Частные уроки 33 page

— Господи, — произнес он сбивчиво. — Это было бесконечно.

— Я совсем без сил, — улыбнулся Хаято, обнимая братишку.

— Слабак, — рассмеялся Тетсу и бросил на парня лукавый взгляд. — А я бы не прочь еще.

— Да ты посмотри на себя: еле дышишь от усталости.

Хаято на руках отнес братишку в душ, который они приняли вместе, а затем уложил его в кровать.

— Надо поставить будильник, — сонно пробормотал мальчик, довольно зарываясь лицом в подушку. — Тоо-сан утром приезжает.

Брат прилег рядом, обнимая Тетсу.

— Ты не волнуйся. Спи, — сказал он и нежно поцеловал любимого в висок. — Я разбужу тебя утром.

Хаято знал, как сильно младший брат любил засыпать в его комнате, завернувшись в одеяло, поэтому не смог отказать Тетсу в этом маленьком удовольствии и не стал убеждать его лечь спать у себя. Парень лежал рядом, обнимая брата и точно зная, что заснуть не удастся, даже несмотря на усталость после секса. Хаято еще крепче прижал к себе Тетсу. Он хотел навсегда запомнить его тепло, его легкое спокойное дыхание и удивительную мягкость влажных после душа волос.

— Как же я люблю тебя… — шептал Хаято, нежно убирая непослушные пряди с лица мальчика. — Тетсу… Мой любимый братишка… Прости меня, пожалуйста. Если сможешь, прости меня…

* * *

— ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ, УРОД? — Така с размаху ударил Йоичи, не желая даже поинтересоваться, что случилось.

Асано выдохнул, потирая челюсть. Он не стал спорить с Фуджими, потому что знал: это он виноват в произошедшем с Сатоши. Он, Асано Йоичи. И никто другой.

Фуджими и сам, кажется, не ожидал от себя такого. Он отступил на пару шагов назад, одернул толстовку, сбившуюся на сторону, и с негодованием уставился на Йоичи.

— Что произошло? — спросил Така, уже спокойнее.

Асано прожигал взглядом пол, не решаясь поднять глаза.

— Я не видел машину, а Сатоши… оттолкнул меня. Все произошло так неожиданно… Я даже не успел среагировать, — он говорил очень быстро, не глядя на Фуджими. — А теперь он может навсегда потерять способность рисовать. Это я виноват

Така закрыл лицо руками.

— Твою мать, Асано, почему ты вечно путаешься у него под ногами?!! Почему бы тебе не свалить в свою гребаную Америку и не оставить нас в покое, а?!!

Йоичи усмехнулся:

— Вас? Кого это «вас»? Ты морочишь Сатоши голову, а я оказываюсь виноват?! Ты хоть знаешь, что перед тем, как все это случилось, мы с ним решили возобновить отношения?

— Пользуешься тем, что Сатоши без сознания? — Така скривился. — Сочиняешь всякий бред!

— Спросишь у него сам, когда он придет в себя.

— О, я спрошу! Только тебя тут не будет, — прошипел Фуджими. — Я больше не позволю тебе калечить его, ты понял?!!

Йоичи с трудом справился с собой, чтобы не зарыдать. Така был прав: его присутствие ранит. Сначала Широ, потом Сатоши.

— Ты прав, — согласился Йоичи. — Я не могу остаться рядом с ним.

Парень заглянул напоследок в палату. Сатоши лежал на кровати, бледный и измученный. Йоичи нежно провел пальцами по его щеке, а затем наклонился и поцеловал. Теплые губы Тоямы, казалось, вот-вот раскроются навстречу. Йоичи прижался сильнее, но чуда не произошло: они остались неподвижны.

Фуджими стоял у выхода, наблюдая за Асано. Тот поднялся и подошел к нему.

— Така, — Йоичи вдруг взял его руку в свою. От неожиданности блондин даже не успел ее отдернуть. — Я прошу тебя только об одном: не оставляй Сатоши. Ты нужен ему. Хватит издевательств! Будь с ним, умоляю!

— Ты придурок, — почти беззлобно произнес Така и встряхнул рукой, сбрасывая ладонь Йоичи. — Все, иди уже.

