его глаза были сухими, но пустыми, а лицо превратилось в маску. Лили торопливо утерла слезы и робко подошла к нему, понимая, что лучше было бы, если бы она оставила его одного, но какая-то неведомая сила словно притягивала ее к нему. Джеймс сделал вид, что не заметил ее, и отвернулся к окну, обхватив согнутые в коленях ноги руками и положив на них голову. Лили нерешительно остановилась в метре от него:
- Джеймс, - робко прошептала она, впервые обратившись к нему по имени. В другой ситуации Джеймс немедленно пустился бы в пляс от радости, но сегодня, по его мнению, вся радость внутри него умерла вместе с родителями. - Мне так жаль, - искренне говорила Лили, подходя к нему ближе.
Парень ничего не ответил. Лили не знала, что сказать еще, поэтому повернулась, чтобы уйти, но тут Джеймс хрипло заговорил:
- Ты нравилась им, Лили. Они постоянно спрашивали о тебе в письмах.
Лили сглотнула ком в горле и подошла к нему вплотную. Переборов себя, она легонько дотронулась до его руки. Джеймс вздрогнул от ее прикосновения, но не повернул головы, наблюдая за снежными хлопьями за окном.
- Они тоже мне понравились. Мне очень жаль, что я так с ними и не познакомлюсь.
Джеймс наконец повернулся к ней. Лили смотрела ему в глаза, которые в тот момент напоминали глубокие шахты. Внезапно в них что-то вспыхнуло:
- А ты хотела бы? - спросил он.
- Очень, - прошептала она без промедлений. Впервые в жизни они смотрели друг другу в глаза без обиды или гнева. В голове у Лили пронеслась мысль, что скорее всего сейчас они со стороны выглядят как влюбленные из слезливых мелодрам, которые частенько смотрела по телевизору Петунья, и которые Лили терпеть не могла. Но это было уже неважно. Поддавшись какому-то безумному порыву, впоследствии за который она будет проклинать себя на чем свет стоит, она потянулась к нему и осторожно дотронулась губами до его теплых губ. Джеймс был ошарашен, сбит с толку и в какой-то степени счастлив, но... Он мягко отстранил ее от себя, хотя все его нутро громко вопило в знак протеста, и снова посмотрел в ее изумрудные глаза, которые тем временем заполняла обида и непонимание:
- Я не хочу заставлять тебя делать то, что тебе неприятно, - прошептал он, заправляя прядь рыжих локонов ей за ухо. Затем спрыгнул с подоконника и сказал уже более холодно: - Спасибо за поддержку, Эванс. Для меня это действительно важно.
Ощущая ненависть и отвращение к самому себе, он сунул руки в карманы мантии и, не глядя на застывшую словно каменное изваяние Лили, торопливо пошел в сторону коридора с портретом Полной Дамы. На его губах до сих пор горел след от соленых от слез губ Лили.
А Лили так и осталась стоять посреди безлюдного коридора. Она ощущала себя в сотню раз хуже чем при единственной встрече с боггартом, явившимся ей в виде дементора. У нее было такое чувство, словно ее сердце вырвали из груди и растоптали прямо у нее на глазах. Кусая губы и едва сдерживая слезы, она прислонилась к колонне и закрыла глаза. Лили не понимала, что с ней случилось, отчего она решилась вдруг на этот поцелуй с Джеймсом Поттером, который всю жизнь только и делал, что неимоверно раздражал ее. Неужели их сплотило горе? Она впервые видела этого никогда не унывающего парня в таком отчаянии и тоске. "Это все из-за того, что мне стало жаль его, - слабо пыталась убедить она саму себя. - Я поцеловала его лишь для того, чтобы утешить...".
Но в голове тут же возникла непрошенная картина, которую девушка всеми силами отгоняла вот уже почти четыре месяца: они с Джеймсом нежно целуются под большим ясенем у Черного озера. Его сильные руки скользят по ее телу... Не ощущая ничего, кроме боли и необъяснимого чувства потери, Лили открыла глаза, отгоняя наваждение. Внезапно на смену этим чувствам пришла злость: "Ну что ж, Поттер, - в отчаянии думала она, - можешь себя поздравить. Ты своего добился. Неприступная крепость по имени Лили Эванс пала так низко, что решилась даже поцеловать тебя. А еще она, кажется, в тебя влюбилась. О нет, только этого не хватало! Неужели я умудрилась подумать об этом?" В полном изнемождении девушка опустилась на корточки, обхватив колени руками и запрокинув голову, пытаясь заставить слезы снова вернуться в глаза. Внезапно чья-то рука опустилась на ее плечо. От мысли, что Джеймс вернулся, слезы Лили мгновенно высохли, а внутри что-то громко екнуло, но она тут же укорила себя за эту слабость. Но когда она поднялась с пола, то обнаружила рядом с собой донельзя мрачного Северуса, который смотрел прямо в ее глаза. Отчего-то почувствовав себя виноватой, девушка отвела взгляд. Снегг холодно смотрел на нее, а затем дрожащим голосом осведомился:
- Значит, все-таки Поттер? Такого и врагу я бы не пожелал, а уж тебе... - пробормотал он в ярости.
