К черту. Прошлое должно оставаться прошлым, аминь. Падалеки изменился, да и Эклз, похоже, уже далеко не Блонди. А значит. Да пошло оно все. 5 page

Он неторопливо, мягко выцеловывал тело Эклза и думал, что совсем не помнит ни его запаха, ни вкуса. И что, похоже, Дженсен недавно принимал душ. Интересно, означает ли это, что он предполагал такой вариант развития событий?.. Тогда становится понятным, почему он снял цепочку с кольцом. Черт, вот это точно вполне в духе Дженсена – постараться заранее просчитать и предусмотреть абсолютно все, даже самое невероятное... Впрочем, невероятное ли?

Джареду показалось – он знает, почему Эклз попросил его вернуться. Ему словно было достаточно лишь дотронуться до Дженсена, чтобы вновь начать его чувствовать, потому что Эклза можно только чувствовать, понять его умом невозможно. И теперь Джаред был уверен: Дженсен отчаянно пытается доказать самому себе - он изменился достаточно для того, чтобы не испытать в объятьях Джареда ничего, кроме стыда и отвращения. Что на самом деле он всего этого не хочет, что ему неприятно, что ситуация с Келли – всего лишь пьяная ошибка, и что секс с мужчиной – забытое прошлое. Это открытие отозвалось в душе болью и обидой, но Падалеки не собирался отступать. Он с самого начала знал, что будет непросто, с Эклзом вообще просто не бывает.

Джаред усмехнулся в русоволосый затылок, проходясь по нему губами. Дженс, ничего не выйдет. Сила воли – это еще далеко не все, тело предаст тебя быстрее, чем ты успеешь остановиться. Джаред об этом позаботится. Он умеет, он многому научился за те годы, пока искал в чужих объятьях свое потерянное зеленоглазое счастье. Все же интересно, как далеко придется зайти Дженсену, чтобы осознать – есть вещи, которые не меняются?..

Эклз внезапно зашевелился и резко развернулся к Джареду. Тот заглянул в его потемневшие отчаянные глаза и понял – он пойдет до конца. А потом просто постарается объяснить себе, что все получилось случайно. Ничего, Дженс, ты умный. Ты во всем разберешься.

Падалеки улыбнулся. Дженсен молча впился губами в его губы, запуская пальцы в волосы, прижимая к себе. Джаред задохнулся и ответил. Они целовались, сталкиваясь зубами и переплетая языки, отчаянно, страстно, постепенно забывая обо всем – о своих ошибках и заблуждениях, о невестах и любовниках, об окружающем мире, в котором никак не могло найтись место для них обоих. Словно только теперь они встретились по-настоящему.

Джаред не обольщался – это ненадолго, это секундный порыв. Но то, что Дженсен потянулся к нему сам – это внушает надежду. Эклз слишком старательно и целеустремленно убивал в себе Блонди, чтобы один поцелуй мог всё изменить, но в любом случае с чего-то надо начинать. И начало явно было положено.

Дженсен разорвал поцелуй, дыша тяжело и неровно, в глазах – возбуждение и растерянность. Джаред хотел вновь коснуться его губ, но Эклз моментально отвернулся, опять пряча лицо в подушке.

Падалеки подавил тяжелый вздох. Теперь что?

- Ждешь особого приглашения? – голос приглушен синтепоном, но звучащую в нем злость ни с чем не спутаешь.

Джаред покачал головой и понял, что улыбается. Черт, настолько последовательно и продуманно обманывать самого себя – это талант. Дженсен топ, на пассивную роль он соглашался только в особых случаях, например, чтобы расслабить и успокоить до смерти перепуганного мальчишку, с которым хотел переспать. Так что да, это охренительный ход – побыть снизу, понять, что не понравилось, и на этом успокоиться, решив, что больше не гей. Только ни черта у тебя не выйдет, Эклз.

