Понятие субъекта и объекта самопознания

Один из семи мудрецов Древней Греции Фалес Милетский (625 – 547 до н.э.) на вопрос о том, «Что трудно?» ответил: «Познать самого себя». Трудностей в процессе самопознания много. Первая трудность, с которой сразу же сталкивается человек, связана с ответом на вопрос о том, кто или что в нем осуществляет самопознание и что познается в нем. Обычно считается, что всякое познание есть взаимодействие субъекта и объекта. Если субъектом познания является человек, наделенный сознанием и обладающий определенными знаниями (во многих видах специализированного познания также используются различные материальные средства познания – микроскоп, телескоп и т.д.), то объектом является все то, на что направлена познавательная активность субъекта. Принципиальная особенность самопознания состоит в том, что в нем каждый отдельный индивид одновременно является и субъектом и объектом самопознания. При этом объект самопознания одновременно является и предметом самопознания.

Но если я говорю, что Я выступаю субъектом познания самого себя, то возникает следующий вопрос «Что представляет собой мое Я?» Это только мое сознание или это все мое существо, как органическое единство всего содержания моего внутреннего мира, сознания и тела, как Я-самость. На вопрос о том, что есть «самость» немецкий философ Гегель (1770 – 1831) ответил так: «Каждый человек обладает чувством самости, которая есть цельность».

Естественно, возникает вопрос о том, что Я индивида представляет собой и как объект самопознания?

Это только его сознание в виде чувственных данных и разного рода суждений, которые он осмысливает, или все его Я, как Я-самость, как целостное телесно-духовное существо?

Из сказанного возникает проблема соотношения субъекта и объекта самопознания и Я. Что такое Я? Этот вопрос является далеко не простым. Определенная часть философов и психологов и прошлого, и современности, рассматривают «Я» как синоним индивидуального сознания личности. Так, например, французский философ Р.Декарт (1596 – 1650) считал, что наше Я – это наше мышление. «Я мыслю, следовательно, я существую». Что же касается тела, то оно, как и все другие материальные объекты, рассматриваются им как «не – Я». Тело не является частью личности и совершенно отлично от подлинного субъекта. Тело – это род машины, управляемой физическими законами, и в душе не нуждающееся. Поэтому тело является столь же внешним по отношению к нашему Я, как и одежда. Вследствие этого Р.Декарт склонен был смотреть на себя как на чистую мысль, которая случайно заключена в теле.

Сходным образом рассуждал и английский философ и психолог Д. Юм (1711 – 1777). «Когда я самым интимным образом вникаю в нечто, именуемое мною своим Я, – утверждал он, – я всегда наталкиваюсь на то или иное единичное восприятие тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или наслаждения. Я никак не могу уловить свое «Я» как нечто существующее помимо восприятий и никак не могу познать ничего, кроме какого-либо восприятия. Следовательно, Я есть простая совокупность этих восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном течении».

Русским философом Н.О. Лосским (1870 – 1965) в работе «Обоснование интуитивизма» из сферы Я исключается вся телесная жизнь и относится подобно всем вещам и предметам окружающего мира к сфере «не – Я». Я ограничивается только сферой духовной жизни человека. Как синоним индивидуального сознания личности рассматривает Я и испанский философ Х. Ортега-и-Гассет (1883 – 1955). При этом тело тоже относится им к сфере «не – Я».

Естественно, возникает вопрос о том, является ли изложенная позиция неким «идеалистическим вывертом», как это нередко трактовалось в отечественной литературе, или она имеет определенные основания? На наш взгляд, указанные выше авторы, с одной стороны, были, безусловно, правы. Человек действительно познает себя и мир в целом только посредством своего сознания и только на основе своего сознания (прежде всего посредством той чувственной информации, которую он получает при помощи своих органов чувств о себе и мире). Но если субъект самопознания свое сознание совершенно обособит от себя как целостного реального человека и будет рассматривать это сознание и в качестве субъекта, и объекта познания, то тогда он впадает в глубокое заблуждение. В действительности мое Я – это не только мое сознание, ибо сознание не существует вне моего мозга, мозг не существует вне моего тела. Поэтому ощущает и мыслит не сознание человека и даже не мозг. Органом мысли мозг служит в связи с человеческой головой и телом. Следовательно, Я – это не ощущение, не мышление. Я – это весь человек как органическое единство сознания (внутреннего субъективного мира) и тела, духовного и телесного. Такой подход свойственен большинству исследователей как прошлого, так и настоящего, причем и материалистам (Ф.Бэкон, П. Гольбах и др.), и идеалистам (С.Н. Булгаков, Ю. Хабермас и др.). Впервые наиболее глубоко осознал органическую связь тела человека с его Я, с проявлением его в качестве субъекта и объекта самопознания немецкий философ Л. Фейербах (1804 – 1872). «Свое тело мы воспринимаем только через него самого, оно есть не только видимое и чувствуемое, но вместе с тем, и видящее и чувствующее, следовательно, не только предмет, но и причина видения и чувствования…не только объект, но и субъект-объект, и именно благодаря тому, что тело есть предмет для него самого, оно есть живое, тождественное с нами тело» (Фейербах Л. История философии: в 3т. / Л. Фейербах. М., 1967. Т. 2. С. 356).

