Направление второе: значение 1888 года

Почва для второго направления в богословских баталиях, беспокоящих современный адвентизм, была подготовлена в 1947 году, когда Л. Г. Кристиан, на тот момент вице-прези­дент Генеральной Конференции, написал, что «некоторые из тех, кто ущемляет собратьев своих, называя себя при этом ре­форматорами, пытаются доказать, что сессия [Генеральной Конференции 1888 года] была поражением; тогда как на са­мом деле она была не чем иным, как славной победой... Ни на одном из собраний за всю нашу историю Господь не изливал столь явным образом Свой свет на народ Божий» (Fruitage of Spiritual Gifts, 219).

Это утверждение недолго оставалось без ответа. Три года спустя тлевшие дотоле проблемы 1888 года снова разгорелись ярким пламенем, когда два вернувшихся из Африки молодых миссионера, Роберт Дж. Виланд и Дональд К. Шорт, в част­ном порядке представили свое исследование «1888 Re-examined» администраторам Генеральной Конференции. Виланд и Шорт не стеснялись в выражениях: адвентизм седь­мого дня еще «не достиг прогресса, сообразного его проро­ческому призванию. Трехангельская весть из 14-й главы От­кровения еще не привела в движение весь мир». Оба автора не сомневались: пока руководители Церкви почивают на лав­рах, адвентизм «терпит крах». Корнем проблемы, по их мне­нию, была неспособность Церкви принять весть Джоунса и Ваггонера 1888 года. Виланд и Шорт посчитали своим долгом помочь Церкви вернуться к миннеаполисской истине через «общецерковное покаяние» (1888 Re-examined, 1^st ed., 4, 46, 47, 201—203, 323—234).

Авторы не стали публиковать рукопись своего исследова­ния, но распространили ее среди отдельных администраторов Генеральной Конференции, отпечатав несколько экземпля­ров на мимеографе. Руководители встретились с молодыми миссионерами, попытались показать им, что их выводы несо­стоятельны, взяли с них обещание, что они будут молчать, и отправили обратно в Африку. Однако рукопись их молчать не стала. Будучи опубликованной без согласия авторов, она произвела глубокое впечатление на некоторых адвентистов. В конце 1950-х годов она оказалась в руках А. Л. Хадсона, не­зависимого книгоиздателя из г. Бейкер, шт. Орегон. Хадсон, оказывавший поддержку Андреасену и Бринсмеду, принялся пропагандировать изложенные на ее страницах идеи.

Таким образом, вызов, брошенный Виландом и Шортом церковному руководству, получил широкое хождение в 50-х и 60-х годах двадцатого века, проложив путь для серьезных де­батов по поводу богословского значения миннеаполисской сессии. Одна сторона этих споров утверждала, что Миннеа­полис стал триумфом, другая рассматривала его как суровое поражение. Споры разгорелись с новой силой, когда вышла в свет книга А. В. Олсона Through Crisis to Victory (1966). Те, кто никакой победы в этой сессии не усматривал, нашли под­держку своей позиции даже в ее названии — Через кризис к победе. Однако книга Л. Е. Фрума Movement of Destiny (1971) с призывом к «безусловному покаянию» и принятию правед­ности по вере, обращенным к «певцам» поражения Церкви, произвела еще больший взрыв (см. с. 358, 357, 364). Этот пуб­личный призыв к покаянию в книге, в предисловии к которой содержался весьма похвальный о ней отзыв со стороны прези­дентов Генеральной Конференции и Северо-Американского дивизиона, заставил Виланда и Шорта нарушить молчание, которое они хранили в течение 22 лет. Избранная Фрумом аг­рессивная тактика побудила их написать книгу An Explicit Confession... Due the Church (1972). Они заявили, что были пра­вы, а Церковь заблуждалась, и повторили свой призыв к «об­щецерковному покаянию» (с. 1, 19, 38—46). В последующие годы Виланд и Шорт выпустили в свет целый ряд книг, бро­шюр и прочих материалов по вопросу о вести 1888 года. С их точки зрения, книга Фрума стала своего рода «повесткой», зовом Провидения, заставившим их более активно взяться за распространение своих взглядов. Конфликт вокруг миннеапо­лисской сессии все более усугублялся.