Лили ничего не поняла:
- О чем ты говоришь?
- Я видел вас пять минут назад, - равнодушным тоном отозвался Снегг, который пронзил Лили словно кинжалом. Она закрыла глаза и разразилась громкими рыданиями. Кроме Мэри, Северус был единственным, в присутствии которого она могла позволить себе плакать. В коридоре уже начали появляться ученики, спешащие на урок и с любопытством таращившиеся на плачущую Лили.
- Ну и что, что видел? - она попыталась утереть слезы, но Снегг опередил ее. Он нежно коснулся ее мокрой щеки. Лили было неприятно, но она не отпрянула от него. - Тогда ты должен был видеть и то, что он меня оттолкнул. Ты рад наверное до безумия.
- Как я могу радоваться тому, что тебя огорчает? - горько спросил он. - Но Поттер заплатит за то, что заставил тебя лить слезы из-за его никчемного высочества, - процедил он с ненавистью в голосе. - Однажды наступит такой момент, Лили, поверь мне.
Но она стряхнула его руку и отбежала на несколько шагов, а затем закричала такое, отчего сама пришла в ужас:
- Только посмей его тронуть хотя бы пальцем, Снегг, и я сама убью тебя!
С этими словами она бросилась прочь, а Снегг, убитый горем, поплелся в сторону подземелий.

В тот день ни Джеймс, ни Лили, ни Северус на занятиях не появились. За обедом тоже, а на ужин пришел Снегг, а сразу вслед за ним и Джеймс, выглядевший чернее тучи. Весь день он провел в Выручай-комнате в компании бутылки огненного виски, пытаясь привести в порядок мысли и чувства. На его губах словно клеймом врезался след от губ Лили, обжигающий и дразнящий. Он ненавидел себя за то, что отверг ее поцелуй, к которому шел так долго и упорно. Но когда он представлял себе их наедине, то все было совсем не так. Лили, сияющая счастьем, звонко смеялась, да и сам Джеймс не был угрюмым и обиженным на всю жизнь. Он старался убедить себя, что Лили сделала это вовсе не из нежности к нему, а из чувства жалости. Джеймс терпеть не мог, когда его жалели. Он привык быть самостоятельным человеком, а проявление жалости всегда считал проявлением слабости. Его никак не могла оставить мысль, что Лили, несмотря на всю свою сознательную ненависть к нему, все же решилась подбодрить его подобным образом. И все же, это было слабым утешением. Наконец, не в силах больше выносить одиночество, Джеймс понуро отправился на ужин. Он хотел найти Лили и объясниться с нею, но совершенно не представлял, что собирается ей сказать. На ужине Лили не появилась, и Мэри заявила, что не знает где она. Подозрительно рассматривая Джеймса, она выразила ему свои соболезнования по поводу смерти родителей, на что Джеймс лишь скривился, словно у него болел живот. Но Мэри продолжала прожигать его взглядом, что он в конце концов не выдержал:
- Ну чего тебе еще? - раздраженно вопросил он. Мэри холодно подняла брови.
- Не воображай, что ничего не понимаешь, Поттер. Всей школе известно, что произошло между тобой и Лили сразу после завтрака, - заявила она.
Услышав это, Джеймс едва не подавился котлетой.
- И что же такого необычного произошло между нами, а, Макдональд?
- Вы целовались в коридоре Заклинаний, - напустив на себя равнодушный вид, отозвалась она. Джеймс заметил, что Сириус, Римус и Питер подчеркнуто не смотрят друг на друга. Он сцепил пальцы замочком и уставился на Мэри:
- Ну целовались. И что?
При этих словах Сириус выбросил в воздух кулак. Это был жест, обозначающий победу. Люпин довольно, но вяло улыбался.
- А то, Поттер, что ты добился таки своего. Я не имею права тебе этого говорить, но думаю, что ты и так уже все понял.
С этими словами она поднялась со своего места и, бросив на Джеймса презрительный взгляд, удалилась. Сириус мгновенно набросился на друга:
- Сохатый, вот это да! Мы сначала не поверили, когда в кабинет трансфигурации ворвался Бетрам Обри и принялся вопить, что засек вас целующимися. Но когда туда же влетела Берта Джоркинс с той же самой информацией, мы уже начали сомневаться. А через час всей школе стало об этом известно, - Блэк изо всех сил старался сделать вид, будто с родителями Джеймса ничего не случилось, чтобы того не травмировать.
- Да? - Джеймс равнодушно смотрел на недоеденную котлету. - И кто же это у нас такой наблюдательный?
- Вас человек пять видели, - довольно отозвался Питер. - Странно, что вы никого не заметили...