Взглянув напоследок в глаза Фуджими, Асано прочитал в них страх и сомнение. Почему-то Йоичи показалось, что Така собирается признаться Сатоши. Если так, это будет самым лучшим выходом. Глупо надеяться, что у Тоямы совсем не осталось чувств к лучшему другу. Роман с Йоичи был всего лишь попыткой убежать о любви, и Асано это понимал.

«Тебе будет лучше без меня, — подумал парень, шагая по больничному коридору. — Правда, лучше…»

* * *

Акимару-сан вошел в комнату и тихо притворил за собой дверь.

— Сынок? — позвал он. — Просыпайся.

Тетсу сладко потянулся, перевернулся с боку на бок, открыл глаза и замер от страха, судорожно пытаясь сообразить, в какой комнате находится. Он резко откинул одеяло, вскочил и огляделся: его шкаф, его рабочий стол с ноутбуком, книжные полки с учебниками. Мальчик выдохнул: это определенно была его комната. Значит, Хаято отнес его сюда с утра. Тетсу спокойно рухнул обратно в постель. Сердце колотилось, как бешеное. Если бы отец застал его, спящего голым в комнате Хаято… Заподозрил бы милый, добрый тоо-сан неладное или нет?

— В чем дело? — спросил Акимару-сан, присаживаясь на край кровати.

— Думал, что проспал, — на ходу соврал Тетсу. — Раз уж ты меня будишь. А где Хаято?

Отец улыбнулся.

— Твой брат сошел с ума: решил приготовить все на свете.

— Ага, — мальчишка перевернулся на другой бок и обнял подушку. — Он вчера пол супермаркета скупил. Я еще полежу минуток пять, ладно, пап?

— Хорошо, — Акимару-сан протянул руку и потрепал сына по волосам.

Тетсу лежал, глядя из-под полуопущенных ресниц на утренний свет, струящийся из окна, и на душе у мальчишки было так же тепло и солнечно. Он вспомнил прошедшую ночь, и по телу прокатилась сладкая истома. Тетсу мечтал о том, чтобы день в школе пролетел быстрее, а потом они с братом снова будут только вдвоем… Мысли мальчика мельтешили в голове, сменяли одна другую так быстро, что невозможно было ухватиться за какую-то одну. Тетсу грезил о руках брата, о его горячих губах и нежном бархатном голосе.

Поправляя галстук, Тетсу зашёл на кухню и с наслаждением втянул носом сладковатый запах шоколада, карамели и чего-то еще, неимоверно вкусного.

— Где мой сок? — спросил он поддельно-капризным тоном.

Хаято улыбнулся, снимая фартук.

— Извини… Я был немного занят. Зови отца, будем завтракать.

— Погоди, не будем торопиться…

Тетсу приблизился к брату вплотную и принюхался.

— От тебя так сладко пахнет, — улыбнулся он и поцеловал Хаято в губы, нежно и легко, пробуя брата на вкус. — Но ты слаще любого десерта.

Хаято приобнял младшенького за талию.

— Приставания с утра пораньше? — с улыбкой спросил он и поцеловал Тетсу в ответ, а затем, отстранившись немного, нежно прошептал: — Я люблю тебя, братишка.

— И я, — мальчик крепче прижался к Хаято, не желая отпускать его.

— Иди, зови отца, — снова попросил брат. — А то в школу опоздаем.

— Кстати, у меня такая вот мысль, — заговорщицким тоном произнес Тетсу. — Может, сбежим после первого урока?

— Об этом подумаем потом, — пообещал Хаято. — Иди за отцом. Я сегодня не выпущу вас из-за стола, пока все не попробуете.

— По какому поводу пируем? — спросил отец, усаживаясь за стол рядом с Тетсу.

Хаято, раскладывая тэмпура из морепродуктов по тарелкам, пожал плечами.

— Не мог заснуть, надо же было чем-то себя занять.

