Глава 20. Проснувшись от уже привычного сигнала, какое‑то время лежала в расслабленном состоянии – когда спать уже не хочется

Проснувшись от уже привычного сигнала, какое‑то время лежала в расслабленном состоянии – когда спать уже не хочется, но и вставать неохота. Сонно потянулась и решила полежать и подумать, перебрать вчерашние события на свежую голову, учитывая, какой вчера был насыщенный день.

Теперь я без документов, денег и маскировки в виде линьки. На борту военного судна илишту – закрытой расы, которая обитает у крибла на задворках, – и что делать дальше – не представляю. Считала, что там, на станции, с убийцами за спиной была безвыходная ситуация?! Ан, нет! Здесь и сейчас у меня больше нет выбора! Либо я без документов и денег снова подаюсь в бега, только уже и от илишту, либо принимаю совершенно неведомую судьбу пары этого самоуверенного Бианы. В первом случае меня убьют однозначно – либо палачи Анкона, либо сам Тарий, окончательно потеряв разум… Во втором случае я выиграю время и смогу подготовиться к побегу. Если захочу…

Так много вопросов и почти никакой точной информации. Мужчины илишту хранят свои тайны почище пятого галактического банка на Мейре. Зато теперь у меня есть другой источник для получения ответов на мои вопросы. Пришедшая мысль заставила подскочить с кровати и начать собираться. После душа вновь уставилась на себя в зеркало, разглядывая еще несколько ошметков, которые никак не хотели отпадать. Отрывать опасно – могут остаться шрамы… Но это только на лице: все тело уже очистилось, значит моя вторая линька прошла. Хвала звездам – нормально!

Быстро одевшись и более не озабочиваясь камуфляжем, вышла в коридор, на ходу соображая, как найти Иванну. Вчера они с Фисником ушли в противоположную от моей каюты сторону. Иванну точно разместили на этом этаже, но подальше, и я, кажется, догадываюсь, кто подсуетился – Тарий. Кто еще не заинтересован, чтобы я вела с ней разговоры и узнала что‑нибудь опасное для него? Ничего, справлюсь. Корабль на целой планете обнаружила, а уж одну женщину на корабле…

На всех дверных консолях горел зеленый цвет, извещавший о том, что войти можно без разрешения. Я уже выяснила, что здешние мужчины не боятся неожиданных посетителей. А вот почти у самой дальней двери консоль порадовала красным цветом, словно предупреждающий знак 'Не входи – убьет!'.

Попросила разрешения войти, и через мгновение дверь отъехала, а передо мной предстала Иванна. И я изумленно уставилась на нее, пытаясь соотнести вчерашний образ жертвы кораблекрушения с этой, несмотря на особенности расы, красивой женщиной. Ума не приложу, как она умудрилась прочесать волосы, но сейчас они блестящей черной волной струились с макушки, забранные в длинный хвост… Представляю, сколько на них времени затрачено. Благодаря высоко посаженным звериным (в моем понятии) ушам шея выглядела более длинной и изящной, плавно переходя в неширокие покатые плечи, и еще больше подчеркивала грациозную, немного сухощавую фигурку с маленькой грудью и, скорее всего, длинными ногами. Ростом девушка действительно чуть выше меня. Светло‑коричневая кожа – нежная, тонкая и хорошо ухоженная. Думаю, на это тоже потрачена куча времени. Довершал образ наряд из облегающей черной блузки с длинным рукавом и серебристой вышивкой на груди и длинной широкой юбки того же цвета со светлым узором по подолу.

Похоже, Иванна держит слово, данное Фиснику, потому что на руках – черные перчатки, а на шее болтались те самые темные очки, в которых я впервые увидела Шерана на станции. Завидев меня, девушка радостно улыбнулась и жестом пригласила в каюту.

– Приветствую вас, наша спасительница! – радушно поздоровалась Иванна.

