Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
СлучайностьОстается сказать несколько слов о достаточно фундаментальном с эпистемологической точки зрения понятии, происхождение которого на первый взгляд кажется в значительной степени отличным от происхождения тех понятий, которые были рассмотрены выше. Это понятие случайности, определенное Курно как интерференция независимых серий причинных изменений и соответствующее таким образом тому, что в общем можно было бы обозначить термином «смешение» (или «смесь» – melange. – Примеч. пер.). Однако смешение необратимо и увеличивается при все более и более слабой вероятности возвращения в исходное состояние. Можно, таким образом, поставить вопрос, обладает ли ребенок на дооперациональных уровнях (т.е. до 7–8 лет, когда он еще не владеет обратимыми или реципрокными операциями и, следовательно, обратимостью) интуитивным представлением о необратимости и приходит ли он вследствие этого к непосредственному пониманию случайного характера смеси. Ответ на этот вопрос предполагает различение двух планов: плана действия и плана представления. В плане действия, само собой разумеется, ребенку очень рано приходится учитывать случайные флуктуации, например, предвидеть, что падающий предмет может соприкоснуться с землей одной стороной или другой, и оценивать определенные «субъективные вероятности», например, предвидеть, что труднее будет пересечь улицу тогда, когда она полна автомобилей, нежели тогда, когда их нет. Другое дело понимание случайности как таковой, как понятия интерференции или смещения, и умение отличать ее от результатов намеренных действий (произвольных или спонтанных). Мы, совместно с Б.Инельдер, провели серию исследований, касавшихся очень простых ситуаций («орел» или «решка»), элементарных случайных распределений и главным образом постепенно увеличивающихся смешений (например, при многократном встряхивании коробки, где лежат 10 белых и 10 черных шаров, необходимо было предвидеть, что при каждом новом встряхивании шары будут все больше перемешиваться, а не возвращаться каждый в свою лунку, черные – налево, а белые – направо). Подобного рода исследования позволили нам сделать два ясных вывода. Первый состоит в том, что до 7–8 лет не существует эксплицитного понятия случайности: ребенок считает, что в принципе в поведении индивидуальных объектов все можно предвидеть и если шары оказываются перемешанными в противоположность ожидаемому, то они смогут быстро «размешаться», возвратившись в исходное положение (зачастую также предполагается, что они поменяются местами – белые попадут на место черных и наоборот). Второй вывод, наиболее важный, состоит в том, что необратимость понимается только относительно дедуктивной обратимости, в оппозиции к которой она выступает; иными словами, чтобы понять существование процессов, ускользающих от этой модели, не дедуцируемых, субъекту необходимо построить структуру обратимых операций. После этого Операция берет реванш над случайностью, ей удается осуществлять исчисление вероятностей, касающееся, однако, совокупностей (большие числа), но не индивидуальных случаев. Одним словом, эволюция понятия случайности оказывается подчинена конструированию операциональных структур. Заключение Мы привели, лишь некоторые из множества возможных примеров потенциальной плодотворности метода, позволяющего понять механизмы познания в их истоке и в их развитии. Если, как было показано в начале этого изложения, познание всегда является процессом и не может быть заморожено ни на одном из своих всегда преходящих этапов, необходимость подобных исследований невозможно оспаривать, так как история науки и история идей неизбежно изобилуют множеством пробелов. Конечно, когда речь идет об эпистемологии логики, математики или физики, приходится преодолевать множество стойких предрассудков, чтобы доказать полезность их связи с дисциплиной, столь узкой и по видимости столь мало основательной, как «психология ребенка» или психология развития. Однако все большее число специалистов проявляют живой интерес к деятельности нашего Международного центра генетической эпистемологии и участвуют в его публикациях (серия «Исследования по генетической эпистемологии». PUF[44], Paris), посвященных формированию логических структур, конструированию понятий числа, пространства, функции и т.д., пониманию опыта и логике процесса обучения, понятиям порядка, скорости и времени, отношения между кибернетикой и эпистемологией и т.д. В настоящее время мы заняты сложным исследованием понятия причинности. Работа каждого года обсуждается в МЦГЭ на заключительном симпозиуме, собраниях, в работе которых принимали участие такие выдающиеся специалисты, как У.Куайн, Э.Бет, Ф.Гонсет, Т.Кун, М.Бунге, Д.Бом, У.Маккаллок, Б.Кедров и др. РОЛЬ ДЕЙСТВИЯ В ФОРМИРОВАНИИ МЫШЛЕНИЯ [45] [1965]
|