Тетсу заметил, что брат отводил глаза, стараясь не смотреть на отца. Мальчик вдруг подумал, что все это очень странно: они оба ужасно вымотались за ночь, как можно было после этого провести несколько часов на кухне и вообще не ложиться спать? Тетсу присмотрелся к Хаято: у того немного подрагивали руки, и время от времени он зевал. На бессонницу это не было похоже.

На десерт Хаято приготовил торт в шоколадной глазури из бисквита, пропитанного карамельным сиропом. Уплетая свой кусок за обе щеки, Тетсу позабыл обо всем, что его так волновало: удивительно мягкий, нежный бисквит будто таял во рту. Доев кусок и прихлебнув зеленого чая, Тетсу с восхищением уставился на старшего брата, надеясь, что не выглядит чересчур влюбленно.

— Хаято, ты просто мастер, — тоо-сан сделал глоток чая, запивая торт. — Бросай свою музыку и открывай ресторан: от посетителей отбоя не будет.

— Надо подумать, — улыбнулся Хаято.

— Ты будешь шеф-поваром, а я твоим боссом, — сказал Тетсу. — Надо же кому-то управлять рестораном.

— Мы с этим повременим, пожалуй, — Хаято убирал со стола грязные тарелки. — Ты уже собрался в школу? — спросил он Тетсу. — Надо бы поторопиться.

— Я мигом, — выпалил мальчик и выскочил из-за стола.

Собрав учебники, Тетсу взял со спинки стула пиджак, одел его и, перекидывая сумку через плечо, вышел из комнаты. Он замер, прислушиваясь к голосам отца и брата на кухне.

— Ты хочешь уехать сейчас? — спрашивал Акимару-сан. — Может, на зимних каникулах?

— Пап, я нужен ей сейчас. К тому же, это всего на неделю, не больше. А потом обещаю серьезно взяться за учебу.

Тетсу заподозрил неладное: зачем Хаято понадобилось уезжать именно сейчас? Почему он ничего не говорил до этого? В любом случае мальчик твердо решил, что не отпустит брата одного.

— Мы едем в Америку? — как можно более жизнерадостно спросил он, замерев у входа на кухню. Сердце мальчика бешено стучало. А что, если Хаято откажет ему?

— Нет, Тетсу, я поеду один, — мягко ответил старший брат. — Моя мать — это моя проблема. Тебя она не касается.

Щеки мальчишки вспыхнули огнем. Как это, не касается? Все, что связано с Хаято, касалось и его тоже.

— Я не хочу, чтобы ты ехал один, — твердо сказал Тетсу.

— Поговорим об этом позже, — Хаято выключил воду и снял передник. — Пойдем. В школу опаздываем.

Завязывая шнурки на кедах, Тетсу, исподлобья погладывал на обувавшегося Хаято. Что-то подсказывало мальчику: брат скрывает от него какую-то важную информацию… О чем же он так сильно не хотел рассказывать младшему?

— Закажешь мне билет на завтра? — попросил Хаято отца. — Обратный я сам возьму себе в Штатах, как только решу все вопросы с мамой. Хочу убедиться, что она в порядке.

— Конечно, — отец кивнул. — Если нужно, то поезжай.

Братья шли до метро, громко ругаясь. Тетсу стоял на своем: хотел, чтобы Хаято непременно взял его с собой в Америку. Ему было, в общем-то, плевать на Штаты, но мальчик боялся, что Аяко заставит брата остаться там, с ней…

— Ну почему я не могу поехать с тобой? — не унимался младшенький.

— Потому что это мое дело. Только мое, понимаешь? — Хаято не смотрел Тетсу в глаза. — Но я обещаю: я вернусь через неделю, может, даже раньше. Ты не веришь мне?

— Не верю! — выпалил Тетсу. — Не держи меня за идиота! Если бы ты планировал вернуться через неделю, ты попросил бы тоо-сана взять и обратный билет. Это значит, ты не знаешь, сколько времени проведешь там. А вдруг она уговорит тебя остаться?

— Ничто не может заставить меня бросить тебя, — сказал Хаято, по-прежнему не глядя на брата. — Обещаю: я вернусь.

Он ускорил шаг, спускаясь по ступенькам, и Тетсу поспешил догнать брата.