Падалеки прошелся языком вдоль позвоночника, опускаясь ниже, и Дженсен вздрогнул всем телом, пытаясь уйти от откровенной и смелой ласки. Джаред удержал его за бедра, усмехнувшись:

- Лежать. Не захотел ничего делать сам, теперь не дергайся.

Надо отдать ему должное – Эклз сопротивлялся до последнего. Не Джареду, самому себе. Лишь когда Падалеки вошел в него, раскрытого и распаленного, и стал двигаться, постепенно наращивая темп, касаясь там, где нужно - и рукой, и членом, Дженсен захрипел и выгнулся, подхватывая ритм, впиваясь пальцами в бедро Джареда. Падалеки очень хотел бы увидеть сейчас его лицо, но в этом вопросе Эклз остался непреклонен – он лишь процедил сквозь зубы, что не желает лицезреть довольную рожу Джареда, и покрепче вцепился в подушку. Максимум, чего Падалеки смог добиться, это устроиться сзади на боку, закинув ногу Дженсена себе на бедро и получая возможность ласкать его рукой. И теперь у него были все основания подозревать, что Дженсен не столько не хотел видеть его, сколько боялся продемонстрировать удовольствие на своем собственном лице. Потому что ему было хорошо. Черт возьми, ему было охренительно хорошо, пусть потом хоть голос сорвет, утверждая, что стонал от боли, а пальцы в ногу Джареда запускал потому, что забыл, в какую сторону отталкивают, а в какую – прижимают к себе.

Падалеки кончил, когда заходящийся в судороге оргазма Дженсен выдохнул его имя.

Он вышел из Эклза, тяжело переводя дыхание. Тот моментально перевернулся на живот и попытался отодвинуться, но Джаред прижал его к кровати своим телом, обхватывая руками и закидывая ногу на бедра, чтобы уж точно удержать на месте, и уткнулся лицом в шею.

- Джаред, что тебе еще от меня надо? – голос Дженсена был тихим и усталым. – Тебе мало? Хорошо, я педик. Причем пассив. Ты доволен? Уходи, прошу тебя. Оставь меня в покое.

Падалеки отрицательно покачал головой и прошептал прямо в теплую, солоноватую от пота кожу:

- Нет, Дженс. Прости, но нет. Тебе надо было отпустить меня сразу, теперь я уже точно никуда не уйду. И тебе не дам уйти. Я больше не позволю тебе сбежать, слышишь?

- Падалеки, убирайся, живо. Скоро вернется Данниль.

Джаред усмехнулся, вновь пробуя кожу Дженсена на вкус.

- Не вернется. Ты не попросил бы меня остаться, если бы существовала такая вероятность.

Тяжелый вдох.

- Никогда не отступаешь?

- От тебя не отступлюсь, это точно.

- Слезь с меня, мне тяжело.

- Привыкай.

Дженсен заворочался, устраиваясь поудобнее. Падалеки сжалился и немного сполз в сторону, не убирая, впрочем, ни руку, ни ногу, готовый в любой момент вновь зафиксировать Эклза, если тот попытается удрать.

- Господи, ну что я такое сделал, что этот упертый неандерталец опять нарисовался в моей жизни? – тоскливо пожаловался непонятно кому Дженсен.

- Должно быть, слишком праведно жил, - усмехнулся Джаред.

Эклз промолчал.

Падалеки обнял его покрепче и закрыл глаза. Все же он ни хрена не умеет останавливаться на достигнутом. Вроде как сутки назад он и мечтать не смел о сексе с Дженсеном, а теперь уже до зубовного скрежета хочет большего. Он хочет себе настоящего Эклза. Он хочет вернуть Блонди. Который не станет прятать от него лицо, занимаясь любовью. А еще Джаред понял, что безумно соскучился по тому, как Дженсен улыбается. Не просто складывает губы в холодное подобие оскала, а на самом деле улыбается - тепло, открыто и немного застенчиво. И что он многое бы отдал за рассказ Эклза обо всем – почему уехал, как жил все эти годы, как умудрился обзавестись невестой, откуда у него антидепрессанты на тумбочке и уродливый шрам на левом предплечье.

