Движущаяся лента сновидений

Сны - это резервуар знаний и переживании, однако часто им не придают значения как средству исследования реальности. В состоянии сна наши тела отдыхают, но мы способны видеть и слышать, двигаться и способны даже учиться. Когда мы хорошо используем состояние сна - это почти равноценно тому, что наши жизни удвоились: вместо ста лет мы живем двести.

В раннем детстве «сноподобные» образы - естественная часть наших жизней: нам еще не обязательно проводить ясные различия между нашими снами и кажущимися нам плотными объектами бодрственных восприятий. Но постепенно, по мере того как мы усваиваем символы для наклеивания ярлыков на наше переживание, мы обнаруживаем, что если мы не следуем общепринятым способам видения переживания, мы сталкиваемся с трудностями. Мы оказываемся скованными как физически, так и умственно. Все больше и больше после первых лет жизни интерпретация формирует наши пути мышления, как бодрственного, так и сновидческого. Мы опускаем состояние сна как не отвечающее нашей реальности, так что по утрам мы едва помним что-либо из прошедшей ночи. Постепенно мы теряем свою чувствительность к состоянию сна и тогда запоминаем лишь отдельные отрывки наших снов, большая часть их забыта.

При рождении сознание фактически очень ясное, за исключением прежде существовавших кармических паттернов, включенных в него. Затем эта ясность затемняется стереотипами наших бодрственных жизней. Со временем вместо того, чтобы просто иметь дело с каждым моментом, сознание собирает, а затем выдает обратно стереотипы образов и концепций, и из них ум создает чувство отдельной идентичности. Нам кажется, что мы усвоили или по меньшей мере накопили и сохранили информацию, но на самом деле «я» только воссоздает и увековечивает себя. Тот же процесс происходит и в наших состояниях сна. Образы, концепты и интерпретации переплетаются в паттерн, один активизируя другой; все наше переживание жизни подобно движущемуся холсту с набивным рисунком.

Устанавливая определения и вынося суждения о каждом нашем переживании, мы так усложняем свои жизни, что не остается ни пространства, ни образа без ярлыка. Наше ясное осознавание, лежащее в основании, всецело затемняется. Однако эти помрачения можно преодолеть. Интерпретации формируются поверх глубинных уровней сознания, и если мы проникнем за этот внешний слой, то можем сконтактировать с подлинно непосредственным переживанием, переживанием без интерпретаций и классификаций.

Наши заурядные инструменты сознания не могут пробиться сквозь эти затемнения, поскольку мы так сильно привязаны к поверхностному уровню нашего переживания. Однако мы можем использовать состояние сна. Хотя во многих отношениях сновидческое состояние очень сходно с бодрственным состоянием, оно более гибко. В снах мы можем с легкостью манипулировать образами и, изменяя ситуацию сна, можем научиться изменять нашу бодрственную реальность. Сны - не просто фиксированные паттерны образов или собрания отраженных образов; они также прямой канал к нашему внутреннему осознаванию.

Вопрос: Иногда я сознаю, что мое тело лежит в кровати, и все же я знаю, что сплю. Как и почему это бывает?

Ответ: В состоянии сна возможно увидеть несколько сторон или несколько измерений одновременно. Тогда как состояние бодрствования ограничено концепциями о том, что является «реальным» и «возможным», состояние сна более открыто по своей природе; оно развивает паттерны скорее спонтанно, чем насильственно. Вот почему сны могут иметь важное значение для нарабатывания осознавания. Постижение во сне, что сон - это сон, может принести большую пользу; мы можем использовать это знание, чтобы сформировать свои сны.

Даже из бодрственного состояния мы можем научиться задавать форму своим снам. Продвинутые йоги могут делать в своих снах что угодно. Они могут быть драконами или мифическими птицами, стать больше или меньше или исчезнуть, вернуться в детство и оживить переживание или даже летать в пространстве.

В конце десятого столетия жил один индийский мастер по имени Атиша, который был приглашен преподавать в Тибет. Его ученики спросили, как он выполнит это без знания языка, и он ответил, что будет появляться тибетцам и обучать через их сны. Язык сна один и тот же во всех культурах.

Обычно мы уподобляем бодрствующее состояние сознанию, а состояние сна бессознательному. Но в обоих состояниях мы используем один и тот же мыслительный процесс. Сонное и бодрственное состояния не так уж отличаются одно от другого. Когда мы осознаем, что все существование подобно сну, разрыв между сном и бодрствованием больше не существует. Переживания, достигнутые нами из практики, выполняемой во время сна, можно затем внести и наше дневное переживание. К примеру, мы можем научиться изменять пугающие образы, которые видели в своих снах, в мирные формы. Используя тот же процесс, мы можем отрицательные эмоции, испытываемые нами в дневное время, преобразовать в повышенное осознавание. Таким образом мы можем использовать наши сновидческие переживания для развития более гибкого отношения.