В вагоне мальчишка молчал. Да и негде было устраивать сцены: со всех сторон их облепили люди. Тетсу не хотел, чтобы они слушали их разговор. Но по дороге в школу мальчик снова взялся за брата.

— Как я могу верить твоим обещаниям, — спросил Тетсу, — если ты даже не смотришь мне в глаза? Долго ты будешь держать меня за идиота?

— Ну почему ты никак не хочешь понять: у меня могут быть свои личные дела, которые тебя не касаются.

— Меня касается все, связанное с тобой, — возразил Тетсу. — Ты принадлежишь мне, ты сам это говорил!

У ворот школы они остановились, и младший схватил брата за рукав, зная, что тот попытается улизнуть от него.

— Ты не пойдешь на урок, пока мы не выясним все здесь и сейчас, — Тетсу смотрел прямо в глаза Хаято. Брат отвел взгляд.

— Пожалуйста, давай не будем ссориться, — тихо попросил он. — Я не хочу уезжать со скандалом.

— Тогда возьми меня с собой! — взмолился Тетсу.

— Нет.

— Что ж, — мальчик вышел из себя и громко произнес: — Либо ты берешь меня с собой, либо никуда не едешь. Понятно?

Он сказал это так громко, что несколько подходивших к школе учеников обернулись, с интересом глядя на ссорящихся братьев Акимару.

Хаято смотрел на Тетсу спокойно и как-то устало.

— Я поеду один, — сказал он. — Твое мнение в данном случае меня не интересует.

Мальчишка задыхался от злости. Как он может говорить такие слова?! Как может быть таким грубым? Не он ли шептал ночью нежные слова о любви, а сейчас смотрит так, словно между ними ничего нет!

— Что ж, — Тетсу решился на последний шаг. Он приблизился к Хаято и прошептал ему на ухо: — Если ты так решил, игра в любовь заканчивается здесь и сейчас.

Мальчик испытующе смотрел в глаза брата, отчаянно ища в них страх, сожаление, раскаяние, но взгляд Хаято совершенно не изменился. Глаза цвета морской волны были сейчас абсолютно пустые. Как будто расставание больше не волновало Хаято, и он уже успел свыкнуться с этой мыслью.

— Если ты так хочешь, — сказал парень и взял братишку за воротник. Тетсу вздрогнул, не зная, чего ожидать от Хаято. В последнее мгновение глаза старшего Акимару блеснули дерзким огнем, и он притянул к себе Тетсу и впился в его губы.

Мальчишка отвечал на автомате, раскрывая рот навстречу, позволяя языку Хаято скользнуть внутрь. Брат по-прежнему крепко держал Тетсу за воротник, целуя его со всей страстью, со всем желанием, на которое только был способен. Как будто в последний раз…

Тетсу готов был потерять голову от удовольствия, но вдруг понял, что они делают это прямо у ворот школы на глазах у всех учеников, и по спине мальчика пробежал холодок.

— Идиот, что ты делаешь?! — закричал он, пытаясь оттолкнуть Хаято, но тот снова притянул его к себе и опять поцеловал. Тетсу услышал щелкающие звуки: народ снимал их на мобильники. Конец. Конец всему.

— Отпусти! — мальчишка колотил в грудь Хаято. — Зачем ты это сделал?! ЗАЧЕМ?!

Истерика все никак не стихала, Тетсу сквозь туман перед глазами видел, как Маэда и Кен оттащили брата в сторону, и Кен с размаху заехал ему по челюсти, как Юкио кинулся к Хаято, пламенно внушая ему что-то. Мальчик не знал, что делать… что теперь будет. Он медленно побрел по асфальтированной дорожке и опустился на ближайшую скамейку. Ни о каком уроке не было и речи: какой смысл идти на него, если теперь их точно разлучат.

Чертов Хаято, ну зачем ему надо было целовать Тетсу на глазах у всей школы?!! Почему он закончил все это так?!

Он не знал, сколько времени просидел на той скамейке. Мимо проходили ученики, шептались, показывали на него пальцами, хихикали. Тетсу понял: поцелуй братьев Акимару стал главной темой этого дня. И почему-то мальчик был уверен, что одним днем это не ограничится.

