Виктория 2 page

Как правило, на этот аргумент Вике нечего было возразить, но в этот раз девушка решила не сдаваться и гнуть свою линию. В конце концов, она слишком долго терпела и не роптала.

– Хорошо, я учитываю твое мнение. Ты запрещаешь мне встречаться с подругами – прекрасно, я не встречаюсь с ними. Однако и с твоими коллегами иметь дела не хочу. Поэтому я займусь своими делами, а ты пойдешь на корпоратив без меня.

– Ты что же, решила меня шантажировать? – Муж явно не ожидал такого отпора, прежде их споры не заходили так далеко – Виктория сдавала позиции и соглашалась практически сразу.

– Это не шантаж, это мой ультиматум. Раз ты считаешь себя вправе мне что‑то запрещать, я считаю возможным не подчиняться тебе беспрекословно. На этом я считаю наш диалог законченным. – Вика резко повернулась и вышла из комнаты, оставив мужа переваривать услышанное. Он явно был в шоке оттого, что последнее слово осталось не за ним.

Вика зашла в ванную и закрыла дверь на щеколду – так она ощущала себя в безопасности. Она думала о том, что случись у нее сейчас обычный постконфликтный приступ мигрени – спасти ее будет непросто. Но вопреки ожиданиям Вика чувствовала себя прекрасно и в помощи явно не нуждалась. Девушка услышала, как хлопнула входная дверь – муж ушел на корпоратив один, а значит, сегодня Вика одержала свою первую маленькую победу.

Как ей стало хорошо! Она вышла из ванной и закружилась по пустой квартире. Девушка удивлялась сама себе – муж разозлился на нее и ушел, хлопнув дверью, а она кружится и даже что‑то напевает. Даже лучше, чем в мирные времена. Вика, обессилев, плюхнулась на диван. Затем она взяла бумагу и ручку и с энтузиазмом принялась составлять список своих достоинств для следующего сеанса психотерапии. Теперь она совершенно ясно представляла, как это сделать, и с удовольствием приступила к делу.

* * *

Вика в очередной раз с беспокойством взглянула на часы. Было уже заполночь, а муж по‑прежнему не вернулся с корпоративного вечера. Позвонить ему и спросить, что происходит, означало признать свою слабость. Вика несколько раз тянулась к телефонной трубке, но в последний момент останавливала себя. Нельзя сдаваться, она должна наконец показать характер. Однако какая‑то часть ее упорно не желала признавать собственную правоту, а подумывала о том, чтобы все‑таки сделать первый шаг к примирению и набрать телефонный номер. Эта другая, трусливая часть мучилась чувством вины за свое поведение. Прежние мысли о никчемности и неблагодарности Вики пробирались в ее сознание. Девушка волевым усилием пыталась отринуть подобные размышления, однако червь сомнения все же мучил ее. Вика уже не чувствовала в себе однозначной уверенности, которая так радовала ее несколько часов назад. Внутренние разногласия раздирали девушку. Вика так и не решила, как себя вести, поэтому к моменту возвращения мужа предпочла притвориться спящей.

* * *

Виктория вошла в кабинет, бодро поздоровалась и села напротив меня. Она казалась очень воодушевленной и мало напоминала ту болезненную женщину, которой была на первой нашей встрече.

– Доктор, я сделала список своих достоинств. – Голос девушки звучал немного робко, но было явно заметно, что она хочет скорее поделиться со мной своими достижениями.

– Я очень рад. Давайте снова попробуем прочитать его вслух.

Виктория начала читать, в этот раз ее голос был наполнен эмоциями. В целом достоинства по сути оставались теми же, что и в первом списке, однако в этот раз девушка подробно описала свои качества. Было заметно, что она вложила много времени и сил в это задание и гордилась собой и проделанной работой. Читала она с явным удовольствием. А еще в ее интонации проскальзывало смущение от того, что она публично расписывает свои достоинства.

– Виктория, скажите, какие эмоции вы испытывали, читая этот список?

Девушка немного замялась и неуверенно ответила:

– Я испытывала разные эмоции.

– Они скорее были приятными или противоречивыми?

– Конечно, мне было приятно осознавать свои лучшие стороны, но с другой стороны, я ощущала некоторую неловкость.