Вопрос: Я считаю, что мои беспокойные сны влияют на весь мой день. Они большей частью переносятся в бодрственное состояние.

Ответ: Чем больше вы поймете природу снов, тем меньше они будут беспокоить вас. Реально нет такой большой разницы между приятным и неприятным. Во сне я могу увидеть лицо прекрасное или ужасное. Оба они - только выражения; оба - просто лица.

На нашем обычном уровне понимания мы убеждены, что существует реальность, в которой мы должны занять фиксированную позицию. Но постепенно мы можем научиться создавать нашу собственную реальность. Мир, наша реальность, - не затвердевший; все взаимодействует; все проницаемо. Нет никакой отдельной реальности. Когда мы реализуем понимание, что ситуации не столь затвердели, как мы когда-то думали, наши серьезность и напряженность в отношении жизни начнут растворяться.

Полезно думать обо всем нашем переживании, как о подобном сну. В этом случае концепции и самоидентичности, замуровывающие нас, начинают отпадать. По мере того как наша самоидентичность становится менее жесткой, наши проблемы теряют свои вес. В то же время развивается значительно более глубокий уровень осознавания.

Вопрос: Благодаря практике мне в настоящее время относительно легко смотреть и на состояние сна, и на состояние бодрственное как на сон. Но, сплю я или бодрствую, чувство моего «я» все еще существует. Обычно, за исключением очень немногих моментов моей жизни, познающий и познаваемое остаются разделенными, а чувство «я» остается твердым как скала, трудным для проникания. Легко рассматривать все меня окружающее как сон, но все еще очень трудно увидеть как сон самого себя.

Ответ: Трудно освободиться от хватки эго. Однако как только мы поистине осознали, что все это подобно сну, эго изменяется естественно. Нам больше не нужно бороться с эго, поскольку мы более не отождествляемся с ним.

Вопрос: Раз мы поистине понимаем, что все это сон. кажется, что мы могли бы сыграть любые игры эго, которые бы выбрали.

Ответ: Если у нас действительно есть такое понимание, то нет больше никакого эго, которое действует. Мы становимся самой энергией, так что любой вид игры - не личностный.

Когда мы не связаны ограничениями эго, наша энергия — живая и острая, словно сияние солнца, настолько яркая, что вы не можете смотреть на нее прямо. В тот момент, когда возникает эмоция, она может быть расширена, пока не станет больше наших тел, больше гор, больше всей Земли и всего пространства. Она станет настолько огромной, что выйдет за пределы воображения, за границы ума. Переживание объединяется с переживающим; это тотальное расширение, полная открытость. Проникновение выводит нас за пределы мысли, за пределы субстанции, та пределы действия.

Вопрос: Ринпоче, я обнаружил, что чем больше я медитирую, тем лучше я запоминаю переживания в своих снах.

Ответ: Это потому, что в медитации ваш ум тих и спокоен. Наши воспоминания всегда с нами, а спокойствие позволяет нам увидеть их полнее Мы можем думать, что в медитации ум пуст, однако наши умы становятся просто яснее, чем обычно. Когда в уме водворяется порядок, мы более ясно можем видеть то, что лежит под его покровом.

Вопрос: Можно ли приравнять поиск начала сна поиску начала мысли?

Ответ: Да, есть сходство. Даже если мы смотрим внимательно, трудно отыскать начало или самый конец сна. То же верно и когда мы пытаемся уловить начало мысли или ее конец.

Вопрос: Когда я засыпаю или пробуждаюсь, у меня возникает ощущение текущего процесса. Пробуждение подобно шагу левой ногой, засыпание другому шагу, правой ногой: день и ночь. А пребывание во сне - это часть проживания.

Ответ: У нас один и тот же ум как при пробуждении, так и при засыпании.

Вопрос: В бодрственной реальности, когда я взаимодействую с человеком, я чувствую, что есть кто-то, мне отвечающий. Но есть ли кто-нибудь такой в реальности сна?

Ответ: Существует текст, в котором приведен сновидческий диалог двух людей. Один говорит: «Если ты придешь в мой сон, я поговорю с тобой таким образом, как мы разговариваем сейчас». Это действительно возможно, но я не хочу создавать у вас впечатления, что состояние сна и состояние бодрствования в точности одно и то же. Я могу выразиться так философски и создать представление этого интеллектуально, но практически мы не можем сказать, что это состояние то же самое, что и состояние бодрствования.