Постепенно дыхание Дженсена выровнялось, тело расслабилось, и он прижался к Джареду чуть сильнее, хотя, возможно, последнее Падалеки просто померещилось. Джаред понял, что Дженсен заснул.

Он провел рядом с Эклзом еще около получаса, наслаждаясь теплом его тела. А потом в последний раз осторожно коснулся губами плеча и аккуратно, чтобы не разбудить, сполз с кровати.

Еще не время просыпаться в одной постели. Джаред и так уже получил много больше, чем мог рассчитывать, и он ясно дал понять Эклзу, что не отступит. Значит, теперь надо набраться терпения. Блядь, еще бы разобраться, где можно это самое терпение позаимствовать, у Джареда по жизни с ним проблемы.

На Дженсена нельзя давить слишком сильно. Ни на кого нельзя, но на него в особенности. Если он уйдет в глухую оборону, то, во-первых, его хрен потом из этой брони извлечешь, во-вторых – от защиты всего шаг до нападения, а если Дженсен решит перейти в наступление, у Джареда вообще никаких шансов не останется. Ни на что. Не исключено, что под вопросом окажется даже сам факт его выживания, потому что Падалеки прекрасно помнил, как атакует Блонди – быстро и четко, в самое уязвимое место, ну а последние годы явно не добавили ему кротости и человеколюбия.

Они не должны стать врагами на самом деле. Только не они. И Дженсен тоже должен это понять.

Джаред наощупь нашел джинсы и собрал в кучу остальную одежду. Черт с ним, здесь рядом, только парковку пересечь. А каждая лишняя секунда рядом с Эклзом грозит похерить всю его стойкость и решимость к чертям собачьим.

Падалеки влез в ботинки на босу ногу и уже почти добрался до двери, пытаясь сообразить, не забыл ли чего, когда за его спиной раздалось негромкое:

- И что теперь?

Твою мать. Судя по голосу, ни хрена он не спал.

- Я позвоню тебе, - не оборачиваясь, произнес Джаред. – И ты придешь.

Пауза.

- А если не приду?

Раз тебе необходимо оправдание перед самим собой, ты его получишь, Дженс.

- У тебя нет выбора. Видео по-прежнему у меня.

Дженсен промолчал.

Падалеки вышел из номера.

***

Из Баннинга Джаред уехал сразу же, как проснулся, то есть около десяти часов утра. Сидеть и просто таращиться на окна номера Эклза – это было бы слишком мелодраматично даже для него, тем более что других занятий здесь у него не оставалось. А вот в ЭлЭй его ждали Брок, переезд... и Майкл Розенбаум.

Дверь в квартиру Келли он открыл своим ключом, отчаянно надеясь, что того нет дома. Вот вроде и быть ему больше негде, но Джаред просто боялся посмотреть в глаза человеку, перед которым чувствовал себя самой распоследней сукой. Впрочем, почему – «чувствовал»? Был.

Разумеется, Броку и в голову не пришло куда-либо уйти в воскресенье днем. В воздухе витал отчетливый запах травки, сам Келли валялся на диване и читал «Колесо времени». Джареда всегда поражала его манера постоянно читать несколько книг параллельно, причем сам Брок утверждал, что ничуть не путается, хотя проверить это у Падалеки возможности не было – Кастанеда нагонял на него сон.

Келли скосил глаза на замершего на пороге Джареда и вновь вернулся к своему занятию.

- Кел, я только заберу вещи, - тихо произнес Падалеки, не решаясь посмотреть на него.

- С чего это? – спокойно отозвался Брок.

Джаред был вынужден поднять глаза.

- Келли, я думаю, мне лучше уехать, - твердо произнес он.

Ироничный взгляд.

