Частные уроки 32 page

— Ты поедешь со мной? — повторил свой вопрос Йоичи. — Я ни на чем не настаиваю. Можешь поехать просто в качестве друга… Для меня главное, чтобы ты был рядом.

— Когда? — спросил Сатоши срывающимся голосом.

Глаза Йоичи радостно заблестели.

— Как только уладишь дела со школой, — ответил он, судорожно сжимая руки на талии парня. — Я помогу тебе перевестись в американскую школу, и сам буду там доучиваться. А потом ты поступишь в университет на факультет искусства. О деньгах можешь не беспокоиться. Я обо всем позабочусь.

У Сатоши дрожали губы. Он смотрел в глаза Асано и не знал, что ответить. Тояма чувствовал: вот она, та самая поворотная точка, шанс изменить жизнь навсегда, избавиться от боли, которая уже несколько лет жила в его сердце. Забыть Таку.

— Я согласен, — сказал он твердо. — Я поеду с тобой. Хоть завтра.

— Правда?! — пронзительно-синие глаза Асано светились счастьем.

— Правда, — кивнул Сатоши. — И не просто в качестве друга.

Он широко улыбнулся, наклонился к губам Йоичи, нежно целуя его.

* * *

— Благодарю, — сказала Юрика, протягивая руку за пакетом с пирожными. Она вышла из магазина и зашагала по узкой асфальтированной дорожке через парк. Женщина решила подкупить мальчишек сладким и предложить им вместе попить чаю. В конце концов, хоть как-то им нужно будет общаться, когда она станет их мачехой.

Свадьба. Этот вопрос волновал ее не на шутку: Кеита все время оттягивал с датой свадьбы. Юрика понимала: он делал это из-за мальчиков. Надеялся, что со временем сыновья будут лучше к ней относиться. Поэтому Иватари изо всех сил пыталась войти к ним в доверие. Но при этом ей приходилось бороться с антипатией, испытываемой по отношению к Хаято.

Женщина подняла взгляд от носков босоножек и увидела впереди две знакомые фигуры: одну повыше — с розово-черными полосами, и одну пониже — худенькую, совсем хрупкую, в бриджах и голубой футболке. Юрика хотела окликнуть братьев, которые, судя по всему, возвращались домой. Но в следующее мгновение в глаза ее бросилось то, что мальчишки шли, держась за руки. Она присмотрелась более пристально: в этом не было никаких сомнений. И это выглядело не нормально. Сердце женщины сильнее забилось от волнения. Нужно было выяснить, наконец, что же происходит между этими двумя мальчиками. Не раздумывая, она шагнула за живую изгородь почти в рост человека, росшую по обе стороны аллеи. Быстрым шагом женщина догнала мальчишек и, почти поравнявшись с ними, стала прислушиваться к их разговору.

— Как мне надоела эта Иватари, — капризно заявил Тетсу. — Ну почему она лезет в нашу жизнь?

— Отец тоже имеет право на отношения, — урезонил братишку Хаято.

— Хотя, может, в этом и есть что-то хорошее, — предположил младшенький. — Всегда можно будет свалить на нее все проблемы и найти повод уехать от отца. И быть только вдвоем.

Почти у самого подъезда братья остановились, Хаято приобнял Тетсу за талию и притянул к себе. Юрика наблюдала за мальчиками, затаив дыхание и не веря своим глазам. Тетсу приподнялся на носочки, обвил старшего брата за шею, и они поцеловались. Женщина прижала руки ко рту, чтобы не издать ни звука, и продолжала смотреть. Ее смутные догадки подтверждались. Сколько она укоряла себя за нехорошие мысли, сколько убеждала себя в том, что все напридумывала про братьев… И вот — все подтвердилось прямо у нее на глазах.

Оторвавшись от губ Хаято, Тетсу улыбнулся и спросил:

— Сколько у нас есть времени?

— Минут двадцать, я думаю, — отозвался старший брат.

— Успеем, — Тетсу схватил парня за руку и втащил в подъезд.