Из рассматриваемого подхода следует: 1) когда я говорю, что я познаю самого себя, то я как субъект познания проявляюсь не только в виде моего самопознания, но и как целостное существо, как единство телесного и духовного; 2) но я и как объект познания тоже проявляюсь не только в виде сознания, но как единство телесного и духовного, как Я-самость. Ведь я познаю не только особенности и возможности своего сознания, но также возможности и особенности своего тела (свои задатки, особенности своей сексуальности, физическую силу и т.д.). И хотя свои телесно-предметные действия во внешнем мире я познаю через субъективные образы в виде чувственных данных (ощущения, восприятия), я, тем не менее, познаю не свои ощущения и восприятия, а именно свои телесно-предметные действия. Познавать что-то и познавать что-то посредством чего-то – это далеко не одно и тоже. Из того факта, например, что астрономы при помощи телескопа познают звезды, ведь не следует, что они познают не звезды, а телескопы!

В словаре «Психология» (М., 1990) дается следующее определение «Я». «Я – результат выделения человеком самого себя из окружающей среды, позволяющей ему ощущать себя субъектом своих физических и психических состояний, действий и процессов, переживать свою целостность и тождественность с самим собой – как в отношении своего прошлого, так и настоящего, и будущего. Относительно целостный образ собственного Я выступает как Я-концепция. Я-концепция – относительно устойчивая, в большей или меньшей степени осознанная, переживаемая как неповторимая система представлений индивида о самом себе, на основе которой он строит свое взаимодействие с другими людьми и относится к себе». Очевидно, что Я в психологическом подходе рассматривается как гносеологическая, познавательная категория, как некий процесс и результат отражения, познания себя. Я – то, в виде чего индивид осознает себя субъектом деятельности и переживает свою целостность. А если индивид не осознает себя субъектом деятельности, но действует, руководствуясь, скажем, стихийными установками, то он что не является ни субъектом, ни Я (существует мнение, что удельный вес стихийного, иррационального в жизни людей составляет от 50 до 75 процентов)? Кроме того, роль Я индивида не сводится только к самопознанию, ибо индивид как Я-самость осуществляет и практическую деятельность, реально изменяя внешний мир и себя самого.

В связи со сказанным возникает необходимость в разграничении в структуре жизнедеятельности каждого отдельного человека его Я – действующего, участного в бытии, в практической деятельности или Я – онтологического и Я – познающего это Я – онтологическое или Я – гносеологическе. Английский философ Антони Шефтсбери (1671 – 1713) писал: «Была у древних знаменитая надпись в Дельфах «Познай себя», что означало: раздели себя, будь двумя. Ибо коль разделение произведено правильно, так думали они, все, что есть в душе, будет понято правильно и будет устроено с благоразумием… Ибо человек низкий, полагали они, никогда не бывает с собою и при себе. И не потому, что его совесть не может не волновать и не возмущать его постоянно, - но они думали, что у такого человека в нем самом не достаточно внутреннего интереса к себе, чтобы он мог пользоваться такой великодушной способностью и возвыситься до того, чтобы стать другим себе самому…».

Все сказанное дает достаточное основание для вывода о том, что Я индивида есть синоним его целостности, представляющей собой органическое единство внутреннего мира и тела, духовного и телесного. Само же Я-целостное или Я-самость расчленяется, разделяется на Я-познающее, отражающее себя, субъект самопознания и Я-бытийствующее, Я-онтологическое, познаваемое, то есть объект самопознания. Но и Я как субъект самопознания и Я как целостный объект его представляют собой единство духовного и телесного. При этом Я-самопознающее следует отличать от Я-познающего. Я-познающее нацелено и на познание внешнего мира и самого индивида. А у Я-самопознающего объектом самопознания является только сам индивид.