Во второй половине 1980-х годов Виланд и Шорт получили поддержку со стороны так называемого «Комитета по изуче­нию вести 1888 года», группы, отстаивающей свой взгляд на Ваггонера и Джоунса, активно издающей книги на эту тему и проводящей свои собственные «лагерные собрания» и про­чие конференции. Во многих отношениях, подобно «истори­ческим» адвентистам, члены комитета действовали как суб­структура в рамках более широкой структуры Церкви адвен­тистов седьмого дня.

И к 1988 году у комитета уже была своя тщательно прора­ботанная теология. В предисловии ко второму изданию 1888 Re-examined были подробно изложены основные ее аспекты: 1) «жертва Христа действенна для всего мира, так что единст­венная причина, по которой может погибнуть кто-либо из лю­дей, состоит в его нарочитом противлении спасающей Божьей благодати»; 2) «жертва Христа законным образом оправ­дывает всякого человека»; 3) оправдание верой — это нечто большее, чем просто оправдательный приговор — «оно пре­ображает сердце человека»; 4) верующие должны пережить новозаветное обращение, когда Бог вписывает Свой закон в их сердце; 5) Божья любовь активна, а не пассивна, Бог неустанно ищет грешников; 6) «спастись проще, чем по­гибнуть, главное — понимать и верить в благость Благой вести»; 7) Христос пришел в «падшей, греховной приро­де, свойственной для человека после грехопадения», и по­казал, что такое совершенная праведность; 8) поскольку Иисус «„осудил грех во плоти"... у греха нет больше непре­одолимой власти над человеком в свете Его служения. Невоз­можно иметь истинную новозаветную веру и продолжать гре­шить... Быть воистину „духовным" значит иметь христоподоб-ный характер»; 9) «единственное, что нужно человеку, чтобы быть готовым к возвращению Христа... это подлинная новоза­ветная вера... Невозможно иметь веру и не являть в своей жизни праведность, потому что вера действует любовью»; 10) праведность по вере в трактовке Джоунса и Ваггонера «превосходит по своей глубине и значимости то, чему учили деятели Реформации, и то, как ее понимают популярные церкви» (с. vi-viii).

Прежде чем давать оценку этой теологии, рассмотрим еще несколько моментов, на которых делают акцент Виланд, Шорт и их последователи. Во-первых, стараясь избегать неко­торой двусмысленности, свойственной для законнической тер­минологии, которая была в ходу у адвентистов до 1888 года, у Андреасена и которой по-прежнему пользуются многие современные «исторические» адвентисты, лагерь Виланда и Шорта тем не менее воспринял сущность теологии последнего поколения Андреасена. К примеру, Шорт в своей книге Then Shall the Sanctuary Be Cleansed утверждает, что «перед целым поколением людей по-прежнему стоит задача осуществить этот эпохальный план». Эти верующие должны продемонст­рировать, что людям по силам жить без греха. Таким образом, «последнее поколение Божьего народа произведет суд над родом человеческим всех веков и над всеми живущими. Они засвидетельствуют, что можно жить без падений и греха». Здесь, как и у Андреасена, обнаруживается все тот же акцент на человеческом факторе в мировой истории, то есть конец мира ставится в зависимость от того, научился народ Божий жить без греха или нет (с. 70, 76—78).

Нельзя не отметить еще один важный момент: теология 1888 года утверждает, что отчасти неудачи, постигшие Цер­ковь, связаны с тем, что она не вняла призыву А. Т. Джоунса к позднему дождю, прозвучавшему на сессии Генеральной Конференции 1893 года. Таким образом, по словам Виланда, «руководство [в 1893 году] отвергло не учение о праведно­сти по вере, но начало позднего дождя и громкого клича» (Ministry, June 1988, 2). Пребывая в уверенности, что учения Джоунса и Ваггонера, по крайней мере, вплоть до 1896 года находили почти безоговорочную поддержку у Елены Уайт, те, кто соединяет Джоунса и Ваггонера с Еленой Уайт в «богодухновенное трио.» (1888 Re-examined, 2^nd ed., 75), практиче­ски неспособны осознать тот факт, что на той же самой кон­ференции Джоунс стремился вызвать излитие позднего дождя с помощью свидетельств лжепророка (см. 5-ю главу).

