К черту. Прошлое должно оставаться прошлым, аминь. Падалеки изменился, да и Эклз, похоже, уже далеко не Блонди. А значит. Да пошло оно все. 3 page

- Понятия не имею, - жестко ответил Джаред, понимая, что, начни он все отрицать, это лишь заставит Майкла усомниться в его искренности. – Мы говорили о делах. А способность геев вычислять себе подобных, едва окинув взглядом - не более чем городская легенда.

Розенбаум, если и был разочарован, то никак этого не показал.

- Хорошо, - легко согласился он. – Но, скажите честно, он вам понравился?

Вот теперь Джаред рассмеялся вполне искренне.

- Мистер Эклз очень красивый мужчина, я гей, так что да, несомненно.

- А вы ему? – быстрый, внимательный взгляд.

- Мистер Эклз прекрасно владеет собой, - уже откровенно ерничая, отозвался Джаред. – Так что я нахожусь в растрепанных чувствах по этому поводу не меньше вашего. Откровенность за откровенность, мистер Розенбаум, – это разбивает мне сердце, но мне не показалось, будто мистер Эклз заинтересовался мной.

На губах Майкла заиграла легкая полуулыбка, которая, если честно, очень не понравилась Джареду.

- Полагаю, это не столь важно, мистер Падалеки, - произнес он. – Раз уж он заинтересовал вас.

- Что вы имеете в виду?

- Я хочу предложить вам сделку. - Вот теперь, похоже, все действительно по-честному – в голубых глазах сталь вмерзает в лед. – Вы соблазняете Эклза, я оплачиваю ваше беспокойство.

- Чего? – с неловкой усмешкой переспросил Джаред, пытаясь скрыть растерянность.

- Скажем так, это идеальный вариант, по крайней мере, вы получите от этого мероприятия хоть что-то для себя лично, ну, кроме денег. Но меня вполне устроит, если вы просто организуете небольшой компромат на гейскую тематику, желательно, конечно, видео, фотоснимкам давно уже нет никакой веры, да и менее наглядно выглядит.

Падалеки сглотнул.

- Как вы это себе представляете? – с трудом выдавил он, до смерти напуганный тем, что эта идея… пожалуй, она ему даже понравилась.

Розенбаум улыбнулся жестко и холодно.

- А никак. Это ваша забота, я лишь определяю задачу и плачу за результат. Что вы будете делать, меня абсолютно не волнует. Алкоголь, наркотики, мальчик-трансвестит, изнасилование… Впрочем, последний вариант отпадает. Мне нужно видео, где Эклз занимается сексом с мужчиной добровольно, и получает от этого удовольствие.

- Зачем? – вырвалось у Джареда.

Майкл вздохнул, его взгляд стал снисходительным.

- Хобби у меня такое, держать людей за яйца. Мистер Падалеки, ну не объяснять же мне журналисту, что такое война компроматов. В этом жестоком мире надо быть готовым ко всему, а этот парень… Он далеко пойдет. И я хочу не просто превентивно защитить себя, я не исключаю, что однажды мне понадобится от него что-то, что он делать не захочет, а разве может быть что-то вкуснее для вашей журналистской братии, чем студенческие шалости видного политика…

- Мистер Розенбаум, очень интересно, за кого вы меня держите, если считаете возможным так откровенничать со мной? – поинтересовался Джаред, понимая, что прекрасно знает ответ.

Майкл посмотрел на него спокойно и равнодушно.

- Ничего личного, мистер Падалеки. Но вы действительно ничего из себя не представляете, простите мою бестактность. Ну вот куда вы пойдете с моими откровениями, скажите на милость? В ваш журнальчик? А может, к Эклзу? Видимо, он вас действительно зацепил, раз вы допускаете хотя бы мысль об этом. Мистер Падалеки, не стоит видеть в нем невинную жертву грязных интриг, наш милашка Дженни от святости еще дальше, чем Мерелин Менсон. И. поверьте, столько, сколько я, он заплатить вам не в состоянии.