— Тетсу-кун? — окликнул его знакомый голос. Шиори села рядом.

Мальчик поднял глаза.

— Ты уже получила фотографию, да? — спросил он тихо. — Ну, давай, смейся.

Девочка смотрела на него серьезно, с огромным сочувствием.

— Я бы никогда не стала смеяться над тобой, ты же мой друг! Я понимаю, как тебе тяжело. Вот в чем дело… А я-то гадала, кто же этот твой мифический бойфренд?

Тетсу закрыл лицо ладонями.

— Я не знаю, что теперь делать, — произнес он обреченно. — Это дойдет до завуча. Точно, дойдет…

— Вообще-то, — осторожно начала Шиори, — уже дошло. Он вас видел. Сейчас Хаято у него в кабинете.

— Значит, они уже вызвали отца…

Тетсу понимал, что все кончено: теперь их точно разлучат.

Шиори обняла мальчика за плечи.

— Ты должен все объяснить, — сказала она. — Ты не можешь просто так сдаться. Ведь ты же любишь Хаято?!! Правда ведь, любишь?!!

— Больше всего на свете, — всхлипнул Тетсу. — Я не знаю уже, как можно жить без него. Он как воздух…

— Значит, ты должен сказать все это отцу! Не сдавайся, прошу тебя!..

Тетсу усмехнулся сквозь слезы.

— Послушай себя: защищаешь двух выродков-извращенцев.

— Если ты любишь Хаято, это не извращение! — уверенно сказала девочка. — Я видела, как он заботится о тебе, какие потрясающие завтраки готовит. Просто я не знала, что за этим есть нечто большее. Но я уверена: это любовь. Поэтому ты не должен сдаваться. Докажи им всем, что вы имеете право любить друг друга!

Тетсу нашел в себе силы улыбнуться.

— Спасибо, Шиори, — сказал он. — Знаешь, я думаю, ты права. Если нас захотят разлучить, мы сбежим из дома. Думаю, Сатоши разрешит нам немного пожить у него…

Шиори вздрогнула.

— Вообще-то, я хотела тебе кое-что сказать, но ты был так расстроен… Тояма-семпай…

— Что случилось?

— Он вчера попал под машину. Сейчас в больнице без сознания. Мне звонил Фуджими-семпай. Сказал, что его тоже не будет в школе.

— Как это случилось? — опешил Тетсу.

— На Асано-сана ехала машина, а Тояма-семпай оттолкнул его.

— Он спас Йоичи? — мальчик не знал, горевать или радоваться. Сатоши рисковал собой ради Асано, и это говорило о том, что его чувства к бывшему парню еще не угасли. Но то, что Сатоши был без сознания, всерьез взволновало Тетсу.

— Что за день такой поганый? — задумчиво спросил он самого себя. — Сатоши… Хаято… мир сходит с ума.

* * *

Акимару-сан вышел из кабинета завуча, бледный, как смерть. И все же по выражению его лица нельзя было точно сказать, какие чувства испытывал мужчина: отвращение, гнев или страх. Тетсу, ожидавший у кабинета, понял, что отец еще не до конца осознал произошедшее. Хаято был спокоен и даже попытался пошутить о чем-то с братишкой, но тоо-сан резко оттащил его от мальчика.

— Тетсу, — окликнул Акимару-сан младшего сына. — Остаешься в школе.

— Нет, я тоже поеду! — громко крикнул мальчишка. — Знаю, они свалили все на Хаято! Это не так! Я расскажу тебе правду! Я все объясню!

— Нечего объяснять, — отрезал отец. — Мы с твоим братом будем разговаривать без тебя. Кодзима-сенсей проводит тебя на урок.

— Пойдем, Акимару-кун, — завуч мягко положил руку на плечо Тетсу, и от этой показной мягкости мальчика чуть не стошнило.

— Хаято! — крикнул он вслед брату. — Дождись меня дома, прошу!!!

«Хаято! Хаято! Только не уезжай, — стучало в голове. — Не бросай меня, пожалуйста!!!»