– Почему?

– Я чувствовала, что расхваливаю себя.

– Но ведь вы говорите объективные вещи, а не хвалите себя на пустом месте.

– Да, я понимаю, но все равно чувствую себя немного некомфортно.

– Вы считаете, что не заслуживаете похвалы? Из‑за этого вы испытываете неловкость?

– Не знаю, возможно, иногда мне действительно кажется, что я не заслуживаю похвалы.

– Почему?

– Потому что я ничего особенного не сделала, не оправдала надежд родителей, не сделала никакой карьеры, по сути, я ничего собой не представляю.

– Но ведь вы выбрали другой путь – вы заботливая жена и хозяйка.

– Честно говоря, из‑за этого я тоже испытываю чувство вины. Мои родители были против этого брака, и мне порой бывает стыдно, что я вышла замуж за человека, которого не одобряли мои родители.

Виктория продолжала говорить о чувстве вины, а я пораженно молчал. Конечно, оно и раньше было заметно, но я не представлял себе настоящих его масштабов. Виктория чувствовала себя виноватой решительно за все: за то, что слишком громко смеялась, и за то, что тихо сидела на каком‑то торжестве. За то, что не оправдала надежд родителей, которые пророчили ей блестящую карьеру. И за то, что хотела со временем все‑таки начать зарабатывать сама. Она стыдилась своего мужа и стыдилась того, что стыдится его!

Сегодняшний сеанс обозначил огромное поле для работы. Однако эта работа обещала быть скорее механической. Виктории нужно было помочь укрепить собственное эго, изменить привычные модели поведения, освободиться от семейного сценария…

Мне стал понятен механизм происходящего. Вбитый в Викторию с детства комплекс вины не давал ей совершать никаких активных действий. Когда ей все‑таки приходилось проявлять некоторую активность, это отзывалось различными телесными недомоганиями, которые так и не смогли идентифицировать врачи общей практики. Болезни порождали новую волну недовольства Виктории собой, чувство вины и нежелание что‑то активно предпринимать и решать самостоятельно. Это был замкнутый круг. Но из него можно было вырваться.

* * *

Вика задумчиво размешивала сахар в чашке кофе. Муж сидел напротив и читал газету. Оба молчали. Было воскресенье, их редкий совместный выходной, который, казалось, тяготил обоих. В последнее время муж часто уезжал со своими друзьями. Вика отказывалась проводить с ними время, и когда она начала возражать, муж перестал настаивать. С одной стороны, Вика отстояла свое право выбора, с другой – она все равно не была довольна результатом. Муж предпочитал общество своих приятелей.

– Тебе налить еще кофе? – Вика решила нарушить тягостное молчание.

– Да, спасибо, – и он снова уткнулся в газету.

– Может быть, сходим сегодня в кино?

– Не получится, я собираюсь в спортзал. Кстати, забери сегодня машину из сервиса, я оставлю тебе ключи.

Вот и весь диалог. Примерно такими были все их беседы, за исключением ссор. Про себя Вика называла это общение «подай, принеси, пошла вон». Казалось, им не о чем больше говорить, кроме бытовых тем. Девушка старалась наладить отношения, пыталась найти точки соприкосновения, но результат редко бывал удачным. Мужу была не очень нужна инициативная и уверенная женщина, его больше устраивала прежняя безропотная жена, для которой его слово – закон. Вика очень огорчалась, видя, что ее мир противостоит ее изменениям. Но сегодня девушка решила не сдаваться.

– Тогда давай посмотрим фильм дома. Я заберу машину, заеду за тобой в спортзал, а потом приготовлю что‑нибудь вкусненькое.

– Не знаю, решим ближе к делу. – Муж опять вернулся к газете.

Вика вздохнула и начала убирать со стола. Огорчение постепенно перерастало в обиду и агрессию. Девушке было очень досадно от того, что ее попытки наладить контакт зачастую упираются в глухую стену. Она хотела было выразить свое недовольство, но сдержалась. Все‑таки прежняя, тихая и робкая Вика еще жила в ней и часто давала о себе знать.