Интересно, его теперь каждый день будут тыкать носом в то, что он пустое место? Впрочем, всерьез Джареда это не задело, потому что в определенном смысле и Майкл сегодня, и Дженсен вчера были правы – для того, чтобы тягаться с этой братией, он галстуком не вышел. Несуществующим галстуком, надо сказать, потому что более бессмысленного предмета в гардеробе лично для себя он не находил.

Розенбаум истолковал его молчание по-своему.

- Мистер Падалеки, да не напрягайтесь вы так, - примиряющим тоном произнес он. – Можно подумать, я прошу вас вывернуться наизнанку и совершить невозможное. Не получится – не надо. Хотя история с гомосексуализмом в данной ситуации представляется мне наиболее пикантной и правдоподобной, ну, вы же видели этого красавчика, но этот вариант - отнюдь не единственный. Если выяснится, что Эклз полноценный натурал, я не буду ожидать, что вы сумеете заставить его изменить свой взгляд на секс с мужчинами. И, кстати, ваше беспокойство будет оплачено в любом случае, независимо от результата.

Джаред понял, что чувствовал Фауст. Ч-черт, а ведь фактически Майкла интересует тот же вопрос, что не дает Падалеки покоя с момента, как он закрыл за собой дверь в комнату Дженсена: кто тот на самом деле, натурал с не очень натуральным прошлым или завравшийся гей. И если Дженсен соврал, не важно, по какой причине – Розенбаум обеспечит Джареду возможность с лихвой отплатить Эклзу за все, и за испоганенные воспоминания, и за пережитое вчера унижение. Блядь, ну ни хрена себе искушение…

- На какую помощь от вас, кроме финансовой, я могу рассчитывать? – спросил Джаред, и Майкл улыбнулся.

- Практически ни на какую. Разве что… Я буду держать вас в курсе тех мест, где вы сможете случайно пересечься с нашим общим другом. Вот, к примеру, в эту пятницу он на весь уикенд собирается за город со своей невестой, только почему-то снимает не уютный дом на побережье, а комнату в мотеле по дороге к Палм-Спрингс. Странно, не правда ли?

- Как вы об этом узнали? – Почему-то Джаред сомневался, что Эклз стал бы делиться с Майклом такой информацией, будь она секретной, а если он это сделал – значит сам не видит в этой поездке ничего странного.

Розенбаум наклонил голову и с интересом посмотрел на Падалеки.

- Вы всегда такой любопытный? Это, разумеется, вас не касается, но я отвечу, потому что искренне надеюсь, что ваш интерес свидетельствует о том, что мы друг друга поняли. Дело в том, что Эклз забыл одну простую истину: хочешь, чтобы все было сделано хорошо – делай сам. С его стороны было несколько непредусмотрительно поручать бронирование мотеля одному из младших, пусть даже из своих подопечных. Я ответил на ваш вопрос?

Джаред кивнул. Его душу разрывали самые противоречивые желания: он одновременно хотел узнать истинное положение дел, жаждал мести, мечтал двинуть Майклу по морде… И в то же время надеялся, что сможет просто спокойно отпустить Дженсена, если убедится, что тот сказал правду, и история шестилетней давности действительно уже ничего не значит для успешного и гетеросексуального студента-юриста.

- Так что скажете, мистер Падалеки?

Казалось, в воздухе запахло серой. Интересно, договор придется подписывать кровью?

- Мне надо подумать, - пробормотал Джаред, в последний момент замирая над краем бездны.

Похоже, удивить Розенбаума ему не удалось.

- Разумеется, мистер Падалеки. Вот моя визитка, позвоните, как надумаете. А это, так сказать, в знак искренности моих намерений.

Падалеки нахмурился, когда вслед за визиткой на журнальный столик легла пухлая пачка долларов.

- Я еще не сказал «да», - резко произнес он, но оставил деньги лежать там, где они лежали.