– Думаю, вам будет неловко одной… какое‑то время, а я здесь уже все знаю, и мы могли бы вместе сходить позавтракать… – смутившись, пробормотала я.

Девушка буквально засветилась от удовольствия. Мое напряжение как ветром сдуло и я тоже широко улыбнулась в ответ.

– Есения, мы тут единственные бодрствующие женщины, а обратный путь длинный. Так что нам однозначно надо держаться вместе. Я так понимаю, вы тут работаете? А у меня вообще беда со свободным временем…

Я кивнула, понимая проблему и давая утвердительный ответ. Она еще больше засияла и предложила:

– Может, тогда опустим условности и перейдем на дружеское 'ты'?

– Буду только рада! – обрадовалась я. Старые дружеские связи утрачены и, возможно, навсегда, а здесь и сейчас у меня может появиться подруга…

Иванна окинула меня быстрым взглядом и осторожно предложила:

– Тогда позволь предложить тебе помощь. Давай попробуем привести тебя в порядок. У меня есть средство, которое размягчит эти лоскуты на твоем лице, и мы осторожно их уберем. А то жутко смотрится… Подумай о своем аннаре – ведь ему должно быть приятно смотреть на свою анна…

Я немного зависла, а девушка, сняв перчатки и подхватив меня под локоть, как бы заранее отметая возражения, усадила на стул возле столика. Выбрав один из тюбиков, расставленных тут же, начала наносить приятно пахнущую мазь на лицо. А я тем временем спросила:

– А что такое 'аннар' и 'анна'?

Иванна замерла, держа на весу руку с двумя испачканными пальцами. Потом спросила, испытывая явное удивление и недоумение:

– Ты не знаешь? – я отрицательно покачала головой, она же, закончив аккуратно наносить мазь, произнесла. – По репликам некоторых мужчин я поняла, что ты скрывала свой пол, это правда?

Мазь приятно согревала кожу на лице, а у меня в душе стало прохладно от подозрения, что скоро наша дружба может закончиться. Но неприятных эмоций от нее не почувствовала, поэтому решила – лучше рассказать правду, чтобы и мне доверили секреты илишту, которые жизненно необходимо знать. Доверие за доверие. Рассказала укороченный вариант истории о том, как попала на корабль и чем здесь занималась. Девушка отошла к кровати и присела, с большим вниманием слушая рассказ о моих похождениях, и стоило закончить, воскликнула, прижав кулачки к груди и сверкая бриллиантовыми глазами:

– Это невероятная история… Печальная, трагичная, но такая волшебная…

У меня вытянулось лицо… от 'волшебности' истории.

– Э‑э‑э, а можно уточнить, почему волшебная?

Иванна вскочила с кровати и в пару шагов оказалась возле меня.

– С тобой произошло столько трагичного, жуткого, а потом ты встретила потрясающего мужчину – сильного, черного… молодого еще. Это тебе звезды дар послали, возмещая утраченное и за тяжкие испытания. Надеюсь, что и мне так же повезет, ведь я тоже много всего пережила в этом полете…

Пока Иванна восторженно говорила с большой надеждой на изменение своего статуса, мягким тампончиком она протирала мое лицо, снимая остатки мази. Потом достала еще тюбик и нанесла крем, я же, воспользовавшись ее секундным молчанием, спросила:

– Какая разница – черный или светлый? И ты так и не ответила, что такое 'аннар' и 'анна'?

Снова смуглая рука зависает перед моим лицом, а блестящие глаза задумчиво разглядывают меня. Затем девушка ответила, пожав плечиками:

– Странно, почему месс Тарий не пояснил, ведь это в его интересах! Очевидно, что он уже твой аннар…

Я нахмурилась, потому что она опять ушла от ответа. Иванна виновато улыбнулась и пояснила:

– Анна и аннар – древние понятия, еще со времен нашего проживания на Харте. Анна означает 'обязанная', аннар – 'зависимый'. Они образуют пару, если устанавливается связь, которую нельзя разрушить ни по закону, ни физически. Она нерушима! – Иванна потрясла перчатками у меня перед носом и подергала очками, прежде чем продолжить.