Иватари еще некоторое время стояла за кустами, судорожно размышляя, как поступить. Рассказать обо всем Кеите? Он не поверит. А мальчишки, конечно, скажут, что она все придумала, потому что невзлюбила Хаято. И Кеита, наверняка, поверит им. Нет, рассказать она не могла. Но нужно было как-то прекратить… Юрика абсолютно точно поняла, насколько далеко зашли эти мальчики. И чувствовала: она должна что-то сделать. Разорвать эту порочную связь, изолировать Тетсу от пагубного влияния Хаято.

Губы женщины вздрогнули. Она ощущала такое сильное презрение к старшему сыну Кеиты. В голове ее не укладывалось, как можно было соблазнить собственного брата… Как можно было переступить эту грань?! Хаято и раньше не нравился Юрике. Теперь она знала, каким он был отвратительным выродком.

Женщина собралась с мыслями и посмотрела на часы. Двадцать минут? Что ж, она не собирается смотреть на это грязное действо. Она даст им это время.

* * *

Услышав поворот ключа в замке, Хаято наскоро застегнул ширинку и выскользнул из комнаты брата. Тетсу же сделал вид, что увлечен телепрограммой и даже не вышел поздороваться с Юрикой.

— Добрый вечер, — холодно произнесла женщина. Она не стала разуваться, так и оставшись на пороге.

— Здравствуйте, — отозвался Хаято из кухни. Он заглянул в холодильник, решая, что же приготовить на ужин.

— Знаешь, я сегодня не останусь, — сказала Юрика. — Мне только что позвонила Мимиру. Она не очень хорошо себя чувствует, так что я должна быть с ней.

— Прекрасно, — сердце парня радостно забилось. Отец должен вернуться только под утро, а это значит, что у них с Тетсу впереди целая ночь. — Мне проводить Вас до станции?

Он задал этот вопрос из чистой вежливости и никак не ожидал, что женщина согласится.

— Я буду тебе очень благодарна, — отозвалась Юрика.

Парень накинул кожаную куртку, влез в кеды и взял с тумбочки ключи. Из комнаты выглянул Тетсу.

— Ты куда-то идешь?

— Провожу Иватари-сан до станции, — ответил Хаято.

— Купишь чего-нибудь сладкого? — спросил Тетсу.

Юрика протянула Хаято пакет.

— Совсем забыла. Я купила вам пирожных.

Парень мягко опустил ее руку.

— Уверен, Мимиру им тоже будет рада. Скоро приду, — сказал он Тетсу.

На душе парня было на редкость легко и весело, несмотря на то, что он шел рядом с женщиной, которая — он чувствовал — презирала его. Хаято знал, Юрика только делала вид, что терпима к гомосексуальности. Тайное презрение парень чувствовал всегда, слишком уж часто ему приходилось с этим сталкиваться. Но ему было все равно. Плевать, что думает Иватари-сан… Главное — Тетсу ждет его дома, и впереди у них целая ночь.

— Хаято, — женщина отвлекла его от приятных мыслей. — Я хотела у тебя кое о чем спросить.

— Да?

— Как, по-твоему, называется то, что ты делаешь?

Парень остановился. Он не совсем понял, о чем шла речь. Но сердце отчего-то забилось чаще. Хаято чувствовал, как в крови закипал адреналин.

Юрика подняла на него свои черные глаза. В них явственно читался укор.

— То, что ты делаешь с Тетсу, — сказала она, довершив одним ударом все предчувствия Хаято. Он почувствовал, как земля уходит из-под ног. Они делали все, чтобы не попасться этой женщине… Неужели именно сегодня, из-за того, что они дали слабину, Юрика застала их? Но она не могла… не успела бы… Впрочем, все это было уже неважно. Хаято молча смотрел в глаза женщине, в руках которой теперь была его судьба.

— Почему ты молчишь? — спросила Юрика. — Почему не оправдываешься? Не говоришь, что я все неправильно поняла? Хаято! Скажи, что все это шутка!