* * *

— Я соберу вещи, — Хаято снял кеды и быстро проскользнул в свою комнату. Отец последовал за ним. Меньше всего на свете парень хотел сейчас разговаривать с тоо-саном, но Кеита не собирался отпустить его просто так. Акимару-сан закрыл за собой дверь, прислонился к ней спиной, скрестив руки на груди.

— Успеешь собраться, — сказал он. — Но сначала я хочу поговорить.

Голос его дрожал, и от каждого слова у Хаято холодело в груди. За что? За что он так с отцом? Тоо-сан не заслужил такого. Нет, конечно, не заслужил.

— О чем говорить-то? — спросил парень. Он сидел верхом на стуле, изображая уверенность, но руки его дрожали.

— Что между вами происходит? — спросил отец. — Что означало твое поведение сегодня во дворе школы?

— А на что это похоже? — спросил Хаято срывающимся голосом. Это слишком. Слишком. Он не может говорить об этом. Не с отцом. Не так.

— Ты мне скажи, — попросил тоо-сан. Не приказал, а именно попросил. Мягким, доверительным тоном, словно все еще был уверен, что над ним попросту подшутили. — Это правда, что мальчишки оторвали тебя сегодня от Тетсу и что ты… ты… — он никак не мог закончить вопрос.

— Если ты о том, что я поцеловал своего брата взасос на глазах у всей школы, то это правда, — выпалил Хаято на одном дыхании, сворачивая джинсы и запихивая их в большую спортивную сумку.

Отец опустил голову. Сердце Хаято отчаянно билось, в висках пульсировала кровь. Он был виновен вдвойне. Совратил младшего брата, а теперь еще и рассказывал об этом отцу. Конечно, тоо-сан так хотел, чтобы все оказалось неправдой, клеветой завуча… Он готов был поверить любым словам, ухватиться за любое оправдание.

— Я думаю, какое-то время вам лучше не видеться, — произнес Акимару-сан после долгого молчания. — И если не расскажешь мне все откровенно, я накажу вас обоих.

— Нет! — вспыхнул Хаято. — Тетсу ни при чем! Дело во мне!

Тоо-сан с подозрением взглянул на сына поверх очков.

— Почему мне кажется, что ты его покрываешь?

Милый-милый отец. Он верил Хаято так сильно, так любил его, что допускал мысль о том, что это Тетсу мог быть инициатором их небратской связи… Тоо-сан…

— Покрываю? — усмехнулся Хаято. — Тоо-сан, ты что, святой?

— Нет, я просто не верю, что ты такой…

— Какой? — уточнил сын. — Порочный извращенный выродок? Да, я именно такой и есть.

— Я не верю… я не могу в это поверить, — с мучением в голосе произнес отец.

«Что ты делаешь, Хаято?!! Что, черт возьми, ты делаешь?!»

— Он не верит, — с вызывающей усмешкой произнес парень. — Во что ты не веришь, тоо-сан?!! Что позавчера, пока ты смотрел новости, я трахал Тетсу в ванной?

— Хаято! — воскликнул отец. — Как ты можешь говорить такие вещи?

— Но это правда, пап, — сын невпопад запихивал в сумку вещи: футболки вперемешку с дисками, украшениями, музыкальными журналами.

— Неужели, это действительно так? И вы… — отец почти потерял дар речи. — Вы… с ним… делали это?

— О, да, и не раз, — Хаято распалялся все больше. Он решил рассказать отцу все подробности. — Мы каждый день это делаем. Успеваем перепихнуться, пока ты на работе. Иногда после школы заходим в отель…

— Замолчи, я не хочу больше слушать! — Никогда в жизни Хаято не мог представить себе, что Кеита способен так громко кричать. Парень смотрел отцу прямо в глаза, и на секунду ему показалось, что отец ударит его. Вот-вот. Должен ударить. Такой гнев, такое отвращение мелькнуло во взгляде тоо-сана… Парень внутренне приготовился к удару.

«И пусть. Пусть. Я заслужил. Я все это заслужил, — думал он. — Лишь бы только ты не винил во всем Тетсу. Только не его».

Но отец не стал бить Хаято. Он опустил глаза и тихо спросил:

— За что? Почему ты делаешь это, Хаято?