– Поэтому надо быть очень осторожными. Вообще, по вашим общепринятым представлениям, это что‑то похожее на брак или супружество… Не знаю, как точнее пояснить. Я редко покидаю Илишту и затрудняюсь провести аналогию. Кстати, ты молодец, уже неплохо говоришь на илишту, легко можно понять.

Я благодарно кивнула, а сама ошарашенно переваривала полученную информацию.

– Иванна, а как образуется ваша пресловутая связь?

Она снова недоверчиво посмотрела на меня, но, уже не спрашивая, почему я этого не знаю, ответила:

– Ну, если бы ты была илишту, то приблизительно так – прикосновение к обнаженной коже, особенно ладонями, где расположены особые энергетические точки – словно вход и выход. Касание запускает физическую привязку, особенно если обмен энергией прошел и создалось притяжение. Это физиология среагировала на лучшую пару, хотя таких идеальных партнеров может быть много.

Девушка посмотрела на меня и с усмешкой предупредила:

– Поэтому у нас не принято хвататься за руки с противоположным полом, в отличие от приветствий некоторых рас. Это, скажем так, первый уровень привязки. Затем взгляд в душу – это серьезное испытание. Мама говорит, можно и женщине раствориться в мужской душе. Это ужасно – полная привязка, практически полное единение личностей, они даже на короткое время расставаться не могут.

Иванна нервно потерла виски, рассказывая об этих страхах. Я сама пришла в замешательство, ведь я ТАМ была, а если бы растворилась…

– Но это крайне редко происходит – если уж женщина совсем безвольная и глупая. К нам это не относится, хвала звездам!

Я перевела дыхание – спасибо, подруга, успокоила! Иванна стерла с моего лица крем и теперь протирала тоником. Наклонила голову, довольно рассматривая меня, и продолжила:

– И, как следствие, после взгляда в душу мужчины у него возникает зависимость от выбранной природой женщины – полная и окончательная! Причем не только физическая, но и душевная, отсюда и название – аннар. Она же анна – обязанная взять его себе. Сама привязала – сама и отвечаешь… За отказ от аннара закон по головке не погладит… Хотя в случаях с иномирянками и неилишту…

Иванна поджала губы и хмуро уставилась на меня. Затем осторожно поинтересовалась:

– Ты же не откажешься от него, Есения?

Я молчала, а она продолжила очень серьезным тоном:

– Он сойдет с ума без тебя. Кроме тебя не захочет ни одну женщину. Умрет без твоих глаз… Мама сказала, что она видит свои глаза, когда заглядывает в душу папе… точнее заглядывала… – Иванна неожиданно всхлипнула. Опустилась передо мной на колени и, заглядывая мне в глаза своими зеркальными, в которых теперь отражалось мое чистое от старой кожи лицо, тихо сказала:

– Твой запах для него теперь, как наркотик, и жизненно необходим. Ты теперь – единственный смысл в его жизни. Ты направляешь и можешь повелевать… Ведь он твой аннар – зависимый. Это не только большая ответственность и обязательство, но и огромный дар, Есения. Ты даже не представляешь, насколько ценный… Я видела несколько раз, как умирали мужчины из тех, кого я знала, когда к предкам уходили их анна. Это ужасно, Есения… Уверена, что ты бы не захотела такой судьбы никому…

Я судорожно сглотнула горькую слюну. Вот это 'повезло'! О каком выборе здесь может идти речь? Неужели для меня это все? Хриплым от волнения голосом потрясенно спросила:

– А при чем тут черный или светлый?