— Это не шутка, — хрипло произнес парень. — Что Вы видели?

— Я видела вас у подъезда. И слышала, о чем вы говорили. Значит, моя интуиция не подвела.

Хаято старался держать себя в руках. Изо всех сил. Из последних сил.

— Интуиция? — тихо повторил он.

— Я давно заподозрила неладное, — призналась Иватари. — Просто думала, что ошибаюсь. Что такое невозможно. Что братья… — она запнулась.

— Не могут любить друг друга? — спросил Хаято.

— О, нет, это не любовь. Это грязь, порок. Это извращение.

— Инцест. Да, я знаю, — перебил Хаято, только бы не слышать этот голос, произносящий все те же самые слова, которые он повторял себе каждый день. Да, он ублюдок… Аморальный извращенец, соблазнивший собственного брата. Но что же делать, если Тетсу — единственное, что имело значение в его жизни?!

— И тебе самому от себя не противно? — спросила Юрика. Лицо ее исказила гримаса презрения.

— О, если бы вы знали, как я себя ненавижу! Как презираю. Еще сильнее, чем вы — меня.

— Так зачем? Зачем ты это делаешь? — женщина смотрела на него испытывающим пристальным взглядом.

— Я люблю его.

— И тебе плевать на то, что ты ломаешь его? Ломаешь жизнь отца?

— Вы ему уже позвонили?

Иватари покачала головой.

— Нет, я ничего ему не скажу. Это разобьет его сердце. Он так любит вас… Любит тебя, и не знает, какую подлость ты творишь под самым его носом. Нет, я ему не скажу. Если только ты исчезнешь из их жизни.

Хаято кивнул. Он понял, что весь их разговор шел именно к этому. Юрика оказалась не такой уж тварью. И, кажется, она действительно заботилась об их отце. Парень проглотил комок, подступивший к горлу.

— Я понимаю, — сказал он.

— Ты сделаешь это? — спросила женщина. — Уедешь навсегда? Переедешь в другой город?

— Я уеду из Японии, — сказал Хаято. — Только прошу, дайте мне один день!

Женщина кивнула.

— Попрощаться, я понимаю. Хорошо, Хаято. У тебя есть ровно сутки.

* * *

Сатоши и Йоичи провели в парке целый день. Уже стемнело, когда они, медленно прогуливаясь, шли по безлюдному переулку, ведущему к станции метро. На душе Сатоши было легко и спокойно, словно он сбросил тяжелый груз, который носил уже несколько лет. Йоичи был настроен крайне романтично. Получив согласие Сатоши, он предложил им восстанавливать отношения постепенно, как бы начиная их сначала. Цветы, конфеты, свидания…

— Как в средней школе, — улыбнулся Тояма, сжимая руку Йоичи в своей.

— Ну да… Чай и пирожные в уютных кафе и расставания у метро.

— Кстати о метро, — заметил Сатоши, кивая в сторону подземного перехода. — Мне туда.

Асано вздохнул.

— У меня через дорогу машина припаркована, — сказал он. — Я бы предложил тебя подвезти, но это не будет так романтично.

— Точно, — рассмеялся Сатоши. — Давай, все будет, как раньше. Когда у тебя еще не было машины.

— Давай.

Асано поцеловал парня на прощание. Так нежно и ласково, что у того защемило сердце. Он словно унесся душой в то время, когда они с Йоичи только познакомились: Сатоши впервые влюбился в парня и еще сомневался в себе. Асано же был таким самоуверенным и прекрасным… Эти дни невозможно было забыть. Но, как оказалось, можно повторить.

— Йоичи, — прошептал Сатоши, отрываясь от губ парня.

— До завтра, — шепнул Асано в ответ и, счастливо улыбаясь, зашагал по переходу через дорогу. Тояма смотрел ему вслед и тоже улыбался.

Наверное, Йоичи шел с закрытыми глазами. Сатоши не успел ничего крикнуть, когда заметил выезжающий из-за поворота автомобиль. Слова не приходили в голову, зато тело двигалось само по себе. Резко рванувшись, Сатоши толкнул Йоичи вперед, и последним, что он запомнил, был ослепительный свет фар и адский скрежет тормозов.