Парень понял, что тоо-сан не верит его «исповеди». Может, чувства к Тетсу были написаны у него на лице? Хаято не знал. На пару секунд он прикрыл глаза, затем глубоко вздохнул и ответил:

— Потому что я — ублюдок и подонок. Я захотел Тетсу почти сразу же, как переехал в эту квартиру. Ничего не мог с собой поделать, думал только о нем. Мечтал его трахнуть. Я уходил из дома, чтобы как-то покончить с этим, но не смог. Не выдержал…

— Продолжай, — сухо сказал отец. Он по-прежнему стоял со скрещенными на груди руками и старался избегать взгляда Хаято.

— Я вернулся и соблазнил его. Трахнул в Киото.

— Ты говоришь так, словно Тетсу не имеет к этому никакого отношения.

— А он и не имеет. Думаешь, ему все это так нравится? Я сказал, что убью его, если он тебе хоть что-то пикнет.

— Не может быть… — отец закрыл глаза. — Вы так хорошо ладили… Не верю, что все было лишь спектаклем.

Хаято кивнул.

— Отлично отрепетированным спектаклем, тоо-сан.

— Неужели ты и правда мой сын?..

— Думаю, после того, что я сделал, я больше не могу называться твоим сыном, — голос Хаято дрожал. Он понимал, что канат надо было перерубить. И чем грубее, тем лучше. Было ужасно жаль отца, но Хаято делал это ради Тетсу, чтобы никто из окружающих не причинил братишке боль, не стал его ругать, говорить ему о грехе, о пороке. Пусть лучше все будут жалеть мальчика, ставшего жертвой брата-извращенца. Хаято готов был смириться с этой ролью.

— Что же мы будем теперь делать? — спросил отец с отчаянием в голосе. С отчаянием и… состраданием?

— Разве у нас есть выбор? — Хаято был удивлен. Неужели тоо-сан жалел его? Нет… после всего, что парень ему рассказал… Такое невозможно. Просто невозможно.

— Ты прав, — сказал отец. — Вы не должны больше видеться. Сегодня сниму тебе номер в отеле. А завтра поедешь к матери. Скажу ей, чтобы забрала тебя.

Хаято молча кивнул, проводив отца взглядом, и продолжил собирать сумку.

«Тетсу… прости. Я люблю тебя, братишка».

* * *

Ужасно хотелось пить. Язык еле поворачивался во рту. Вместо вопроса Сатоши смог издать лишь нечленораздельный стон. Открыв глаза, он увидел обеспокоенное лицо Таки, склонившегося над ним.

— Йоичи, — хрипло произнес Сатоши. — Что с Йоичи?

На лице Таки мелькнула тень раздражения.

— С ним все нормально.

Сатоши расслабленно улыбнулся.

— Как хорошо, — сказал он через силу. — Помоги мне сесть.

Двигаться с гипсом на руке было непривычно. Така наклонился, и Сатоши обхватил его за шею правой рукой. Друг поправил под его спиной подушки.

— Пить хочешь?

— Очень.

Блондин налил в стакан минералки и протянул другу. Сатоши пил большими жадными глотками и не остановился, пока не выпил всю воду.

— Дай телефон, — попросил он.

Он с трудом набрал правой рукой номер Йоичи. На том конце звучал записанный на автоответчик голос Йоичи:

— Я знаю, что ты будешь мне звонить. Не надо. Мое предложение было необдуманным и глупым. Ты не смог бы забыть Таку, мы никогда не были бы счастливы. И ничего уже не повернешь назад. Прости, что сбежал от тебя. Надеюсь, однажды ты поймешь. Сатоши, я люблю тебя.

Тояма со злостью нажал «отбой».

— Придурок! — выдохнул он, бросая трубку на кровать.

Он почувствовал, как на глазах выступили слезы. Самые счастливые моменты жизни пронеслись в его голове, когда он бросался к Йоичи, чтобы столкнуть его с дороги… Все самое дорогое, самое замечательное было связано с Асано, и только теперь Сатоши понял это. Он не раздумывал даже, тело двигалось само, это был рефлекс. Пускай собьют его, лишь бы Йоичи не пострадал.