* * *

Прошел ровно месяц с момента нашей первой встречи с Викторией. Все это время мы усиленно работали над укреплением ее эго. Она заново изучала себя. Рассматривала уже не через призму родительских или мужниных оценок, а с собственной точки зрения. Девушка лепила из пластилина, рисовала, вела в моем кабинете воображаемые диалоги с людьми из прошлого. Ее настроение было непостоянным: иногда она приходила ко мне в эйфории от пойманной радости, которую раньше не замечала. Но бывало и так, что девушка появлялась расстроенная и огорченная, неудачи выбивали почву из‑под нее.

Любая система стремится к постоянству и неизменности, и семейная в этом плане – не исключение. Вика уже много лет занимала стабильную позицию в своей семейной системе, и теперь, начав меняться сама, она невольно стала менять и все остальное. Только система была к этому не готова. Можно сказать больше – системе это было не нужно, она не хотела меняться. Муж Виктории привык властвовать, привык к беспрекословному подчинению жены. Он привык сам устанавливать правила в своей семье. И другой семьи ему было не нужно. А Виктории уже не нужна была жизнь с мужчиной, который не считается с ее мнением. Меж ними пролегла трещина, и от сессии к сессии я чувствовал нарастающее напряжение. Виктория не говорила мне напрямую о своих переживаниях, но по ее рисункам было видно, что происходит.

* * *

Вчера они снова поссорились. На этот раз из‑за какой‑то мелочи. Вика попросила заменить лампочку, а муж этого не сделал. Ссора разгорелась моментально. Вика не захотела сдерживаться и высказала все, что думала. Муж, вместо того чтобы прислушаться, просто встал и ушел из квартиры. А сегодня Вику мучило чувство вины. С одной стороны, она удовлетворяла свое эго, поддерживала чувство собственного достоинства и не дала себя обидеть. С другой – ничего хорошего все равно не выходило, конфликт разгорался, а муж просто уходил от диалога, от проблемы и, в конце концов, из дома. Такое положение дел девушку тоже не устраивало, и она хотела помириться.

Сегодняшний день не был исключением. Чувство вины победило чувство собственного достоинства, Вика сдалась и собиралась вывесить белый флаг. Она купила стейки и вино, наготовила закусок, красиво сервировала стол. Муж вернулся, разумеется, не в духе. Памятуя о недавней ссоре, он хотел избежать общения с Викой. Но девушка встретила его неожиданно приветливо:

– Извини меня, я, наверное, была слишком резкой вчера. Давай забудем, не злись.

Вика, конечно, не чувствовала себя полностью ответственной, но предпочла извиниться, чтобы не разжигать ссоры. Муж заметно растерялся. За последнее время он уже отвык от покорности жены и явно не знал, как реагировать. Хотя ему была, очевидно, приятна ее инициатива. В этот вечер они снова выглядели счастливой парой, какой не были давным‑давно. Они поужинали, обсудили последние новости из жизни родственников, Андрей немного рассказал о ситуации на работе. После ужина они смотрели фильм в гостиной, уютно устроившись на диване. Вика не испытывала абсолютного счастья, но чувствовала себя спокойной и умиротворенной. Фильм оказался очень длинным, и в конце концов девушка уснула у мужа на плече.

Утром Вика ожидала продолжения вечерней романтической идиллии, но муж не стремился проявлять чувства, был сдержан и холоден, быстро позавтракал и, сухо попрощавшись, отбыл на работу. Девушку такое поведение очень огорчило – получалось, что все ее старания были напрасны, Андрей не шел ей навстречу и не проявлял инициативы. В таком случае не было понятно, нужны ли ему ее забота и расположение, или его вчерашняя благосклонность – просто награда за ее покорность? Вика чувствовала, что ее дрессируют, как цирковую собачку, награждая за хорошее поведение и бойкотируя плохое.

* * *

Сегодня Виктория явно была не в духе. Это ее настроение было мне знакомо – оно настигало девушку, когда Виктория не ощущала изменений в окружающем мире и в своем состоянии. На наших последних сеансах я начал замечать, что динамика действительно снизилась. Тем не менее Виктория добросовестно работала и продолжала выполнять все задания, обсуждала со мной происходящее в ее жизни. Много переживаний было по поводу общения с мужем: оказалось, у них практически нет точек пересечения, помимо быта. Все попытки Вики найти хоть что‑то интересующее их обоих заканчивались неудачей. Мы обсуждали, что можно сделать в этой ситуации.