- Мистер Падалеки. Я же сказал – ваше беспокойство будет оплачено в любом случае. Считайте это благодарностью за то, что уделили мне время.

Когда за Майклом закрылась дверь, Джаред с ненавистью посмотрел на свои тридцать серебряников и понял, что сделка уже состоялась. И, независимо от того, какое решение он примет - душу дьяволу он продал. В тот самый момент, когда задумался над этим заманчивым предложением.

***

Джаред без проблем завизировал интервью у ректора, благо, это заняло буквально несколько минут, и никаких существенных правок в текст мистер Блок вносить не стал. Теперь Падалеки курил возле здания деканата, собираясь с силами для восприятия еще одной напутственной речи, и краем уха прислушивался к разговору дымящих рядом студентов. Не потому, что ему было особо интересно, нет, просто машинально.

-... несколько граммов прямо у него в комнате.

- Да ладно, Миллер не настолько глуп, чтобы хранить кокс под кроватью.

- Если он достаточно идиот, чтобы сунуться в Дельта Тау, да еще и что-то там напортачить, даже не пройдя посвящение...

- И че он сделал?

- Без понятия, но он два дня прятался от братьев, бухал по-черному и скулил, что «он не хотел, он не видел, и вообще все получилось случайно».

- Ну так может по пьяни и кокс не туда заныкал, всякое бывает.

- Бывает. Но не тогда, когда тобой недовольны в Дельте.

- Подстава?

- Стопудово.

Падалеки выкинул недокуренную сигарету и направился к деканату. Куда ни плюнь, везде Дельта Тау. Ну вот какого черта, на хрена ему надо лезть в этот гадюшник, включаться в грязные игры богатых избалованных мальчиков... Вмешиваться в жизнь Дженсена, которую он сам себе выбрал. В конце концов, раз он отпустил его тогда... почему сейчас все должно пойти по-другому?..

Декан Харрис исправил два предложения и зачеркнул одну фразу. Джаред не стал спорить и доказывать, что изложил все дословно. Похоже, декан не только привык контролировать все происходящее вокруг, но и никогда не упускал возможность напомнить окружающим, кто здесь главный. Потом Харрис в свойственной ему снисходительно-дружелюбной манере изложил свое видение будущей статьи и перешел к рассуждениям относительно концепции журнала в целом. Когда декан выговорился, и Джаред, наконец, получил возможность откланяться, он чувствовал себя полностью опустошенным. Впрочем, это помогло ему принять окончательное решение - всё, он посылает UCLA со всеми его обитателями на хрен, возвращает Розенбауму деньги и сваливает. Теперь, когда он знает правду, ему будет не так сложно забыть о Дженсене и продолжить жить дальше. Главное, больше никогда с ним не видеться, а там...

Воистину – хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Должно быть, у кого-то наверху сейчас охренительно хорошее настроение - промелькнуло у Джареда в голове, когда, выходя из приемной, он нос к носу столкнулся с Эклзом, который как раз собирался туда зайти.

Все благие намерения Джареда растворились без следа в потоке обжигающей ярости, когда он понял, что Дженсен уверенным собственническим жестом приобнимает за талию красивую рыжеволосую девушку, и что-то с улыбкой шепчет ей на ухо, пропуская вперед... Здравый смысл больше не работал, все данные самому себе обещания были моментально забыты. Еще минуту назад Падалеки мог хотя бы попытаться сделать вид, что не слышал ни про какую невесту, и что ему абсолютно безразлично, с кем теперь Эклз... Но не теперь. Потому что из тумана забвения внезапно выплыло нерушимое, единственно важное правило – рядом с Дженсеном не может быть никого, кроме Джареда.

Падалеки понял - он не верит в то, что все кончено, что все просто никогда не начиналось. Прежде чем потерять Дженсена еще раз, он должен, он обязан сделать все, чтобы убедиться – другого выхода нет. Он больше не собирается безропотно принимать чужие решения, уступая и покоряясь обстоятельствам. Больше – нет.