* * *

В первую секунду Йоичи даже не понял, что произошло. Лишь оказавшись на земле после сильного толчка, он услышал пронзительный скрежет и глухой удар. Обернувшись, парень с ужасом увидел Сатоши, распластанного на асфальте перед большим черным джипом. В следующее мгновение Асано кинулся к автомобилю, желая вытащить водителя из салона и убить его на месте. Но тот резко сдал назад и развернулся, нарушив при этом несколько правил, и уехал с места происшествия. Конечно, Йоичи не успел позаботиться о том, чтобы записать номер.

— Сатоши! — кинулся он к любимому. — Сатоши!!!

Он упал на колени рядом с бессознательным парнем и приставил руку ко рту Тоямы. И с облегчением вздохнул, почувствовав слабое дыхание. Из рассеченной кожи на лбу Сатоши живой теплой струйкой стекала на землю кровь. Йоичи не умел оказывать первую помощь. Он аккуратно подхватил любимого на руки и понес к припаркованной неподалеку машине. Положив парня на заднее сидение и аккуратно зафиксировав его ремнем безопасности, Асано со скоростью света метнулся за руль. Судорожно листая карту на экране GPS-навигатора, он пытался найти ближайшую больницу.-

— Ну же, ну же! — шептал он себе под нос. — Где-то же она должна быть!

Пристегнувшись, парень вырулил на дорогу и резко вдавил в пол педаль газа.

Йоичи гнал, намного превышая скорость, его не интересовали штрафы и прочие мелочи: главное было поскорее доставить Сатоши в больницу. Асано не очень хорошо разбирался в травмах, и вид любимого человека без сознания, истекающего кровью, привел его в ужас.

«Пожалуйста… Пусть с тобой все будет в порядке!»

Пока Сатоши находился в отделении интенсивной терапии, Йоичи шагами измерял коридор возле палаты, куда должны были доставить Тояму… если бы ничего не случилось в самой реанимации. Асано сам не заметил, как пальцы потянулись к крестику на шее. Парень почти забыл о нем. За годы крестик превратился в привычную побрякушку. Но почему-то сейчас, крепко сжав его обеими руками, Йоичи почувствовал прилив сил и надежды.

— Широ, — прошептал парень чуть слышно и коснулся теплого металла губами. — Спасибо.

Пока медсестры катили носилки в палату, молодой врач-реаниматолог подошел к Йоичи.

— Вашему другу повезло, — сказал он уверенно. — Небольшое сотрясение мозга, незначительный ушиб грудной клетки, и перелом локтевой кости, закрытый, с небольшими осложнениями. При таком столкновении, как вы описали, это удача, просто удача…

— Перелом? — переспросил Йоичи.

Доктор кивнул:

— Левая рука сломана. Мы наложили гипс. Должно срастись без проблем. Через три-четыре дня мы его уже выпишем… Перелом руки, конечно, вещь неприятная, но хорошо, что все-таки левая…

Йоичи не слушал врача. Он отшатнулся назад, закрывая лицо.

«Что я наделал? Как я мог не заметить этого придурка?! Сатоши… зачем?!»

— Что с вами? Молодой человек?

— Он левша… — хрипло произнес Асано. — И он — художник…

Лицо доктора посерьезнело.

— Конечно, мы не можем гарантировать полное восстановление всех функций конечности. Особенно, когда дело касается таких вещей, как рисование. Но, уверяю Вас, это не единичный случай. Он восстановится, если будет стараться и разрабатывать руку после того, как снимут гипс.

Йоичи проглотил подступающие к горлу слезы. Почему это происходило с ним? С его любимыми?

— Он без сознания? — спросил он у врача.

— Пока да. Мы вкололи ему болеутоляющее. Ему нужен покой.

— Спасибо. Я пока побуду тут?

— Устраивайтесь. Вы известили родных?