- Не умеешь думать, не берись, - вздохнул Брок, откладывая книгу и опуская ноги с дивана, садясь. – Джей, вот чего ты мне сейчас лирическую героиню включаешь? Что, блядь, за побег из курятника с заламыванием рук и отчаянными стенаниями? Я тебя что, прогоняю? Я тебе вообще хоть слово сказал? Разумеется, стоило бы тебе сначала морду разбить, а потом еще и заставить ублажать меня орально до тех пор, пока рот не перестанет открываться, но я прекрасно понимаю, что это ничего не даст. Для тебя, блядь, всё до такой степени еще не перегорело, что я понять не могу, как ты вообще умудрился зайти так далеко. Вот что бы меня реально удивило – если бы ты действительно уехал и оставил меня со своим обожаемым Эклзом, хотя, готов поспорить, потом я бы обнаружил тебя в петле. Падалеки, ты идиот. И я идиот, раз пошел у тебя на поводу. Удерживать тебя я, разумеется, не собираюсь, но если ты хотя бы попробуешь включить мозги, то поймешь – тебе незачем уходить, да и идти некуда.

Джаред замялся. Потому что он с самого начала знал, что Келли скажет что-то в этом духе. А еще он с грустью понял, что действительно не хочет уходить. Потому что привык к Броку. К вечному запаху марихуаны, к раковине, забитой грязной посудой, и пустому холодильнику. К ощущению, что рядом есть кто-то, кому ты не безразличен. Хотя, пожалуй, именно поэтому ему стоило бы уже быть на полпути к ближайшему отелю. И Эклз был прав. Сам Джаред всегда был для Келли чем-то большим, нежели просто привычкой, только вот Падалеки слишком часто забывал об этом.

- Келли, я... – тихо начал он, но Брок перебил, вновь беря книгу и устраиваясь на диване:

- Не трать время на бесполезные извинения. Лучше в душ сходи, от тебя за милю несет дрочкой. Можно подумать, в Баннинге воду отключили.

Джаред вспыхнул. Он ни за что не признался бы в этом даже самому себе, но в глубине души все равно знал – он просто хотел подольше сохранить на своей коже запах их с Дженсеном ночи.

- Брок...

- Падалеки, я читаю.

Джаред вздохнул и пошел в свою комнату. Он знал, что это неправильно, малодушно, блядь, даже подло, и по отношению к Броку, и к Дженсену, черт, да и к самому себе тоже... И что всем им придется еще не раз пожалеть о том, что у Джареда не хватило решимости закрыть за собой дверь. Но сейчас он действительно не мог поступить иначе.

Он решил не торопиться с душем и, разувшись, упал на кровать, не забыв предварительно запереться. А потом достал из кармана мобильный и долго копался в настройках, выбирая новый рингтон. На самом деле он мучительно, отчаянно хотел позвонить Дженсену, просто для того, чтобы услышать его голос, но знал, что не сделает этого. Еще рано.

Вместо этого он открыл «исходящие вызовы» и выбрал номер, который сохранил в памяти под инициалами Р.М.

- Я вам перезвоню. - Майкл ответил быстро, вежливо и предельно холодно, и тут же отключился.

Джаред с ненавистью посмотрел на умолкнувшую трубку. Ну разумеется, чего с ним церемониться, подождет.

Падалеки отложил телефон и достал ноутбук. Покосился на размещенный на рабочем столе видеофайл и переместил его в папку «разное», а потом создал новый вордовский документ и принялся за очередные «письма читателей». Страдания страданиями, а работа сама собой не сделается.

Первое письмо он написал практически от своего имени, и почувствовал, что на душе стало немного легче. Текст получился не просто эмоциональным – откровенно сентиментальным и сопливым, всё, как любит Морган. Блядь, он реально – нервная баба, если чувствует всё именно так, но с этим точно ничего не поделаешь. Баба, так баба.