Среди положительных сторон вести 1888 года в понима­нии Виланда и Шорта можно отметить их акцент на Христе, вере и благодати; их учение о любви Божьей и Его стремле­нии найти погибающих грешников до того, как они начнут искать Его; и их желание подчеркнуть, что христианская жизнь полна радости и что Благая весть лучше, чем думают многие люди.

Но есть в их рассуждениях и некоторые проблематичные аспекты. Во-первых, они учат, что концепция праведности по вере в изложении Джоунса и Ваггонера глубже и значитель­нее, чем в изложении деятелей Реформации и евангелическо­го христианства, и во многом отлична от их концепций. Э. Дж. Ваггонер и Елена Уайт неоднократно опровергали эту мысль. Второй проблематичный аспект состоит в том, что совпадение их взглядов с Андреасеном по таким вопросам, как человеческая природа Христа, главенствующая роль чело­вечества в приближении конца мира и периодические уклоны в перфекционизм, делают их уязвимыми для тех же самых затруднений, с которыми сталкивалась теология последнего по­коления Андреасена, рассмотренная нами в 5-й и 6-й главах. Третий недостаток интерпретации Виланда и Шорта заклю­чается в том, что некоторые из их доводов основаны на невер­ных исторических посылках. Если бы Джоунс, к примеру, до­бился своего на сессии Генеральной Конференции 1893 года, то Церковь впала бы в харизматическую крайность, а отнюдь не получила бы обещанный поздний дождь, поскольку в то са­мое время он находился под глубоким влиянием фанатизма, окружавшего фигуру Анны Райе. Четвертая проблема состоит в том, что тем, кто мыслит в русле, проложенном Виландом и Шортом, еще нужно усвоить урок Миннеаполиса на тему ав­торитета. Елена Уайт хоть и оказывала поддержку вести Джоунса и Ваггонера, в своем собственном учении соглашалась с ними далеко не во всем. Если это ошибка — читать Библию глазами Елены Уайт, то что уж говорить о стремлении читать ее труды и Библию глазами Джоунса и Ваггонера. Возможно, это самая серьезная проблема, с которой сопряжены усилия последователей Виланда и Шорта.

Пятое по счету проблематичное учение — это небиблей­ская концепция оправдания, согласно которой каждый родив­шийся на земле человек получает оправдание без всяких усло­вий. Жак Секвейра высказывает ту же мысль, что и Виланд с Шортом, когда пишет, что «Бог подлинно и безусловно спас на кресте все человечество, дабы мы оправдались и при­мирились с Богом через эту жертву... Я считаю, что всякий че­ловек может погибнуть по одной только причине — если бу­дет намеренно и упорно отвергать Божий дар спасения во Христе» (Beyond Belief, 8). Подобная концепция не согласует­ся с Библией, которая учит, что Христос умер за всех людей, но спасение обретается как отклик веры на принесенную Бо­гом жертву. Библия говорит о вере как о необходимом для оп­равдания условии. Она делает акцент на принятии Божьей жертвы, а не на отвержении ее.

Возвращаясь в прошлое, можно утверждать, что обе сторо­ны конфликта вокруг нового взгляда на 1888 год, разгоревше­гося в 50-х — 60-х годах минувшего века, были чрезмерно без­апелляционны в своих утверждениях. Безусловно, миннеаполисская сессия вовсе не была той безоговорочной победой, о которой с пафосом заявляли некоторые церковные руково­дители. С другой стороны, многие основополагающие посыл­ки, выдвигаемые Виландом и Шортом, не согласуются ни с Библией, ни с адвентистской историей. Наиболее достовер­ная трактовка вести Джоунса и Ваггонера 1888 года прозвуча­ла из уст Елены Уайт. С ее точки зрения, Джоунс и Ваггонер совместили адвентистские взгляды на Закон Божий в контек­сте Книги Откровение с евангельским акцентом на спасении во Христе. Таким образом, они объединили закон и Еванге­лие, заповеди Божьи и веру в Иисуса, о которых говорится в вести третьего ангела из Откр. 14:12. (Более подробно о во­просах, связанных с сессией ГК 1888 года, см. мои книги Angry Saints (1989) и A User-Friendly Guide to the 1888 Message (1998)).