Она встала и, подойдя к кровати, снова уселась на нее. Откинувшись на одну руку, уже с легкой насмешкой сказала:

– Не знаю, порадую тебя или нет? Черные сильнее физически. Думаю, ты уже поняла, – я кивнула, соглашаясь. – Но они и привязываются гораздо сильнее – настолько, что не могут долго быть вне досягаемости своей анна. Светлые в этом отношении более самостоятельные, но всегда есть НО. Светлые более самостоятельные в плане передвижений, но более податливые для подчинения. Черные тенью следуют за своей анна, но при этом строптивые и малоуправляемые мужланы. Так что не знаю, повезло тебе или не очень с твоим мужчиной. Я бы, конечно, выбрала для себя спокойного уравновешенного светлого, чем черного, но судьбе желания не указ…

Я смогла лишь согласно хмыкнуть, почесывая отрастающие волосы на голове. Иванна тут же отметила мой жест:

– Есения, давай после завтрака сходим в ваш медотсек. Вчера меня осматривал доктор Нут Джама – такой милый любезный мужчина. Я уверена, он не откажет в просьбе немного ускорить рост твоих волос в медитеке.

Опять впечатлилась резким переходом от печального к более прозаическому, как уже не раз делала Иванна, и только неуверенно пожала плечами, вспомнив неприятно поразивший исследовательский интерес врача. Да и работать надо… Но тут до меня дошло, что возможно… и поспешила осторожно поинтересоваться:

– Так тебе понравился наш эсар Джама? Хочешь попробовать его привязать?

– Нет, – девушка качнула головой, поясняя, – не мой тип мужчины. Мне больше всех твой наставник понравился. Такой солидный, умный и выдержанный мужчина. Не знаешь, сколько ему лет?

Я мысленно потерла ручки. Может, пристрою его в хорошие руки…

– Двести сорок восемь. Это его последний рейс, он намерен искать себе пару. А тебя его возраст не смущает?

Яркие глаза Иванны загорелись азартом. Она очень женственно потянулась, вставая с кровати и придирчиво рассматривая мой светло‑серый форменный костюм, который теперь сидит чуть мешковато, а потом ответила:

– Нет! Для мужчины – самый подходящий возраст. Если вдруг рано останусь вдовой, всегда смогу образовать вторую связь.

– А сейчас можно? Сразу двух мужчин привязать?

Она снова хмуро уставилась на меня:

– Тебе одного мало? Ты представь, сколько у тебя забот с одним будет. А двое… Теоретически это реально, но, во‑первых, аморально, а во‑вторых, карается законом. Тебя вышлют на мужскую половину и будешь всю оставшуюся жизнь ходить в защите с головы до ног как неблагонадежная. А свободные будут шарахаться от тебя как от заразной. Да и твои аннары жизнь попортят как следует… Не‑е‑ет, я с головой плотно дружу, да и большинство тоже. Хотя, конечно, бывают трагичные ситуации, и если вины женщины в том нет, то прощают и живут… как‑то. Но в нашем обществе это как… как будто женщина с женщиной живет… или мужик с мужиком… Противно!

Вспомнила мучения Тария и смутилась. Да‑а‑а, теперь ясно понимаю, каково ему было почувствовать себя мужчиной нетрадиционной ориентации.

– Ну что, пошли, позавтракаем? А то, несмотря на вчерашний поздний ужин, который мне месс Фисник принес, я снова есть хочу как вечно голодные шурки.

Я невольно улыбнулась – сама такая. Кивнув, поплелась следом. Мало мне услышанного от Иванны, так еще и терпеть сейчас любопытные взгляды придется. Впору взвыть и спрятаться. Ведь меня в женском облике еще немногие успели увидеть, но благодаря тем, кому довелось, наверняка теперь весь экипаж в курсе. Так что повышенное внимание мне обеспечено. Зато сейчас с чистой розоватой кожей лица и явно женской фигурой сражу всех наповал. Вот только думать о мужских разговорах и пересудах по этому поводу не хочется: знаю я, что они думают, вчера хватило. Хотя, мелькнула злорадная мыслишка, посмотрим, кто теперь посмеет меня толкнуть…