Едва оказавшись на улице, Джаред решительно достал из кармана телефон и визитку Майкла.

- Я согласен.

Произнести эти два слова оказалось даже легче, чем он ожидал.

Глава 4.

- Эй, Джаред. Взгляни. Это становится интересным.

Брок отодвинулся, давая Джареду возможность выглянуть в окно, не высовываясь из-за занавески. Последняя предосторожность была явно лишней, но Келли настолько откровенно наслаждался этой игрой, что Джаред не хотел портить ему развлечение. В конце концов, Брок приехал ради него. На самом деле это пугало – и то, как спокойно Келли принял идею Джареда, и то, как быстро предложил свою помощь.

Это было два дня назад, когда Джаред, разрываемый злостью и ревностью, загнанным зверем метался по квартире, отчаянно мечтая кого-нибудь убить.

- Ну и что ты собираешься делать? – спросил тогда Келли, совершенно непостижимым образом заставив взбешенного Джареда рассказать ему обо всем.

- Понятия не имею, - процедил сквозь зубы Падалеки, в воображении которого рука Эклза прожигала до костей тело рыжеволосой дочери декана (да, блядь, он навел справки!), и та отшатывалась от него с воплем.

- Хочешь предложить ему поработать над очередным докладом?

Джаред ошпарил Брока яростным взглядом. Блядь, мог хотя бы сделать вид, что забыл о том вечере, когда подвыпившего Падалеки потянуло на воспоминания.

- Кел, заткнись, ладно? – прорычал он, но лицо Келли ни на секунду не утратило невозмутимости.

- Джей, хотя бы определись, чего ты планируешь добиться в итоге.

- Если он не гей, я отстану. Но если он мне соврал… Тогда я сделаю это видео и продам Розенбауму.

- Идея про видео, конечно, охренительно хороша, но, надеюсь, ты в курсе, что сам не имеешь ни малейшего шанса поучаствовать в съемках по другую сторону камеры? – Брок сел на стул верхом и скрестил руки на спинке.

Джаред нахмурился. Намек Келли ему категорически не понравился.

- Ты о чем? – резко поинтересовался он.

Брок усмехнулся.

- О том, что сам уложить Блонди в койку ты не сможешь, он тебя и близко не подпустит. Вот я и спрашиваю, что ты собираешься делать?

- Не знаю, - огрызнулся Джаред, опуская голову. Блядь, этому уроду просто любопытно, а он сейчас рехнется – от собственного бессилия, от разъедающей душу ревности... От ненависти и презрения к самому себе. От того, что все равно собирается идти до конца, хотя пока что даже приблизительно не представляет, как.

- Проститутку я к нему не подпущу, - сквозь зубы подумал вслух Падалеки. – Кем бы он ни стал... Проститутка – это чересчур.

Брок фыркнул.

- Да-а, самое время вспомнить о морали... Джей, кончай тупить. Ты что, серьезно ничего не понимаешь?

Джаред поднял на него мрачный вопросительный взгляд.

- Я говорю о себе. Джей, я могу соблазнить Блонди.

Падалеки растерянно моргнул.

- Кел, не обижайся, но... Соблазнитель из тебя так себе, - не удержался он.

Брок улыбнулся. И Джаред внезапно задумался – а так ли много он знает о своем бывшем парне?

- Ну, допустим, с тобой у меня все получилось, - спокойно отозвался он, и Падалеки понял две вещи. Во-первых, Брок прав. Во-вторых, он действительно абсолютно не знает Келли с этой стороны, тот никогда ни с кем не флиртовал в его присутствии и, кажется... даже был ему верен.

- Кел, когда мы были вместе... ты изменял мне? – неожиданно для самого себя спросил Джаред.

Улыбка Брока стала ироничной.

- Нет. Никогда, - спокойно ответил он, вызвав в душе Джареда что-то, напоминающее угрызения совести, потому что сам Падалеки не был столь безупречен в этом плане. А Кел добавил:

- Джей, то, что я не стремлюсь оттрахать все, что шевелится, отнюдь не говорит о моей неспособности уложить в постель парня, который меня заинтересует.