— Сейчас позвоню, — Асано кивнул, обессилено опускаясь на сидение рядом с палатой. Сатоши жив, и это главное. Но Йоичи не мог простить себе того, что случилось с Сатоши. А вдруг он никогда больше не сможет рисовать? Что тогда? Как можно будет после этого смотреть в глаза своему любимому художнику?

Обреченно вздохнув, парень достал из кармана сотовый Сатоши, который подобрал на сидении автомобиля после того, как парня забрали в реанимацию. Пролистав телефонную книгу, он, наконец нашел номер Таки.

— Сатоши? — ответили на том конце.

— Фуджими, это Асано, — хрипло произнес Йоичи. — Сатоши… Его сбила машина.

Я не знаю телефон его отца… Ты не сообщишь им?

— ГДЕ СЕЙЧАС САТОШИ?! — заорал в трубку Така.

* * *

Продукты летели с полок в тележку со скоростью кометы. Молоко, какао-порошок, яйца, мука, креветки, замороженные овощи. Хаято все никак не мог остановиться. Казалось, он хотел приготовить все на свете. Парень понимал, что сегодня ночью ему вряд ли удастся уснуть, поэтому надеялся успокоить себя при помощи кулинарии. Выйдя из супермаркета, тяжело нагруженный, парень прислонился к стене магазина и опустил пакеты с продуктами на землю. Он стоял так несколько минут, склонив голову и не думая ни о чем, чувствуя себя абсолютно пустым, выпотрошенным… Нужно было вернуться домой, улыбнуться Тетсу, так чтобы тот ничего не заподозрил. Играть свою роль, будто ничего не произошло. Улыбаться и светиться радостью для любимого братишки.

«Боже, где мне взять сил?»

Парень глубоко вздохнул. Нужно идти, иначе Тетсу заподозрит неладное. А он не хотел портить их последнюю ночь вместе. Хаято действительно решился уехать. Конечно, первой его мыслью было сбежать вместе с братишкой, но уже через секунду он понял, как глупо пытаться сбежать от отца с его связями и деньгами. Да он нанял бы всю полицию Японии разыскивать их. К тому же, тогда Иватари точно рассказала бы тоо-сану про них с Тетсу. А об этом Хаято не хотел даже и думать. Нет, отец никогда не должен узнать об этих отношениях.

— Ты поздно, — заметил Тетсу, встречая его на пороге.

— Да вот, — Хаято виновато улыбнулся, ставя пакеты на пол. — В магазин зашел.

— Ого! Ты там все скупил, что ли? — спросил мальчишка, удивленно.

Парень пожал плечами.

— Что-то нашло, — сказал он.

Хаято старался держаться спокойно, чтобы ничем не выдать своего волнения. Но в голове стучало только одно: это их последняя ночь. И, возможно, потом он больше никогда не увидит своего милого, любимого братишку. Раскладывая продукты, парень несколько раз ронял на пол упаковку замороженных брокколи. Руки тряслись, он не мог унять волнения.

— Ну, что будем делать? — заговорщицки улыбнулся Тетсу, делая глоток прохладного апельсинового сока. Не успел он поставить стакан, как брат подошел сзади и вплотную прижал его к кухонной стойке. Губы Хаято прошлись по шее братишки, затем парень отогнул ворот футболки Тетсу и несколько раз сильно прикусил кожу у самых плеч.

— Ммм… Хаято! Больно! — простонал Тетсу, то ли действительно от боли, то ли от удовольствия. Его голос был таким сладким, таким нежным, что Хаято не удержался и еще раз куснул.

— Прости, — шепнул он, покрывая места укусов поцелуями. — Прости, прости…

Настойчиво повторяя эти слова, Хаято уже и сам не понимал, за что просил прощения.

Тетсу повернулся к нему.

— Да что с тобой такое? — спросил мальчишка с удивлением. — Ночь еще даже не началась, а ты уже такой горячий…

— Тебе не нравится? — Хаято забрался кончиком языка в ушко Тетсу.