– Иногда мне кажется, что кроме быта нас ничего не связывает, – задумчиво произнесла Виктория.

– Но иногда вам кажется по‑другому?

– Честно говоря, все реже. Я пытаюсь найти какие‑то точки соприкосновения, общие интересы, но в большинстве случаев – ничего не выходит.

– А вы бы хотели, чтобы из этого что‑то вышло? Какими вы видите ваши отношения в будущем?

– С одной стороны я хочу, чтобы мой муж уважал мое мнение, я больше не хочу молча терпеть.

– Как вы считаете, готов ли ваш муж к этому?

– Вообще‑то я вижу, что ему не нравится, когда я перечу. Но ведь он не всегда был таким, я помню его совершенно другим человеком. Он очень изменился со времени нашего знакомства.

– Вы уверены, что он изменился? Возможно, он всегда был таким, просто подавлял какую‑то часть своей натуры, чтобы не отпугнуть вас в начале отношений?

– Не знаю, я ведь вышла за него замуж, значит в нем было что‑то хорошее.

– Как вы думаете, что держит вас рядом? Для чего вам сохранять этот брак?

– Ну, – Виктория замялась, – мы уже столько прожили вместе.

Я пытался понять, чего на самом деле хочет Виктория. Факты говорили о противоречивых вещах. С одной стороны, терапия и та работа, которую мы проделали, говорила о том, что вскоре Виктория уйдет от мужа. С другой стороны, по отсутствию динамики и по тому, как девушка держалась за брак, пытаясь найти в муже хоть что‑то хорошее, можно было предположить, что она жалеет о переменах в своей жизни. В пользу этой версии говорило и то, что Виктория в финансовом плане полностью зависела от мужа, и расставание с ним поставило бы перед девушкой множество вопросов: на что жить, где жить, как зарабатывать и где? Ей пришлось бы отказаться от привычного образа жизни. Виктория явно не могла определиться – стоит ли оно того.

Как терапевту, наблюдавшему ряд подобных ситуаций, мне было видно то, чего не замечала Виктория. Девушка все еще пребывала в иллюзиях относительно того, что у нее получится сохранить брак, при этом изменив отношения с мужем до тех, которые бы ее устраивали. К сожалению, на самом деле это было невозможно. У Виктории было всего два варианта: либо сохранять брак ценой собственной личности, продолжая поддерживать отношения такими, какими они были на момент начала нашей терапии. Либо сохранить собственную личность ценой развода, который повлечет за собой множество новых трудностей. Я пытался подтолкнуть девушку к этой мысли, но Вика упорно не хотела признавать необходимость выбора.

* * *

Вика держала в руках огромного плюшевого кота, которого Андрей выиграл для нее в тире. С кота струями стекала вода – только что закончился ужасный ливень, от которого молодые люди не успели скрыться. Андрей пытался поймать такси – никто не хотел везти их с мокрым котом.

– Давай выжмем его, – предложил Андрей.

Он выхватил у нее кота и принялся активно скручивать в разные стороны. Вика засмеялась. Андрей сам был не менее мокрым и, выжимая кота посреди улицы, выглядел очень забавно.

– Слушай, а может, на троллейбусе поедем? – внезапно предложил юноша. – Когда мы последний раз катались на троллейбусе?

– Я‑то часто, это ты все больше на машине.

– Ну зато с мокрым котом ты точно никогда не ездила!

Они были так увлечены друг другом, что не заметили, как уехали в троллейбусный парк…

– Вам упаковать в подарочную бумагу? – Голос консультанта вернул Вику к действительности.

– Да, пожалуйста.

Сегодня была годовщина со дня их знакомства. Вообще‑то эту дату они никогда не отмечали, но Вика решила изменить традицию и сделать мужу сюрприз. Купила его любимый парфюм, себе – новое платье и заказала столик в ресторане. Все эти приготовления невольно пробуждали в памяти счастливые мгновения прошлого. Вика окуналась в воспоминания, перебирала в голове светлые моменты брака и проникалась недовольством собой. В такие минуты она казалась себе дурой, которая все испортила, упустила свое счастье. И девушка отчаянно хотела загладить свою вину.