- Я не это имел в виду, - пробормотал Джаред.

Келли лениво махнул рукой, давая понять, что извинения приняты.

- И потом, - задумчиво произнес он, и на лице у него появилось какое-то странное, незнакомое Падалеки выражение, мечтательное и жесткое одновременно, – вы мне еще в Сан-Антонио все мозги вытрахали этой вашей техасской гей-иконой. Будет интересно познакомиться с ним поближе.

- Это главная причина? – тихо спросил Джаред, внимательно глядя на Брока. – Кел, ты ведь понимаешь, что это будут не те воспоминания, которыми потом захочется гордиться.

Келли фыркнул.

- Главная причина, придурок – то, что это нужно тебе, - негромко отозвался он, окидывая Джареда насмешливым взглядом, но очень быстро вновь стал серьезным. – И еще я считаю, что тебе пора отпустить эту историю. Раз ты не в состоянии это сделать без подобного душераздирающего антуража - создадим тебе необходимое настроение. Без проблем.

Падалеки вновь поймал себя на мысли, что, пожалуй, ни с какой стороны по-настоящему не знает Брока.

В Баннинг они приехали в середине дня, и вот уже в течение нескольких часов сидели в номере мотеля, на который указал Розенбаум. Комнату, откуда было прекрасно видно парковку и двери большинства номеров, выбрал Келли, сам Джаред находился в каком-то оцепенении и генерировать идеи был не в состоянии. Нет, он ни в чем не сомневался и не собирался отступать... Просто ему казалось, что все это происходит не с ним.

Дженсен со своей спутницей (Джаред не хотел называть эту девушку его невестой даже в собственных мыслях) приехали ближе к вечеру и сразу прошли в номер.

- Будет забавно, если они проведут весь уикенд, не вылезая из койки. Интересно, это убедит твоего нанимателя... да и тебя тоже, что Блонди не гей? – с усмешкой поинтересовался Брок, наблюдая, как за парой закрывается дверь.

Сидящий на кровати Джаред ответил ему злым взглядом воспаленных глаз. Он нормально не спал уже двое суток и предполагал, что выглядит еще хуже, чем себя чувствует. Черт, все же это очень трудно – продолжать упрямо двигаться в выбранном направлении, особенно если твердо убежден, что это путь в никуда.

Прошло еще минут десять. Келли наблюдал за парковкой. Падалеки курил, изучая взглядом пятна на ковролине. Интересно, это красное вино, или здесь кого-то прикончили?

-Эй, Джаред. Взгляни. Это становится интересным.

Падалеки подошел к окну.

Дженсен и рыжая вышли из номера и остановились возле джипа, на котором приехали. Они обменялись несколькими фразами, девушка покачала головой, Дженсен улыбнулся и, обняв ее, коротко поцеловал в губы. Потом развернулся и пошел обратно в номер. А рыжая села в джип и уехала.

Брок и Джаред переглянулись.

- Это еще ни о чем не говорит, - произнес Падалеки, возвращаясь к кровати.

- Подождем, - философски пожал плечами Брок и вновь уставился в окно.

Около получаса все было тихо. Девушка не появлялась. В номере Эклза зажегся свет.

- Слышь, Кел, а мы так и будем всю ночь в темноте сидеть? – поинтересовался Джаред.

- Вот черт!

Свет за окном комнаты Дженсена погас.

- Если этот парень просто тупо лег спать в гордом одиночестве, я буду очень, очень разочарован, - емко произнес Брок.

Джаред подумал, что хотя это будет лишь отсрочкой... пусть лучше будет. Пусть Дженсен действительно ляжет спать.

– Ха! Джей, иди сюда!

Восклицание Брока развеяло надежды Падалеки, словно дым. Ну и к черту. Пусть все идет, как идет.