Братишка издал протяжный стон, обхватывая парня за шею.

— Еще как, — нежно проворковал он. — Очень… очень нравится…

Не было сил держаться. Близость Тетсу и скорого расставания сводили Хаято с ума. Он хотел заниматься сексом до изнеможения, до полного забытья… Пока будет хватать сил. А потом еще… и еще… Забыть. Обо всем на свете забыть. Ради губ Тетсу, его нежного шепота, ради его тонких запястий и пальцев, которые так и хочется облизывать, каждый по очереди… Только бы забыть о том, что ничего уже не повторится.

— Я хочу тебя, — шептал Хаято младшему братишке, а тот улыбался, подрагивая от удовольствия, когда дыхание обжигало его ухо.

— Ну тогда сделай это! — шептал Тетсу в ответ. — Трахни меня… Сейчас!

Хаято подхватил братика на руки и отнес в свою комнату: так больше всего нравилось Тетсу. Парень хотел, чтобы эту ночь братишка не забыл никогда.

Они упали на кровать, целуясь и стаскивая с себя одежду. Хаято нравилось раздевать братика медленно, дразня и играя. Тетсу же был слишком пылок — он рывком стащил со старшего брата футболку и приступил к джинсам. Расстегнул ширинку и, не удержавшись, скользнул проворными нежными пальчиками внутрь, массируя и лаская твердый член Хаято. Парень издал хриплый стон. Смотреть на раскрасневшееся лицо Тетсу, на быстро перемещающиеся в джинсах тонкие пальцы братишки было так сладко, так невыносимо приятно… Его мальчик… его милый братик. Ни капли стыда и стеснения. Все — ради удовольствия Хаято.

Парень оседлал младшенького, сидя на нем полуголый, с расстегнутой ширинкой. Он склонился над Тетсу, заводя его тонкие руки над головой и прижимая их левой рукой к кровати. Правой он расстегнул пуговицу на бриджах братишки, спустил их вниз. Тетсу дернул ногами, сбрасывая ненужный предмет одежды на пол.

— Ты сегодня такой… настойчивый… — Тетсу облизал пересохшие губы. — Грубый даже. Но мне это нравится.

Какой же он стал ненасытный, какой бесстыжий. Развратный мальчишка, его Тетсу. И Хаято любил его таким. Даже больше, чем прежнего скромника-ботаника. А ведь и сейчас Тетсу хорошо умел прикидываться невинным ягненком, непорочным и чистым. И лишь Хаято знал, с какой дикой страстью умел отдаваться этот ягненок. Ему. Одному только ему.

Они снова целовались. Долго, вызывающе, с неподдельной страстью. Тетсу вырывался, всячески пытался освободиться и даже несколько раз укусил парня. Но это лишь распаляло Хаято.

— Боже, нии-чан, — задыхался мальчик, — это так… классно…

— Что классно? — спросил парень, лаская языком шею братишки и одновременно забираясь правой рукой ему под футболку. Нащупав сосок, пальцы с силой потерли его. Тетсу забился и застонал.

— Это… это классно. Я чувствую, что принадлежу тебе. И это невероятно! Делай со мной все, что хочешь!

Хаято был так заведен, что позабыл все границы. Наверное, он сделал Тетсу больно, когда, облизывая один сосок, несколько раз укусил его. Но в стоне мальчика звучали совсем другие нотки: наслаждение, страсть, желание.

Занимаясь сексом с братом, Хаято никогда еще не раскрывался полностью. Он всегда контролировал себя, чтобы ненароком не причинить любимому боль. Но сейчас он, казалось, сбросил с себя все путы, все, что держало его: любовь, страсть… И Тетсу нравилось… Тетсу любил его и таким: необузданным, диким и властным, наслаждающимся его бессилием. Вот только все это уже никогда не повторится. Сегодняшняя ночь станет последним танцем их любви и желания, ослепляющей вспышкой в памяти. Такой яркой, что уже невозможно будет забыть о ней, обо всем, что у них было.