В ресторан Андрей конечно же опоздал. Вика сидела за пустым столом полчаса и чувствовала себя невероятно глупо. Новое платье было безбожно узким и с каждой минутой доставляло все больше дискомфорта. Вика в очередной раз бросила взгляд на часы.

* * *

– Когда он пришел спустя сорок минут, то даже не извинился за опоздание! Мало того, он даже не понял, по какому случаю я все это затеяла. Он забыл о нашей дате! – Вика кипела от возмущения.

– И вы поссорились?

– Я не выдержала и накричала на него прямо в ресторане. Мне было ужасно обидно! Я так надеялась, что он оценит мои старания, но ему было вообще все равно.

– Виктория, но вы же помните, что такое происходит уже не в первый раз.

Я старался не вмешиваться и не выходить за рамки роли психотерапевта. Просто каждый раз, когда девушку ударяли привычные грабли, я пытался напомнить ей, что такое уже бывало. Она соглашалась со мной. И с каждым разом тратила все меньше сил, все меньше надеялась.

* * *

Крик застрял в горле. Вика видела, как машина на огромной скорости приближается к Андрею. Девушка бросилась вперед, хотела оттолкнуть мужа, но не успела: расстояние было слишком большим. Дальше все шло как в замедленной съемке. Тело мужа подлетело вверх и упало на асфальт метрах в семи от Вики. Андрей лежал на дороге, его шея была как‑то неестественно изогнута. Он не шевелился. Вика упала на колени рядом с мужем. Из глаз потекли слезы. Остальное она помнила смутно. Приехала «скорая помощь». Какие‑то люди хватали ее за руки, было очень шумно, кто‑то пытался с ней говорить. Вика ничего не понимала, было трудно расслышать слова. И тут она ясно увидела, как врачи «скорой помощи» кладут Андрея в мешок и застегивают. А дальше наступила темнота.

На похороны пришло очень много народу. Оказалось, что у Андрея было большое количество знакомых. Некоторых Вика видела впервые, с некоторыми они пересекались на корпоративных встречах или других мероприятиях, куда муж брал Вику с собой. Все они подходили к ней, говорили дежурные фразы, Вика механически отвечала. Силы были на исходе, она потратила столько времени и нервов на организацию похорон, что сейчас не чувствовала почти ничего. Голова звенела пустотой, у девушки не было сил даже задуматься о том, как жить дальше. Вика решила, что подумает об этом завтра. Или послезавтра. Или через неделю. Тогда, когда весь этот кошмар закончится.

Квартиру продать Вика решила почти сразу. Во‑первых, все в ней напоминало о муже, во‑вторых, ей нужны были деньги. После смерти Андрея все закрутилось так быстро, что времени на переживания не оставалось. Сначала поиски риелтора, потом бесконечная бумажная волокита со сделкой. Документы, нотариусы, снова документы. Вика не заметила, как прошло полгода.

На деньги, полученные от продажи квартиры, девушка купила небольшую «двушку», остальное положила в банк. На безбедную жизнь вполне хватило бы, но Вика твердо решила что‑то изменить. Она вспомнила, что у нее все‑таки есть высшее образование, и решила самореализоваться – открыла небольшую туристическую фирму, которая практически сразу стала приносить доход. Чтобы избавиться от одиночества и не возвращаться каждый день в пустую холодную квартиру, Вика завела собаку. Маленький щенок очень быстро вырос в красивого серьезного пса, который каждый день встречал Вику радостным лаем.

Прошел год, бизнес разрастался, Вика полностью встала на ноги. Теперь она чувствовала, что самореализации в работе ей уже недостаточно. Вика ощущала необходимость заботиться о ком‑то, а главное, она чувствовала, что способна на это. Решение взять девочку из детского дома пришло само собой. Вика не стала тянуть и сразу принялась организовывать процесс. После всех пройденных испытаний ее ничего не пугало – ни стресс, ни бумажная волокита, ни ходьба по инстанциям. Вика горы могла свернуть ради своей цели.