Джаред встал и приблизился к окну.

Дженсен запирал дверь номера. Он наконец-то вылез из костюма, но до полной демократичности в виде джинсов все равно не опустился, переодевшись в светлые брюки и бежевую рубашку.

- Она не вернется, - негромко произнес Брок на ухо Джареду, тот вздрогнул не столько от неожиданности, сколько от мрачного удовлетворения, проскользнувшего в обычно невозмутимом голосе Келли.

- С чего ты взял?

- Из машины они забрали только одну сумку, причем небольшую. Раз у него с собой была смена одежды, уверен – там просто не осталось бы места для всего того бабского барахла, которое может понадобиться такой девице в дешевом мотеле. Она не вернется, это точно. Н-да, Джей, похоже, твой приятель Майкл был в чем-то прав.

- Откуда такие познания в бабском барахле?

Брок недовольно хмыкнул.

- Я смотрел «Секс в большом городе», - язвительно пояснил он. – Все, я пошел. Попробую пересечься где-нибудь с этим красавчиком, кажется, он собрался прогуляться. И не вздумай завалиться спать, я наберу тебя, как пойму, что происходит.

Один-единственный, но от этого не ставший менее мучительным миг, Джаред хотел его остановить. Но удержался.

***

Падалеки лежал в темноте и смотрел в потолок. Оглушающая пустота в голове, казалось, давила изнутри и вызывала головную боль. А может, это последствия сотрясения... Надо было все же обратиться к врачу. И пить не следовало. И курить давно стоило бы бросить.

Телефон завибрировал под ладонью и голосом Стэна из Саус-Парка сообщил, что эти сволочи в очередной раз убили Кенни.

- Брок?

- Старик, все банально и скучно. Он даже поленился уйти подальше. Значит так, из мотеля направо, доходишь до Ист-Рамси-стрит, там налево, на правой стороне – большая вывеска Paddy O’Relly Pub. Мы внутри.

- Это... гей-бар?

Смешок.

- Джей, натуралы тоже иногда отдыхают. Обычный паб.

- Что он делает?

- Ну, судя по тому, что он решил не тратить время на шоты и сразу взял бутылку вискаря - собирается конкретно нажраться. Он сидит спиной к двери, второй стол слева от бара, но все равно, будь поаккуратней. Займи место за стойкой, чтобы мне не пришлось искать тебя по всему залу. И не забудь...

- Я помню.

- Все, старик. Я пошел к нему.

- Удачи. Буду через десять минут.

Джаред нажал отбой и решительно встал с кровати. Пора действовать.

***

Бар по случаю вечера пятницы был полон. Впрочем, Падалеки это было только на руку, к тому же, если честно, он почти не замечал окружающих. Все его внимание было приковано ко второму столику напротив барной стойки. С каждой минутой Джаред чувствовал себя все более отвратительно, но был просто не в состоянии оторвать взгляда от расположившейся за ним пары. Лица Дженсена он видеть не мог, и Падалеки оставалось только мучительно гадать – отражается ли на нем та же откровенная, бесстыдная заинтересованность, что сейчас почти до неузнаваемости изменила лицо Келли, превратив его из непробиваемого пофигиста в обаятельного и чертовски сексапильного парня?

Больше всего на свете Джареду хотелось несколькими ударами растолкать эту парочку по разным углам, потому что это становилось самой настоящей пыткой - видеть, как искры взаимного влечения пробегают между двумя мужчинами, каждого из которых в свое время Джаред так самоуверенно считал своим. Черт, интересно, а что если завтра утром они придут в номер Падалеки, трогательно переплетя пальцы рук, и поблагодарив его за посредничество, заявят о своем решении быть вместе? Что тогда?

Челюсти свело судорогой. Тогда Джаред убьет их обоих, а потом и себя заодно. Блядь, неужели вот она, расплата за еще даже не совершенное предательство – сидеть и молчать, когда хочется выть; мечтать вмешаться – и не двигаться с места?.. Да и кого он предает сейчас в большей мере? Дженсена? Или, может, все же себя?

