Заколдованный лес. Жестокая компания детворы рассеялась, перебрасываясь на бегу шуточками и насмешками

Жестокая компания детворы рассеялась, перебрасываясь на бегу шуточками и насмешками. По дороге в лагерь дети побросали палки и камни — оружие выполнило свое предназначение и было уже не нужно. Джаад убедился, что остался один, и принялся залечивать ноющие от боли ребра.

Прежде чем подняться и пойти, Джаад немного выждал. Иногда его недруги прятались вокруг, а потом нападали на него, когда он совершенно не ожидал этого. Джааду это не нравилось. Он не хотел еще раз так попасться: когда нападали на него неподготовленного, побои оказывались гораздо более мучительными. Наконец он решил, что можно идти. Разум Джаада был нацелен только на одно — на его дом, на дереве. Только там он сможет обезопасить себя от боли. Домик был единственной ценностью, которую Джаад получил от отца, и никто не осмеливался атаковать его там.

Он заставил себя подняться, зажимая больной бок. Быстро оглянувшись, резко вдохнул — и почувствовал, что за ним наблюдают. В пятидесяти футах от него стояла фигура в черном. Незнакомец молча разглядывал Джаада. Мальчик испугался. Мужчина был впечатляющего сложения, да и аура у него была совершенно необычной. Ястребиные черты лица, черные страшные глаза. Потом человек в черном помахал Джааду.

Джаад заколебался, не зная, следует ли ему подчиниться приглашению. Фигура снова махнула ему — и Джаад почувствовал, что между ними есть какая-то связь. Казалось, будто они братья, а может, и более близкие родственники. Это явно не был враг, что значило, что незнакомец — друг. Джаад жутко разволновался — до этого у него никогда не было друзей.

Он взволнованно двинулся навстречу. Незнакомец тоже не остался на месте. Он направился прочь, все так же маня к себе рукой.

Черная фигура двигалась прямо к ручью, в сторону от водопада; Джаад же пробирался там, где подлесок был пореже, чувствуя, как растет в нем предвкушение встречи.

Человек в черном достиг ручья. Теперь Джаад бежал, сколько было сил. Желание заговорить с незнакомцем оказалось гораздо более сильным, чем он предполагал. Он миновал последние деревья на берегу и увидел, как человек ступил в воду. Джаад в смущении остановился: незнакомец, не останавливаясь, шел вперед... и погружался в воду, хотя глубина ручья была не более двух футов. Джаад протестующе вскрикнул и нырнул в поток, стремясь дотянуться рукой до черной фигуры. Он не успел: прощально взмахнув рукой, незнакомец исчез под водой.

В отчаянии Джаад зарыдал, шаря в ручье руками. Вода была хрустально чистой, нигде никакой ряби. Джаад без труда видел дно ручья — но человека в черном нигде не было видно. Вынув руку из воды, мальчик закрыл лицо руками и заплакал. Слезы горохом катились по щекам. Он толком не понимал, что именно потерял, но все равно оплакивал эту утрату.

Потом Джаад печально взглянул на ручей, спокойно и размеренно кативший свои воды прочь от водопада. В мягком зеркале воды мальчик видел свое четкое отражение. Что-то в отражении заставило Джаада остановиться и внимательно изучить его. Ястребиные черты лица, странные отметины на лице — они сильно смахивали на облик таинственного незнакомца. Джаад поглядел еще внимательнее: до этого он никогда не замечал собственного отражения и теперь словно впервые рассматривал себя. Черные глаза — не устрашающие, таящие угрозу угольки, как у человека в черном, — а смущенные, затуманенные. В их взгляде не было искры глубокого разума, но, несмотря на множество различий, они были все-таки похожи.

Что-то щелкнуло у него в голове и Джаад понял: незнакомец в черном — это каким-то образом он сам. Он осознал это чисто интуитивно, без всяких слов. Значит, он был кем-то большим, чем просто Джаадом, каким его знали все. Он был больше чем лагерным идиотом. Это осознание наполнило мальчика внутренним ликованием — он сиял, зная, что, безусловно, прав в этом.

Джаад снова взглянул на свое отражение и поразился тем изменениям, которые постепенно происходили с ним. Вода потемнела и стала словно чернила. В ней появилось другое видение. На этот раз он увидел лесную долину с тремя концентрическими кругами мегалитов посередине. Картина была такой же четкой, как и его собственное отражение, которое он рассматривал несколько секунд тому назад. Внезапно разум его стал чистым и острым. Он знал, где находится эта долина: она была не очень далеко от лагеря. Он добежит до нее минут за десять, хотя... Если он отправится туда, отец сильно его поколотит. Нет, долина того не стоит.

Джаад обернулся и глянул в сторону лагеря. Оттуда доносились приближающиеся голоса детей. Мальчик понял, что мучители собираются вернуться к своему занятию. Он нерешительно опустил нижнюю губу. Тогда он взглянул в воду — отражение исчезло, но в памяти осталось таким же ясным. Он все еще точно помнил, как отыскать ту долину. Его разум был точно сфокусирован и ощущать это было как-то странно. Обычно Джаад никогда и ничего не помнил.

Долина звала его к себе, манила, как до этого ничто другое. Она почти первобытным ритмом пульсировала в его костях. Какой мелкой казалась теперь его жизнь в сравнении с новым желанием прийти в долину с кругами из больших камней. Зачем? Он не знал этого; да и не хотел знать. Он чувствовал лишь страстное желание найти эту долину.

Дети заметили его. Джаад понял: или он помчится в долину сейчас, или никогда. Сделать это было просто необходимо. Мальчик развернулся и что было сил побежал. Судя по шуму за спиной, дети не собирались отставать. Он припустил еще быстрее. Он знал, что сил у него предостаточно и что он более вынослив, чем любой из его преследователей. Однако путь предстоял неблизкий, и Джаад не знал, сможет ли он бежать всю дорогу.

Погоня тянулась несколько бесконечных минут. Джаад уже начал слабеть и уставать; легкие пылали, моля о воздухе. Но даже, несмотря на катившиеся по его лицу слезы, он не собирался сдаваться. Уже был виден круг, до цели оставалось каких-то несколько сотен ярдов. Надежда сильнее загорелась в нем, и мальчик припустил вперед. Он знал, что дети уже близко, но сейчас им было уже не поймать его. Что-то звало его из самой середины кругов, и это что-то принадлежало ему, только он потерял его когда-то давным-давно.

Он быстро оглянулся через плечо и... оступился. В следующее мгновение он уже шлепнулся на влажную землю, еще и плечо повредил.

Дети снова насели на Джаада. Они смеялись, поддевали ногами, остервенело молотили кулаками. Устав, мучители потянули избитую жертву обратно в лагерь. Джаад тихо хныкал: всего несколько футов отделяли его от предмета желания, и оставлять задуманное неисполненным было невыносимо больно.

Вскоре долина скрылась из глаз, вместе с ней изгладилась память о том, где расположено заветное место.

Чем жаловаться на темноту, лучше свечку зажечь.