Вопрос: Если у меня был диалог с умершим другом, был ли это только сон о нем или я действительно общался с ним?

Ответ: На уровне сна вы общались. Когда ваш друг умирает, вы принимаете это за реальное. Когда вы общаетесь с ним во сне, что тоже реально, существует переживание. Когда мы в это всматриваемся, то наше переживание определяет, что реально, а что не реально. Ваш сон переживание или нет?

Вопрос: Но переживал ли он это?

Ответ: Мы не знаем, переживает ли кто-либо то же самое, что и мы, — это очень трудно определить, даже в бодрствовании. У него переживание, но оно но то же самое, что ваше переживание. Я реален; есть ли что-либо иное, чем мое переживание его?

Вопрос: А тогда две реальности являются одним: в одной реальности есть разделение, тогда как в другой реальности разделения нет. Вы говорите об этом? Есть полярность и нет полярности.

Ответ: Для понимания природы реальности требуется очень много объяснений. Это может привести к путанице. То, что верно для меня, для кого-то еще может не быть верным. Однако мы все согласны относительно общепринятой обычной реальности. Это стол. Концептуально у нас нет никаких проблем, чтобы принять, что это — стол. Все мы согласны.

Вопрос: А если бы я подумал, что это может быть не стол, изменило бы это чье-то восприятие стола?

Ответ: Пока мы все верим, что это стол, — нет.

Вопрос: Означает ли все это, что если бы я был совершенен в медитации, я бы увидел все в моей жизни как часть моей медитации, день и ночь, бодрствование и сон?

Ответ: Одна из целей обучения в плане снов — помочь нам осознать, что создаваемые нами различия, такие, как между реальным и нереальным, болью и удовольствием, — не имеют реального основания. Мы осознаем, что все наше тотальное переживание - сон, что сон — это не только то, что мы переживаем по сне ночью.

Вопрос: Моя цель рассмотрения этих вещей - попытаться остановить страдание. Как нам остановить страдание в бодрственной жизни? Есть ли также и в нашем бодрствовании элементы, существующие тогда, когда мы спим и видим сны?

Ответ: Вопрос о том, что реально означает бодрствование?

Вопрос: Ну, это просто означает, что наши глаза открыты.

Ответ: Совершенно верно, но, может быть, этого недостаточно. Сознание весьма похоже на сон. Сна же на самом деле нет. Он просто появляется, без основания или причины. Точно так же, даже когда я переживаю это появление, ничего в действительности не случается.

Вопрос: Но сознание случается.

Ответ: Нет. Сознание — как сон. Они почти одно и то же. Мы не можем сказать, что они в точности одно и то же, но сон очень близок к природе сознания. Проблема в том, что мы ловимся в построение различий между уровнями реальности мира - сна и реального мира. При очень внимательном их изучении мы обнаруживаем, что оба довольно близки. Когда ночью что-то появляется во сне, фактическое появление само по себе несубстанционально. Появление, приход невозможно увидеть. Так что картина, образ, сон не существуют. То, что мы видим, — это несуществование.

Чем больше углубляется это понимание, тем более гибкой становится наша способность к полному переживанию жизни. Посредством более глубокого восприятия природы сновидения мы можем вплотную подойти к реальности внутри сновидения. Мы можем достигнуть такого хорошего знания наших снов, что сможем управлять ими, как телевизором. Это знание можно затем использовать в нашей бодрственной реальности для изменения своего способа мышления. Мы можем превратить дракона в крошечного ребенка.

Вопрос: Но вы не можете заставить кого-то еще поверить в это.

Ответ: Нет, это индивидуальная реальность. Обычно мы не можем видеть сны другого. Когда мы во сне, тот мир является целиком нашим миром сознания. В это время мы можем увидеть, как велики наши возможности для управления, очищения и выхода из этого — как много возможностей для игры. Постепенно мы понимаем, что сами, будучи проекцией, мы так же гибки, как другие образы. Так что мы также можем научиться изменять себя. Кроме того, по мере нашего психологического развития, мы, возможно, сумеем разделить сны наших друзей.

Вопрос: Прошлой ночью мне приснилось, что я стою в широком поле. Когда я там стоял, совсем без всякого усилия я плавно скользил по песчаной и усыпанной гравием дороге. Это было удивительно. Никогда прежде я не делал этого.