Джаред рвано выдохнул сквозь судорожно сжатые зубы и уперся взглядом в стойку. Он рисковал пропустить знак Брока, но передышка была ему необходима, как воздух, которого в этом гребаном баре, казалось, с каждой секундой становилось все меньше.

- Не спать! - довольный голос Келли раздался над ухом так неожиданно, что Джаред дернулся и едва не навернулся с высокого стула. Брок с тихим смешком поддержал его.

- Почти готов. Кстати, ты не говорил мне, что у него проблемы с алкоголем.

- У него не было проблем с алкоголем, - через силу процедил Джаред, отчаянно борясь с нестерпимым желанием развернуться и от души наорать на Келли, который почему-то никогда не смотрел на него самого так, как сегодня смотрел на Эклза. Бля, ну вот это уже полный пиздец, черт, да кого и к кому он ревнует? И сам себе ответил незамедлительно – обоих. Просто потому, что они, как выясняется, прекрасно могут обойтись и без Джареда.

- Странно. Он напивается вполне профессионально, пожалуй, мне следует поторопиться, - от предвкушения в голосе Келли Джаред едва не застонал. – Еще немного виски, и у него не встанет, а у меня большие планы. Черт, Джей, а ты был прав. Он – это нечто. Ладно, пойду, а то на это бухое совершенство еще кто-нибудь глаз положит. Четверть часа, Джей, не больше. Будь готов. Могу поспорить, в следующий раз мы прогуляемся в туалет вместе.

Брок хлопнул Джареда по плечу и вернулся к столику. Падалеки с трудом перевел дыхание. Блядь, ну вот теперь кто-нибудь, объясните, ради всего святого – как остановить это безумие, которое он сам же и начал?..

Ответ пришел сам собой, неожиданно холодный и рациональный: надо просто дать происходящему дойти до своего логического завершения. Пусть Брок переспит с Дженсеном, да пусть они даже в конце концов поймут, что созданы друг для друга. Тогда Падалеки действительно не останется ничего другого, кроме как тихо собрать вещи и свалить на Аляску… И больше никогда не вспоминать о том, что он своими собственными руками разрушил все, до чего только смог дотянуться.

Минут через двадцать Келли поймал взгляд Джареда и тут же отвел глаза, возвращаясь к разговору, точнее, к обмену все более откровенными и многозначительными улыбками с Дженсеном. Падалеки решительно оторвался от стойки и пошел к туалету, обогнув стол Эклза и Келли по максимально возможной дуге. Будь что будет, отступать поздно.

Он повторял это, как заклинание, когда Брок и Дженсен ввалились в туалет и, едва дождавшись, пока дверь закроется за очередным изрядно поддатым посетителем, принялись исступленно целоваться. Когда Дженсен прижался к стене и, со стоном закрыв глаза, запрокинул голову, подставляя шею под прикосновения настойчивых губ. Когда его руки прошлись по спине Брока и скользнули за пояс джинсов, прижимая к себе, а Келли хрипло рассмеялся, запуская пальцы в его короткие волосы, и вновь нашел губы Эклза.

Сердце Джареда, замершего за приоткрытой дверью кабинки, словно пыталось проломить грудную клетку частыми и сильными ударами. Во рту пересохло. Возбуждение мешалось с отчаянием, гнев – с болью, ревность – с пониманием, что он лишь получает сейчас все то, чего хотел, и что, наверное, заслужил.

Джаред осторожно открыл дверь кабинки шире и, наведя объектив «никона» на целующуюся пару, включил запись. Смотреть на Дженсена и Брока через жидкокристаллический дисплей почему-то было не так больно. Можно было даже представить себе, что просто дрочишь на очередную порнушку.

За дверью туалета раздались голоса. Брок моментально оторвался от попытавшегося пьяно возмутиться Дженсена, и бросив на кабинку Джареда быстрый веселый взгляд, потащил Эклза в соседнюю.