* * *

– Когда я проснулась, мне стало страшно от того, что все это может произойти на самом деле.

Вика рассказывала о своем сне, и ее поза и голос выдавали счастливое возбуждение, взбудораженность. По ее словам, она давно уже не видела таких четких сновидений. Рассказанный девушкой сон был так похож на реальность, что после пробуждения она долго не могла прийти в себя и понять его иллюзорность. То обстоятельство, что во сне смерть мужа была следствием случайного фактора, ясно говорило мне: Виктория не готова сама подать на развод, хотя такое желание в ее подсознании уже оформилось. Оставалось ждать этого случайного фактора, который разрушил бы и без того формальную семью.

* * *

Вика внимательно смотрела на мужа, который нервно мял в руках салфетку. Девушка предчувствовала, что он хочет сказать ей что‑то важное – Андрей сам пригласил ее в кафе, чего не случалось уже давно, был непривычно внимателен и обходителен.

– Может, хочешь десерт? – спросил он.

– Нет, спасибо, только кофе. Так что ты хотел сказать? – Вика уже измучилась ждать, когда муж, наконец, решится и скажет, зачем он ее позвал, и позволила себе его немного подтолкнуть.

– Знаешь, я долго думал, прежде чем сказать тебе. На работе мне сделали одно предложение…

Сначала я колебался, но потом решил, что для нас обоих это будет полезно. Мы немного отдохнем друг от друга, потому что в последнее время, я думаю, ты и сама заметила, наше общение немного затруднено.

– Что же это за предложение?

– В общем, мне предложили длительную командировку в США. Наша компания открывает офис в Чикаго, и мне предложили возглавить представительство. Разумеется, это только на первое время, пока мы наладим работу. Через пол года или чуть больше я вернусь.

– Но ты уже принял решение, я так понимаю, мое мнение ничего не решит.

– Это решение я принял не сразу. Но я действительно думаю, что для нашей семьи будет полезнее, если я поеду один.

– Поступай как считаешь нужным.

– Я буду присылать тебе деньги, ты ни в чем не будешь нуждаться.

Документы он оформил невероятно быстро. Вике даже казалось, что ему не терпится уехать, и удивлялась, насколько легче ей без него.

После отъезда мужа здоровье Виктории улучшилось настолько резко, что прежние недомогания стали казаться ей надуманными. Деньги Андрей действительно присылал, а Вика боялась признаться себе, насколько свободно и хорошо ей одной. Омрачало ее настроение только одно: мысль о возвращении мужа.

* * *

Оля бежала ей навстречу с дикой скоростью. Ветер растрепал ее волосы, бант съехал, куртка распахнулась.

– Представляешь, я буду звонить в звонок на линейке! Анька думала, что выберут ее, но выбрали меня! – Оля тараторила, захлебываясь эмоциями.

Она явно гордилась тем, что на нее возложили такую почетную обязанность, а тем более предпочли ее Аньке.

Оля заканчивала первый класс. Вместе они были уже три года. Вика удочерила девочку сразу после развода. Тогда, три года назад, когда Андрей вернулся из командировки только для того, чтобы оформить развод и жениться на женщине, которую он встретил в Америке, Вика почувствовала начало новой жизни. Все недвижимое имущество муж благородно оставил ей, чем на какое‑то время освободил от необходимости думать о насущных проблемах. Впервые в жизни Вика испытывала к нему огромную благодарность, даже не за квартиру, а за то, что просто ушел из ее жизни. Она, ни секунды не сомневаясь, решила взять ребенка из приюта, как сделала когда‑то в своем сне. И это было самым правильным поступком в ее жизни. Вика наконец была счастлива. У нее была семья, здоровье и любовь. И оказалось, что все это легко можно заполучить и без мужчины.

* * *

Психотерапия может многое, но не всегда ее достаточно. Психотерапия может помочь справиться с зависимостью, если человек жаждет изменить свои отношения с людьми и миром; решить какую‑то локальную проблему. Психотерапия может научить человека чувствовать, если человек сам хочет этому научиться. Психотерапия помогает пережить прошлые обиды и не портить себе жизнь прошлым негативным опытом.