Но здесь возникает новая проблема: «На каком основании человек говорит о Я как о чем-то цельном и едином?» Ведь в зависимости от отношения к тем или иным явлениям мира, его Я каждый раз разное: например, в семейно-личностных отношениях у него одно Я, в общественной деятельности – другое, в профессиональной деятельности – третье и т.д. Получается, что в реальной жизни человек представляет собой некое множество Я. Опираясь на этот факт, известный русский философ Г.И. Гурджиев оспаривал наличие у человека единого Я. Каждая мысль, каждое желание человека, по его мнению, обнаруживает новое «Я», которое существует совершенно независимо от целого. Каждый день Я человека новое. Из этого делается вывод: единого Я нет, а имеются сотни и тысячи маленьких, непрерывно сменяющих друг друга «Я». «Человек есть множественность. Имя человеку – легион» (Гурджиев Г.И. Человек есть множественность / Г.И. Гурджиев // Человек. 1992. №2. С. 47). Следует отметить, что об этом еще более пяти веков до нашей эры писал греческий философ Эпихарм (550 – 440 до н.э.). «Вчера мы – одни, сегодня – другие, завтра будем третьими, но никогда не одни и те же – уже таков порядок вещей». Действительно, жизнь каждого человека – цепь действий, непрерывные переходы от одних его Я к другим. Но что связывает эти Я и их переходы? Имеется ли в непрерывно сменяющих друг друга Я какая-либо закономерность, тенденция или в смене этой царит полный хаос, произвол? Ведь если нельзя говорить о целостности отдельного человека, то тогда вопрос об особенности нашей личности, характера, интеллекта и т.д. теряет всякий смысл, ибо каждый день и даже час человек предстает перед собой и другими людьми в совершенно новом непредвиденном обличии. Более того, при таком подходе теряет смысл и познание себя. Ведь результат самопознания – это, прежде всего, знание об устойчивом в отдельном человеке, о его способностях, чертах характера и т.д. И знание это выступает основанием, своеобразным инструментом самопроектирования. Но если у человека всякое знание своей качественной определенности, об устойчивом в себе отсутствует, то в этом случае, ни о каком самопроектировании не может быть и речи. Но без самопроектирования, без постановки целей, реакции человека на жизненные обстоятельства могут носить только импульсивный, случайный характер.

Из сказанного следует вывод: если в человеке все непрерывно меняется, то познать себя он не может, он непознаваем.

Каково основание сведения Я индивида к множественности? На наш взгляд, им является, прежде всего, метафизический способ мышления, в основе которого лежит принцип: «или – или». В действительности каждый отдельный человек есть определенное единство целого и частей, качественной и количественной определенности, одновременно один и множественен. Каждый человек множественен, ибо находится в многообразных отношениях с миром (в определенном отношении к работе, быту, искусству и т.д.), но он одновременно и един, ибо все его многообразные отношения с миром так или иначе сцепляются в определенную систему и воспроизводятся. «Солнечный свет един, хотя и дробится стенами, горами и бесчисленным множеством других предметов. Едина общая сущность, хотя она и раздроблена между бесчисленным множеством отдельных и своеобразных тел» (Марк Аврелий, римский император и философ. 121 – 180). Кроме того, все отношения, проявления отдельного человека есть отношения и проявления именно этого человека как единого, целого, а не кого-то другого.

Здесь рассмотрен, так сказать, пространственный аспект проблемы. Но существует и временный аспект ее.

Каждый отдельный человек представляет собой диалектическое единство устойчивости и изменчивости. Каждый день и даже каждый час в нем что-то воспроизводится, сохраняется и что-то изменяется, разрушается. Ни один человек никогда полностью не равен самому себе. И если в процессе самопознания человек делает акцент только на изменяющейся стороне своего Я, то он неизбежно приходит к отрицанию в себе наличия единого Я. Следовательно, единое в человеке связано не только с его целостностью, но и с устойчивым в нем.

Одним из оснований отрицания единого Я является также факт существования множества «раздвоенных», «разорванных» людей, лишенных внутренней цельности, прежде всего в нравственном отношении. Так, например, в сцене с чертом из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» Иван осознает, что его ночной посетитель – черт есть иллюзия. Но в черте он обнаруживает персонификацию всего того дурного, что есть в его собственной душе и от чего он хотел бы освободиться. Но отсутствие у Ивана нравственной цельности отнюдь не означает отсутствие у него целостности. Раздвоенность человека тоже предполагает определенное единство, ибо два борющихся в нем человека существуют в нем самом, внутри его единого Я. Следовательно, целостность и цельность человека – это не одно и то же.