- А они у нас оба становятся ужасно невнимательными, когда друг другом увлечены, - насмешливо хмыкнул Сириус.
Джеймс пожал плечами и нервно улыбнулся. Была бы ситуация другой, он бы остался жутко довольным, но теперь все его мысли были заняты только завтрашними похоронами.
- Ну? - вопросил Сириус, от нетерпения даже подпрыгивая на скамье.
- Что ну?
- На рождественский вечер к Слизнорту вы пойдете вместе? - по слогам произнес Сириус.
Джеймс невесело рассмеялся:
- Бродяга, честное слово, иногда ты еще больший сплетник, чем девчонки. Она поцеловала меня чтобы успокоить. И только. Я это понял, поэтому отстранился от нее. Не хочу, чтобы она целовалась со мной из жалости, - горько закончил он.
Мародеры смотрели на него так, словно он изъявил желание стать Пожирателем смерти.
- Погоди, - охнул Сириус, - ты хочешь сказать, что это ОНА тебя поцеловала, а ты ее оттолкнул?
Джеймс недовольно кивнул.
- Что она с тобой сделала? - вдруг спросил Сириус, картинно прикладывая ладонь ко лбу Джеймса.
- Я в порядке, - отмахнулся тот. - Пошли, надо еще закончить эту проклятую работу об инферналах для Шейна. Кстати, что я сегодня на уроках пропустил?
- Ничего особенного не было, - отозвался Люпин. - Травологию из-за холодов отменили, а на заклинаниях упражнялись в заклятии Немоты.
Джеймс кивнул, и друзья направились к мраморной лестнице. Северус Снегг, в одиночестве сидевший за столом слизеринцев, бросил на него испепеляющий взгляд, полный жгучей ненависти и сам удивился, как это Поттер не сгорел на месте дотла.

Лили лежала в своей кровати, накрывшись с головой одеялом, и тихо плакала. Вернувшиеся с ужина однокурсницы откровенно недоумевали:
- И чего она так раскисла? - полушепотом говорила Патриция Мун. - Наконец-то у них с Поттером начало что-то вытанцовываться, а она...
- Ты же знаешь, как она к нему всегда относилась, - бросила Алиса Фенвик, девушка Фрэнка Долгопупса. - И вдруг так резко поменяла отношение? Что-то тут не так...
- Хватит вам обсуждать ее так, словно ее здесь нет, - негромко заявила Мэри, покосившись в сторону кровати Лили. - Думаю, она сама со своими чувствами разберется.
Девушки пожелали друг другу спокойной ночи и потушили в комнате свет. Лили больше не плакала, твердо решив не давать подругам повода для сплетен и не дать самой себе окончательно превратиться в размазню. Она уже сама не понимала, что в данный момент испытывает. Перед ее мысленным взором стояло убитое горем лицо Джеймса, решительно отвергающего ее. Затем Джеймс превратился в Северуса, на лице которого читалось отвращение и бессилие. Северус, которому она причинила преступно много боли... Джеймс, которому досталось не меньше, чем Северусу, а то и больше... Она столько раз отвергала их обоих, что в результате осталась одна. В глубине подсознания роились мысли, которые принимались душить ее: "Меня в Азкабан посадить мало, - в отчаянии думала Лили. - Как же это больно - быть отвергнутой, когда твое сердце, казалось, вот-вот лопнет от переполняющих его чувств. Я никогда не понимала Джеймса, никогда не видела его рядом с собой, как любимого человека... А он столько лет терпел мою грубость. И решил отомстить мне самым жестоким образом. Он ничуть не лучше меня, мы оба, и еще Северус вместе с нами... мы чудовища. Мы дементоры, высасывающие друг из друга радость и светлые чувства и мысли...". Лили ощутила острый приступ неприязни к себе, которая словно сотней игл вонзилась в ее кожу. Ей хотелось кричать, визжать и царапаться, лишь бы эта боль прекратилась...
- Мэри! - вполголоса позвала она, распахнув полог кровати.
- Что? - спросонья отозвалась та.
- Мне нужна твоя помощь.
- Какая? - девушка тут же отбросила одеяло.
- Мне... - Лили хотела было попросить подругу, чтобы она поговорила с Сириусом Блэком по поводу Джеймса. Ей было важно знать, что тот чувствует и чем руководствуется в своих действиях. Однако через мгновение эта идея показалась ей донельзя глупой, поэтому она произнесла совсем не то, что собиралась:
- Наложи на меня Снотворные чары, - умоляюще попросила она. - Никак не могу уснуть, а завтра контрольная по зельеварению, мне нужна будет свежая голова...
Мэри недоуменно нахмурилась. Она сразу поняла, что Лили хотела попросить ее о чем-то другом. Но спорить не стала. Девушка схватила с тумбочки волшебную палочку, прошептала заклинание, и Лили тут же сонно откинулась на подушки.
- Спасибо, - успела шепнуть она, прежде чем сон окончательно сморил ее.