Но к сожалению, не все наши проблемы «в голове». Порой за беспричинной депрессией стоит неправильная работа организма, например нарушение гормональной регуляции. В этом случае психотерапия бессильна – эти вопросы решает эндокринолог.

Соматические нарушения могут стоять за повышенной агрессией и раздражительностью, за вялостью и непреходящей усталостью. Эти процессы часто взаимосвязаны и даже цикличны.

На моей памяти (но не в моем опыте) есть история Владимира. Началось все с того, что у него забарахлила щитовидка, он стал все быстрее и сильнее уставать на работе. Чувствовал себя все более подавленным и угнетенным. Поругался и расстался со своей девушкой. Через некоторое время потерял работу, потому что стал халтурить. Ну как тут не впасть в депрессию? А где депрессия и утрата социальной активности – там и многое другое. В случае Владимира это был алкоголизм, который только усилил проблемы со здоровьем.

Конкретно у этой истории окончание было вполне счастливым – мать Владимира забила тревогу, отвела его на общее обследование, где и был выявлен гипотериоз (недостаточность гормона щитовидной железы). Полтора месяца Владимир жил под опекой матери и лечился. Силы вернулись к нему, довольно быстро он устроился на новую работу и даже через какое‑то время сошелся с той же девушкой. С тех пор серьезно и обстоятельно следит за своим здоровьем.

Бывает, что расстройства на органическом уровне влекут за собой психологические проблемы. Но бывает и наоборот. Например, когда в процессе реактивной депрессии женщины перестают ухаживать за собой, перестают контролировать питание, поправляются и этим зарабатывают проблемы с сердцем, которое не выдерживает увеличившейся нагрузки.

Конечно, психическое и телесное здоровье тесно связаны. И понять эти хитросплетения – одна из первых задач психотерапевта. Психотерапевт заметит все: и сухость кожи, и темп речи, и расширенные зрачки. Заметит он и слишком большое количество жалоб на здоровье (бывает, что это – ипохондрический невроз), и категорическое отрицание тленности своего тела. И даже отрицание возможности заболеть – что может быть защитной психической защитой.

Бывает, что я четко вижу: моему пациенту нужно лечить не психику, а тело. В таких случаях я не отказываю в психотерапевтической помощи, но настоятельно рекомендую пройти обследование, сдать анализы.

Но бывает и ровно наоборот. После работы с Викторией я задумался о популяризации психологических знаний. Казалось бы, что плохого в распространении информации? В случае с психологическими знаниями я уверенно могу дать ответ на этот вопрос. Нахватавшись обрывочных поверхностных сведений, люди ошибочно начинают считать себя понимающими и просвещенными и не обращаются к профессионалам. А ведь с проблемами психологического, как и соматического толка чем раньше выявлена болезнь, тем лучше!

Термин «психосоматика» стал общеупотребительным, на нее списывают всякое недомогание неясной этиологии; «психосоматическими» называют самые разнообразные заболевания вплоть до рака. И многие считают, что раз заболевание психосоматическое – то лечить его традиционной медициной бесполезно, нужно действовать только психотерапией. На самом же деле все несколько иначе. Психосоматических заболеваний всего семь: это бронхиальная астма, язвенный колит, артериальная гипертония, нейродермит, ревматоидный артрит и язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки. Корень этих заболеваний действительно в психологических проблемах, но для их лечения недостаточно психотерапии. Психосоматический больной, если хочет излечиться, должен обратиться к помощи традиционной медицины, параллельно посещая психотерапию. Задача психотерапевта в такой ситуации – выявить корень проблемы и помочь человеку найти возможность решить эту проблему.

Часто, говоря «психосоматическое», люди имеют в виду «психогенное» – то есть то, причиной чего является психика. Например, психогенной можно назвать головную боль перед экзаменом или ощущение ватных ног перед походом в крайне нежелательное место. Такие симптомы поддаются психотерапевтической коррекции, но они не имеют никакой соматической составляющей.

История Виктории – красивая иллюстрация к тому, что порой для исцеления тела нужно лечить душу. И симптомы, ошибочно принятые за срывы в организме, на самом деле были нарушениями в окружающей среде.