Отдача от монетарной экономики

Тейлор: Когда вас начала интересовать монетарная экономика?

Фридман: Все началось, когда я работал в Министерстве финансов в

1941-1943 гг., поскольку тогда на повестке дня стоял вопрос, что мы со-

бираемся сделать для сдерживания инфляции. Все знали, что во время

Первой мировой войны лишь небольшая часть налогов направлялась на

ее финансирование, и когда началась Вторая мировая, то правительство

было решительно настроено на то, чтобы увеличить долю налогов в финан-

сировании военных действий. Одновременно также стояла проблема про-

гнозирования инфляции, вот почему я оказался там. Я работал в отделе,

занимавшемся исследованиями в области налогов. Мы готовили для Кон-

гресса предложения по налогам.

Проблема, интересная как с политической, так и с научной точки зрения,

состояла в том, что в Администрации была группа людей, являвшихся сто-

ронниками контроля цен. Они не хотели, чтобы мы выступали со своими

предложениями по поводу налогов, поскольку боялись, что мы скажем о

возможности остановить инфляцию с помощью налогов и без контроля над

ценами. А они хотели контролировать цены.

Мы занимались вычислением суммы налогов, которая позволила бы

остановить инфляцию. Наши оценки были намного выше, чем соответ-

ствующие оценки наших оппонентов — приверженцев контроля над ценами.

Через месяц после того как был принят закон о регулировании цен, их

оценки были намного выше наших. И теперь им нужна была помощь, ко-

торую они рассчитывали получить от налоговой системы.

Тейлор: Почему никто в течение всего разговора об инфляции не сказал

ни слова о деньгах? Они вообще были предметом обсуждения?

Фридман: Едва ли. В результате кейнсианской революции деньги

практически отошли на второй план. Оглядываясь назад, я спрашиваю

себя, как, черт возьми, я мог такое сделать? Я изучал монетарную теорию

в Чикагском университете и позднее, но после кейнсианской революции

все строилось только на налогах и расходах, все сводилось к фискальной

политике. Поэтому я пытался найти ответ на вопрос, «какой должен быть

уровень налогов, чтобы остановить рост инфляции». При достаточно экс-

пансивной денежно-кредитной политике никакой количество собираемых

налогов не смогло бы изменить ситуацию. Вопрос был неправильно по-

ставлен. Надо было искать ответ на вопрос, «какая денежно-кредитная

политика нам необходима». Это результат типичного мышления того

времени.

Тейлор: Это происходило, когда вы в 1942 г. написали для American

Economic Review статью об инфляционном разрыве. Когда вы вновь верну-

лись к базовой монетарной теории, которую изучали в Чикаго?