На второе письмо Джареда вдохновил Брок. Падалеки попытался представить, что может на самом деле ощущать Келли, и с удивлением понял, что результат ему понравился – письмо получилось неглупым, в меру ироничным и полным неподдельных, глубоких чувств. Мелькнула мысль попросить оценить работу самого Брока, но Джаред быстро понял, что максимум, к чему это приведет – он таки получит по морде, а потом будет вынужден долго и нудно извиняться энергичным минетом. Думать же о сексе с кем-либо, кроме Дженсена, сейчас не хотелось.

Разошедшись, Падалеки замахнулся на письмо от имени Эклза, но работа не пошла дальше «здравствуйте». Потому что Джаред понятия не имел, что на самом деле происходит в его упрямой голове, а догадки и предположения почему-то упорно не хотели складываться в слова и фразы.

В этот момент наконец-то перезвонил Розенбаум. С какого-то другого номера, но не узнать его голос было невозможно.

- Я слушаю вас, мистер Падалеки, - спокойно произнес он.

Джаред постарался максимально собраться.

- Мне пока что нечем вас порадовать, мистер Розенбаум.

Майкл хмыкнул.

- Тогда зачем вы меня беспокоите? – скучающим тоном поинтересовался он.

Джаред был готов к этому вопросу.

- Чтобы узнать, где я смогу встретить мистера Эклза в следующий раз.

- Если у вас ничего не получилось в Баннинге, не представляю, что вы сможете сделать в ЭлЭй, - равнодушно заметил Розенбаум. – Впрочем... Завтра он ужинает у Lawry's в Беверли-Хиллз, если вас не смутит присутствие мистера и мисс Харрис, а также его потенциальных работодателей. Можете рискнуть.

В последних словах Джаред услышал явную издевку, хотя голос Розенбаума оставался безукоризненно вежливым.

- Я просто выполняю условия нашего соглашения, - ответил он чуть более резко, чем хотел.

Розенбаум вздохнул.

- Мистер Падалеки. Повторяю – я не жду чудес, - напомнил он. – Если вы будете преследовать Эклза слишком явно, это закончится обвинениями в сексуальных домогательствах, имейте в виду.

Падалеки постарался отогнать от себя неприятную мысль – для человека, заинтересованного в компромате, Майкл как-то слишком спокоен. С другой стороны, похоже, проявление эмоций в их кругу в принципе не очень-то приветствуется, так что, возможно, это нормально.

- Я буду осторожен, - заверил он.

- Да мне как-то все равно, если честно. Всего наилучшего, буду вам признателен, если вы больше не будете мне звонить. Я свяжусь с вами сам.

Майкл нажал отбой.

Джаред нахмурился. Он внезапно засомневался – а так ли очевидны те цели, которые преследовал Майкл, обращаясь к нему со своим заманчивым предложением? Или Падалеки слишком насыщенно пообщался с Эклзом, и теперь во всем видит даже не двойное, а тройное дно? Ведь, по сути, если Розенбаум действительно потеряет интерес к этой истории, то Джареду даже не придется придумывать для него правдоподобные объяснения, черт, можно будет вообще игнорировать его звонки...

Ясно, без душа обойтись не удастся. Ледяной душ – лучшее лекарство от душевных метаний и сомнений; в первый же миг, когда вода обжигает кожу и перехватывает дыхание, всякая ненужная ерунда моментально вылетает из головы. Просто - когда задумываешься о собственном выживании, места для других мыслей уже не остается.

***

Джаред сидел в камаро, припаркованной напротив Lawry's The Prime Rib, курил и наблюдал за Дженсеном. Хорошо, что собравшиеся за ужином выбрали именно этот столик, иначе он был бы лишен возможности ласкать взглядом красивое спокойное лицо и понимать, что где-то под этой безразличной вежливой маской прячется тот, кто целовал его позапрошлой ночью так страстно и отчаянно. Первую смс-ку Джаред набрал около восьми вечера, когда было подано горячее.