— Сатоши, послушай, — Така накрыл его руку своей. — Я…

Он не стал договаривать, а вместо этого крепко обнял друга, прижался к нему, уткнувшись лицом в шею Сатоши.

— Ты понимаешь, какой ты идиот? — спросил он тихо.

Тояма улыбнулся.

— Разве ты не сделал бы то же самое для меня?

Така сильнее сжал его.

— Ради тебя я бы умер, правда. Когда ты лежал в реанимации без сознания… — Така говорил, и его губы, двигаясь, касались кожи Сатоши, дыхание обдавало шею горячим воздухом. — Мне было так страшно, я…

Он вдруг замер, снова не договорив, в паре миллиметров, а затем коснулся губами подбородка Сатоши, поднялся выше, к губам, и очень нежно поцеловал друга. Тояма закрыл глаза.

— Така, — прошептал он. — Что ты делаешь?

— Я был дураком, — так же, шепотом, ответил Фуджими. — Но теперь понял это. Я исправлюсь. Обещаю, с девчонками покончено, я хочу только тебя.

Сатоши издал недоверчивый смешок:

— Ну да. До тех пор, пока я не выйду из больницы. Жалость, Така. Это пройдет.

— Нет-нет! — говорил Фуджими между поцелуями. — Никогда. Я все понял, все понял. Разреши мне это только доказать.

«Где ты был, идиот, все это время?! Когда я признавался тебе в любви, когда разрешал тебе пользоваться мной, когда был твоей жилеткой?! Я выслушивал все твои истории, обо всех твоих девочках, даже о мальчиках. Я не ревновал и давал тебе советы. А ты упорно видел во мне лишь друга… Даже хуже, свою вещь, чьей жизнью ты был в праве управлять. Потому что я любил тебя, Така. Я любил».

— Прости, — сказал Сатоши вслух. — Я хочу быть с Йоичи.

— Забудь о нем! — Така зажал его лицо в ладонях, пристально глядя в глаза Тоямы. — Он просто трус! Он сбежал в Америку. Все! Уехал, понимаешь?! Теперь у тебя есть только я!

— Не лги себе, — улыбнулся Сатоши. — Тебя у меня никогда не было. Ты лишь только делал вид. Неважно.

Така был растерян, подавлен. Он не ожидал подобного ответа, такой реакции. Наверняка предполагал, что Сатоши обрадуется его признанию и тут же забудет Йоичи.

— Ты можешь потерять свой талант! — воскликнул он. — Из-за него ты сломал руку! Он забрал у тебя способность рисовать!

— Кто знает, — тихо произнес Сатоши. — А даже если и так, я рад, что он остался жив. Я люблю его, Така.

— Какой же ты придурок, черт бы тебя побрал! Упрямый придурок! — выругавшись, Така вскочил со стула и вышел из палаты.

Сатоши устало запрокинул голову. Удивительно, как все проблемы могут решиться за какие-то доли секунды! Толкая Йоичи, он понял, что всегда любил только его, а чувства к Таке были лишь заменой, альтернативой этой любви, когда Асано был к нему жесток. Именно тогда Сатоши убедил себя в том, что влюблен в Таку. Только так он смог на время заглушить то чувство, ради которого, не раздумывая, был готов отдать жизнь. Чувство, которое он испытывал к Йоичи.

— Придурок, — прошептал он одними губами. — Как ты мог сбежать от меня?! Неужели не понял, как сильно я тебя люблю?

Он ненадолго задремал, все так же прислонившись спиной к подушке. Но по-настоящему заснуть не удалось: голова раскалывалась, а во рту снова пересохло.

— Сатоши? — негромко окликнул его знакомый голос, и парень открыл глаза.

— Привет, Хаято, — улыбнулся Тояма. — Ты один? Где Тетсу?

Акимару отвел взгляд, а теплая приветливая улыбка на его лице сошла на нет.

— Пришел попрощаться, — сказал он.

Почему-то Сатоши все понял сразу. Почему Тетсу не пришел вместе с братом, и почему у его брата был такой тоскливый взгляд. Он положил руку Акимару на плечо.