Обнаженный мальчишка извивался в его руках, метался по кровати, пока руки парня, его губы и язык, ласкали все его тело, целиком и полностью. Тетсу впился пальцами в простынку и, запрокинув голову, испускал в потолок стон за стоном, один дольше и громче другого. Хаято спустился ниже, прошелся языком по животу братишки, прикусывая выступающие косточки таза. Одной рукой он придерживал Тетсу за талию, другой — закинул правую ногу мальчика себе на плечо. Взгляду парня открылась аккуратная розовая дырочка, тугая и узкая. Парень облизнул средний палец, вставил его внутрь, неглубоко, просто массируя и расслабляя вход. Тетсу выгнул спину и громко застонал.

— А можешь громче? — спросил Хаято, довольно улыбаясь. — Так, чтобы соседям стало точно ясно, чем мы тут занимаемся…

И, словно желая проверить это, он вынул палец и заменил его языком. Он ласкал эту маленькую дырочку медленно, растягивая удовольствие. Язык двигался так, будто Хаято слизывал подтаявшую верхушку мороженого. Он делал это с Тетсу впервые, и мальчик теперь не знал, куда деться от удовольствия. Руки его гуляли по всей кровати, вцепляясь то в простынку, то в подушку, то в волосы брата. Язык парня двигался теперь по кругу, плавно ввинчиваясь внутрь Тетсу. Иногда Хаято вытаскивал кончик языка и водил по контуру дырочки шариком пирсинга. Он получал наслаждение от одних только стонов мальчишки, исступленных вдохов, нервных судорог, пробегавших по телу и почти бессвязного шепота.

— Хаято… Ммм… нет… зачем ты… да-да! Только не останавливайся!

И он продолжал, одновременно лаская рукой член братишки. Вниз-вверх, вниз-вверх, резкими движениями. Тетсу извивался и задыхался, не находя себе места от запредельного удовольствия, от этой лавины порочного наслаждения. Хаято чутко ловил все стоны мальчишки, каждое слово, шепотом срывавшееся с губ. Его мальчик… его братик… его маленький нежный Тетсу.

Конечно, он не мог долго сдерживаться… Мальчишка выгнул спину, бедра его слегка подрагивали. Он был такой тонкий, трепетный и хрупкий в его руках! В груди Хаято разлилось приятное тепло. Он понял, что финиш уже близко и продолжил работать языком. Тетсу на мгновение замер, а затем с глухим стоном расслабился и бессильно опустил спину на постель.

— Люблю тебя, — прошептал он брату, который снова поднялся, чтобы поцеловать своего мальчика. — Люблю…

— И я люблю тебя, братишка, — улыбался Хаято, целуя младшенького в щеку, целомудренно и невинно.

Тетсу повернулся к нему, нашел его губы своими и впился в них горячим поцелуем. Он вкладывал в него всю свою страсть, все желание и нежность. Мальчик придерживал лицо брата одной рукой, а другой тянулся вниз, стараясь снять с Хаято джинсы.

— Ах да, я совсем забыл, — рассмеялся парень, помогая стащить их с себя.

Мальчишка был ненасытен. Ему не понадобилось даже время для передышки. Тетсу явно был намерен отблагодарить брата за подаренное ему блаженство. Он устроился между ног Хаято и накрыл его член своим аккуратным ротиком. Парень откинулся назад, на подушку, с трудом сдерживая стон. Он хотел закрыть глаза, но невольно залюбовался братишкой, который был настолько увлечен, что, казалось, позабыл обо всем на свете. Глаза Тетсу были закрыты. Он уверенно обводил языком вокруг головки, с удовольствием посасывал ее. Хаято невольно положил руку на затылок братишки, сжимая пальцами пряди его волос. Продолжая наблюдать за мальчиком из-под полуопущенных ресниц, парень не сдержался и начал потихоньку подаваться бедрами вперед, заставляя Тетсу глубже заглатывать член. Братишка послушно открывал рот, не сопротивляясь и не пытаясь сбросить с макушки настойчивую руку Хаято. «И как он только научился? Когда он успел все это усвоить?», удивлялся парень, вспоминая, каким скромником был Тетсу, когда они только встретились. Кто бы мог подумать, что он будет так стараться доставить ему удовольствие.