Ответ: Сон, спроецированный вами, свободен от границ времени или категорий «реального» или «нереального». И бодрственное, и сонное состояние подобны зеркалам. Вы смотрите на свое лицо в зеркало, которым в этом случае является сон. Сон сам по себе не имеет основания. Он словно пузырь, образ не имеет семени. Где образы сна последней ночи? Куда они исчезли?

Вопрос: Что касается образов, воспринятых мною вчера дома, — они тоже ушли. Очевидно, есть два вида сновидений — один, когда мы спим, а другой - тот, что продолжается остальную часть времени. Одинаковы ли они?

Ответ: В каком-то отношении они — одно и то же, в каком-то отношении — нет. По существу в жизни петь два вида переживания: состояние бодрствования и состояние сна. Это подобно точке, которая каким-то образом имеет две стороны. Если вы хотите убедиться, что сновидение — не большая иллюзия, чем бодрствование, вспомните время, когда вы видите сновидение, но не спите, - когда вы вдруг осознаете, что где-то находитесь, но не знаете, как вы туда попали. Или вы видите фантастические образы, заставляющие вас смеяться или плакать. Эти образы очень похожи, как во сне, так и наяву. Часто в дневное время нас так захватывают образы сна, что мы теряем из виду, где находимся. Это подобно жизни в вымысле.

Вопрос: Это выглядит так, будто все это - иллюзия, и эта мысль пугает меня.

Ответ: Что вы имеете в виду под пугающей мыслью?

Вопрос: Я имею в виду, что я живу сейчас в нереальности.

Ответ: Но это значит, что вы начинаете понимать. Вы не можете полностью воспринять случающееся переживание, но у вас есть понятие, интерпретирующее представление. Поскольку вы еще реально не переживаете, появляется страх. Но и это также часть сна.

Вопрос: Есть ли какой-нибудь способ избавиться от этого страха?

Ответ: Этот страх - часть бреши, разделения, которое мы видим между реальностью сна и бодрствования. Но в действительности природа всего нашего переживания — это природа сна. Скажем, я вижу во сне, что на меня нападают тигр, собака и змея, и я пугаюсь. Только проснувшись утром, я понимаю, что вся программа сновидения была частью меня. То же случается, когда вы становитесь просветленным: в это время вы осознаете, что вся сансара - это часть вашего собственного творения. Вы создали все ваше переживание.

В своих переживаниях во время ночного сна мы можем применить то, чему научились в этих снах, чтобы облегчить и оздоровить наши жизни. Движение из состояния сна в бодрственное состояние подобно пересечению моста с одного уровня сознания на другой. С возрастанием сознания и практики мы можем совершать увлекательные путешествия.

Вопрос: Это я еще могу понять. Но относиться как к сну к таким вещам, как страдание и смерть, мне кажется неверно. Что-то во мне борется против принятия таких вещей в качестве сна.

Ответ: Проблема в том, что вы не принимаете во внимание или в действительности не верите в сон (как наше состояние). Вы, может быть, до некоторой степени развили свое осознавание того, что ваше переживание обладает качеством сновидения, но вы еще не осознали, что сон суть то, что вы переживаете. Это не только идея, налагаемая на ситуацию.

Вопрос: Если я думаю, что смерть есть часть сна, когда я не переживаю реальности чьей-то смерти и ее воздействия на себя.

Ответ: Если вы действительно верите, что реальность - сон, вы не отнесетесь к смерти из ограниченной перспективы, которая говорит нам. что смерть - плохое событие, страдание, плач... Другой аспект состоит в том, что нам не следует думать о сне как об охватывающем только внешние объекты. Фактически все наше субъективное ощущение, все наши восприятия, все наше сознание — все это является сном. Сон - это не просто образы нашего восприятия.

Вопрос: Если я захочу выполнять эту практику, должен ли я тогда говорить себе голосом, звучащим в голове?

Ответ: Нет, реализуйте это непосредственно. Если вы попытаетесь заставить или убедить себя, это не сработает.

Вопрос: На что это похоже, когда реализуешь, что все есть сон?

Ответ: Это очень, очень интересно и вместе с тем удовлетворяюще.

Вопрос: Тот ли это случай, когда можно сказать, что сансара есть нирвана?

Ответ: Да, это оказывается очень близко к сути.

Вопрос: На что это похоже, когда знаешь?

Ответ: Даже труднейшие вещи становятся легкими и доставляют радость. Когда вы реализуете понимание, что все подобно сну, вы достигаете чистого осознавания. А способ достигнуть этого осознавания - это реализовать понимание, что все переживание подобно сну.