Падалеки закрыл глаза. Свет внезапно показался ослепительным, вновь разболелась голова. Ну что, еще есть вопросы?..

Вопрос нашелся быстро, и далеко не один. Раз уж Дженсен достаточно гей, чтобы не брезговать случайными парнями в придорожных забегаловках, то почему он оттолкнул Джареда, так красиво повинившись в своих прошлых заблуждениях? Зачем был нужен весь тот цирк? Почему нельзя было честно сказать, что общество Падалеки его больше не интересует? Черт возьми, Джаред бы понял, он оценил бы искренность и не стал бы ни на чем настаивать. Бля, хорошо – он почти уверен, что не стал бы ни на чем настаивать.

Но, похоже, на все эти вопросы есть один ответ. Дженсену просто действительно плевать и на Джареда, и на то, что между ними когда-то было. Простите, чего никогда не было. И Падалеки для него до такой степени чужой человек, что Эклз не счел возможным даже в последний раз поговорить с ним откровенно.

К тому же, Дженсен и в школьные годы был неравнодушен к минетам в общественных сортирах.

Захлестнувшая ярость показалась непривычно холодной и трезвой, словно на более яркие эмоции у Джареда уже не осталось сил.

Он прислушался. Так, похоже, в туалете вновь нет никого постороннего, лишь из-за тонкой перегородки раздаются красноречивые хрипы и сопение.

Падалеки аккуратно выскользнул из своего убежища и оценил съемочную (бля, реально – съемочную! от слова съём) площадку. Так, дверца чуть приоткрыта, впрочем, такие мелочи Дженсена никогда не волновали. Теперь осторожно увеличить зону обзора и посмотреть, что видно на дисплее. Черт, слишком близко, общий план не получится. Да и Брок реально увлекся, уперся в стенку рукой, закрывая лицо Эклза, а быстрые движения другой руки напоминают скорее имитацию дрочки в стеснительно-эротическом фильме.

Джаред, наплевав на осторожность, кашлянул. Келли резко обернулся, взгляд расфокусированный и шальной, блядь, ведь реально, сука, тащится от происходящего! Дженсен даже не вздрогнул – глаза закрыты, нижняя губа закушена. Правильно, когда тебе дрочат сильно и умело, все остальные раздражители могут дружно идти на хуй, не до них.

Брок сдвинул руку чуть ниже. Прекрасно, да ты звезда гей-порно, Блонди. Не врала молва. Черт, все равно ничего не видно, вроде все красноречиво и однозначно, но, блядь, это какое-то долбанное цензурированное аниме... А по факту - почти тройничок, потому что окончательно разошедшийся Брок, не отрываясь, смотрел в глаза Джареда. Не переставая двигать рукой.

Падалеки моргнул, прогоняя наваждение, и красноречивым взглядом указал вниз. Келли бесшумно расхохотался, и, лизнув Дженсена по щеке, опустился на колени.

На долю секунды Джаред подумал, что они пропалились. Дженсен, запуская пальцы в волосы Брока, громко застонал и обвел кабинку взглядом. Их глаза встретились… и Падалеки понял, что беспокоиться не о чем. Эклз пьян, и ему делают минет. Он сейчас вообще ничего не видит.

Вот это было уже классическое порно. Брок временами почти выпускал член Дженсена изо рта, позволяя Джареду взять крупный план, и сразу после запечатлеть лицо Эклза, довольное и расслабленное, а потом вновь ласкал его, искусно и увлеченно, давая Падалеки возможность сохранить для вечности и Майкла Розенбаума гортанный стон своего партнера. Через пару минут Джаред понял, что, если он не уйдет прямо сейчас, то сначала подрочит, потом проблюется, а потом покончит с собой.

Он захлопнул дверь кабинки с грохотом, который должен был разбудить не только весь Баннинг, но и Лос-Анджелес. Увы, судя по всему, его ретирада не произвела должного впечатления даже на Брока.