Толчки Хаято стали глубже и настойчивей, но Тетсу и это принял без сопротивления. Было заметно, что он и сам получает наслаждение, когда член брата скользил между его мягких влажных губ. Зрелище было настолько завораживающим, что Хаято не знал, что доставляет ему больше кайфа: как брат ласкает его горячим языком и губами или вид нежного покорного лица Тетсу в этот момент. Чувствуя приближение оргазма, парень напрягся, замер и уже хотел вынуть член изо рта братишки, но Тетсу крепко держал его руками… Через секунду Хаято кончил в рот мальчика, а тот так увлекся процессом, что продолжал ласкать его. С губ его срывались капельки спермы, и Тетсу облизывался, желая проглотить все до последней капли. Перед тем, как блаженно откинуть голову назад, на мягкую подушку, Хаято запечатлел в своем сознании улыбающееся лицо Тетсу, довольно слизывавшего с кончика головки остатки спермы. По телу парня пробежала сладкая дрожь, и он понял, что снова возбуждается.

— Ты такой вкусный! — сказал мальчишка, проворно подбираясь к брату и все еще облизываясь. — Я надеюсь, мы на этом не остановимся?

— Конечно, нет, — улыбнулся Хаято, нежно обнимая его за талию. — Мы будем делать это, сколько ты захочешь.

— Я бы хотел вообще не останавливаться, — шептал Тетсу, обхватывая мочку уха брата влажными губами, затем нежно прикусывая ее. — Но не хочу, чтобы отец утром застал нас за этим делом.

Слова братишки больно кольнули Хаято в сердце. Он успел позабыть о том, что сегодня — их последняя ночь. Он прикусил губу, чтобы не разрыдаться и не выдать происходящего Тетсу. Уткнувшись лицом в грудь брата, он позволил мальчишке обнять себя.

«Я не стану… не стану… Я буду сильным. Я выдержу. Ради него!»

Братья передохнули совсем немного, какую-то пару минут, а потом ненасытные тела снова загорелись пламенем, требовавшим выхода. Они целовались, переплетая ноги и руки, тесно желая слиться воедино, и жалея о том, что это невозможно. Тетсу то и дело шептал на ухо брату нежные слова, бесконечные признания в любви. И каждое слово резало Хаято по сердцу, ранило его, точно острый нож. Его милый, нежный мальчик был так счастлив и беспечен, не зная о том, что уже завтра им придется расстаться.

— Любимый, — прошептал Хаято, чувствуя в груди острую боль, с которой отозвалось это слово. — Любимый мой… Тетсу. Я так не хочу терять тебя…

Слова вырвались так неожиданно. Тетсу вздрогнул и обвил его руками и ногами, не выпуская из объятий.

— Пообещай, — шептал он между поцелуями. — Пообещай, что никогда меня не бросишь! И мы всегда будем вместе, что бы ни случилось!

Хаято помедлил всего лишь мгновение. Скрепя сердце, он коснулся губами лба Тетсу и солгал:

— Обещаю, братик. Что бы ни случилось, мы будем вместе.

— Возьми меня, — попросил Тетсу. — Я хочу. Сейчас.

Они занимались любовью несколько часов, изредка делая передышки, чтобы полежать рядом, глядя друг другу в глаза. Хаято не думал, что Тетсу сможет вынести такой длительный марафон, но братишка держался отлично. Раз за разом он требовал, чтобы Хаято входил в него, и снова ему было мало, и, задыхаясь, он просил брать его еще… и еще. И комнату снова наполняли их исступленные стоны, тяжелое дыхание и обрывки фраз.

Когда братья, наконец, полностью выбились из сил, Тетсу устроился под боком Хаято, поджав под себя ноги. Он был уставший и мокрый, пахнущий потом и спермой, но ужасно довольный.